И это было…
На римском кладбище Сен-Ремо -- скромный крест на одной из могил. Надпись на кресте: «А. А. Санин. 1869--1956». А в изголовье четко: «Театр -- это такая кафедра… »
А что же дальше? Почему многоточие?.. А многоточие потому, что продолжать не стоит. Каждый, кто любит театр, может продолжить слова Николая Васильевича Гоголя о том, что театр «такая кафедра, которая может сказать миру МНОГО ДОБРА».
Александр Акимович Санин начинал во МХАТе режиссером, артистом вместе с К. С. Станиславским, был женат на Лидии Стахиевне Мизиновой -- Лике, музе А. П. Чехова, с которой тот писал Нину Заречную. Но ведь во МХАТе начинал и впитал все лучшее от того, раннего, МХАТа Константин Павлович Хохлов -- отец, добрый творческий гений Театра имени Леси Украинки, которому нынче, в октябре, семьдесят пять лет.
Было за семьдесят пять лет МНОГО ДОБРА
Собственно, об этом я и пишу. О том, что одному из старейших и любимых киевлянами театров -- семьдесят пять.
Почему же я начал с А. А. Санина? С надписи на его могиле. Надпись эта -- как итог жизни человека театра -- меня потрясла своим духовным содержанием, свои великим смыслом и еще своей недоговоренностью: «МНОГО ДОБРА!.. » И я подумал, что лучше о прошлом нашего театра не скажешь, о прошлом Театра имени Леси Украинки в это предъюбилейное время. О ТОМ, ЧТО БЫЛО. Было за семьдесят пять лет МНОГО ДОБРА.
Любимая киевлянами Русская драма долгое время, годы, десятилетия, действительно, была той КАФЕДРОЙ, с которой артисты, режиссеры явили зрителю в Киеве так много света и добра.
Театр наш был любим именно за то, что пробуждал чувства добрые, пытался раскрыть лучшее в человеке и его собственную борьбу за это лучшее в себе. Он исследовал в жизни и драмы, и смешное, но без уродств, без вывихов, без патологии и китча. Он задавал себе и людям в партере, бельэтаже, на ярусах всегда одни и те же вопросы: что есть совесть, нравственность, добро и зло, ненависть и предательство? что есть человеческое бескорыстие? И пытался честно отвечать. В театр ходили за глотком духовного кислорода и получали его. Он был велик своей художественной наивностью, своей открытостью. Нам бы не утерять все это -- главное, что завещали великие старики театра.
За годы многое изменилось. Ритмы жизни. Ритмы театра. Приемы игры. Метод отчуждения. Гротовский. Някрошюс. Авангард. Псевдоавангард. Но все равно у того, кто идет в театр, покупает, может быть, на последние деньги билет, есть подсознательное стремление узнать что-то новое о душе человеческой, а значит, и о себе. Это осталось у зрителя. Этим и был силен наш театр. ЭТО БЫЛО!
Какие имена! Какие артисты! Михаил Романов! Юрий Лавров! Виктор Халатов! Алексей Таршин! Моисей Розин! Михаил Белоусов! Евгения Опалова! Мария Стрелкова!
А режиссура! Константин Павлович Хохлов! Владимир Александрович Нелли-Влад! Николай Алексеевич Соколов! Леонид Викторович Варпаховский!
Театр всегда был влюблен в нюансы человеческого поведения, в подробности. Через них он исследовал душу. Чего стоит незабываемое подрагивание колена у М. Романова-Телегина в сцене на вокзале из «Хождения по мукам», когда он сидел на скамье рядом с Ю. Лавровым-Рощиным и не знал, выдаст его Рощин белым или не выдаст? Вся сцена в напряженнейшем молчании. Узнали друг друга. И оба молчат. И каждый решает за себя. И что дальше? Как поступит Рощин? И когда Телегин понял, что Рощин не выдаст, а пауза стала зависать в своей бесконечности, перед тем, как уйти, лишь два слова Телегина: «Спасибо, Вадим».
Были спектакли выдающиеся. И первый из них -- «Каменный властелин» Леси Украинки тридцать девятого года. Пьеса, открытая театром зрителю. Спектакль имел такой творческий и гражданский резонанс, что правительство Украины присвоило театру имя великой поэтессы. А еще «Живой труп» Л. Толстого, «Хождение по мукам» по А. Толстому, «Дети солнца» М. Горького.
Были ошеломляющие сценографические открытия не только патриарха отечественной сценографии Анатолия Петрицкого -- тот же «Каменный властелин», были и блистательные работы Морица Уманского, Леона Альшица, Давида Боровского. Сценография Д. Боровского к чеховскому спектаклю «Насмешливое мое счастье» -- орган из берез -- визитная карточка в европейской сценографии шестидесятых-семидесятых.
Были актерские работы, оставшиеся в памяти поколений. Неизгладимые зрительские потрясения.
Был незабываемый трагический монолог Юрия Лаврова из «Хождения по мукам» о том, что мальчик в сатинетовой рубашке стал убийцей.
Было выдающееся молчание Виктора Халатова -- пана Дульского из «Морали пани Дульской» Г. Запольской с одной только фразой, взрывавшей зрительный зал: «А ну вас ко всем чертям!»
Была потрясающая донна Консепсьон Евгении Опаловой из «Каменного властелина». Она выходила на сцену в этой роли и в тридцать восьмом, и в сорок шестом, и в пятьдесят третьем, и в семидесятом.
«Два благородных человеческих таланта -- Федор Протасов и Михаил Романов»
И был великий Михаил Романов -- лучший на все времена Федор Протасов из «Живого трупа» Л. Толстого.
Вот как вспоминает об игре Романова один из старейших театральных обозревателей Москвы Эдуард Графов:
«Было это невообразимо давно -- в 1959 году. Летом. Я работал в отделе литературы и искусства «Московской правды». Вдруг в выходной день звонит Анатолий Андреевич Колеватов -- тогда директор «Ленкома». Я слышу буквально захлебывающийся голос обычно сдержанного, даже несколько чопорного Анатолия Андреевича, он буквально задыхался, выкрикивая какие-то разрозненные фразы, и почему-то просит срочно приехать. А дело было вот в чем.
В те годы «сольная» гастроль была не принята. И вдруг всем нам на удивление приехал принять участие в спектакле «Ленкома» «Живой труп» актер из Киева Михаил Федорович Романов -- и актер восхитительный, да и Федя Протасов, и поныне мой любимый человек. Но труппа, оказывается, оскорбилась -- с чего это вдруг в их замечательный (что не совсем так) спектакль влезает гастролер? И они решили устроить М. Ф. Романову обструкцию.
Начался спектакль. Романов играет прекрасно. Актеры стоят, прохаживаются по сцене, исполняя роль говорящего реквизита, то есть вовремя подают реплики. Это было жутковатое зрелище… Время шло, актеры маялись на сцене, суфлируя реплики. Романов всего этого словно не замечал и вел роль все мощнее и мощнее. И вот пошли звездные минуты Феди. И вдруг вот что я вижу: на сцене стоят актеры, но это уже не актеры, а просто люди, и смотрят они на Федю просто человеческими глазами. А у знаменитой актрисы в глазах слезы. И все померкло рядом с этой трагедией Федора -- вся суета, все пустое. Романов победил предавшихся было суете актеров. Вернее, не победил, а вернул им их людское.
Вот так в моей памяти и остались два благородных человеческих таланта -- Федор Протасов и Михаил Романов. Я ушел из театра сокрушенный и просветленный». (Газета «Вечерняя Москва» от 18 февраля 1993 года).
В этом коротком свидетельстве все вместе -- и величие, и ужас театра. И высшие баррикады духа, и театр -- сердце фальши. И все-таки над всем этим -- свет души артиста, тот свет, что приносит людям так много добра, очищает души.
Как жаль, что Михаил Федорович не прочел этих строк тогда. Как жаль, что написаны они через тридцать с лишним лет. А ведь прочти он их назавтра после спектакля, глядишь, и прибавилось бы у артиста душевных сил, и жить ему стало бы легче.
История с сольными гастролями Михаила Романова в Москве имела свое продолжение. Через несколько месяцев артист выступил в той же роли в спектакле «Живой труп» в Малом театре.
Вот как об этом пишет уже не театральный обозреватель, а один из лучших театральных исследователей того времени, Владимир Саппак: «Это был смелый и по-своему самоотверженный опыт, предпринятый по инициативе Малого театра и полностью оправдавший себя. Это была гастроль без тени гастролерства.
Это программная работа одного из крупнейших мастеров нашего театра. Романов сказал свое, бесспорно новое слово в этой классической роли. Невозможность лгать -- вот главное в Протасове для Романова. Смерть или ложь -- вот как перед Протасовым поставлен вопрос, и он утверждал смертью своей, что правда дороже жизни. В этом и глубочайший трагизм судьбы Протасова, и подлинное торжество непобедимой силы человеческой совести».
Но было на этом удивительном спектакле и нечто иное. Нечто, о чем знают только люди театра.
На репетиции перед спектаклем остальные исполнители -- артисты Малого театра -- решили играть не вполсилы, а в полную силу, выкладываться, чтобы показать киевлянину свое мастерство. Романов же, напротив, вел роль мягко, пунктиром, как бы между прочим. Ну, подумали артисты, он вечером даст игру, но и мы себя покажем. И на спектакле они играли еще темпераментнее, еще крепче -- всеобщий плюс, -- а Романов был еще мягче, еще естественнее. И от этого его человечность, его обезоруживающая совестливость и беззащитность перед ложью жизни проявилась еще явственнее. В финале зрители неистовствовали. Был такой продолжительный шквал аплодисментов, какого давно не знал Малый театр. Вызывали несчетное количество раз. Скандировали: «Романов! Романов!» И… оскорбленные артисты Малого театра на поклоны не вышли. Они понимали, что проиграли, что овации не им.
Но ведь Романову-Протасову, князю Абрезкову-Лаврову, Драге-Карениной аплодировали не только Москва и Киев, но и Донецк, Запорожье, Харьков, Симферополь…
«Театр смелых исканий, достойных реалистических традиций… »
Какое замечательное и поучительное прошлое театра. Какой урок нам, нынешним.
В конце сороковых--начале пятидесятых признание театра как одного из лучших театральных коллективов Советского Союза было всеобщим.
Вот свидетельства очевидцев:
«Киевский русский драматический театр имени Леси Украинки в своей практике стремится следовать творческим принципам МХТ. Для лучших его постановок характерны творческое решение спектакля, глубина психологического раскрытия образов, ансамблевость исполнения.
Наиболее полно художественные принципы театра воплотились в одном из лучших спектаклей -- «Живой труп» -- и, прежде всего в превосходно сыгранной Михаилом Романовым роли Феди Протасова.
Режиссура театра -- К. Хохлов, Вл. Нелли, Н. Соколов -- приложила немало усилий, чтобы воспитать единый в своих творческих устремлениях коллектив. От лучших спектаклей остается впечатление художественно целостных произведений, отмеченных подлинной культурой ансамбля. Коллектив театра богат крупными актерскими индивидуальностями и интересной актерской молодежью». (»Советское искусство», 14 июля 1951 года).
«Каменный властелин». Открылись гастроли в Москве Театра имени Леси Украинки, где впервые на русском языке поставлена эта пьеса (режиссер К. Хохлов). Это спектакль большой театральной культуры, отмеченный тщательностью режиссерской работы, умением ставить и решать большие творческие задачи. Спектакль хорошего вкуса и яркой театральности.
Сильное впечатление оставляет М. Романов-Командор. Артист дает оригинальную трактовку образа Командора-властолюбца, с упорной настойчивостью стремящегося к достижению своей цели.
Новое звучание придано традиционному образу Сганареля. В. Халатов играет эту роль с юмором, легко и непринужденно. Его Сганарель -- одна из наиболее удавшихся фигур спектакля». (»Вечерняя Москва», 22 июля 1948 года).
«Хождение по мукам». Режиссерская культура, постановочная изобретательность, техническая слаженность спектакля (постановка В. Нелли), хорошая игра многих актеров, со вкусом выполненное оформление художника М. Уманского в значительной степени обеспечивают успех этого спектакля у зрителей.
Естественен и благородно правдив Телегин в исполнении М. Романова. Смятенность Рощина, его муки, его одиночество, та идейная слепота, которая привела его в белогвардейские банды, выразительно переданы Ю. Лавровым. Одна из наиболее сочных фигур спектакля -- бывший подполковник Тетькин-М. Высоцкий.
В своих спектаклях киевский коллектив предстал как театр смелых исканий, достойных реалистических традиций, постановочного мастерства, крепкого ансамбля и выдающихся индивидуальных актерских дарований». (»Вечерняя Москва», 20 июля 1948 года).
«И это было… И это будет… » Так мы назвали юбилейный спектакль нашего театра. Мы его будем играть только четыре вечера -- 19, 20, 21 и 22 октября. В спектакле заняты все артисты театра, все, кого знают и любят киевляне. В этом спектакле нам хотелось соединить великое живое прошлое театра и его настоящее, соединить наших мастеров -- они еще помнят Романова, Лаврова, Халатова, Опалову, -- и молодых. Мы будем рады, если нам это удастся.
Недавно главный режиссер Театра им. Л. Украинки получил орден Ярослава Мудрого за заслуги в области культуры. Газета «ФАКТЫ» от души поздравляет с наградой одного из своих постоянных авторов.
366Читайте нас у Facebook
