Опуская в копилку копейку за копейкой, пятилетний сережа мечтает повезти своего папу в англию, где тому починят сломанный позвоночник
Отправляясь на заработки, 24-летний житель Каховки Руслан Безбах не подозревал, что уготовано ему судьбой. К тому времени парень только-только женился, у него родился первенец -- впереди была целая жизнь. Руслан вернется к родным через полгода -- в дом его внесут на носилках.
«Я согласен на любые эксперименты над собой»
В квартире Безбахов на комоде стоит любительская фотография, Руслан на ней -- такой, каким был летом 1995-го, когда, попрощавшись с родными, сел в московский поезд. Так не хотелось уезжать из дому! Но брату Руслана удалось найти две вакансии на крупном предприятии в российской столице -- словом, появилась возможность заработать.
-- Поосторожней там! -- просила мама.
-- Ну что ты, ерунда! Не в космос ведь летим, -- беспечно отмахнулся.
Если бы можно было знать свое будущее!
В Москве из каждой зарплаты Руслан покупал какой-нибудь подарок сыну и нетерпеливо вычеркивал в календарике дни. Скорее бы отправиться домой… Но тут случилось несчастье. Стояла жара, Руслан пошел искупаться и, неудачно прыгнув в воду, сломал шею.
-- Надколотый пятый шейный позвонок московские медики заменили трансплантантом, -- рассказывает Руслан, -- а после четырех месяцев лечения в клинике меня заверили: при умелой реабилитации можно вернуться к активной жизни. Главное -- не падать духом.
Наташа прилетела в Москву на следующий же день. Взяв в руки швабру, она мыла, драила, чистила, ухаживала за больными, лишь бы ей разрешили находиться рядом с мужем, кормить, спать рядом с ним на двух стульях. «Только матери выдерживают такое, да и то недолго», -- удивлялись санитарки, глядя на 19-летнюю девушку. Когда Наташа валилась с ног от усталости и, присев на край кровати, дремала, Рулан чувствовал себя непоправимо виноватым перед женой. Ведь это он сделал ее служанкой, заложницей своей немощи.
В Каховку Руслан вернулся на носилках. За носилками шла его измученная жена. С тех пор прошло 2000 дней. Эта точность существенна -- в доме Безбахов день идет за три. И хотя подобные юбилеи никто не отмечает, именно он заставил Наташу взяться за перо. «Из тела мужа потихоньку уходит жизнь, а из нашего дома -- надежда, -- написала нам женщина. -- Московские хирурги утверждали, что все зависит от того, как станут лечить Руслана дальше. Но беда в том, что лечить его не на что: пенсии Руслана хватает только на мазь от пролежней. Пошла бы сама работать, но кто тогда будет кормить его, переворачивать, поить? Руслан говорит, что согласен на любые эксперименты над собой, терять уже нечего, а я -- на то, чтобы стать рабыней любого лечебного учреждения, которое взялось бы ему помочь».
«Медсестры работают сутки через трое, а жена дежурит у моей постели день и ночь, без выходных»
Дверь открывает веселая улыбчивая женщина, и я невольно начинаю сомневаться: туда ли я попала?
-- Да я и сам боялся, что за эти годы жена превратится в угрюмую бабенку, которая с утра до вечера будет донимать меня упреками, -- скажет потом Руслан.
-- Не жалко ли себя? -- недоуменно переспрашивает Наташа. -- Но ему-то ведь гораздо хуже! А я… Наоборот, ощущаю себя на человеческой высоте. Конечно, жизнь могла сложиться по-другому, но сложилось так. Вскакивать ночью, ухаживать днем, измерять температуру -- дело как дело. Главное -- Руслан есть, могло бы и не быть.
-- Ребенок, -- говорит Наташа, -- рождается с двадцатью четырьмя складками -- маме нужно их расправлять, разглаживать.
Вот и у нее такая работа. Самое трудное -- борьба с пролежнями. Дважды в неделю она носит Руслана на руках в ванную купать и брить. Днем и ночью каждые два часа мужа нужно переворачивать. А еще -- стирать и готовить. И -- улыбаться. На полу у дивана, на котором лежит муж, за эти годы истерся коврик, и только Наташина улыбка не потускнела.
-- Если жене нужно на базар, я стараюсь провалиться в сон сразу, как только она закроет за собой дверь, -- признается хозяин. -- Чтобы время шло быстрее. Без нее мне невыносимо. Само Наташино присутствие приносит облегчение.
Когда месяцами и годами лежишь, остается только изучать рисунок выцветших обоев да копаться в прошлом. Особенно Руслан любит вспоминать «пшеничный» дождь -- как их, молодую красивую пару, на свадьбе осыпали зерном. Наташа свадебное платье себе сшила -- в Париже таких нет. А познакомились они на море. Стоит закрыть глаза и можно увидеть: стройная девушка заходит в воду и без плеска тихо плывет по лунному свечению. Неужели больше никогда не повезет ее к морю? Вот еще дорогое воспоминание: шел проливной дождь, тяжелое Наташино платье прилипло к ногам и не позволяло ей двигаться, она расхохоталась, стала среди лужи, и они долго-долго целовались. Целый год супружества. А кажется, всего один день. Жили будто торопились. Будто знали, что впереди -- несчастье.
Впрочем, у них и сейчас веселый дом. Приятели любят ввалиться к Безбахам, Наташа тотчас накроет стол, разольют по рюмкам, и Руслан пригубит пять капель. А большей дружбы он и не требует. Ну еще иногда друзья свозят их на машине к какому-нибудь деду-знахарю -- не потому, что так уж верят Безбахи в народное целительство, а просто чтобы еще раз услышать давно забытое: «Вы обязательно подниметесь. Обязательно! Я знаю, как вам помочь». Только ради этих слов и едут. Если время от времени их не слышать, жить невозможно.
«Отец не смог тешить себя иллюзиями»
Военного в отставке Павла Максимовича Безбаха случившееся с сыном несчастье заставило срочно искать работу. 54-летний пенсионер решил взять на себя роль кормильца молодой семьи и все надежды на возвращение к прежней жизни теперь связывал только с тем, как ему удастся развернуться.
-- Крепись! Мы, мужики, все на свете способны вынести, -- подбадривал отец Руслана, ставя в кухне нагруженные продуктами сумки, оставляя деньги на холодильнике.
На выходные Павел Максимович забирал к себе маленького внука. У деда была военная дисциплина, и Сереже это нравилось. Дедушку он слушался беспрекословно. Если у родителей что-то не получалось, звали Павла Максимовича. Наташа несколько месяцев пыталась отучить сынишку от соски, а дед решил проблему за один день.
Руслан видел, как напряженно ожидал отец признаков хотя бы малейшего улучшения. «Ну что?» -- вместо «здравствуй» летело с порога, стоило ему переступить его. «Пап, я не загадываю, нужно прожить сегодня… » -- отводил взгляд сын. Чувство непоправимости на глазах старило крепкого отставника. «Что же дальше? Неужели никогда?» -- изводил себя вопросами, на которые не было ответа. Сентябрьским вечером Павел Максимович решил навести порядок в сарайчике: аккуратно подмел, вычистил, смел паутину, сложил в мешки картошку. А потом приладил заранее припасенную трубу и… повесился.
«Он никогда не умел жить иллюзиями», -- тихо говорит Руслан. Что теперь толку казнить себя, проснувшись среди ночи? Иногда в такие минуты ему кажется, что отец склоняется над ним. Да еще в час бессонницы: сначала три часа, потом пять, затем семь -- из редеющего полумрака появляется отец. «Ну что?» -- привычно интересуется он.
-- Поплачь, легче станет! -- советует Наташа. Но это женская мудрость, она не для мужчин. «Мы, мужики, все способны вынести», -- вспоминается любимое отцовское. Оказалось, не все.
«Я вырасту и починю папе шею», -- уверен сын
Если кто и сохраняет в семье абсолютный оптимизм, так это пятилетний Сережа. Примчавшись из детского сада, маленький бесенок с разбега ныряет к отцу на диван и начинает его угощать. Воспитатели уже привыкли, что ребенок свой полдник уносит домой. Похоже, вся жизнь мальчика подчинена одному: помочь папе встать. Есть у малыша своя копилка -- упрямо опуская в нее копейку за копеечкой, он крайне неохотно откликается на просьбу взрослых выдать оттуда какую-нибудь гривню на сиюминутные нужды. «Тогда не хватит на Англию», -- обижается мальчик на взрослых. Об Англии он видел передачу по телевизору.
-- Пап, а там смогли бы починить тебе шею? -- спросил Сережа.
Руслан рассеяно бросил: «Да». С тех пор копить деньги на операцию папе стало для мальчика смыслом жизни. Вообще, кажется, что нет ничего, что бы Сережа не смог преодолеть, если это делается ради отца. Сейчас малыш учит буквы, грамота идет туговато, но мама знает, как подстегнуть Сергея. «Мне некогда папе почитать, а ты, вижу, особо не торопишься научиться», -- бросает она, и учеба сразу идет веселее.
Любимое место у мальчишки в доме -- папина постель. Здесь -- центр вселенной, сюда он приносит радости и обиды целого дня. Бывают, конечно, у Сережи и секреты от отца. Это когда в пылу ссоры или драки кто-нибудь из мальчишек ехидно уколет: «А твой папка никогда не встанет!» Поколотив обидчика, он замыкается в себе. «Ваш опять дрался», -- жалуются вечером маме. «Сколько можно? Маме уже стыдно ходить в группу!» -- станет возмущаться потом отец. Сергей опускает голову и молчит. Потому что дрался и будет драться. Зачем говорят неправду? Отца ведь все равно вылечат! Они еще пойдут вдвоем на футбол. И на речку. И просто так -- бродить по городу. Папа шутит, что забыл уже свою Каховку, и им придется спрашивать у прохожих дорогу.
-- Зачем? -- удивляется Сергей. -- Я же буду рядом.
Папа по привычке считает его маленьким. А зря. «Ведь на кого нам еще надеяться, если не на меня?!» -- резонно думает мальчик.
304Читайте нас в Facebook
