Евгения Мирошниченко отклонила предложение Фиделя Кастро приехать на Кубу. Говорила: «Знаю, Фидель меня оттуда не выпустит»
Евгения Мирошниченко уже давно стала легендой. Обожаемая поклонниками, сильными мира сего, она шла по жизни уверенно, с улыбкой, не делая поблажек даже для себя. Мирошниченко пришлось уйти со сцены родного оперного театра, но она продолжала работать. Ее уникальное лирико-колоратурное сопрано не переставало звучать. Певице поставили страшный диагноз — рак груди, но она не прекращала бороться. Только теперь уже за свою жизнь и… мечту — киевскую Малую оперу.
«Женечка иногда говорила: «Господь, наверное, прикоснулся к моему горлу»
*В семье Мирошниченко пели все: старшая сестра Людмила (слева), младшая Зоя (в центре), а также мама Сусанна Егоровна. Но лишь Евгении Семеновне суждено было стать великой певицей
— Нас у мамы три дочери, — вспоминает сестра Евгении Мирошниченко Зоя Семеновна. — Хотя могло быть четыре… Старшая мамина девочка умерла в возрасте двух лет. Звали ее Евгения. Потом родилась Людмила, она живет сейчас в Харькове. Кстати, тоже певунья. Женя появилась на свет второй. Я ей всегда говорила: «Женюша, милая, у тебя ведь двойничок есть! Умершая сестра за тебя переживает, волнуется там, на небесах…» Последней родилась я — мизинчик. Так получалось, что мы с Женей всегда были рядом. Расстались только на время моей бурной комсомольской жизни: я разъезжала по стройкам Советского Союза. Энтузиазма было хоть отбавляй. Приехала как-то в отпуск, а Женя говорит: «Так, наездилась, настроилась, хватит!» И добавила: «Никуда я тебя больше не отпущу, будешь при мне». С тех пор я была рядом. Женя мне и мамой была, и подружкой, и сестрой. Говорила: «Ты мой третий ребенок».
— Она была удивительно душевным человеком.
— Близко к сердцу брала чужие проблемы, если могла — помогала. Для себя никогда ничего не просила, но если кто-то нуждался в ее помощи, тут же «шла в бой».
— Иногда такой открытостью люди начинают пользоваться.
— Совершенно верно. Но самой большой болью Женечки, из-за которой она, собственно, и ушла из жизни, была Малая опера.
— Мечтала открыть сцену в бывшем киевском Клубе трамвайщиков.
— Именно. Женечка говорила: «Моим же детям надо где-то выступать». Детьми она называла своих студентов. Конечно, счастьем было попасть на сцену Национальной оперы. Но театр ведь не резиновый. Сестра положила здоровье, чтобы пробить разрешение на открытие еще одной столичной оперной сцены. Ведь Женя была серьезно больна.
— Евгении Семеновне пришлось даже пройти курс химиотерапии.
— Ее прооперировали в Германии — у Женечки был рак груди. Операция прошла успешно, не возникло никаких осложнений, не было метастазов. Воодушевленная Женя вернулась в Киев, занялась Малой оперой. Но сестру подстерегали лишь неприятности. Ей пришлось пережить 11 судебных заседаний. Получилось, что здание выделили, а землю, на которой оно стоит, тут же продали. Можно это было вынести?
— Ведь в былые времена там был театр.
— Женечка, еще будучи студенткой консерватории, выступала там на концертах. А внутри клуб какой замечательный. Помню, как-то мы туда с ней приехали, зашли. Женя взяла одну ноту, как затянула ее… Акустика дивная. Голос потрясающе звучал.
— Говорят, вы тоже хорошо поете.
— Пела и вокалом занималась. У нашей мамочки был красивый высокий голос. Она была долгожительницей, умерла в 97 с половиной лет. И еще бы жила, если б не упала и не рассекла себе голову. Однажды Евгения Семеновна занималась в доме со своими студентками, которые разучивали украинскую народную песню. Мама слушала-слушала, а потом не выдержала: «Разве эту песню так поют?» — «А как, Сусанна Егоровна?» — спрашивают девочки. «Так петь надо!» — и завела чисто-чисто. Потом гордо развернулась и ушла. Девчонки сидели ошарашенные.
— Евгения Семеновна с детства «концерты» давала?
— Мы выросли в культурной деревне на реке Северский Донец. Когда-то наше село было летней резиденцией графа Гендрикова из Петербурга. Граф и графиня содержали две школы, в селе было более 1200 дворов. Помню, в детстве мы с Женей и песен-то деревенских не пели, все больше городские романсы. Особенно любили «Стоит гора высокая». К маме приходили соседи, просили: «Тетя Сусанна, отпустите Люсю и Женю, пусть попоют на празднике». Конечно, у Женечки голос был особый. Она иногда говорила: «Господь, наверное, прикоснулся к моему горлу». Тем не менее речь о музыкальной школе в нашей семье не шла. В 1943 году, когда освободили от немцев Харьков, по радио объявили, что детей-сирот и полусирот приглашают в ремесленное училище. Женя, услышав это, тут же объявила: «Я поеду!» А было ей всего 13 лет. Мама не хотела отпускать, но она уперлась: «Поеду и все…» И таки поступила.
«Сестру звали даже в Большой театр, но она заявила: «Я из Украины никуда! Здесь мое признание!»
— На кого же она училась?
— На слесаря по ремонту радиоаппаратуры. Да ей было все равно на кого. Просто хотелось уехать из деревни и учиться. Женя и меня затащила в это ремесленное училище. Она получила профессию слесаря, а я токаря. Но надо было такому случиться, чтобы однажды пение сестры услышал руководитель хора «Трудовые резервы» Зиновий Заграничный. Как-то Женя была дежурной по этажу. Мыла пол, напевая каватину из оперы «Иван Сусанин». В это время в общежитие и зашел Заграничный. Услышал Женю: «Ты давно поешь?» — «Сколько себя знаю». С этого все и началось. Жене тогда было лет 14, но петь она не хотела.
— Да вы что?!
— Мечтала танцевать. В ремесленном училище был танцевальный кружок, и Жене очень хотелось стать балериной. Ее силой тащили в хоровой коллектив, а она убегала оттуда в танцевальный (смеется). Но Заграничный таки сумел убедить, что ее дело петь. Все четыре года, пока сестра училась, пела в «Трудовых резервах». Была солисткой хора. Однажды в Москве был слет народных коллективов страны. Женя тогда впервые поехала в столицу Советского Союза.
— Это, когда ее услышал сам Сталин?
— Да, концерт проходил на сцене Большого театра. В зале сидело все правительство и, конечно, Сталин. Женя рассказывала, как только его увидела, так перепугалась, что начала петь песню «Тихесенький вечiр» с последнего куплета.
*Мирошниченко, исполнявшая партию Венеры в опере Николая Лысенко «Энеида», была похожа на настоящую богиню. 1959 год
— Правда, что Мирошниченко приняли в консерваторию даже без аттестата о среднем образовании?
— Да, когда Женя туда поступила, она не закончила десяти классов. Возникла большая проблема, потому что сестре долго не могли выдать диплом. Получила она его только после того, как закончила вечернюю школу. Женя несколько раз пыталась бросить консерваторию. Говорила, что никак не может найти общего языка со своими сокурсниками. В консерватории учились в основном дети из обеспеченных семей, хорошо одетые, сытые. А Женя несколько лет проходила в высшее учебное заведение в шинельке ремесленного училища да в форменном платьице. Над ней посмеивались: «Ремесло пришло». Бывало, это доводило сестру до слез. Тогда она решала вовсе бросить учебу, но каждый раз в консерваторию ее возвращала педагог Мария Эдуардовна. Женя закончила консерваторию в 1957 году. Диплом защитила на сцене оперного театра спектаклем «Травиата».
— Ее сразу пригласили в Киевский оперный театр?
— Конечно. После консерватории Женю брали и в Одесскую оперу, и в Санкт-Петербург. Она отказала всем, а вот директору Киевского оперного театра Виктору Гонтарю не смогла.
— Он же был зятем Никиты Хрущева. Считается, что именно Гонтарь собрал в оперном театре лучших певцов Советского Союза: Мирошниченко, Гнатюка, Соловьяненко…
— Гонтарь был удивительным человеком. Если у артиста что-то не ладилось, он всегда успокоит, утихомирит, уговорит. Ко всем имел подход. Помню, Женю звали даже в Большой театр в Москву, но она сказала: «Я из Украины никуда! Здесь мое признание!»
— Мирошниченко была одной из немногих в театре, кого в советское время отправили на стажировку в Италию.
— Потом поехал Толя Соловьяненко. Женя стажировалась в миланском театре «Ла Скала» полгода, после чего ей сказали: «Вам у нас делать больше нечего, у вас от природы прекрасно поставлен голос». И она вернулась.
— Ваша сестра была признанной красавицей, мужчины падали к ее ногам. Она ведь три раза была замужем?
— Первый раз Женя вышла замуж в 27 лет за своего поклонника Евгения Графова. Он был военный, учился в Киевском летном высшем училище. Красавец-мужчина, но жизнь у них так и не сложилась. Второй муж — врач Григорий Школьный. От него у Жени родилось два сына — Игорь и Олег. Но что-то тоже не заладилось. Григорий страшно ревновал Женю к театру. А третьим супругом стал режиссер Владимир Бегма. Он умер на год раньше Евгении Семеновны. День в день. От первых двух мужей Женя сама уходила, а вот третий… нашел себе другую женщину. Но самой большой любовью Женечки был румынский певец Николае Херля. Это была взаимная любовь. Жаль, вместе им не суждено было остаться. Их разделяла граница, семейные проблемы. Женя очень страдала и помнила Николае всю свою жизнь.
«Драгоценностей Женя не любила. Зато у нее была масса красивой бижутерии»
— Говорят, от Евгении Семеновны был без ума даже кубинский лидер Фидель Кастро!
— Женя очень понравилась Кастро, когда он приезжал с визитом в Киев. Тогда же он пригласил ее к себе на Кубу. Но сестра испугалась и, что-то выдумав, отказалась от командировки. Мне сказала: «Знаю, если поеду, Фидель меня оттуда не выпустит…»
— Евгения Семеновна признавалась, что больше всего не любит… стоять у плиты.
— Это точно. Как-то Женя приютила сотрудницу второго супруга. Так случилось, что эта женщина осталась без крыши над головой. Евгения Семеновна взяла ее к себе, и чужая женщина стала членом нашей семьи на целых девять лет! Помогала по хозяйству, готовила, убирала. Она и умерла в доме Евгении Семеновны. А потом в квартире сестры постоянно жил кто-то из ее студенток. Они приходили в дом, помогали готовить, учились и оставались ночевать.
— Каких-то диет Евгения Семеновна придерживалась?
— Никогда. Еда у нее была очень скромная, разносолов не признавала. Женя любила супчики, особенно щи. И в любом виде могла есть картошку. Говорила, что только благодаря картофелю мы выжили во время войны. Вот в чем Женя была переборчива, так это в одежде. Красивые наряды очень любила. Знала, что на нее обращают внимание и часто, когда мы выбирались куда-нибудь вместе, говорила: «Ты моя сестра и должна быть одета отменно!» Платья в основном покупала, но была у Жени подруга Антонина Ивановна, которая ей шила и перешивала наряды. А вот драгоценностей не любила. Зато у нее была масса красивой бижутерии.
— Мирошниченко ушла из оперного театра в расцвете сил.
— Это случилось в 1997 году. Женю тогда как-то очень легко отпустили. Это страшно обидело сестру. Ей действительно еще рано было уходить, она прекрасно пела. Но… С тех пор сестра редко бывала в оперном, заходила лишь когда выступали ее студентки. Говорила: «Не могу без боли смотреть на родную сцену…» Она была очень сильной женщиной.
— Думаете, Евгения Семеновна предчувствовала свою смерть?
— Во всяком случае, она себя мужественно вела. Говорила: «Даже не напоминайте мне о болезни, не хочу об этом слышать!» Женя всем своим видом подчеркивала, что по-прежнему весела, общительна и здорова. Если бы не проблемы с Малой оперой, Женя была бы жива. В одном из своих последних интервью она призналась: «Мы умираем не от болезней, а от обид». Ситуация с Малой оперой ее просто добила…
— Вы успели проститься с сестрой?
— В четыре часа 27 апреля 2009 года мне позвонил ее старший сын Игорь и сказал: «Тетя Зоя, мамочка умерла». Я помчалась к ней домой. Оказалось, ночью Женя встала с кровати и упала. Сказали, что оторвался тромб. Дома в это время была одна из студенток со своей мамой.
— Вам снится Евгения Семеновна?
— Так ни разу и не приснилась. Но я каждый день с ней разговариваю. В доме повсюду фотографии сестры и часто звучит ее звонкий голос. Стану возле фотографии, поговорю с ней и на душе легче становится. Я думаю, там, на небесах, моя Женечка счастлива. Часто ей говорю: «Сестричка моя любимая, наверное, ты с ангелами поешь сейчас свои песни»…
2639Читайте нас в Facebook
