Внучка Максима Горького Дарья Пешкова рассказала «ФАКТАМ» о том, каким она запомнила своего знаменитого дедушку
Спектакли по пьесам Максима Горького «Дети солнца», «На дне», «Васса Железнова» сегодня идут в ведущих театрах Москвы. В одной из постановок «Жизнь как жизнь» (по пьесе «Зыковы») Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова играет внучка Горького актриса театра Дарья Пешкова, служащая в этом театре с 1949 года. Мы беседуем перед репетицией в гримерной о том, каким она запомнила своего знаменитого дедушку, Максима Горького (псевдоним Алексея Максимовича Пешкова).
«Дедушка очень любил смотреть на огонь»
*Максим Горький с внучками Марфой (слева) и Дарьей на даче в Горках-10 (1932 год)
— Я родилась в Неаполе в 1927 году, — рассказывает Дарья Пешкова. — До 1932 года в Италии мы жили большой семьей: дедушка, папа, мама, я, сестра Марфа, которая на два года старше меня. Потом переехали в Москву. Дедушка был очень добрым. Он нас с Марфой обожал! Строгость проявил лишь дважды. В Сорренто в доме, который мы снимали, была детская столовая, где нас с Марфой кормили. Каждый день на завтрак нам давали творог или манную кашу. Я эту еду видеть уже не могла! Стала творог и манку выбрасывать в камин.
Мне было тогда пять лет. Взрослые полагали, что ребенок все съедал. Но однажды разразился скандал. В камине завелись… мыши! Началась паника страшная. В чем дело, догадался дедушка. В дверную щель он подсмотрел, как я выбрасываю еду, открыл дверь, схватил меня за шкирку и громко стал отчитывать: «Как тебе не стыдно? Дети у нас в России голодают, а ты такое делаешь!» К слову, сейчас на доме, где мы жили, установлена мемориальная доска. Лет пять назад, отдыхая с мужем в Сорренто, я разыскала свою ровесницу Аду, с которой в детстве дружила. Особняк, который мы тогда снимали, купил ее племянник и разрешил побывать в доме. Там все до неузнаваемости изменилось. Спустя годы только аллея апельсиновых деревьев, ведущая к морю, осталась такой же.
— А что за второй случай, когда дедушка проявил к вам строгость?
— Мы уже жили в Горках — под Москвой. В гости к дедушке приехал известный французский писатель Ромен Роллан с женой. Она была русская, поэтому все ему переводила. Жили они у нас почти целый месяц. Дом был большой, двухэтажный. Меня и Марфу из наших комнат на втором этаже переселили на первый. Обиделись мы жутко! Правда, вскоре успокоились.
Дедушка и его гость часто брали нас на прогулки. Как-то из одного ателье нам с Марфой как внучкам Горького прислали в подарок голубые с синими ласточками шелковые платья. Невероятно красивые! До этого мы ходили только в ситцевых, шелковых тогда практически не было. Счастью нашему не было предела! Явились к дедушке в столовую, где он сидел с Роменом Ролланом. Алексей Максимович взглянул и строго сказал: «Что это такое? Откуда?» Ему объяснили. «Немедленно снять эти платья и отправить в детский дом!» — был вердикт. Можете себе представить, как мы обе рыдали. Правда, на дедушку невозможно было долго сердиться.
— Какие привычки Максима Горького вам запомнились?
— Очень любил смотреть на огонь. Камины были во всех домах, где он жил. В Крыму — в Тессели, куда мы приехали сразу после Италии (это необходимо было для акклиматизации), каждый вечер разжигал костер, для которого мы с Марфой собирали хворост и шишки. Запомнилось, что по утрам на завтрак дедушке разбивали в бокал два сырых яйца, и он выпивал их. Еще любил кофе. Одевался неброско. Костюмы предпочитал в серых тонах, рубашки — голубые.
— В советской школе Горький был программным писателем. «Детство», «В людях», «Мои университеты» считались автобиографическими произведениями. Сейчас некоторые историки литературы полагают, что многое в своей биографии Горький, мол, придумал.
— В этих произведениях действительно описан нелегкий путь, который дедушка прошел.
«Алексей Максимович невероятно тяжело переживал смерть 36-летнего сына»
— Каким образом Горький попал в Италию?
— Ленин порекомендовал, причем настоятельно. Под предлогом, что там благоприятный для здоровья Горького климат. На самом деле, думаю, Алексей Максимович мешал ему — слишком уж был непредсказуем.
— Ваш отец — сын Горького Максим работал у дедушки секретарем?
— Папа помогал дедушке, принимая участие практически во всех его делах. Отец был очень талантливым человеком: владел итальянским и французским языками, великолепно рисовал и писал. Однажды произошел забавный случай. По заданию партии отец поехал в Сибирь и попал в глухую деревню, где проводили электричество. Наблюдая невероятное счастье людей, написал рассказ «Лампочка Ильича» и послал в московскую редакцию под именем Максим Пешков. В редакции решили, что это Горький, и прислали гонорар… дедушке.
— Умер ваш отец совсем молодым — ему было всего 36 лет…
— Ему помогли уйти — споили, ведь папа много видел и знал. Спаивали на банкетах в Москве. Один за другим произносились тосты за Сталина, за Советскую власть — попробуй не выпить! Однажды, случилось это осенью в плохую погоду, отца привезли домой сильно выпившим и оставили на скамейке на улице, где он заснул. В результате простудился, получив двустороннее воспаление легких, и умер. Тогда никаких ведь антибиотиков не было. Его смерть стала для семьи шоком. Папа всегда был крепким и здоровым, занимался спортом. Дедушка очень любил сына и переживал случившееся невероятно тяжело. Когда мы переехали в Крым, часто надевал папино пальто и подолгу сидел в нем на скамейке у дома или гулял в саду.
— Существуют версии, что Максиму Горькому тоже помогли уйти из жизни.
— Выдумок много! Например, что ему привезли отравленные конфеты. Где логика? Он ведь непременно угостил бы внучек. Дедушка очень болел. В семье считается, что умер он от воспаления легких, которые всегда были его слабым местом. Чувствуя близкий исход, просил, чтобы меня и Марфу периодически приводили к нему. Мы садились рядом, слушали его рассказы…
С каждым днем дедушке становилось хуже. От Сталина прислали для ухода за Горьким профессиональную медсестру. А когда Алексей Максимович уже был при смерти, к нему приехали Сталин, Молотов и Ворошилов. Накануне визита медсестра уколола дедушке камфору, и ему вдруг так полегчало, будто он совершенно здоров. Говорили о литературе, о разных делах. Общались, правда, недолго. Постепенно самочувствие Горького стало ухудшаться. Ушел он тихо. Помнится, на улице лил ливень, была сильная гроза. Нас позвали, когда дедушки не стало.
— После смерти дедушки уклад жизни вашей семьи изменился?
— Как ни странно, резких перемен не было. Дедушка ушел из жизни в 1936 году. Мы продолжали жить в Горках и на Никитской улице в Москве. А когда началась война, я и Марфа уехали в Ташкент — к маминой сестре. Бабушка и мама прибыли позже — спасали огромную библиотеку дедушки. После войны мы вернулись в свою московскую квартиру на Никитской. А когда там сделали музей, переехали в другую.
— Ваша бабушка Екатерина Павловна и Максим Горький были ведь в разводе?
— Тем не менее сумели сохранить дружеские отношения. Дедушка бабушку очень уважал, они переписывались постоянно. Бабушка приезжала в Италию. Познакомились они так. Бабушка работала корректором в самарской газете, где Максим Горький публиковался. Подробностей их романа не знаю — расспросы в нашей семье не приветствовались. Екатерина Павловна была красавицей и великой женщиной: возглавляла Красный Крест, много помогала людям.
«Я видела Сталина, Молотова, Ворошилова. Они много раз приезжали в Горки»
— Известно, что музой Максима Горького была известная актриса Мария Андреева.
— Брак с Андреевой не был зарегистрирован. Дедушка говорил, что два медведя в одной берлоге не уживутся. У него был сильный характер, у нее тоже. Об отношениях Максима Горького с Марией Игнатьевной Будберг подробностей не знаю. Она не раз приезжала в гости к бабушке, а после смерти Екатерины Павловны гостила у мамы. Но о личном мы Марию Игнатьевну никогда не расспрашивали.
— Ваш дедушка общался с Шаляпиным, Буниным, Чеховым, Луначарским, Репиным, Станиславским… Кого из них вы запомнили?
— Я видела Сталина, Молотова, Ворошилова. Они много раз приезжали в Горки. Но я в то время была еще совсем ребенком.
— Сталин вернул Горького из Италии в Россию с расчетом на то, что Горький увековечит его в своем творчестве?
— В то время Алексей Максимович имел большой авторитет в мире. Сталину очень понравился очерк о Ленине, и он уговаривал писателя создать подобный и о нем. Горький не отказывался, но так ничего и не написал.
— Правда ли, что Сталин всячески ублажал писателя: предоставил особняк в Москве, дачи в Горках и в Крыму, для поездок по стране выделил персональный вагон, а при жизни писателя город Нижний Новгород переименовали в Горький, Тверскую улицу в Москве назвали его именем?
— В Крым он действительно ездил в специальном вагоне с большой столовой, прочими удобствами. Что же касается переименований в его честь, то Горький был категорически против.
— Совсем недавно именем Максима Горького назвали одну из улиц на острове Капри. Почему, по вашему мнению, итальянцы так чтят память Горького?
— Он много писал об Италии и помогал итальянцам, в том числе деньгами, хотя богатым человеком не был. Жил на гонорары, которые ему присылали из России. А вообще, Горького чтят сегодня во всем мире. Недавно мы с мужем отдыхали в Португалии. Гуляя, зашли в книжный магазин, ради интереса поинтересовались, есть ли у них книги Горького. Нам показали полное собрание сочинений на английском языке. Продавец сказал: творчеством Горького весьма интересуются. Пришлось признаться, что я внучка писателя.
— Будучи школьницей, вы, как и все дети, изучали произведения Горького…
— Конечно! Учились мы с сестрой Марфой в 175-й московской школе, считающейся образцовой. Славилась она хорошими педагогами и строгой дисциплиной. Фамилия директора была Гроза. Потом директор поменялся, начали принимать только детей из семей членов правительства. Там учились дочь Молотова, сын Берии, дети Микояна… С Марфой, к примеру, в одном классе училась дочь Сталина Светлана. А со мной за одной партой около двух месяцев во втором классе сидел сын американского певца Поля Робсона, когда тот приезжал на гастроли в СССР.
Благодаря нашей с Марфой домашней воспитательнице немке Магде Гинкен, доброй до невозможности, я знала немецкий язык, говорила на нем совершенно свободно. Сыну Поля Робсона я переводила все, что рассказывала учительница. Это были самые счастливые дни моей жизни.
— Как складывались ваши отношения с детьми советской элиты?
— Ну, к примеру, в моем классе учился сын известного авиаконструктора Героя Советского Союза Сергея Ильюшина Володя. Мы дружили, после уроков вместе ходили домой — жили рядом. Потом девочки и мальчики стали заниматься в разных школах. И вот накануне какого-то праздника должны были приглашать бывших наших одноклассников на вечер. Я написала, что хочу пригласить Володю Ильюшина. Вдруг меня вызывает Жемчужина — жена Молотова (она состояла в родительском комитете) и заявляет: «Его будет приглашать моя Светлана, а не ты!» Я возмутилась: «Почему? Это несправедливо!» Несмотря на давление, сказала ей категорическое «нет». Спустя время Светлана и Володя поженились, но жили вместе недолго.
Еще запомнился страшный случай. В нашей школе учился сын наркома авиационной промышленности Шахурина Володя. Своеобразный мальчик. На переменках с ребятами не играл, а стоял в стороне и наблюдал. И вот приехал в Москву дипломат Константин Уманский. Его очаровательную дочь определили к нам в школу. Девочка всегда была одета в чудные платьица — форму тогда не носили. Володя влюбился в нее. Но скоро посол СССР в Мексике Уманский с семьей должен был покинуть страну. Чтобы попрощаться, Володя пригласил его дочь на Каменный мост, с которого открывается вид на Кремль. Там он… застрелил девочку, а потом себя. Очень страшная история, так как вскоре вся семья дипломата погибла в авиакатастрофе.
— Как сложилась судьба вашей сестры Марфы Максимовны? Она ведь была замужем за сыном Берии?
— Да. Их сын сейчас живет в Киеве, сотрудник одного из НИИ. А Марфа закончила архитектурный институт, но так сложилось, что не работала, воспитывала детей. Живет сегодня в Москве.
— А ваши дети чем занимаются? Кто-то из них пошел по стопам великого прадеда?
— Писателей нет. Сын — дипломат, работает в МИД, дочь — театральная актриса.
— Что в вашем доме напоминает о знаменитом дедушке?
— Абсолютно все мы отдали в музей — о его создании бабушка хлопотала еще при Сталине. В особняке, где мы жили, полностью сохранились кабинет Горького и его совершенно потрясающая библиотека.
6231Читайте нас в Facebook
