«Врачи настаивали на аборте, узнав, что уровень тромбоцитов у меня в 200(!) раз ниже нормы. Я же решила: Погибну, но ребенка рожу»
— Моему сыну Артурчику уже два года и десять месяцев, — рассказывает 31-летняя Яна Литвинова (фото). — Он растет совершенно здоровеньким, развивается, как обычные дети: ходит в детский сад, любит петь песни, играет с папой и дедушкой в футбол. А ведь во время беременности врачи убеждали меня сделать аборт, так как уровень тромбоцитов в крови был критическим — в 200(!) раз меньше нормы. Гематологи предполагали рак крови, но взяв пункцию спинно-мозговой жидкости, никакой патологии не обнаружили. Оказалось, у меня другая болезнь — тромбоцитопения, при которой кровь теряет способность свертываться. При этом недуге даже от малейшего ушиба на теле появляются гематомы, в любой момент может произойти внутреннее кровотечение, кровоизлияние в головной мозг. Когда у меня начиналось носовое кровотечение, мужу приходилось вызывать «скорую».
Врачи говорили: даже если я выношу ребенка, то могу умереть во время родов. Также существовал большой риск преждевременного отслоения плаценты у плода. Однако беременность для меня была долгожданной, и ни о каком прерывании даже не думала. Я решила: погибну, но ребенка рожу. И чувствовала, что у нас с малышом все будет хорошо. Врачи были поражены, когда во время родов у меня начала сворачиваться кровь, а анализы показали, что тромбоциты в норме. Через три дня меня благополучно выписали домой. Для медиков так и осталось загадкой, почему все прошло без осложнений, но я знала, что жива благодаря молитвам.
С Яной Литвиновой и ее мужем Русланом я познакомилась в киевском центре реабилитации «Мир без зависимости». Бросив наркотики, супруги уже около четырех лет помогают другим парням и девушкам освободиться от пагубного пристрастия.
— Сейчас то, что довелось пережить, вспоминаю как страшный сон, — говорит Яна. — Ломки, бессонные ночи, депрессия… Я выносила из дома вещи, мама закрывала меня на замок, но я выпиливала решетки на окнах и все равно убегала. Много раз проходила медикаментозное лечение в больницах, но потом вновь срывалась. Однажды мама уговорила меня пойти с ней в церковь, при которой находился реабилитационный центр для наркоманов. Тот день перевернул всю мою жизнь. Помню, как плакала, стоя на коленях, и просила: «Господи, я устала так жить. Помоги мне все исправить». Пройдя реабилитацию и поборов зависимость, я стала волонтером, а потом и социальным работником. Мне легко найти контакт с ребятами и девушками. Я знаю, что они чувствуют, так как сама через все это прошла.
«Игла вытеснила из моей жизни все. Остался только страх почувствовать ломку и боль»
Первый раз Яна попробовала наркотики еще в школе. В девятом классе у девушки появились новые приятели, которые были старше ее на несколько лет и явно выигрывали в сравнении с одноклассниками. Рядом с ними Яна чувствовала себя намного уверенней. Именно этого ей не хватало с тех пор, как умер отец.
— Смерть папы пробила какую-то брешь в моей душе, — вспоминает Яна Литвинова. — С мамой у меня не было такой духовной близости. У нее всегда было столько дел, работа. Если бы отец был жив, думаю, мои новые друзья не имели бы на меня такого влияния. Еще с детства я посещала музыкальную студию — занималась вокалом, принимала участие в различных творческих конкурсах. Хотела стать певицей, училась играть на фортепиано. Когда в мою жизнь вошли наркотики, все мечты стали рушиться одна за другой как карточный домик. Я убегала с уроков, чтобы пообщаться с ребятами, которые ездили на собственных машинах, носили дорогую одежду и «баловались» героином и «ширкой». Вначале просто курила марихуану, потом этого стало недостаточно. В тот момент думала только об удовольствии, которое получала от очередной дозы. Мне и в голову не приходило, что жизнь может круто измениться. Будни обычных людей казались монотонными. Зато день с наркотиками был заполнен эмоциями до отказа.
— Мама догадывалась, что ты что-то употребляешь?
— Она беспокоилась, спрашивала, почему я перестала общаться со школьными подругами и ребятами во дворе. С мамой и старшей сестрой (которая на тот момент вышла замуж и жила отдельно) отношения тоже изменились — мы не понимали друг друга, часто конфликтовали. Пустоту, образовавшуюся после смерти отца, заполняли наркотики. Вскоре стала замечать, что уже ничего не могу сделать без укола. Эйфория сменилась жесткой зависимостью. Даже увеличение дозы не приносило первоначального удовольствия. За какие-то несколько месяцев игла вытеснила из моей жизни все. Остался только страх почувствовать ломку. Я сильно изменилась. Стала выглядеть намного старше своих лет, похудела вдвое, начали выпадать волосы, ломаться ногти. Вдобавок я испытывала постоянные депрессии. Дошло до того, что если я день не кололась, то все тело начинало выкручивать, суставы ныли от невыносимой боли. И я вводила очередную дозу. Когда пробовала бросить, напоминали о себе старые знакомые: «Ты думаешь, что спрыгнула с иглы? Посмотрим, сколько выдержишь!» И я срывалась, вновь начинала колоться.
Дело в том, что тогда в глубине души я и не думала навсегда отказаться от наркотиков — вершиной моих стремлений были уколы «по праздникам». Каждый раз все происходило по одному сценарию: несколько дней я не принимала героин, потом позволяла себе небольшое послабление: дескать, буду колоться, но редко, раз в неделю. Кончалось это всегда одинаково — я снова садилась на иглу. Понимая собственное безволие, ненавидела себя до такой степени, что становилось тошно жить. Утром не хотелось просыпаться. От чувства безысходности я плакала…
«Чтобы я никуда не выходила из квартиры, мама покупала мне в аптеке таблетки трамадола»
— Яна, несколько раз ты пробовала проходить медикаментозное лечение в клиниках, принимала транквилизаторы, барбитураты, нейролептики… Все эти препараты давали какой-то результат?
— К сожалению, ничего не менялось, в голове по-прежнему крутилось только одно — уколоться, — отвечает собеседница. — Почему-то считается, что, если человека продержать взаперти два месяца, непрерывно пичкая медикаментами, в нем произойдут перемены, необходимые для того, чтобы бросить наркотики. У меня же от подобного лечения появилась полная уверенность: избавиться от наркозависимости таким способом невозможно. Но и жить в постоянных поисках «ширки» не было никаких сил! Некоторые мои приятели умерли, многие из-за наркотиков сели в тюрьму. Мама до последнего боролась за меня, покупала в аптеке таблетки трамадола, только чтобы я никуда не выходила из квартиры. Однажды мама куда-то ушла, закрыв, как обычно, дверь на замок, но не взяла с собой мой мобильный. Вскоре раздался звонок, я подняла трубку и услышала знакомый голос: «Достал дозу. Ты будешь?» Думаю, и так понятно, что я ответила. Мы жили на первом этаже, на окнах были решетки. Даже это меня не остановило — достав напильник, я принялась пилить решетку. Уже не помню, сколько времени занял побег, но в тот день я укололась.
После этого поняла, что так дальше продолжаться не может. Согласилась пойти с мамой в церковь, при которой находился центр реабилитации для наркоманов. Впервые за долгие годы я искренне расплакалась и попросила Бога изменить мою жизнь. Из группы в 30 человек четыре с половиной месяца реабилитации выдержала только я одна. Пришлось заново учиться всему: заправлять за собой постель, соблюдать четкий режим дня, молиться, заменять агрессию любовью и кротостью… Были моменты, когда я плакала, но это были не прежние слезы безысходности. Именно в центре я научилась жить без наркотиков, нашла поддержку и понимание.
— В центре реабилитации ты познакомилась со своим будущим супругом…
— Руслан пришел в центр гораздо позже меня, он употреблял наркотики 13 лет, несколько раз сидел в тюрьме, — продолжает собеседница. — Подобная характеристика, согласитесь, не вызывает восторга, но я сразу поняла, что мне нужен именно он. Окончив лечение, Руслан уехал, а через какое-то время позвонил, чтобы обсудить дела, и в конце разговора робко сказал: «Яна, ты моя будущая жена». Я улыбнулась и ответила: «Знаю».
— Раньше я не умел дружить, не знал, что такое любовь, — рассказывает Руслан Литвинов. — Но, увидев Яну, почувствовал, что люблю эту женщину искренне и чисто. Сейчас это кажется нелепо, но я испугался нового чувства и каждый день просил Всевышнего забрать его у меня. В присутствии этой девушки не мог сказать и слова, краснел, терялся, руки начинали дрожать, а сердце стучало в бешеном ритме. Надеялся, что пройду реабилитацию, уеду и любовь пройдет сама собой. Но на расстоянии стало еще тяжелее.
— Переживал, что Яна не согласится стать твоей супругой?
— Очень, — улыбается Руслан. — Когда пришел к любимой с кольцом, стал на колени и попросил ее руки, она ответила отказом. Потом пообещала подумать над моим предложением три дня. А через месяц мы уже официально расписались. Вскоре узнали, что у нас будет малыш. На тот момент мне было 34 года, жене — 28. Когда Яна сдала анализы, выяснилось, что в ее крови практически отсутствуют тромбоциты — клетки, отвечающие за свёртываемость крови. Мы консультировались у разных врачей, но все как один говорили, что нужно прервать беременность. Мы с женой наотрез отказались от этой мысли и решили полностью довериться Богу. Опасность заболевания Яны заключалась в том, что в любой момент у нее могло открыться внутреннее кровотечение, произойти кровоизлияние в мозг. Даже если лопался в носу сосудик, мы не могли остановить кровотечение в течение нескольких часов. Вызывали «скорую», чтобы медики сделали жене специальный укол для свертывания крови.
Доктора объяснили: если у Яны во время родов откроется кровотечение, то шансов, что она выживет, практически нет. С Божьей помощью жена родила без осложнений, анализы показали, что тромбоциты в норме и их с сыночком Артуром выписали домой. Спустя время мы вместе с ребенком поехали на консультацию к профессору гематологии, у которой уже были ранее — тогда она категорически настаивала на необходимости аборта. Яна взяла с собой результаты анализов, выписку из роддома. Доктор долго изучала бумаги, в недоумении посматривала то на меня, то на жену с Артурчиком. А напоследок обронила: «Это нонсенс. Как вы это делаете? За всю мою 20-летнюю практику с подобным сталкиваюсь впервые!»
* «Раньше я думал только об одном: где достать очередную дозу, — говорит Руслан Литвинов. — А теперь самое главное в моей жизни — это жена и сын»
«Пройдя реабилитацию, многие наши выпускники поступают в вузы, открывают свой бизнес, создают семьи»
По официальным данным, в Украине около полумиллиона потребителей инъекционных наркотиков. 95 процентов из них — это молодежь в возрасте 15-30 лет, которые употребляют опиаты, в том числе мак и героин. Чем опасны эти наркотики? Подростку достаточно пару раз попробовать опиаты в компании, чтобы сформировалась зависимость. С этого момента наркотик становится образом жизни, существование сводится исключительно к лихорадочному поиску денег на очередную дозу. Бросить губительное пристрастие непросто: прекратив колоться, человек испытывает жуткую ломку, кроме того, его психика уже претерпела изменения. В нашей стране у наркозависимых людей есть три дороги: в могилу, в тюрьму или, если очень хочется жить, — в медицинское заведение. При этом сами врачи говорят, что полностью вылечить наркозависимого невозможно. Из 100 пациентов только 30 задумываются о дальнейшей реабилитации и лишь пятеро на нее отваживаются. В медицине еще не нашли препаратов для лечения наркомании. Терапия состоит в замене наркотиков таблетками, в составе которых есть наркотические средства, лицензированные Минздравом. Поэтому многие ищут и выбирают альтернативные способы лечения, в частности — центры, где помогают не с помощью препаратов, а верой и трудом. Яна и Руслан, избавившись от зависимости, стали социальными работниками одного из них — центра реабилитации «Мир без зависимости».
— Многие парни и девушки, прошедшие реабилитацию, становятся волонтерами и в дальнейшем помогают побороть зависимость новичкам, — рассказывает руководитель центра «Мир без зависимости» Татьяна Бойко. — Программы реабилитации для каждого индивидуальны. К примеру, с мая по сентябрь каждый желающий может бесплатно пройти стационарное лечение в реабилитационном лагере «Остров свободы», который находится на реке Десенка, в черте Киева. Там ребята изучают Библию, просматривают видеоматериалы, играют в футбол, волейбол, выращивают овощи, разводят кроликов, ловят рыбу. Отказавшись от сигарет, алкоголя и наркотиков, они учатся находить радость в других вещах — труде, умственном и духовном развитии. Пройдя реабилитацию, многие наши выпускники поступают в вузы, открывают свой бизнес, создают семьи и заводят детишек.
— Когда ловлю растерянные взгляды ребят, впервые попавших в центр, ставлю себя на их место, — говорит Яна Литвинова. — Мне высокой ценой пришлось расплачиваться за пристрастие к героину. Повезло, что встретила на пороге смерти добрых, чутких людей. Я очень благодарна Богдану и Лесе Ганохе, а также директору нашего центра Татьяне Бойко, которая для многих бывших наркоманов стала родным человеком. Хочу, чтобы и другие парни и девчонки, испытывающие наркозависимость, поняли, что выход есть всегда. Даже когда находишься на грани.
— В былые годы я замечал на улицах только наркоманов: казалось, других людей нет, — говорит Руслан Литвинов. — Теперь мысли заняты другими вещами: дом, семья, работа, учеба (после реабилитации Руслан окончил колледж, а в прошлом году поступил в Национальный педагогический университет имени Драгоманова на факультет социологии. — Авт.). Принимая наркотики, я каждый день просыпался утром и пытался снова уснуть, чтобы не думать, где достать очередную дозу. А теперь встаю с улыбкой на лице и жалею, что в сутках всего 24 часа.
2593Читайте нас в Facebook
