«Проснувшись после операции, Настя попросила дать ей… шахматы»
Год назад тогда еще восьмилетняя Настя Гордиенко из небольшого райцентра Каменка Черкасской области даже не догадывалась, что ей вскоре придется пережить. К тому времени ее уже знал весь город. Слухи, что где-то в черкасской глубинке живет девочка, которая с трех лет занимается шахматами и умудряется выигрывать чемпионаты даже среди 11-классников, ходили и в самих Черкассах — иногда Настя приезжала в областной центр на турниры и без победы домой не возвращалась. Ей пророчили будущее как минимум международного гроссмейстера.
Однажды Черкасскую область облетело печальное известие — срочно требовались деньги на операцию пострадавшей от сильнейших ожогов девочки. «У малышки полностью обгорели лицо, руки, носоглотка и дыхательные пути, — говорилось в объявлении. — Врачи борются за ее жизнь». Посмотрев на фотографию, многие узнали в ней ту самую юную шахматистку Настю.
«Казалось, что меня отовсюду хватали чьи-то огненные руки, от которых я никак не могла освободиться»
— Это действительно была наша девочка, — говорит бабушка Насти Людмила Николаевна. — Когда начинаю вспоминать, что нам пришлось пережить, становится страшно. Это сейчас Настя смирилась, многое понимает. А когда первый раз увидела себя в зеркале, закричала: «Ой, Боже! Кто это?!» И как объяснить ребенку, что опухшая девочка в зеркале, лицо которой превратилось в один сплошной волдырь без кожи, — это она?
Трагедия произошла в солнечный майский день. Людмила Николаевна с мужем занимались рассадой, Настя усиленно готовилась к предстоящему областному турниру по шахматам — хотела в очередной раз закрепить за собой звание чемпионки области.
— Я пошла за водой, а Настя, взяв бананы, побежала к прабабушке, — вспоминает Людмила Николаевна. — Ее дом совсем рядышком, буквально в нескольких метрах от нашего. «Я скоро!» — крикнула Настя. Прошло две-три минуты, не больше. Едва я вернулась от колодца, как раздался хлопок. Такой громкий, как будто взорвалась граната. Затем — крик. Из дома прабабушки повалил черный дым. «Настя!» — закричала я. Муж побежал к горящему дому, но зайти туда не успел — мы увидели, что внучка идет нам навстречу. Вернее, не идет, а пытается бежать, то и дело спотыкаясь. У нее горели волосы, лицо и курточка.
Я понимала, что надо что-то делать, но от испуга не могла сдвинуться с места. Только стояла и громко кричала. К счастью, сориентировался муж. Подбежав к Насте, он начал стягивать с нее куртку. Но вместе с одеждой слезала и кожа. Огонь не потух, а только перекинулся на окровавленные ручки Насти. Мы вылили на нее ведро воды. «Боли-и-ит! — захлебываясь от рыданий, кричала внучка. — Боженька, спаси меня!» Ее голова на глазах начала распухать. Щеки, с которых мгновенно слезла вся кожа, за пару секунд превратились в один большой волдырь. Прибежавшие на помощь соседи начали поливать ее из шлангов и кувшинов. «Бабушка, я не умру? — еле слышно шептала Настя, когда мы в ожидании «скорой» накладывали ей на лицо примочки. — У меня все так сильно болит!» «Да что ты, хорошая моя! — с жаром воскликнула я. — С тобой все будет в порядке, вот увидишь!» Говоря это, я про себя молилась. Руки Насти стали похожи на боксерские перчатки. Вскоре внучка уже не смогла шевелить губами.
— В доме, где случился пожар, была еще и прабабушка?
— Да, она выбежала на улицу вслед за внучкой. Но обгорела только Настя. Уже потом я узнала, как все произошло. Дело в том, что накануне несколько дней подряд шли дожди, и крыша дома начала протекать. В тот момент, когда туда зашла Настя, какая-то дощечка на крыше треснула и задела проводку. А рядом на полке стояли растворители для красок. Когда внучка щелкнула выключателем, проводка вспыхнула, канистры с растворителями загорелись. Содержимое одной из этих банок выплеснулось прямо на Настю. «На меня будто бы летел огненный шар, — с ужасом вспоминала внучка. — Я пыталась увернуться, но он догнал и упал мне на лицо… Казалось, что меня отовсюду хватали чьи-то огненные руки. Их было так много, что я никак не могла освободиться».
Приехавшие на вызов медики тут же поставили теряющей сознание девочке капельницу. Людмила Николаевна пыталась привести Настю в чувство нашатырным спиртом.
— Узнав, что случилось, врачи побледнели: «Наверное, у нее поражены дыхательные пути. К аппарату ее, немедленно!» — продолжает Людмила Николаевна. — Я не понимала, что это значит. «Она выживет?» — только и спрашивала. «Мы сделаем все, что в наших силах», — покачал головой врач. Первые несколько дней внучка пролежала в реанимации Каменской районной больницы под капельницами. Все говорили, что с такими ожогами ее нужно везти как минимум в Черкассы, а лучше даже в Киев. Но Настя была нетранспортабельной.
«Кто это?! — кричала внучка, вглядываясь в свое отражение. — А где же я?»
У Насти Гордиенко констатировали ожоги лица, шеи, рук и носоглотки третьей степени. Когда ее все же отвезли в Черкасскую областную детскую больницу, девочку прооперировали. Поскольку Настино лицо полностью обгорело, медики пересадили ей кожу с ягодиц.
— Врачей можно понять — они спасали ей жизнь, — говорит Людмила Николаевна. — Тогда о красоте никто и не думал. К счастью, внутренний ожог оказался несильным. В больнице этому очень удивились, ведь Настя, по сути, проглотила воспламенившийся раствор. Когда внучка, вся в красных от крови бинтах, очнулась, она прошептала: «Горло болит. Очень сильно» Из-за того, что с ягодиц вырезали кожу, Настя не могла сидеть. Первую неделю на ее лечение уходило минимум по две тысячи гривен в день. Мы потратили все наши сбережения, влезли в долги. Но, когда внучка пошла на поправку, появилась другая проблема. Ее лицо было полностью изуродовано. Куски кожи на щеках выглядели как небрежно пришитые заплатки, рот перекосился на правый бок. Губы стали неестественно надутыми, рубцы — большими и выпуклыми. Насте не показывали зеркало, поэтому она сначала думала, что у нее на лице остались всего лишь небольшие ранки. «Бабушка, они ведь скоро заживут, да? — с надеждой спрашивала она. — Мне ведь надо в школу! И так пришлось пропустить турнир». Слыша такое, я искала предлог, чтобы выйти из палаты, и рыдала в коридоре. Моя дочь Света — мама Насти — в тот момент была с младшей дочкой Вероникой в Севастополе, где малышке лечили ногу. И тут — такая беда.
*»Первая же операция во Франкфурте дала потрясающий результат, — говорит бабушка Насти Людмила Николаевна. — По словам хирурга Андре Борше, еще три операции — и лицо Насти будет полностью восстановлено».
Даже через месяц мы не решились показать Насте зеркало. Надеялись: вдруг произойдет чудо и рубцы заживут? Или врачи решатся на еще одну операцию? Но этого не случилось. В палате было всего одно зеркало, висевшее так высоко, что мы, ничего не опасаясь, просто убрали все стулья. Кто же знал, что Настя, отправив дежурившего около нее дедушку за медом, сама принесет стульчик из другой палаты? Испуганный вопль Насти слышала вся больница. «Кто это?! — кричала внучка, вглядываясь в отражение. — А где же я? Почему я себя не вижу?!» Это было страшно.
— А что говорили врачи? Ситуацию можно было как-то исправить?
— Не у нас, — качает головой Людмила Николаевна. — «Мы сделали основное — спасли ей жизнь, — объяснили мне черкасские врачи. — А дальше — к пластическим хирургам». Я начала искать их в интернете. Изучая сайты дорогих киевских клиник, дни и ночи напролет внушала Насте, что она будет такой же красивой, как и раньше. Внучка внимательно меня слушала, а потом, тяжело вздохнув, отворачивалась к стенке. Выручали только шахматы. Сразу после операции Настя попросила дать ей шахматную доску и постоянно играла. То с дедушкой, то сама с собой. Плача, садилась играть и, переставляя фигуры, постепенно успокаивалась. Наверное, это единственное, что давало ей силы.
Насмотревшись на страдания внучки, мой муж попал в больницу с острым гипертоническим кризом. Его самого несколько раз приходилось откачивать. Когда он слег, я вспомнила жуткий сон, который приснился мне за неделю до беды. Я видела темную комнату, посреди которой стояли две кровати. На одной из них лежала полностью голая Настя. Застыв в какой-то неестественной позе, она не шевелилась и не дышала. На соседней кровати находился мой муж. Они оба как будто лежали на смертном одре.
Узнав, что произошло с юной шахматисткой, жители всего района начали акцию по сбору средств. Помогали чем могли — кто-то приносил деньги, кто-то — игрушки и одежду. Парень из Каменки, специалист по ремонту машин, специально работал двое суток подряд и заработанные две тысячи принес Насте. До этого случая он с ней даже не был знаком.
— Когда Насте стало лучше, мы стали искать всевозможные варианты, — рассказывает Людмила Николаевна. — Каждую неделю приезжали в Киев и, помолившись в храмах, начинали ездить по клиникам. Настю везде осматривали, сочувствовали, но говорили, что… ничем помочь не могут. «Если бы вы к нам поступили, как только это случилось, — сетовали. — Но переделывать то, что есть, мы не рискнем. Ищите варианты в Германии или в Израиле». Но какая Германия с нашими доходами? Понимая, что об этом можно только мечтать, мы с подругой все же решили поискать в интернете немецкие клиники. Помню, разглядывая фотографии известных немецких врачей, я вдруг закричала: «Стоп! Давай вот этого посмотрим». Настолько мне понравился один врач. «Но он же педиатр, — удивилась подруга. — Он-то уж точно не сможет нам помочь». «Давай, давай, — настаивала я. — Видишь, его зовут Кристоф Ван Бух…»
— В тот же вечер я села писать ему письмо, — продолжает моя собеседница. — Подробно рассказав о том, что случилось с Настей, я спросила его, как нам быть. На следующий день знакомые студентки перевели текст на немецкий язык, и я, отправив его авиапочтой, стала ждать ответа. Все мои подруги и даже дочка были уверены, что он никогда не придет. А я, верите, ни секунды не сомневалась! Через месяц, когда мы с Настей вернулись из Москвы, куда ездили поклониться мощам Святой Матрены, нас уже ждало дома письмо. Обратный адрес звучал так: «Германия, Франкфурт-на-Майне. Андре Борше». Я вспомнила, что уже слышала его фамилию. Андре Борше — один из лучших пластических хирургов мира. И он… приглашал Настю на операцию!
«Почему бедная Анастасия играет в шахматы? Ей что, не показали игровую комнату?»
— Андре Борше оказался лучшим другом Кристофа Ван Буха, — вытирая набежавшие на глаза слезы, говорит Людмила Николаевна. — Вот и не верь после этого в чудеса. Получив наше письмо, педиатр тут же сел в машину и отвез другу послание. Хирург написал ответ. В своем письме Андре Борше просил отправить ему еще несколько снимков Насти и подробнее описать некоторые симптомы.
Следующие девять месяцев Людмила Николаевна вела с доктором переписку. Андре Борше посоветовал провести предварительное сосудосуживающее лечение, а для этого купить Насте специальную маску для лица, с помощью которой кожа начала бы быстрее восстанавливаться. Эта же маска должна была помочь убрать возникшие около рубцов нагноения.
— Но в Украине таких масок нет, — объясняет Людмила Николаевна. — Их изготовляют только в Кельне и стоят они от трех тысяч евро. Взять такие деньги было неоткуда. И тут еще один подарок судьбы — историей Насти заинтересовались журналисты. После того как внучку показали в программе «Критическая точка», нам звонило столько людей! А однажды позвонила Наталья из Киева. Кто она такая, мы до сих пор не знаем. Она попросила нас подъехать на станцию метро «Печерская» и подождать там ее помощницу. Помню, едем в метро, Настя, как всегда, прикрывает лицо газетой, а у самой впервые за несколько месяцев начали улыбаться глаза. Еще бы — услышать столько ободряющих слов от совершенно незнакомых людей! Помощница Натальи напомнила нам фею из сказки. Вручив Насте плюшевого мишку, она завела нас в банк, и за какие-то десять минут на мой счет поступило четыре тысячи евро, из которых 3100 мы тут же отправили в Германию на маску. Имя добродетельницы женщина так и не назвала. Спасибо ей большое!
А спустя некоторое время пришел вызов в клинику Франкфурта. И опять препятствие — недостаточно средств для поездки за границу. У Людмилы Николаевны оставалось только 900 евро, а визу не давали, если у семьи не будет трех тысяч евро — из расчета 90 евро в день (Насте предстояло там пробыть минимум три недели). Тут уже девочке помогали всем миром — деньги на ее поездку собирали все жители Черкасской области. Помог директор местного спиртзавода и даже герои публикации «ФАКТОВ» из Чернигова. (Когда оказалось, что их ребенок, которому люди собирали деньги на лечение, здоров, семейная пара отдала практически все собранные средства матери-одиночке, воспитывающей больного ДЦП сына. Еще тысячу евро супруги перечислили Насте Гордиенко.) Когда необходимые три тысячи евро были собраны, Настя с бабушкой полетели в Германию.
— Настя очень обрадовалась? — спрашиваю у Людмилы Николаевны.
— Еще бы! Она у нас девочка сдержанная, не привыкла показывать эмоции, — говорит Людмила Николаевна. — Но мне хватило одного ее взгляда. В Германии нас встречала переводчица Тамара, которая сопроводила к Андре Борше. Он радушно нас встретил, тут же предоставил Насте палату. Ее начали обследовать.
— А что же он сказал по поводу операции?
— Тут как раз ничего не было понятно. Андре Борше вел себя так, будто со дня на день собирался ее провести. Но я несколько раз предупреждала немецкого хирурга, что у нас совсем нет денег. На обратную дорогу у меня оставалось… 50 евро. Потом оказалось, что доктор начал искать нам спонсора. Когда Настю положили в палату, она первым делом попросила у меня шахматы. Так и играла целыми днями. Однажды это заметил Андре Борше и тут же позвал нашу переводчицу. «Тамара, что происходит?! — возмутился. — Почему бедная Анастасия играет в шахматы? Вы не показали ей игровую комнату?!» Тогда-то мы уже объяснили, что к чему. Рассказали, что Настя — многократная чемпионка области по шахматам, она даже несколько медалей с собой прихватила в качестве талисманов.
Мы и не думали, что это произведет на медиков такое впечатление. Они были просто в восторге!
Через несколько дней Андре Борше смог найти для талантливой девочки спонсора. Им оказался основатель известной во всем мире компании по производству кофе Йохан Якобс. 75-летнего Йохана так тронула история Насти, что он сказал своим родным: «Этой девочке надо помочь. Я сделаю все, что смогу».
— Мы не верили нашему счастью, — плачет Настина бабушка. — Никогда не думала, что на земле есть столько добрых и неравнодушных людей. Перед Настиной операцией я почему-то совсем не волновалась. Не знаю, чем это объяснить. Наверное, так подействовала обстановка и отношение тамошних медиков — внучку, как и других пациентов, просто на руках носили. Например, медсестра узнала, что Настенька боится наркоза. «Я не хочу укол, после него будет плохое кино», — сказала внучка. И что вы думаете? Через час у нас в палате собралась бригада психологов! Немецкие врачи посчитали это серьезной психологической проблемой. Поэтому, когда Настю положили на операцию, я была уверена, что внучка в надежных руках.
Операция длилась четыре часа. Как сказали врачи, она прошла «зэр гут», то есть «очень хорошо». Вскоре Настя очнулась. И тут Андре Борше сделал нам еще один сюрприз. «Быстрее поправляйся, времени у тебя нет, — широко улыбаясь, сказал он Насте. — Через два дня будешь соревноваться с нашим многократным чемпионом по шахматам — 13-летним Дэнни Бауэром». Я чуть не упала: турнир с немецким чемпионом? Да еще и на второй день после операции?! Но Настя, наоборот, загорелась: «Да, бабушка, да! Я буду играть!»
— Операция дала результат?
— Потрясающий, — кивает Людмила Николаевна. — Это были небо и земля. Сравните сами, — женщина показывает мне две фотографии Насти: до и после. Разница действительно бросается в глаза — если на первом снимке лицо девочки полностью обезображено, то сейчас шрамы остались только на щеках и над губой. Перекошенный рот хирургам удалось выровнять. — По словам Андре Борше, нам нужны еще три операции, и лицо Насти будет полностью восстановлено.
Неожиданно нашу беседу прервала худенькая белокурая девочка в рубашке с украинской вышивкой. Это Настя вернулась с тренировки.
— Здравствуйте, — немного смущаясь, поздоровалась она.
— Готовишься к очередному чемпионату?
— Да, — серьезно кивнула Настя. — Но не по шахматам. В субботу у меня соревнования по настольному теннису. Я буду играть не только с ровесниками, но даже с 11-классниками, поэтому надо готовиться.
— Так ты еще и в теннис играешь?! — поражаюсь.
— И в баскетбол. Но им заниматься начала недавно — врачи говорят, что мне нужно больше двигаться. А по шахматам вот, — с этими словами Настя достала из стола книжку «Психология шахмат». — Надо ведь не только играть уметь, но и чувствовать противника, понимать, о чем он думает. Так делают все опытные шахматисты.
— Бабушка говорит, ты даже в Германии в чемпионате участвовала…
— Мы играли с Дэнни Бауэром. Было тяжело, он очень хорошо играет. Но мы сыграли вничью.
— Надо было видеть этот поединок! — восклицает Людмила Николаевна. — Четыре часа! Андре Борше и переводчица Тамара думали, что это никогда не закончится. Причем Дэнни старше Насти на пять лет — они так и не нашли ей ровесника. Но Настенька ему не уступала. Последний час они сидели буквально мокрые от напряжения. Я не выдержала накала страстей и вышла из комнаты — от переживаний даже давление подскочило. Представьте, играют, играют, и вдруг в какой-то момент Настя по-немецки: «Найн! Найн!» «Что такое?» — испугалась переводчица. «Вiн хоче мене надурити!» — возмутилась внучка. В итоге получилась ничья. Андре Борше был потрясен. «Шахмат-кинд Анастасия, — сказал. — «Зэр гут». С тех пор Настю все в Германии так и называли — «Шахмат-кинд» Анастасия.
На следующий день после захватывающего поединка о Насте написали даже центральные немецкие газеты. С тех пор у нее отбоя не было от посетителей. Немцы задаривали ее подарками, мешками приносили сладости.
— Когда одна добрая фрау в очередной раз принесла Насте пакет игрушек и конфет, я воскликнула: «Да как же мы все это увезем?! У нас уже сумки не закрываются!» — вспоминает Людмила Николаевна. — На следующий день женщина пришла опять и подарила нам большой чемодан. Однажды наша переводчица ушла по делам, а к Насте как раз пришли журналисты. Задают мне вопросы, я сижу, хлопаю ресницами — ни слова не понимаю! Тогда Настя взяла инициативу в свои руки и начала объясняться с ними жестами, изредка вставляя немецкие слова: «Я, я. Зэр гут». Они каким-то образом ее поняли и написали о ней большую статью. Председателю районной шахматной федерации, который присутствовал на поединке Насти и Дэнни, внучка тоже очень понравилась. Он даже предложил ей повторить игру в присутствии телекамер, чтобы она комментировала каждый свой ход. Но Настя отказалась. «Еще не хватало, чтобы я им свои секреты рассказывала!» — прошептала мне на ухо.
Побывала Настя и в старинном немецком замке. Вернее, даже не побывала, а пожила там — немолодые хозяйки особняка времен средневековья пригласили шахматистку в гости.
— За месяц, проведенный в Германии, Настя стала другим человеком, — радуется Людмила Николаевна. — Сейчас занимается шахматами еще усерднее, чем раньше, ведь теперь у нее появилась новая цель — победить Дэнни Бауэра. «Ничья — это хорошо, но победа лучше», — говорит внучка. Андре Борше пообещал к нашему очередному приезду организовать турнир. Сейчас они ищут для Насти соперников.
*Даже в немецкой клинике юная украинка нашла себе партнера по любимой игре, сыграв вничью с чемпионом Германии 13-летним Дэнни Бауэром. На снимке: за игрой Насти и Дэнни наблюдают (слева направо) отец Дэнни, доктор Андре Борше и переводчица Тамара.
Вернувшись в Украину, Настя Гордиенко подала заявку на участие в международном шахматном турнире между шахматистами Украины, России и Белоруссии. Он проходил в Геническе Херсонской области, на берегу моря. В своей возрастной категории Настя заняла первое место. На днях девочка получила приглашение из Германии на очередную операцию.
— С момента последнего хирургического вмешательства прошло полгода, — объяснил пластический хирург Андре Борше, с которым удалось связаться по электронной почте. — Сейчас кожа Насти уже максимально готова к новой операции. Мы планируем убрать два шрама на левой щеке. С бабушкой Насти переписываемся каждую неделю, я внимательно слежу за показателями девочки. Ждем пациентку в феврале. Оттягивать операцию нежелательно — ребенок растет, у него может начаться возрастная перестройка организма. А из-за гормональных сбоев раны будут заживать хуже.
— Настя живет этой поездкой, — тихо сказала мне Людмила Николаевна, когда девочка вышла из комнаты. — На какие деньги нам сделают операцию, я не знаю. Разве что Андре Борше снова найдет спонсора. Но для этого нам надо хотя бы приехать в Германию. На открытие визы опять-таки нужны три тысячи евро, которых у нас пока нет. Но Настя не теряет надежды. Мы при ней не вспоминаем о проблемах, она же сама, как видите, все о шахматах да о теннисе… Старается вести себя непринужденно, словно взрослая. А, просыпаясь утром, первым делом подходит к зеркалу. Как будто надеется, что все это ей только приснилось.
P.S. Те, кто хотят поддержать Настю Гордиенко, могут связаться с ее бабушкой Людмилой Николаевной по телефону: (068)28-247-38.
Фото автора, из семейного альбома
Читайте нас в Facebook
