«Решившись в 85 лет на пластическую операцию, мама заявила: «Если не сделаю подтяжку, больше на люди не появлюсь»
Татьяна Окуневская считалась одной из самых красивых актрис 40-х годов прошлого века. Талант в белокурой
голубоглазой москвичке первым разглядел начинающий режиссер Михаил Ромм, взяв Татьяну на одну из ролей в картине «Пышка». Потом предложения о работе посыпались одно за другим: «Майская ночь», «Горячие денечки», «Александр Пархоменко»… Удачную карьеру актрисы прервала тюрьма. За связь с иностранцем Татьяну Окуневскую на шесть лет отправили в лагеря. Виной всему удивительное обаяние актрисы, сводившее с ума мужчин. Татьяне Кирилловне приписывали романы с Иосипом Броз Тито, Лаврентием Берией, она была женой писателя Бориса Горбатова, венчалась с актером Арчилом Гомиашвили… В конце жизни Окуневская признавалась своей дочери Инге: «В меня влюблялись большие вожди, но это не принесло мне счастья». За год до смерти Татьяна Кирилловна приезжала на съемки в Киев. Она дала интервью только «ФАКТАМ», поразив своей энергией, бьющей через край. А ведь было ей уже 87 лет.
«Встречаясь с иностранцем, мама видела, что за ней ездила черная машина»
— До последних дней мама старалась вести здоровый образ жизни, — рассказывает Инга Окуневская-Суходрев (на фото). — Долгие годы занималась йогой, что придавало ей внутреннюю энергию. Мама вставала в семь утра и неизменно обливалась холодной водой. Несмотря на годы, не набирала лишние килограммы, все время ограничивала себя в еде… Родила меня достаточно рано, ей не было еще и 19 лет.
— Она уже тогда мечтала о карьере актрисы?
— Мама рассказывала, что после школы, конечно, об этом не думала. Такие мысли появились, когда вышла замуж за моего отца — замдекана актерского факультета ВГИКа Дмитрия Варламова. Теперь я понимаю, что у мамы, видимо, были далекоидущие планы. Но случилось так, что в кино она попала совершенно неожиданно. На улице ее увидел помощник режиссера и спросил: «Девушка, хотите сниматься в кино?» Мама была очаровательна. У нее русское красивое, тонкое лицо, на которое нельзя не обратить внимание. В тот момент, когда маме предложили съемки, наша семья очень нуждалась. Мама рассталась с отцом, на руках у нее была маленькая дочь. По сути, работа в кино стала для нее спасением. Наконец-то появились хоть какие-то деньги.
— Мама успевала заниматься вашим воспитанием?
— Меня воспитывала бабушка, мама лишь изредка появлялась. Это была такая настоящая мама-актриса, у которой постоянно работа в театре, съемки. Помню, однажды я, гуляя, разбила себе лоб, и мама сама отвезла меня в больницу на перевязку. Я была счастлива от того, что она рядом со мной. Собственно, я ее не воспринимала как звезду советского кино, наверное, потому, что ее слава пришлась на тот период, когда мне было шесть-семь лет. Тогда мама уже снялась в «Пышке», «Горячих денечках», «Майской ночи», «Это было в Донбассе»… Ее карьеру сломали на самом взлете.
— Вы имеете в виду арест?
— Да, это произошло в 1948 году, маме тогда исполнилось 34 года. До сих пор помню тот страшный день. Мне кажется, мама ожидала, что подобное с ней случится. В то время она встречалась с иностранцем и видела, что за ней ездила черная машина. За два дня до ареста я подсела к лежавшей на кровати маме, вдруг она говорит: «Зая, меня, наверное, арестуют». Я испугалась: «Мама, что ты говоришь, ты обо мне подумала?» Она ответила: «У тебя остается бабушка». За мамой приехали ближе к вечеру, часов в шесть. В дверь нашей квартиры позвонили, и в комнату вошли пятеро мужчин в военной форме. Двое прошли в спальню, где находилась мама, она температурила, была в лихорадке. Один из офицеров подошел к маме со словами: «Вы арестованы, одевайтесь». Она совершенно спокойным голосом произнесла: «Выйдите вон». И стала одеваться.
— Начала плакать?
— Нет, она была невероятно сильной женщиной, мне сложно даже вспомнить моменты, когда мама плакала. И во время ареста вела себя достойно, даже с вызовом.
— Правда, что к ее аресту имел отношение тогдашний министр госбезопасности СССР Виктор Абакумов, которому она якобы отказала?
— На самом деле истинную причину ареста мамы никто не знает. Было время, когда она сама решила, что Абакумов причастен к ее задержанию. Но в те времена подобные вопросы никто, кроме Сталина, не решал. Тем более что тогда мама была замужем за известным писателем, секретарем парторганизации Союза писателей Борисом Горбатовым. Дядей Борей, как я его называла. В тот момент, когда арестовывали маму, Абакумов вызвал к себе Горбатова и показал ему фотографии, где запечатлена мама со своим возлюбленным. Подробности были столь явными, что вопрос о реальности их связи даже не стоял.
«Из лагеря она вернулась худенькой, даже помолодевшей»
— Ваша мама умела очаровывать мужчин.
— Это точно. Она от природы была очень сексуальна. Всегда веселая, жизнерадостная, как только попадала в какое-то общество, тут же вокруг себя собирала поклонников. Мама заразительно смеялась, ее глаза сверкали, не влюбиться в нее было невозможно. У мамы была сумасшедшая харизма.
— В советское время Окуневская считалась одной из законодательниц моды в мире кино.
— Обожала модную одежду, правда, в то время в магазинах мало что удавалось купить. К маме специально приезжала модистка из Литвы, полька, обладающая хорошим вкусом. Они вместе придумывали наряды. Особенно мама любила свое шифоновое платье, отделанное соболями. Ее аккуратно развешанные наряды хранились в огромном шкафу. А вот меня мама не баловала. Несколько лет я ходила в одних сапожках. В конце концов, упросила маму, и незадолго до своего ареста она поехала со мной в литфонд, в мастерскую, где специально на меня пошили платьице и подобрали туфельки. Когда маму забрали, я еще несколько лет донашивала ее платья. Кстати, у нее не было дорогих украшений, предпочитала красивую бижутерию. Покупала ее сама. Будучи независимой женщиной, не любила принимать дорогие подарки. Борис Горбатов знал об этом и предоставил жене право выбирать себе украшения самой. Она получала гонорары за съемки в картинах и тратила их на себя.
— Вы очень тепло отзываетесь о Борисе Горбатове, хотя он бросил вашу маму, когда она попала в лагерь.
— Могу сказать о дяде Боре только хорошее. Мама этого не понимала и до конца жизни у нас по этому поводу были крупные разногласия. На самом деле дядя Боря поддерживал меня и мою бабушку в то время, когда мама была в тюрьме. Да и сама мама получала от него такие посылки, которые не приходили никому. Все продукты были куплены на деньги Горбатова. Когда маму посадили, я осталась в квартире вместе с Горбатовым, он обо мне заботился, отправлял на курорты. Я рано повзрослела, занялась спортом и благодаря дяде Боре была вхожа во все знаменитые московские театры. В конце концов, именно благодаря Горбатову я не оказалась в тюрьме. Хотя знаю, что на меня уже было заведено дело. Я должна была стать следующей жертвой.
— Помните день, когда мама вернулась из тюрьмы?
— Мы с мужем были на курорте, и вдруг приходит срочная телеграмма от родителей супруга: «Татьяна Окуневская возвращается, приезжайте». На следующий день мы уже были в Москве. Меня поразило, что мама не сильно изменилась в течение последних лет. Правда, очень похудела, но это ей удивительно шло. Надо признать, в то время, когда ее арестовывали, она была полновата. Из лагеря мама вернулась худенькой, даже помолодевшей, но с совершенно больным сердцем. Здоровье ее было, безусловно, подорвано. Хотя когда я приехала к ней в лагерь, поразилась, насколько замечательно она выглядела.
— Трудно себе представить подобное.
— Но это действительно так. Маме было 40 лет, когда мы встретились в лагере. Она пришла ко мне на встречу без косметики, кожа ее была гладкая, румянец на щеках, подтянутая фигурка. Собственно, тогда она не занималась никакой тяжелой работой в лагере. Жизнь в колонии после смерти Сталина стала вполне терпимая. Мама работала в театре, даже выезжала с концертными бригадами. Там же она влюбилась в одного из заключенных, потом признавалась, что это было самое большое чувство в ее жизни.
— Татьяне Окуневской приписывали романы с сильными мира сего: Лаврентием Берией, Иосипом Броз Тито…
— Думаю, это просто фантазии. Рассказывают, что маршал Югославии Иосип Броз Тито одаривал ее каждый раз огромными букетами черных роз. Но, признаться, я ни разу таких цветов не видела в нашем доме. Допускаю, что Броз Тито вполне мог увлечься красивой актрисой. Но вот в историю с Берией совершенно не верю.
— Он был известным любителем красивых женщин…
— Да, но достаточно осторожным. К тому же Берия любил в основном молодых девочек. У него был скандал с охранником самого Сталина — отчимом молоденькой девушки, которая родила от Берии дочь. Зачем маме понадобилось придумывать историю о якобы своем соблазнении Берией, не знаю. Я никогда не хотела ее об этом спрашивать.
«Мама любила шумные компании, всем напиткам предпочитала водочку»
— Говорят, в последние годы жизни Татьяна Окуневская стала рьяной вегетарианкой.
— Действительно, практически не ела мяса, хотя могла приехать ко мне домой и так налопаться… И мяса в том числе. А потом ей становилось плохо. Мама вообще была человеком крайностей. Любила жизнь, шумные компании.
— Выпить могла?
— Еще как! Всем напиткам предпочитала водочку. Я никогда не видела маму стоящей у плиты, готовить она не любила. Делала исключение лишь на свой день рождения — варила ведро щей. Именно ведро! И это было безумно вкусно.
— Будучи уже в возрасте, Окуневская признавалась, что если бы ей вновь пришлось начинать свою карьеру, она никогда не стала бы актрисой.
— Увы, карьера ее так и не сложилась. Особенно в театре. Но она и не была театральной актрисой, маме трудно давались перевоплощения. Кино — совсем другое, но режиссеры перестали ее снимать. Сначала это было связано с арестом, потом — с возрастом. Но мне кажется, мама по этому поводу особо не переживала.
— Мужчины продолжали сопровождать ее по жизни?
— Всегда были мужчины. Когда мама вышла из лагеря, у нее начался долгий роман с актером Арчилом Гомиашвили, сыгравшим Остапа Бендера. Они даже венчались. Потом мама стала ездить с концертами по стране, и у нее были отношения с руководителем бригады. Затем — связь с музыкантом Юрием Сосниным, она снова вышла замуж. В последние годы с мамой был поклонник, знавший ее еще в молодости. Это был уже немолодой человек, очень интеллигентный, постоянно угождающий маме. Даже возил ее в Париж.
— Она была счастлива?
— От Парижа? Приехав, сказала: «Я больше туда никогда не поеду!» Оказывается, она приехала в гостиницу в Париже, куда сбежались все ее подружки, в свое время эмигрировавшие во Францию. Провели в гостинице два или три дня в постоянном застолье. Город она так и не увидела…
— Татьяна Кирилловна работала над продолжением своей книги «Татьянин день», но так и не успела ее закончить.
— Да и писать уже было не о чем. Все самые интересные события в ее жизни произошли в молодости. К тому же последний год мама тяжело болела. Ее характер стал просто невыносимым. Я только успевала увольнять и снова брать на работу медсестер, которые за ней присматривали. У нее обнаружили гепатит С, который перешел в рак… Перед тем к своему 85-летию мама решила сделать подтяжку лица. Первая пластика у нее была еще в 58 лет. В этот раз я заклинала маму отказаться от операции, но она была непреклонна, говорила: «Если не сделаю подтяжку, больше на люди не появлюсь».
Однажды позвонила мне ровно в шесть утра со словами: «Инга, я еду на операцию». Она понимала, что помешать ей я уже не успею. Маме сделали подтяжку, но сосуды были уже очень плохие, началось кровотечение. Переливая кровь, видимо, занесли инфекцию. Через какое-то время маме стало плохо, провели обследование и обнаружили гепатит С. Последний год жизни она провела между больницей и домом. Когда я ее отвезла на лечение в последний раз, она призналась докторам: «Я пришла к вам умирать». И категорически отказалась лечиться. На следующий день ее выписали домой. Мама понимала, что уходит в мир иной, и это безумно ее злило, она становилась агрессивной. За день до смерти ее соборовали. Когда маме стало совсем плохо, позвонила медсестра, чтобы я поскорее приезжала. Я опоздала всего на 15 минут.
20505Читайте нас в Facebook
