Ветеран «Нормандии — Неман» Юрий Федорин: «Французы понятия не имели, что такое 30-градусные морозы»

В ноябре 1942 года в Советский Союз из Франции прибыла эскадрилья «Нормандия», позже получившая название «Нормандия — Неман». В боевых вылетах вместе с французскими асами участвовали советские пилоты, а обслуживали самолеты наши механики. Сегодня ветеранов легендарной эскадрильи остались единицы. В Украине единственный из здравствующих ветеранов «Нормандии — Неман» — 91-летний житель Мелитополя Запорожской области Юрий Федорин.

«Поначалу общались с французами двумя категориями: „карашо“ или „некарашо“»

Урожденный сибиряк Юрий Федорин после войны жил с семьей в Новокузнецке. Врачи посоветовали его жене сменить климат из-за проблем со здоровьем. От друга, живущего в Мелитополе, Юрий узнал, что можно устроиться на Приднепровской железной дороге. Он забрал жену, троих сыновей и отправился в Украину. Уже здесь у него родились внуки и правнуки.

Бывший сержант — механик советско-французского авиаполка Юрий Филиппович Федорин — держится молодцом. Поездке в машине предпочитает пешую прогулку. Благодаря внукам освоил компьютер и прочую современную технику. И на память ветеран, прошедший всю войну, не жалуется.

— В 1944 году на базе эскадрильи «Нормандия» решили создать полк — первый отдельный истребительный, — вспоминает Юрий Федорин (на фото). — И я был зачислен туда сразу после выписки из госпиталя. Дело в том, что полк нуждался в наших механиках. Зима 1942 года показала, что французы не могут обеспечивать необходимую подготовку самолетов. Они ведь под ярким солнцем рождены и понятия не имели, что такое 30-градусные морозы, да еще и с ветерком! Поэтому французских механиков отправили на родину.

— За кем из французских пилотов вас закрепили?

— Мне достался Роже Соваж — единственный темнокожий пилот в полку. Мы быстро подружились. Роже был боевой, хорошо обученный летчик, да и парень компанейский. О куреве, например, заботился. Бывало, принесет целую наволочку сигарет! Ему их из дому присылали. Курить-то я уже в госпитале начал. Там порцию махорки выдавали вместе с порцией масла, и я поначалу раздавал ее товарищам. Ну а потом и сам пристрастился. А вот сигареты впервые попробовал уже в «Нормандии».

— Языковой барьер в общении не мешал?

— Поначалу сложно было. Довольствовался двумя категориями: «карашо» или «некарашо». Роже прилетит, и я спрашиваю: «Как?» — «Карашо». Это понятно. А ежели скажет: «Некарашо», то думаешь, где неполадки — в моторе или в вооружении. И начинаешь проверять, насколько надежно работает каждый узел, как он закреплен...

*Юрий Федорин и пилот эскадрильи Роже Соваж в июне 1945 года

Среди французских авиаторов было несколько потомков русских эмигрантов, которые немного владели русским языком. Они-то и помогали нашему общению. Но если что-то серьезное, то запрашивали переводчика. Выпускать технику надо было без малейшей неисправности.

Французские асы сбили 243 самолета противника, а сами потеряли 43. Троим французским летчикам звание Героя Советского Союза было присвоено при жизни, а командиру 3-й эскадрильи Марселю Лефевру — посмертно. Будучи раненным в воздушном бою, Марсель сумел дотянуть на подбитом самолете до своего аэродрома и посадить машину. Но выбраться из кабины не смог, пока не разорвались все оставшиеся снаряды из-за пожара. Обгоревшего пилота тотчас отправили в госпиталь в Москву, но спасти не смогли. Кстати, именно Марсель предложил дать эскадрильи имя своей родины — провинции Нормандия, наиболее пострадавшей от фашистской оккупации. Затем за боевые заслуги и успешное форсирование реки Неман при освобождении Литвы приказом Сталина подразделению было присвоено почетное звание «Неманский». Но французы укоротили название на свой лад.

— После войны вы встречались со своим французским пилотом?

— Советское правительство сразу после окончания войны подарило французам 40, по числу оставшихся в живых летчиков, самолетов Як-3, на которых они воевали. Для сопровождения было выделено около 30 советских механиков, техников, инженеров. В их числе был и я. Летели с посадками: Познань, Прага, Штутгарт, затем Сан-Дизье в 40 километрах от французской столицы. А 20 июня 1945 года эти 40 самолетов пролетели над крышами Парижа — вся Франция тогда ликовала! Мы побывали в Бордо, Ницце, Марселе, Тулузе, Тулоне. Во всех городах нас встречали как воинов-победителей. Прикоснулись к французской жизни: посмотрели, как там могут с бокальчиком вина целый вечер сидеть, культурно отдыхать. Мы же привыкли пить, пока все спиртное не закончится. Я, правда, не шибко увлекался этим.

*После войны советское правительство подарило французам 40 (по числу оставшихся в живых летчиков) самолетов Як-3, на которых они воевали в «Нормандии — Неман». Один из истребителей хранится в музее Ле-Бурже

Три месяца мы обучали французский технический персонал обслуживать подаренные для ВВС Франции самолеты. Они пошли в отставку, только когда уже современные самолеты появились. Лишь один Як-3 хранится в музее как экспонат, лучший самолет-истребитель тех времен.

Роже Соваж пригласил меня к себе домой в Париж, познакомил со своими родителями, женой. Договорились встречаться. Но не пришлось...

— Почему?

— Началась холодная война. С 1945 по 1962-й ни писем, ни каких-либо сообщений из-за границы не было. Только после 1962 года французы организовали Ассоциацию полка «Нормандия — Неман». И когда в Москве появился Комитет советских ветеранов полка, решили ежегодно организовывать в День Победы встречу в столице. Я несколько раз в Москву приезжал, но своего Роже Соважа так и не увидел. Потом рассказали, что он умер в 1977 году.

«Мой пилот Роже Соваж написал несколько книг о войне, нашел я там и свою фамилию»

— Какие из ваших многочисленных наград особенно вам дороги?

— Орден Красной Звезды и Отечественной войны. Еще есть иностранные награды — военно-боевые кресты. Один был вручен в войну, второй уже в мирное время. А в 2010 году, к 65-летию Победы, нас, ветеранов полка «Нормандия — Неман», приглашали в Москву на торжества, где я стал кавалером ордена Почетного легиона. Кроме меня, высшую награду Франции получили еще три россиянина. Вот и все, кто остался нынче в живых.

— Как проходило награждение?

— Вручал нам орден Почетного легиона посол Франции Жан де Глиниасти. Каждому лично прикреплял награду! Потом мы возложили цветы к памятнику (фигуры летчика-француза и советского механика) «Нормандии — Неман» в Лефортово. Посол отметил, что Франция высоко ценит подвиг своих летчиков: они награждены орденами, улицы многих городов названы их именами, им созданы все условия для жизни. Но и наших механиков не забыли, ведь мы днем и ночью готовили самолеты для французских летчиков. Торжества продолжились на приеме, можно было по французскому обычаю уже в посольстве пригубить и шампанского, и красного винца, и белого, и коньячку. И, конечно, поговорить...

— А французские летчики были на празднике?

— Только один — Лоран. Все остальные либо ушли из жизни, либо по состоянию здоровья не смогли путешествовать. В московской школе № 712, где создан уникальный музей нашего авиаполка, я общался с Лораном через переводчика. Повспоминали историю, начиная от Тулы и кончая Кенигсбергом, Восточной Пруссией, Францией. Я уже знал, что Роже Соваж написал несколько книг о войне, и попросил Лорана помочь мне приобрести эти воспоминания. На следующий день он привез мне книгу на французском. Полистал я ее и нашел свою фамилию. Не понял, правда, костерит меня там летчик или хвалит (улыбается).

— Юрий Филиппович, как планируете отмечать юбилей эскадрильи «Нормандия — Неман»?

— Торжество намечается на конец ноября. Если мне здоровье позволит, то в сопровождении внука съезжу в Москву. А пока собираюсь в санаторий — «мотор» барахлит, надо подлечить... С сожалением узнал, что недавно скончался французский летчик Ролан де ля Пуап. Я хорошо помню этого рыжеволосого парня. Он мой ровесник, отличный пилот и душевный человек...

Читайте нас в Facebook

Сделайте «ФАКТЫ»
избранным источником
в Google News