«За пять минут Николай Озеров умудрился съесть двенадцать пирожков с мясом, шесть бубликов с маком и пять кексов с изюмом»
Футбольные болельщики постарше наверняка до сих пор помнят раскатистое озеровское «Го-о-о-о-ол!» или знаменитую озеровскую фразу «Да, такой хоккей нам не нужен!». Его голос стал голосом эпохи. Николая Озерова любила и знала вся советская страна. Дядя Коля, как его называли многие, вел репортажи из пятидесяти стран. Он был комментатором на пятнадцати Олимпиадах, восьми футбольных чемпионатах мира, 30 мировых хоккейных первенствах.
Озеров был одаренной личностью. Много вы знаете театральных актеров, которые бы после репетиции в одном из старейших московских театров бежали на корт тренироваться до седьмого пота? В 1946 году ТАСС распространило сенсационную новость: «Чемпион СССР по теннису — артист МХАТа». После этого Озеров еще 23 раза был признан сильнейшим теннисистом Советского Союза! А еще играл в футбол и хоккей за московский «Спартак».
Своими воспоминаниями о легендарном советском комментаторе, которому на днях исполнилось бы 90 лет, рассказывает один из старейших украинских спортивных журналистов Ефим Шарпанский.
«В его записной книжке были тысячи телефонных номеров»
— Наше знакомство с Николаем Николаевичем Озеровым состоялось в конце
Вот в один из таких приездов сидим мы с Толей в московской спортивной редакции, и вдруг в комнату входит... дядя Коля. 
Я почему-то тут же прозвал его Здравствуй, Счастье.
*Николай Озеров был комментатором на пятнадцати Олимпиадах, девяти футбольных чемпионатах мира, 30 мировых хоккейных первенствах. Фото из архива «ФАКТОВ»
Он был таким веселым, толстым, симпатичным, позитивным! «Познакомьтесь, это наш коллега из Киева», — представил меня Толя. Мы пожали друг другу руки. Так и началась наша дружба. Знаете, если Николай Николаевич с кем-то знакомился, то запоминал этого человека на всю жизнь. Он был на редкость интеллигентным, высочайшей культуры человеком. По работе мне часто приходилось встречаться с Озеровым, работать с ним бок о бок на различных всесоюзных соревнованиях.
Кстати, в московскую гостиницу поселить мог лишь Николай Николаевич. В те времена со свободными номерами были проблемы — только по блату. Я прямо с поезда ехал в редакцию и просил Озерова о помощи. «Какие проблемы!» — восклицал он и тут же доставал свою записную книжку. Чаще всего Николай Николаевич помогал мне поселиться в гостиницу «Русь». Набирал номер и только успевал сказать: «Алло», как на другом конце трубки уже раздавалось: «Ой! Это вы!!!» «Сейчас к вам приедет наш коллега из Киева, поселите его, пожалуйста», — просил дядя Коля какую-нибудь Марью Ивановну. — «Конечно, конечно, Николай Николаевич!» Мне оставалось только приехать в гостиницу и сказать, что я от Озерова.
В его записной книжке были тысячи телефонных номеров. По телефону Озеров мог решить буквально все проблемы, причем обычно просил помощи не для себя. Интересно, что все до одной странички в этой записной книжке «из-за старости» выпадали. Я предлагал подарить ему новую, а он в ответ: «Да ты что! Это же уникальная книжка!»
Но самое интересное, что в ней же дядя Коля делал и заготовки для своих знаменитых репортажей, записывал интересные факты о спортсменах, тренерах, командах. Эта книжка не раз его выручала. Как-то на одном из хоккейных матчей между сборными СССР и Чехословакии старт откладывался — какие-то проблемы были с щитками чешского вратаря. 
Пауза затянулась на полчаса, и все это время Николай Николаевич не давал болельщикам и телезрителям скучать, рассказывая интересные факты о спортсменах, байки из своей жизни...
*Ефим Шарпанский: «Мне часто приходилось встречаться с Озеровым, работать с ним бок о бок на различных всесоюзных соревнованиях». Фото автора
Когда мне пришлось защищаться на факультете журналистики в Киевском государственном университете имени Шевченко, свою дипломную работу я посвятил теме спортивного комментирования. У меня до сих пор сохранилась пленка с записью интервью с Озеровым. Великий профессионал не отказал в просьбе дипломнику и рассказал, что он думает о роли спортивного комментатора. Вот небольшой отрывок из того памятного для меня интервью: «Спортивный комментатор, кто же он для любителей спорта? Диктор, сообщающий новости? Приятный собеседник с глазу на глаз? В конце концов, ваш друг или недруг? Профессия спортивного комментатора, я убежден, профессия очень почетная, важная и необходимая. Быть комментатором — дело сложное, ответственное и требующее повседневного труда. И заблуждается тот, кто представляет эту профессию необычайно легкой. Знаешь, к примеру, тот или иной вид спорта, язык, как говорится, подвешен неплохо — приходи в студию и ты готовый комментатор.
Чтобы стать спортивным комментатором, надо пройти всю репортерскую азбуку, надо побегать. Любая запись, каждая трехминутная информация для последних известий — важная практика. Знание этой кухни необходимо будущему комментатору. Путь в комментаторскую кабину не усеян розами. Этот путь надо пройти, иногда спотыкаясь, падая и горько разочаровываясь. Этот путь прокладывается через большой труд. Даже если ты чемпион мира, мастер спорта или журналист со стажем. Каждый репортаж — это творчество, хотя не каждый репортаж может быть одинаково удачным. Один раз лучше, один раз хуже, но он должен быть непременно точным, грамотным, правильным. Нужно не бояться черной работы и не думать, пригодится этот факт в репортаже или нет. Никакой труд не пропадает бесследно.
Нужна ли специализация спортивному комментатору? Или один человек сегодня может вести репортаж о хоккее, завтра — о фигурном катании, боксе, гимнастике, плавании? Считаю, что нет. Так сказать, общее спортивное образование комментатор иметь обязан, а специализация необходима. Тогда и появится время и возможность повышать свой профессионализм».
«Дядя Коля часто любил подшучивать над Левитаном»
— Привозить презенты у нас не было принято, — продолжает Ефим Александрович. — Но когда коллеги из Москвы приезжали в Киев, я встречал их с распростертыми объятиями — накрывал поляну, угощал. Знаете, Николай Николаевич всегда был внимателен. Помню, как он первый раз привел меня в столовую телецентра: «Ефим, ты, наверное, проголодался, пошли поедим». Дело в том, что на Пятницкой, 25 была замечательная столовая с огромным выбором блюд. Там работал уникальный шеф-повар, и котировалось это заведение даже выше ресторана «Прага». Помню, что первых блюд в ней предлагалось 20, вторых — 40, а закусок и вовсе около сотни. Столовались там не только сами телевизионщики — все их родственники и знакомые. Правда, для них надо было выписывать специальный пропуск. Но это никого не останавливало и в столовой всегда было многолюдно.
Так вот, зашли в столовую, а там очередь. Дядя Коля мне жестами показывает, мол, тихо. Подкрадывается к невысокому мужчине, стоящему к нам спиной, и зычным голосом ему в самое ухо: «Говорит и показывает...» Тот аж подпрыгнул на месте. Поворачивается, а это Юрий Борисович Левитан! «Коля, ну сколько раз я тебя просил! Прекрати эти свои шуточки», — обиженно протянул Левитан. А очередь со смеху покатывалась...
Кстати, тогда вот я впервые поразился тому, сколько за раз может съесть Озеров. Заказанные им блюда не умещались на двух подносах! Столик обычно он выбирал прямо возле прилавка раздачи. Съев с одного подноса, тут же звал: «Вера Петровна!», и ему тут же передавали второй поднос с едой...
Хочу рассказать еще об одной встрече с Озеровым. Мы пересеклись с ним на легкоатлетическом матче СССР-США в Минске в 1973 году. Из Киева я полетел на соревнования с украинским журналистом Александром Липенко, из Москвы комментировать направили дядю Колю. Когда мы уже собирались домой, Озеров сказал, что полетит с нами в Киев. Ему позвонили из Москвы и сказали, что он будет вести репортаж с футбольного матча «Динамо» (Киев) — ЦСКА. На стадионе должен был присутствовать Леонид Ильич Брежнев. Легкоатлетические соревнования заканчивались поздно, и мы могли не успеть к самолету. Однако дядя Коля решил и эту проблему. В аэропорт мы мчались на «Волге» со спецсигналами, принадлежащей начальнику ГАИ Минска.
Билетов на самолет у нас не было. Озеров тут же нашел диспетчерскую и открыл двери со словами: «Здравствуйте, друзья!» Немая сцена. И вдруг вскакивает какой-то дядька: «Николай Николаевич, это вы?» — «Да, нужна ваша помощь. Нам надо срочно улететь в Киев». Оказалось, что самолет на Киев как раз выруливал на взлетную полосу, но диспетчер остановил его. Правда, нам пришлось метров триста с сумками и чемоданами идти по летному полю. Озеров тогда уже сильно хромал, поэтому шли мы не очень быстро. Пассажиры в самолете, а это был ЯК-40, просто онемели, и только шепот пронесся по салону: «Озеров, Озеров, Озеров». Николая Николаевича усадили на переднее сиденье, меня — где-то в середине салона, а Липенко и вовсе сидел на месте стюардессы.
В Жулянах на своей старой «Волге» нас встретил директор Дома звукозаписи Кардаш, которому дали задание встретить и поселить Озерова. Мы все вместе поехали в гостиницу. Честно говоря, мне стало плохо, когда я узнал, где будет жить дядя Коля. «Другой не было», — оправдывался потом Кардаш. Это была гостиница «Первомайская» на улице Ленина. Зашли в длиннющий, как троллейбус, темный номер с панцирной койкой, тумбочкой и умывальником. Правда, Озеров не обратил на эти условия ни малейшего внимания. «Все, мужики, мне надо отдохнуть, заедете за мной перед матчем», — отправил он нас.
Вечером забрали его из гостиницы и поехали на стадион. Пропусков на встречу у нас не было. Но когда «Волга» подъехала к воротам Центрального стадиона, дядя Коля открыл окно и молча помахал охранникам рукой. Те, как завороженные: «Озеров! Озеров!» — открыли нам настежь ворота.
Поднялись в комментаторскую кабину и вспомнили, что никто из нас ничего за целый день еще не ел. Мы с Липенко пошли за едой. В то время продавались замечательные пирожки с мясом по четыре копейки. На троих мы купили двенадцать пирожков, шесть бубликов с маком и пять кексов с изюмом. Прихватили по дороге и две бутылки с водой — сладкой и минеральной. Только поднялись в комментаторскую — дядя Коля просит принести из судейской комнаты стартовые листы. Нас не было буквально пять минут. Когда мы с Сашей Липенко снова поднялись в комментаторскую, Озеров сидел такой счастливый-счастливый. «Боже, как было вкусно!» — говорит. Он съел все, до крошки, и выпил все до капли. На Озерова никогда нельзя было рассердиться, потому что от него всегда шел такой позитив. Его редко можно было увидеть злым или недовольным...
«Озерова укусил скорпион, после чего началась гангрена. Пришлось ампутировать ногу»
— Уже тогда Озеров болел сахарным диабетом, его сильно беспокоили боли в ногах, — вспоминает Ефим Шарпанский. — Когда надо было ехать на соревнования, дядя Коля всегда подвозил меня на своей «Волге». Помню, как он тяжело садился в свою любимую машину. Ему тяжело было ее вести, нажимать педали. Но дядя Коля никогда не жаловался.
Рядом с Николаем Николаевичем всегда была его жена Маргарита Петровна. Женился Озеров поздно — в 47 лет. Супруга была на десять лет младше. Брак с Маргаритой Петровной, работавшей тогда редактором издательства «Прогресс», принес Озерову долгожданное счастье и двойню — сына Николая и дочь Надежду. «Как всегда иду с перебором — двойня! По-теннисному — микст», — радовался дядя Коля. Спустя две недели после их рождения Озеров пошел и выписал на детей... членские билеты общества «Спартак». В них были вклеены фотографии грудничков.
В начале
В мае 1997 года в Сочи проходил теннисный турнир имени Николая Озерова. В самолет комментатора поднимали в инвалидной коляске... После возвращения в Москву Николая Николаевича сразу положили в больницу. «Ночь выпала тяжелая, он метался в жару, — вспоминала Маргарита Петровна. — Утром врач говорит: „Дней пять, я вам обещаю, он еще поживет. Отправляю его в реанимацию“. А через час тот же доктор сообщил, что Николай Николаевич умер».
Сердце легендарного телекомментатора остановилось 2 июня 1997 года. Ему было 74 года.
1797Читайте нас в Facebook
