«Девушка, этот парень никогда не будет двигаться. Вам такой нужен?»
Все случилось теплым погожим вечером, когда 23-летний Леонид вместе со своей подругой Юлей Чепюк пришли в гости к друзьям. Решив через какое-то время, что пора по домам, Леня вышел на балкон и начал вызывать такси. Юля осталась в комнате.
— Я пила чай и даже не смотрела в сторону балкона, — вспоминает Юля. — И вдруг услышала какой-то странный звук. Обернувшись, увидела, как в воздухе над балконом… мелькнули чьи-то ноги. «Что это такое? — испугалась. — Или мне привиделось?» Еще раз внимательно посмотрела на балкон, но там уже никого не было. У меня по коже побежали мурашки: а где Леня? Разве он заходил в комнату? Нет, не заходил. Неужели он… упал вниз с седьмого этажа?
«Хирурги пошли на риск и положили Леню на операционный стол»
— В следующее мгновение я уже неслась вниз по лестнице, — продолжает Юля. — Даже не стала выбегать на балкон, чтобы посмотреть — и так все поняла. За ту минуту, что бежала вниз, в голове пронеслось столько мыслей! «Леня не мог разбиться! Подумаешь, упал? Вон у меня кошка с четвертого этажа упала, и ничего». Но тут же себя одернула — какая кошка? Это же человек!
Оказавшись во дворе, я сразу увидела Леню. Он лежал на асфальте лицом вниз, руки и ноги раскинуты в разные стороны… Как птица, которую подстрелили на лету. Мне сначала показалось, что он не дышит. Присмотревшись, увидела, что у него все-таки подрагивает спина. «Леня, ты меня слышишь?» — закричала я. Леня что-то промычал. «Живой! — обрадовалась я и попросила выбежавшую на улицу подружку. — Давай быстро отнесем его в дом. Он в сознании!» Уже готова была сама брать его на руки и тащить. Однако подруга меня остановила: «Ты же не знаешь, что там у него внутри! А вдруг он что-то сломал, покалечился? Сделаешь только хуже». Крови не было, но пугала Ленина неестественная поза. Он совсем не шевелился. Пока ехала «скорая», я не отходила от него ни на шаг. Боялась, что, если он отключится, сразу умрет.
К счастью, врачи приехали быстро. Увидев, что Леня жив, они сказали, что, скорее всего, его спасла росшая под балконом береза, за которую он зацепился при падении. Говорят, иногда везет тем, кто падает с большой высоты в состоянии опьянения — дескать, пьяные не группируются, и это помогает им более или менее удачно приземлиться. Но Леня был абсолютно трезв. «Счастливчик, — заявил врач. — Обычно при падении с седьмого этажа не выживают. Хотя еще неизвестно, что будет дальше…» Когда Леню клали на носилки, он уже совсем не подавал признаков жизни. Поняв, что у меня начинается истерика, врачи вкололи мне успокоительное и в машину скорой помощи не пустили. Мы с друзьями поехали вслед за «скорой» на такси.
*»Даже осознав, насколько серьезные у меня травмы, я не впал в отчаяние, — говорит Леня. — Опять-таки благодаря Юле. Она сразу заявила: «Никого не слушай. Мы будем ходить»
Леонида отвезли в Киевскую городскую клиническую больницу № 17. Медики сказали, что парня, у которого, вероятнее всего, повреждены внутренние органы, срочно нужно оперировать.
— Но узнать, какие именно органы пострадали, так и не удалось, — вспоминает Юля. — Старый рентген-аппарат практически не работал. Лене сделали снимок, но он был таким тусклым и темным, что рассмотреть на нем что-либо было невозможно. А везти такого тяжелого пациента в другую больницу слишком рискованно — вдруг упустили бы драгоценное время? Хирурги пошли на риск и, фактически не зная, с чем им придется иметь дело, положили Леню на операционный стол.
— Вы сообщили родным Лени о случившемся?
— Только его сестре. Мама Лени живет в Луганской области, у нее проблемы с сердцем. Не хватало только, чтобы она узнала, что ее сын при смерти в реанимации. Одна только мысль о том, что человек упал с седьмого этажа, наводит ужас. С седьмого! Это не со второго и не с третьего. И приземлился он не на траву, а на твердый асфальт… Операция длилась всю ночь и закончилась около двух часов следующего дня. Не знаю, как я пережила это время. Но в тот момент поняла: ближе и дороже Лени у меня никого нет.
Мы познакомились несколько лет назад в общежитии университета имени Тараса Шевченко. Я училась на пятом курсе, а Леня, хоть и мой ровесник, — на первом (он получал второе образование филолога). В тот момент у каждого из нас была своя личная жизнь, и мы просто дружили. Но со временем поняли, что оба хотим чего-то большего. За несколько месяцев до трагедии начали встречаться. Правда, далеко идущих планов все равно не строили — дело в том, что Леня должен был уехать на учебу в Индонезию. Уже даже билеты купил. А тут такое… Сидя под операционной, я на секунду представила, что он может умереть. Эта мысль была абсолютно невыносимой. Как это — жить без Лени? Без его улыбок, шуток, без наших задушевных бесед? Нет, это невозможно! Чтобы не думать о плохом, я начала вспоминать случаи, когда люди выживали после падения с большой высоты. О некоторых из них я даже читала в вашей газете. Эти примеры помогали верить в чудо.
Навсегда запомню момент, когда хирург наконец вышел из операционной. «Ну что, доктор? — закричала я на весь коридор. — Он жив?» «Состояние тяжелое, — ответил врач. — Перелом трех позвонков с повреждением спинного мозга. А еще у него отказали почки».
«Ты только не вздумай сдавать билеты. Через месяц поправлюсь и полечу в Индонезию»
— Вникать в смысл этой фразы и отчаиваться у меня не было времени, —говорит Юля. — Нужно было бежать в аптеку с длинным списком медикаментов. К счастью, у меня оставалось немного денег. Ленина сестра привезла все, что у нее было, но этих средств, конечно же, не хватило бы. Леня впал в кому, а на то, чтобы поддерживать жизнедеятельность таких пациентов, уходит по несколько тысяч гривен в день. Тут помогли друзья. Нам даже не пришлось никому звонить — Ленины одногруппники и знакомые как-то сами обо всем узнали и один за другим начали приносить деньги. Той суммы, которую они собрали за день, хватило на всю следующую неделю. Один дорогостоящий медикамент помог запустить работу почек. Не имея денег в Киеве, многие ребята звонили своим родителям и просили прислать хотя бы тысячу гривен. Спасибо всем большое.
Я тоже первым делом позвонила своим родителям. «Мам, Лене срочно нужны деньги, — заявила. Вдаваться в подробности не было времени. — Я могу продать телефон, фотоаппарат… У нас есть какие-то сбережения?» Дважды повторять не пришлось — уже на следующий день родители прислали мне деньги.
Юля тем временем фактически поселилась в больнице. И хотя в реанимации строгий режим, девушка уговорила врачей пустить ее к Лене на минутку.
— Я даже не сразу его узнала, — вздыхает Юля. — Из-за проблем с почками Леня раздулся, как воздушный шар. Лицо и руки увеличились раза в три. Но мне было абсолютно все равно, как он выглядит. Главное — живой! Через несколько дней он пришел в себя. Я в тот момент, как всегда, сидела в больничном коридоре. «Он не верит, что выпал из окна, — сказали медсестры. — И, похоже, вообще ничего не понимает».
— Я действительно не понимал, где я и что со мной происходит, — говорит Леня. — Последнее, что помню, — как мы с Юлей пришли в гости к другу, который живет около станции метро «Академгородок». Сидели за столом, обсуждали мою предстоящую поездку в Индонезию (последние несколько месяцев об этом только и разговоров), смеялись… И вдруг я оказываюсь в больнице. Первой мыслью было, что меня похитили и хотят сдать на органы. В то, что упал с балкона, не верил — ну не мог же я забыть такое происшествие! Поверил, только когда мне об этом рассказала Юля.
— Безумно обрадовавшись, что Леня пришел в себя, я в то же время испугалась — что ему говорить? — вспоминает Юля. — Накануне врачи подробно объяснили, что ситуация очень тяжелая — из-за того, что осколки раздробившихся позвонков впились в спинной мозг, Леня не будет чувствовать ни рук, ни ног. В лучшем случае сможет шевелить головой. Сказать ему об этом язык не поворачивался. Но и скрывать правду было бессмысленно.
— Я действительно удивился: почему, если я упал с такой высоты, у меня совсем ничего не болит? — говорит Леня. — Неужели даже на ногах нет ни одного ушиба? И только потом понял, что ушибы наверняка есть. Просто я… не чувствую своих ног. Совсем не чувствую и не могу ими шевелить. Тем не менее я все равно не осознавал, насколько это серьезно. Был уверен, что и это пройдет. И сказал Юле: «Ты только не вздумай сдавать билеты. Через месяц я поправлюсь и полечу в Индонезию». Она лишь грустно улыбнулась.
«Начитавшись медицинской литературы, я понимала, что нужно Лене, не хуже врачей»
Видя, что состояние пациента не улучшается и почки по-прежнему не работают, врачи отправили Леонида на гемодиализ. Для этого нужно было перевезти парня в другую больницу.
— Вот только там нас совсем никто не ждал, — возмущается Юля. — И хотя врачей больницы в Дарницком районе предупредили, что к ним привезут тяжелого пациента, мы с Леней полдня провели в… больничном коридоре. У человека отказывают почки, а к нему никто даже не собирается подходить! Только после того как мы с Лениной сестрой устроили настоящий скандал, Леню согласились отвезти в палату. При этом недвусмысленно намекнули, что если мы хотим, чтобы Лене оказали помощь, то должны заплатить. Я дала врачу сто долларов. Явно обрадовавшись, он поставил Лене катетер и на следующий день… ушел в отпуск. С тех пор я была и врачом, и медсестрой.
— Как же вы управлялись?
— Смотрела, как это делают медсестры (их тоже приходилось искать и заставлять работать), и приспособилась. Сама меняла Лене трубочки, кормила его с ложечки… Даже процедуру гемодиализа освоила. Леня капризничал, ему сильно мешали катетеры. Чтобы он случайно во сне их не вытащил, мне приходилось не спать — я сидела рядом с койкой и держала Леню за руку. Видя, как я за ним ухаживаю, один врач вывел меня в коридор и сказал: «Девушка, то, что вы делаете, — это, конечно, хорошо. Но… зачем? Этот парень никогда не будет двигаться. Если и выживет, останется „говорящей головой“. Вам такой нужен?» Я не нашлась, что ответить. Только еще раз поняла, что своего Леню никогда не брошу.
— А я уже не представлял своей жизни без Юли, — признается Леня. — Стоило ей выйти из палаты, как мне становилось не по себе. Еще недавно я думал, что у нас с ней ничего не получится — мало ли что будет, когда вернусь из Индонезии. Но за месяц изменилось все. Я понял, что человека надежнее и дороже, чем Юля, у меня нет. Кстати, даже осознав, насколько серьезные у меня травмы, я не впал в отчаяние. Опять-таки благодаря Юле. Она сразу заявила: «Никого не слушай. Мы будем ходить». И точка.
— Естественно, будем, — улыбается Юля. — И говорилось это не для того, чтобы подбодрить инвалида. Я действительно в этом не сомневалась. Конечно, в больнице мы перенесли немало… Начитавшись медицинской литературы, я знала, что нужно Лене, не хуже врачей. Часто приходилось им даже напоминать — мол, разве не надо сделать такой-то укол? «Можно и сделать», — соглашались медики. Когда почки наконец заработали, мы пригласили к Лене массажистку. Специалист сразу озвучила тариф — 150 гривен в день. Друзья собирали нам деньги (чтобы круглосуточно быть рядом с Леней, мне пришлось бросить работу), и на несколько недель этого хватило. Когда мы сказали массажистке, что денег больше нет, она ответила: «Что вы, по закону вы вообще ничего не должны мне давать. Я обязательно приду». С тех пор мы ее не видели. Леню, который все еще не двигался, выписали.
По-прежнему не рассказывая Лениной маме, какую серьезную травму получил ее сын, Юля забрала возлюбленного в дом своих родителей, которые живут под Житомиром.
— К счастью, мама с папой все поняли и не задавали лишних вопросов, — говорит Юля. — До этого случая они видели Леню всего один раз и думали, что он просто мой приятель. «Да, раньше у нас все было неопределенно, — сказала я. — Но теперь все ясно. Леня — мой жених». Видя, как мы решительно настроены, мама пригласила свою подругу-медсестру, которая работает с детьми с детским церебральным параличом. Она не реабилитолог, но была готова бесплатно нам помогать. И помогла!
— Еще и как, — улыбается Леня. — Они с Юлей вдвоем были лучше любого реабилитолога. «Врач сказал, что спинной мозг порван не полностью, — с радостью говорила Юля. — Значит, есть шанс, что по нему пройдет импульс. Хоть и очень маленький, но есть». Первые несколько месяцев мои занятия вообще не давали результата. Если бы не Юля, я давно отчаялся бы и решил, что мне суждено быть той самой «говорящей головой». Но, видя то, как она в меня верит, я не мог взять и бросить свои занятия. Она так много сделала, что мне нельзя было ее подвести.
Следующие полгода Леня настойчиво занимался. И… смог пошевелить правой рукой. Это случилось в Рождество. Тем временем Юля нашла для любимого реабилитационный центр. И повезла Леню туда.
— Не зря говорят: кто хочет — ищет возможность, кто не хочет — оправдание, — рассуждает девушка. — За это время я поняла, что возможно абсолютно все. Леня восстанавливался на глазах. Когда мы вернулись из реабилитационного центра, он уже сидел и мог свободно управлять обеими руками. Врач этого центра сказал то, что я мечтала услышать последние полгода: «В спинном мозге сохранился импульс. У парня появился шанс».
— Шанс встать на ноги?
— Совершенно верно, — улыбается Юля. — Конечно, врачи не могут дать никаких гарантий. Но наши результаты их очень обрадовали. Леня вернулся из центра другим человеком. Если раньше мне иногда приходилось заставлять его заниматься, то теперь он все хотел делать сам. Раньше ел только с помощью специальной ложки, которую я сама для него соорудила, а тут, преодолевая боль в еще плохо сгибающихся руках, взял обычные столовые приборы. Потом начал выполнять работу по дому. Ни секунды не сидел на месте. Бывало, я просыпалась ночью от его тяжелых вздохов. Смотрю — а Леня опять делает лечебную зарядку.
— Ты меня вдохновила, — нежно гладя любимую по руке, говорит Леонид. — Однако самая большая радость была впереди. Недавно я проснулся от боли… в ноге. Думал, показалось. Но нет — на правой ноге начала болеть и сокращаться мышца. Я еще не понимал, что это значит. Знал одно — это очень хорошо.
Сейчас Леонид уже делает первые шаги. Правда, пока только держась за специальный турник. Полностью восстановиться парню согласны помочь в реабилитационном центре в Броварах Киевской области. Влюбленные поехали бы туда уже сейчас, но все еще собирают деньги на курс лечения. Необходимо около 150 тысяч гривен.
Врач-нейрохирург из реабилитационного центра в Броварах Александр Кулик подтверждает, что у Леонида действительно есть шанс снова ходить. Но без специального оборудования, которого нет в государственных клиниках, не обойтись.
— Мы можем попробовать поставить парня вертикально, — говорит Александр Кулик. — В этой позе он дальше начнет заниматься и двигаться, но только при помощи вспомогательных систем.
— Я каждый день уверяю Леню, что деньги мы найдем, — улыбается Юля. — Как когда-то обещала, что он будет чувствовать руки и ноги. Теперь он их чувствует. Так разве можно после этого мне не верить? Сейчас мы с Леней оба работаем. Я — журналисткой, а он занимается иностранными переводами. Одновременно осваивает программирование. Не поверите, но на данный момент Леня уже зарабатывает больше, чем я. Поэтому мы совсем обычная молодая семья. Когда Леня окончательно встанет на ноги, поженимся, родим детей… Хотя мы уже давно больше чем муж и жена. Леня — вся моя жизнь.
P. S. Те, кто хочет помочь Леониду встать на ноги, могут связаться с ним по телефонам: (097)625−67−66, (093) 133−45−06.
9301Читайте нас в Facebook
