«О том, чтобы прервать беременность, не могло быть и речи, ведь мы уже чувствовали, как шевелится ребенок»
Поженившись десять лет назад, Наталья и Владимир Синельниковы мечтали о спокойной и счастливой семье, в которой обязательно будет много детишек. Молодые долго не тянули, и вскоре Наташа порадовала мужа сообщением, что станет матерью. Увы, на четвертом месяце беременности врачи поставили 20-летней женщине неутешительный диагноз — злокачественное заболевание лимфосистемы, так называемая лимфома Ходжкина. Медики настоятельно рекомендовали немедленно сделать аборт и начать курс химиотерапии. Но женщина решительно отказалась — они с мужем уже слышали шевеление плода, уже разговаривали с ребеночком! Наталья рискнула своей жизнью ради рождения дочери. Теперь девятилетняя Лиза делает все, что может, для спасения мамы.
«Накануне операции кесарева сечения мы с женой подписали бумаги, что предупреждены о последствиях»
Проблемы со здоровьем у Наташи начались в 18 лет, когда после окончания школы она стала студенткой днепропетровского швейного училища.
— Сначала появились непонятные пятна на теле, особенно на руках, голове и шее, — рассказывает Наталья. — Я думала, что это какая-то аллергия. Сходила к дерматологу, к аллергологу. Следовала их советам, отказывалась от шампуней, пила травяные чаи, делала примочки — но ничего не помогало. Меня это, впрочем, не слишком расстраивало. Пятна были не такими уж заметными, не болели, не чесались. К тому же после окончания училища я пошла работать на обувную фабрику, где познакомилась с будущим мужем. Он был всего на год старше меня. Оба молодые, беззаботные. Вспыхнул роман. Хотелось взрослой самостоятельной жизни, поэтому, когда нам предложили работу на одесском вещевом рынке «7-й километр» и комнату в общежитии, долго не колебались. Переехали в Одессу, сыграли скромную свадьбу.
Молодожены мечтали о детях, лучше о нескольких.
— У Володи двое старших братьев, у меня младшая сестра, — поясняет Наташа. — Мы оба понимали, что единственному ребенку идти по жизни сложнее. Меня смущал только один момент: мои родители глухонемые. Они инвалиды детства, но работают: папа — сапожником, мама — заготовителем кожи. Они и сами рисковали, решившись на рождение детей. Но мы с сестрой появились на свет здоровыми. Хотя обе до четырех лет не умели разговаривать, общались с родителями на языке жестов. Потом нас отдали в специализированный детский сад, где логопеды научили нас говорить как обычные люди. Однако я все-таки переживала, что глухота может по наследству достаться нашим детям.
Забеременев, Наташа отнеслась к этому очень серьезно: сразу встала на учет в женскую консультацию, сделала необходимые анализы, прошла УЗИ.
— Спустя некоторое время меня стала беспокоить небольшая шишечка на шее, которая быстро увеличивалась, — продолжает женщина. — Появилась слабость, я похудела. Опять сдала анализы. На этот раз гинеколог попросила меня зайти вместе с мужем.
*"Всю жизнь я думала, как важно иметь материальный достаток. Обеспечить ребенка, чтобы ни в чем не нуждался. Болезнь не давала мне приблизиться к этой мечте. И только теперь поняла: надо просто жить и ценить саму жизнь", — говорит Наталья Синельникова (на фото с мужем Владимиром и дочкой Лизой)
— Я сразу почувствовал недоброе, когда Наташа вышла от врача, а меня позвали в кабинет, — вздыхает Владимир. — Но то, что услышал, стало шоком. Мне сказали, что жена очень тяжело больна. Рак лимфатической системы. Нужно немедленно прерывать беременность и начинать лечение. Иначе, сказала мне врач, Наташа может просто не дожить до родов. Когда я вышел в коридор, не знал, как сказать об этом жене. Долго собирался с духом. Но Наташа не захотела даже обсуждать эту тему — сказала, что об аборте не может быть и речи. В глубине души я был с ней согласен. Ведь мы уже точно знали, что у нас будет дочка, гладили Наташенькин животик, чувствовали, как она там шевелится, разговаривали с ней.
Знакомые помогли нам организовать срочную консультацию в Киевском институте акушерства и педиатрии. Столичные медики предложили выход: мол, если мы так хотим сохранить дитя, можно попробовать дотянуть беременность до семи месяцев, а потом делать кесарево сечение. Решили, что так и поступим. Эти месяцы оказались для Наташи очень тяжелыми. Ребенок развивался хорошо, но с каждым днем жена уставала все сильнее, дыхание стало затрудненным, ее душил кашель. Она похудела, несмотря на растущий живот, черты лица заострились. Накануне назначенной операции мы с ней подписали бумаги, что предупреждены о последствиях. Вечером меня пустили в палату к Наташе. О плохом не говорили. Листали книжку с именами, выбирали подходящее для дочки. Решили назвать Елизаветой.
Операция прошла более-менее благополучно. Правда, врачи боялись переборщить с наркозом, и Наташа, бедненькая, чувствовала сильную боль, а вот сказать о ней не могла. У новорожденной не сразу раскрылись легкие, для их активации понадобилось дорогое лекарство. Медики посоветовали пока что никому не сообщать о рождении малышки, так мы даже родителям три дня ничего не говорили.
— Лиза родилась крохотной, весом 1900 граммов, — улыбается Наталья. — Но смуглая и с волосиками. Первое время ее приходилось кормить через трубочку. Доченька осталась на попечении педиатров, а меня сразу перевели в Киевский институт онкологии.
«Сестра у меня одна. И я хочу, чтобы она жила!»
После курса химиотерапии Наталье стало лучше. Домой в Одессу поехали вместе с дочкой, которую к тому времени тоже выписали из больницы. Казалось бы, жизнь стала налаживаться. Наташа снова вернулась на работу, торговала женской одеждой на рынке. Лиза росла и развивалась, как обычный ребенок.
— Со слухом, к счастью, у нее оказалось все в порядке, — продолжает женщина. — Были проблемы со зрением — небольшое косоглазие, часто бывающее у недоношенных деток. Ей сделали операцию. Сейчас она заканчивает четвертый класс школы для детей с плохим зрением, но потом перейдет в обычную школу. Так что у дочки со здоровьем, тьфу-тьфу, все хорошо. Елизавета нас радует школьными успехами, отличными оценками. А дома это моя помощница и лучшая подружка.
Настоящим ударом для семьи стал рецидив болезни. Первый раз заболевание вернулось, когда дочке исполнилось пять лет. Наталье пришлось удалить пораженную селезенку, пройти шесть курсов мощной химиотерапии. Во второй раз оказалось, что необходима пересадка костного мозга.
— В 2011 году мне сделали аутологичную трансплантацию (пересадку собственных клеток костного мозга, предварительно подготовленных), — вздыхает Наталья. — Три недели после операции были самыми тяжелыми в моей жизни. С утра до ночи я находилась одна в стерильном боксе. Круглосуточно «привязана» к капельнице, даже в туалет без нее не выйти. Подняться с кровати стало мукой. Не воспринимала еду, не могла пить воду — все казалось ужасной гадостью. У меня была страшная депрессия, не хотелось ни-че-го. Сестра Ира, бросив работу, приехала ко мне из Днепропетровска. Жила на съемной квартире, ходила ко мне в больницу каждый день. Готовила мне детские кашки, заново учила ходить.
— Наташа с детства была очень сильным человеком, — замечает сестра Натальи Ирина. — Ухаживая за ней в больнице, я видела, как ей плохо. Но при мне она ни разу не позволила себе проявить слабость. И только в поезде, когда мы с ней уже возвращались домой, Наташа заплакала. Зная, что ничем не могу помочь, я тоже заплакала. Она сказала: «От твоих слез мне не станет легче. Наоборот». И я поняла, что тоже должна держаться. Ради себя, ради нее. Сестра у меня одна. И я хочу, чтобы она жила!
Год назад очередное обследование показало, что у Натальи возникли новообразования в забрюшинной области и средостении. Форма опухоли агрессивная. Срочно необходима операция, которую могут сделать только за рубежом. Сумма 200 тысяч евро — нереальная, неправдоподобная для семьи, в которой только один добытчик, простой продавец на рынке. Синельниковы продали машину. Отец Натальи хотел взять кредит в банке. Попросил 30 тысяч гривен, но банк согласился одолжить инвалиду лишь десятую часть от этой суммы.
— В семье началась паника, — признается Наталья. — Я понимала, что сидеть сложа руки нельзя. Стала обращаться в разные фонды, везде получая вежливые отказы или отговорки вроде: «Извините, помогаем только детям!» Но разве хорошо будет для моей дочери остаться сиротой?
По словам матери, Лиза, узнав о ее болезни, очень расстроилась.
— Раньше, когда была маленькая, думала, что у мамы простуда, только тянется дольше, чем у других людей, — печально говорит девочка. — Но однажды у нас дома собралось много родственников, и все плакали. Тогда я поняла, что у мамы какая-то более серьезная болезнь. Мне сказали — рак. Ну, а что такое рак, я уже знала. Все-таки учусь в четвертом классе.
«Ну и что? У меня мать тоже болела раком, и никто не мог ее спасти. Это бесполезно!»
— Оказалось, что на лечение маме нужно очень много денег, — продолжает школьница. — Столько у нас, конечно, не найдется, даже если мы все-все продадим. Нужно собирать. Мама и тетя напечатали листовки, мы везде ходили и клеили их на столбах. Съездили на рынок, на «7-й километр». Мама пошла по одному ряду, мы с тетей — по-другому. Я раздавала людям листовки с просьбами о помощи. Некоторые сразу отворачивались, не хотели даже брать их в руки. Другие начинали расспрашивать, что с моей мамой. Одна тетенька заявила: «Ну и что? У меня мать тоже болела раком, и никто не мог ее спасти. Это бесполезно!» Мне страшно было такое слышать. А некоторые, наоборот, давали деньги без всяких расспросов. Две продавщицы дали по двадцать гривен.
— Тяжело, наверное, ходить и просить у людей?
— Мне кажется, детям это не так трудно, как взрослым. Только чуть-чуть неприятно. Потом мы с тетей ходили к храму, который находится рядом с нашим домом. Я посещаю там воскресную православную школу. Тоже раздавали листовки перед службой. Собрали больше, чем на базаре. Еще мама создала свою группу поддержки в соцсети «ВКонтакте», где обратилась к людям за помощью. Я там у нее в «друзьях». И так получилось, что именно через интернет о маминой беде узнали девочки из нашего двора, Рита и Катя, с которыми я раньше не очень-то дружила. Я очень удивилась, когда они пришли к нам домой с деньгами и сказали, что сами собрали их для моей мамы. Оказалось, они сделали распечатку из интернета и встали на улице возле нашего дома. Одна держала листочек, а вторая просила деньги у прохожих. Я сказала им огромное-огромное спасибо. Деньги, конечно, взяла. В квартире у нас стоит «мамина коробочка», куда мы складываем деньги, предназначенные для ее лечения. Мы с этими девочками подружились.
Затем мы всей семьей стали плести изделия из бисера. Сначала увлеклась тетя, за ней — мама. Обе говорили, что это хорошо успокаивает нервы. А потом подумали: что, если эти изделия продавать? Они плели красивые цветы, деревья. Я помогала — нанизывала бисер на проволочку и подавала им. Так получалось быстрее. Сначала мама продавала поделки знакомым, позже организовала продажу в интернете. Еще я увлеклась плетением разных молодежных украшений. Научусь делать их как следует и тоже начну продавать! Жалко, что мама не разрешает подолгу этим заниматься. Не хочет, чтобы вернулись мои проблемы со зрением.
На передаче, снятой одним из телеканалов, Елизавета набралась мужества и прямо со сцены обратилась к зрителям: «Пожалуйста, помогите мне спасти мою маму!» Даже на глазах у ведущего заблестели слезы…
Наталье стали звонить совсем незнакомые люди.
— Сердце кровью обливалось, — вспоминает она. — Звонили бабушки-пенсионерки, присылали по десять—двадцать гривен. Однажды позвонила женщина, у которой рак груди последней стадии. Болеет давно, муж ее бросил, сыновья живут отдельно. Она сделала ремонт в доме — «чтобы было чисто, когда люди на похороны придут», оставила денег на собственные поминки. И сказала: «Остальное вышлю вам, может, смогу помочь». Я была в растерянности. Всю жизнь думала, как важно иметь достаток, свою квартиру, машину, дачу. Обеспечить ребенка, чтобы ни в чем не нуждался. Болезнь не давала мне приблизиться к этой мечте. И только теперь я поняла: надо просто жить и ценить саму жизнь.
Несколько дней назад Наталья Синельникова, собрав половину нужной суммы, улетела в Соединенные Штаты. В клинике Clinic Mayo (Рочестер, штат Миннесота) она начнет проходить предварительный курс противоопухолевой терапии. Подготовка к операции займет полгода. Наташа из экономии поехала одна, с небольшим чемоданом. Ее родные надеются за шесть месяцев собрать недостающее. Желающие помочь этой мужественной женщине и ее семье могут перечислить деньги.
Номер карточки ПриватБанка: 6762468501004315 Получатель: Cинельникова Наталья Сергеевна.
Мужу Владимиру можно позвонить по телефону: (093) 887−22−82. «Самый большой срок, на который мы расставались с Наташей, — это месяц, когда она лежала в больнице после первой операции, — признался Владимир. — Сейчас мы с дочкой на всякий случай тоже оформляем визу в США. Вдруг понадобится, чтобы мы были рядом».
Фото из семейного альбома
10511Читайте нас в Facebook
