Дочь Олега Антонова: «Во всех именах детей и названиях самолетов моего отца есть сочетание букв «Ан»
— Мой отец родился в 1906 году в дворянской семье, глава которой Константин Константинович был инженером-строителем, зарабатывал на жизнь своим трудом, — говорит дочь выдающегося авиаконструктора Олега Антонова профессор математики Национального авиационного университета Украины Анна Антонова. — Мама моего отца Анна Ефимовна с отличием окончила гимназию в Петербурге, а затем — Высшие женские курсы по специальности «физика и математика». У бабушки была красота северного типа — светлые глаза и волосы. Анна Ефимовна умерла молодой — в 35 лет. Вскоре после начала Первой мировой войны она, как и многие другие интеллигентные женщины, стала сестрой милосердия в госпитале. К несчастью, в ранку на ее руке попала инфекция, началось заражение крови. От этого тогда не умели спасать. Вот так мой девятилетний папа и его 11-летняя сестра Ирина остались без мамы. Затем были тяжелейшие годы революции с голодом, холодом, репрессиями… Семья в то время жила в Саратове.
«Друг уступил Антонову путевку на поступление в институт»
— Сколько лет было вашему отцу, когда он сконструировал свой первый летательный аппарат?
— В 18 лет он построил планер «Голубь» и поехал с ним на соревнования в Крым — в сказочный Коктебель. Я побывала в тех местах с сестрой Леной прошлой осенью на праздновании 90-летия планеризма. 
Мы встретились там со многими замечательными людьми и, как теперь оказалось, попрощалась с нашим Крымом.
*Анна Антонова: «Журналист Ярослав Голованов рассказывал, как на авиасалоне в Ле-Бурже увидел отца, увлеченно беседующего с каким-то французским рабочим. Для Антонова было неважно, какое положение в обществе занимает человек — главное, чтобы с ним было интересно общаться»
Советская власть не жаловала выходцев из дворянских семей, поэтому, несмотря на хорошую школьную подготовку и творческие способности, отцу было непросто поступить в вуз. Следовало получить специальную путевку на учебу то ли от государственных, то ли от партийных органов. У папы был друг Евгений Боярский, который получил такой документ, и уступил его моему отцу.
Олег Антонов стал студентом Ленинградского политехнического института. Однако из-за происхождения место в общежитии ему не предоставили, стипендию не платили. Приходилось брать подработки: изготавливать модели, которые использовались при съемках научно-популярных фильмов, выполнять чертежи, рисунки… Кстати, сохранились шаржи с остроумными доброжелательными подписями, которые отец рисовал на своих преподавателей. Кроме учебы и работы Олег успевал строить планеры и летать на них в школе планеристов. Там же он познакомился с легендарным летчиком Валерием Чкаловым.
— Где познакомились ваши родители?
— Они вместе работали на планерном заводе под Москвой, в Тушино. Отца назначили туда после окончания института на должность главного конструктора. Правда, когда он приехал в Белокаменную, завод еще строился. Поначалу папа с коллегами ютился в подвале одного из домов на Садовой улице. Вместе с будущими конструкторами ракетной техники Королевым, Цандером и другими создали Группу изучения реактивного движения (ГИРД), но в шутку расшифровывали эту аббревиатуру как «Группа инженеров, работающих даром», ведь на первых порах их не финансировали.
Моя мама Елизавета Шахатуни после окончания в 1935 году Московского авиационного института попала по распределению на завод, где строили военные самолеты, получила должность специалиста по вооружению и оборудованию. Работа ей не нравилась — мама стремилась заниматься вопросами прочности летательных аппаратов. Она стала одним из крупнейших в бывшем Советском Союзе специалистов в этой сложнейшей области знаний, была удостоена Ленинской премии. Маме удалось уволиться с военного предприятия и устроиться в Тушино на планерный завод. Это было в самый разгар сталинских репрессий. Многих сотрудников завода арестовали, стало ясно, что нужно побыстрее оттуда уходить. Мама поехала работать на авиазавод в Горький — в КБ Семена Лавочкина.
Отец перешел на работу в КБ своего старого знакомого по планерным соревнованиям, будущего знаменитого авиаконструктора Александра Яковлева, который в то время был советником Сталина по авиационной промышленности. Яковлев ценил и уважал отца, предложил ему должность своего заместителя, тем самым спас его.
Накануне войны папе поручили наладить в литовском городе Каунасе производство аналога немецкого разведывательного самолета «Шторьх». Он пригласил туда на работу и маму. Незадолго до этого они поженились. У отца это был второй брак. В первом браке у него родился сын Ролан.
Совместная жизнь моих родителей началась в Каунасе. Мама приехала туда буквально за несколько дней до нападения фашистской Германии. Они с отцом сидели в каком-то ресторанчике, когда за ними на пожарной машине примчался один из сотрудников с сообщением: началась война, нужно безотлагательно эвакуироваться. Мама настояла, чтобы они не заезжали домой за вещами, хотя там были первые наброски отца по прототипу самолета Ан-2, рукопись книги…
*На этом снимке Олег Антонов с детьми Андреем, Еленой, Анной (справа) и внучкой Ветой. Фото из архива Анны Антоновой
Родители спешно выбирались из города на пожарной машине и видели, как местные жители выставляли на улицу вещи жильцов, приехавших из СССР, которых по понятным причинам (ведь Советский Союз оккупировал Литву) не жаловали. Мама рассказывала, что их поселили в квартире, владельцы которой бежали от советской оккупации. На стенах остались следы от фотографий, и это тяготило: было ощущение, что родители невольно выжили незнакомых людей.
«Благодатный украинский климат помог отцу излечиться от туберкулеза»
— Родителям удалось не попасть в окружение?
— На той же пожарной машине они благополучно доехали до Минска, хотя по дороге попадали под налеты немецкой авиации. С самолетов в них стреляли пулеметными очередями — все было примерно так, как показывают в кино.
Из Минска, который к тому времени уже горел из-за бомбежек, удалось уехать на поезде в Москву. Первое время родители занимались созданием десантных планеров, и даже пытались сделать «летающий танк» — была идея оснастить крыльями бронированные машины и перебрасывать их по воздуху, как планеры. Но из этого ничего не вышло. Потом они работали в КБ у Яковлева в Москве. Отца назначили его заместителем.
Дома по вечерам папа продолжал трудиться над созданием будущего самолета Ан-2, который называл везделетом. Когда заканчивалась война, показал этот проект Яковлеву и предложил вместе заняться его реализацией. Александр Сергеевич отказался, но пообещал помочь — порекомендовать самолет руководству авиационной промышленности.
— Читал, что Яковлев отдал вашему отцу свою квартиру в Новосибирске.
— Это правда. В начале войны семью Яковлева эвакуировали в Новосибирск, предоставив ей жилье. Когда его жена с детьми вернулись в Москву, Александр Сергеевич передал квартиру моему папе. Я родилась в Новосибирске после войны, первые годы моей жизни прошли в этой квартире. Запомнилось, что там было очень просторно, а стены обшиты деревянными панелями.
— У вас была домработница?
— Да, ведь у мамы из-за перегруженности на работе оставалось очень мало свободного времени. В декрете она побыла пару недель до родов и столько же после. Хорошо еще, что приехали родственницы помогать смотреть за мной. Домработницей у нас служила женщина из ссыльных советских немцев. Она вела хозяйство и готовила.
После войны отца вновь направили в Новосибирск на серийный завод представителем Александра Яковлева, а мама оставалась в Москве. Однажды ее вызвал Яковлев и сказал: «Получено согласие руководства на создание КБ Олега Константиновича. Сообщите ему об этом». Мама рассказывала, что в этот момент почувствовала, как ее переполняет счастье.
Она поехала к мужу в Новосибирск помогать создавать Ан-2, зашла в КБ и застыла от удивления: за кульманами (чертежными досками. — Авт.) стояли совсем еще молоденькие парни и девушки. Оказалось, папа взял к себе весь первый выпуск Новосибирского авиационного техникума. Мама привыкла, что костяк КБ составляют специалисты среднего и старшего возраста, а тут одна молодежь. «И с этим детским садом ты собираешься сделать самолет?» — с изумлением спросила мама. «Да, собираюсь», — невозмутимо ответил папа. Иного выхода не было — в его распоряжении имелось лишь около десяти опытных инженеров.
Ан-2 был спроектирован всего за год. Первый испытательный полет состоялся 31 августа 1947 года. Машину поднял в небо летчик-испытатель Павел Володин. Приземлившись, коротко изложил свое мнение: «Все в порядке. Разве что кресло пилота надо бы поднять повыше». Этот самолет оказался на редкость удачным. Пилоты говорят, что он идеально подходит для обучения новичков — «прощает» даже грубые ошибки.
— Как получилось, что этот самолет начали выпускать в Киеве?
— Поддержку оказал руководитель советской Украины Никита Хрущев, увидев в нем перспективную машину для обработки полей. Кстати, директором Киевского авиазавода тогда был Петр Шелест, будущий первый секретарь ЦК Компартии Украины.
— Где ваша семья поселилась после переезда в Киев?
— В районе Святошино. За территорией завода находился рабочий поселок. Там в трехэтажном доме нам дали квартиру с эркером на втором этаже. Вокруг находились хаты, сады. Все утопало в зелени, которой нам так не хватало в Новосибирске. Там каждый год высаживали саженцы возле дома, но те не приживались, а в Украине воткнешь в землю палку — и вырастет дерево.
В Сибири у отца развилась тяжелая форма туберкулеза. Министерство авиационной промышленности адресно для наиболее ценных специалистов, в том числе для Антонова, закупало американские лекарства. Папа несколько раз прошел курс лечения в горных санаториях Крыма. Переезд в Украину с ее благодатным климатом помог окончательно избавиться от опасной болезни.
По выходным мы ездили за город по Житомирскому шоссе. Останавливались в лесу. Отец брал с собой мольберт. По выполненным на природе эскизам дома писал картины. Мне очень нравилось наблюдать за его работой. Как правило, это были светлые оптимистические полотна. Любимым его стилем являлся импрессионизм. Когда мы были в Москве, папа водил нас в Государственный музей изобразительного искусства имени Пушкина смотреть картины импрессионистов. Мне это доставляло радость. А еще я обожала слушать сказки — отец их сам и придумывал. Самая популярная из них — об обезьянке Таньке, которая строила планеры. Персонажей в ней много, диалоги остроумные. Сказка со временем дорабатывалась, в ней появлялись все новые эпизоды.
В кабинете отца стоял столярный станок — папа любил мастерить. Кстати, мебель в кабинете он спроектировал сам, а изготовили ее на заводе. На предприятии он порой заказывал детали для автомобиля, которые в те времена трудно было достать. Обязательно настаивал, чтобы ему предоставили чек за выполненные работы, и все до копейки оплачивал.
— У вас была дача?
— Нет, государство предоставило Антонову частный дом, возле которого отец посадил сад. Обожал за ним ухаживать. Мои родители разошлись, и через несколько лет папа снова женился. В этом браке у него родились двое детей — Лена и Андрей. Кстати, во всех именах детей и названиях самолетов Антонова есть сочетание букв «Ан»: Ролан, Анна, Елена, Андрей, «Антей», «Руслан».
*"Руслан" до сих пор остается лучшим большегрузным самолетом
— Расскажите, как сложилась судьба ваших братьев и сестер?
— Ролан окончил исторический факультет Московского государственного университета, стал искусствоведом. К сожалению, его уже нет в живых. Елена получила высшее образование в Московском авиационном институте. Живет в Москве. Прежде работала в КБ авиаконструктора Ильюшина, теперь — в частной фирме. Ее муж Сергей занимается бизнесом. Их дочь — студентка. Андрей стал художником-дизайнером, работает в одном из киевских издательств. Его сын учится в школе. Я преподаю в Национальном авиационном университете Украины. Моя дочь живет во Франции. Обоим моим братьям и сестре, а также, думаю, и мне передались свойственные отцу доброжелательное отношение к людям, оптимизм и умение ладить с окружающими.
12570Читайте нас в Facebook
