Психиатр Вячеслав Мишиев: "Депрессия — это уныние и хандра, которые длятся не менее двух недель"
Встретив странного человека, который летом одет в зимнее пальто и что-то бормочет себе под нос, можно испугаться. Но врачи уверяют: многие психически больные — безобидные люди, живущие в своем мире. Они не агрессивны, не вредят себе и окружающим. В каких случаях пациента нужно госпитализировать? Как помочь страдающему депрессией? Можно ли распознать, что человек готов наложить на себя руки? Где проконсультироваться участникам АТО? На эти и другие вопросы наших читателей во время прямой линии «ФАКТОВ» ответил директор территориального медицинского объединения «Психиатрия», главный психиатр г. Киева доктор медицинских наук, профессор Вячеслав Мишиев.
* — Здравствуйте, Вячеслав Данилович! Вас беспокоит Марина из Полтавской области, 43 года. Замечаю, что муж в последнее время стал неадекватно реагировать на обычные бытовые просьбы: ругается, смотрит исподлобья, даже поднимает на меня руку. Хотела бы проконсультировать его у специалиста, но боюсь.
— Думаю, что вам следует уговорить мужа обратиться к врачу. Специалист разберется, что происходит, и окажет профессиональную помощь. Уходить от проблемы — это позиция страуса, который прячет голову в песок. К тому же на первую консультацию к психиатру вы можете записать мужа анонимно. А если понадобится лечение, то врач попросит у него добровольное согласие — это предусмотрено законом.
— А можно лечиться анонимно?
— При среднем или тяжелом уровне заболевания об анонимности говорить некорректно. Как можно анонимно лечить человека, например, страдающего галлюцинациями, ведь у него не будет ограничений на ношение оружия, вождение транспорта? Главное, чтобы он захотел принять лечение, ведь многие люди не понимают, что больны. Убеждаю, аргументирую: «Поверьте мне как профессионалу — у вас есть патология. Согласитесь принять помощь, ведь с каждым днем вам будет хуже». Но если слышу три раза «Не хочу», дальше не уговариваю — бесполезно.
* — «ФАКТЫ»? Звонит Марина Даниловна, пенсионерка из Киева. Хочу поблагодарить вас. Я опекаю свою соседку, которая иногда лечится в Павловской больнице, и вижу, как улучшились условия.
— Мы немало слышим в свой адрес нареканий и хулы, но, к счастью, больше благодарностей. Нас ругают, потому что между обществом и психиатрией нет взаимопонимания. Многие люди изначально относятся к психиатру, как к врагу, который хочет навредить пациенту и его родственникам. Но врач — это партнер: профессиональный, толерантный, сострадательный.
Постоянно улучшаем условия лечения больных. Благодаря поддержке государства реконструировали стоявшие в запустении корпуса, обновили двери, окна, кровати, освещение. Создали уникальную диагностическую базу: у нас есть аппараты МРТ и КТ японского производства, современный цифровой флюорограф, хорошая лаборатория. Это нужно, чтобы лечить тех больных, которые кроме психического расстройства имеют и соматические (телесные) нарушения: недуги сердца, печени, почек. Кроме того, углубленное обследование необходимо, чтобы найти причину психического расстройства. Иногда за одинаковыми симптомами скрываются предопухоли, последствия ушиба головного мозга либо нарушения мозгового кровообращения.
* — Прямая линия? Это Ольга из Николаева. Моя мама (ей 65 лет) стала плохо спать, боится выходить на улицу. Где лучше проконсультировать ее — у психотерапевта или психиатра?
— Это можно сказать, увидев вашу маму. При заболевании среднего и тяжелого уровня следует обращаться к психиатру, а если требуется коррекция словом — к психотерапевту. Но важно знать, что психотерапия не избавляет от болезни, требующей применения медикаментов. Ни один психотерапевт в мире не вылечит больного, страдающего галлюцинациями, но поможет при нарушении сна, легкой раздражительности, беспокойстве.
* — Могу я поговорить с доктором? Это Марина из Новгородки Кировоградской области. Скажите, к вам приходят пациенты по собственной инициативе?
— Нечасто, ведь болезнь затрагивает сознание и лишает больного критичности. Он не способен правильно воспринимать реальность. Иногда мы говорим пациенту, что у него проблемы, а он отвечает: «Это у вас или у родственников, которые меня сюда привезли, проблемы». В приемном покое ежедневно происходят трагедии: близкие, заметив несуразность в поведении человека и понимая, что это болезнь, разрушающая его, упрашивают: «Прими помощь врача», а он не хочет.
Мы не имеем права настаивать: закон обуславливает добровольность лечения. Но ровно до момента, пока больной безопасен. Если же он может навредить себе и окружающим, обращаемся в суд, чтобы получить разрешение на принудительное лечение. Пациенту предоставляется адвокат, приглашаются заинтересованные стороны, которые в судебном заседании представляют свои аргументы, и судья выносит решение. Все это происходит в течение суток.
* — Алло! Звонит Татьяна, киевлянка. Брат приехал в отпуск из зоны АТО: очень много курит и все время молчит. Как ему помочь?
— Уход в себя — это нормальная физиологическая реакция на стрессовую ситуацию. Человек, испытавший запредельное давление на психику, вызванное кровью и смертью, не может вести себя по-прежнему. Но со временем у большинства людей организм находит резервные силы, которые сбалансируют психическое здоровье. Если это не случилось, человеку желательно пообщаться с психологом, выговориться, получить дельный совет. Сегодня в Киеве создается и развивается сеть психологических центров. Мы проводим тренинги с психологами, и участники АТО, их родственники, беженцы, волонтеры могут обращаться за помощью.
— У вас прибавилось военных пациентов?
— О том, что едва ли не каждый участник АТО страдает стрессовым расстройством психики, сегодня говорится преувеличенно много и часто. Российские СМИ охотно подхватывают и развивают тему: мол, украинская армия настолько неподготовленная, что девять из десяти бойцов сходят с ума. Это не так! В нашей больнице пролечилось несколько десятков человек, побывавших в зоне боевых действий, и психические расстройства у них составляют малую толику — около полпроцента среди всех больных.
Психика у военнослужащих страдает из-за сильнейшего стресса, который они переживают в зоне боевых действий: угроза для жизни, гибель сослуживцев, потеря имущества, а также полное переформатирование жизни. Человек 30 или 40 лет живет спокойно и надеется на лучшее, и вдруг все поменялось. Выйти из этой ломки стереотипа без потерь удается не всем.
Мы очень бережно и внимательно относимся к нашим пациентам, побывавшим в АТО. Лечим их, привлекаем, как и других больных, к полезной трудотерапии — вязанию маскировочных сеток. Старые простыни окрашиваем в защитные цвета, разрезаем и изготавливаем маскировку для беспилотников, а также укрытий и техники.
* — Меня зовут Анна, я студентка и волонтер. Работаю в Киеве с ранеными бойцами. Можно ли как-то заподозрить, что человек намерен покончить с жизнью?
— Хочу поблагодарить вас за вашу работу — это неоценимая помощь армии и обществу. Понять, что человек замыслил наложить на себя руки, сложно. Но нужно обращать внимание на вскользь брошенные фразы: «Нет смысла жить дальше» или «Наверное, я с собой что-то сделаю».
Думаю, вы искренне и заинтересованно относитесь к своим подопечным. Это поможет расположить их, вызвать на откровенность и попытаться узнать, что на душе. Если человек замкнут, проявляет полную отрешенность и глубочайшую погруженность в себя, вплоть до окаменелости, нужно пристально следить за его поведением.
Важно не пропустить какие-то вещи, косвенно свидетельствующие о душевном напряжении и готовящейся драме: сайт в компьютере, рассказывающий о способах самоубийства, внезапный интерес к лекарствам или оружию. Это может быть неявно, но заинтересованный глаз увидит, а милосердное сердце почувствует. Намерение или попытка наложить на себя руки — основание для госпитализации и оказания помощи, вопреки воле человека.
Если вы заметили у кого-то опасные предпосылки, можете проконсультировать подопечного у специалистов нашего ТМО «Психиатрия» (г. Киев, улица Фрунзе, 103 а). Телефон моей приемной 0 (44) 463−74−82.
* — Вам звонит Мария из Черкасской области. Сын (ему 34 года) вернулся из госпиталя домой и ушел в запой. Раньше тоже в рюмку заглядывал, но нечасто. Его можно вылечить?
— Это возможно. Такими больными обычно занимаются наркологи, поступают они и к нам. Иногда меня спрашивают, какой вид спиртного наиболее опасен, но это вопрос от лукавого: бывает и винный, и даже пивной алкоголизм. Хотя от крепких напитков зависимость формируется быстрее.
Лечение болезни длительное и кропотливое. Нужно снизить влечение к алкоголю, сформировать неприятие спиртного, очистить органы и системы, нормализовать сон и повышенно-эмоциональный (он называется «аффективный») статус. Назначаем лекарства, индивидуально применяем эмоционально-стрессовую терапию.
После лечения человек не должен позволять себе ни капли алкоголя. Но вы посмотрите, какая красочная реклама спиртного по телевизору, сколько вокруг «наливаек». Бывает, люди, выдержав полгода или год, принимают 50 граммов спиртного — и все возвращается на круги своя.
* — Вас беспокоит Наталия из Броваров Киевской области. Моему брату 57 лет, и после смерти мамы он очень изменился. Стал угрюмым, плохо спит, разговаривает с маминым портретом. Как-то сказал: «Потерпите, мне уже недолго осталось». Что делать?
— Думаю, у вашего брата малая депрессия (субдепрессия). Человека беспокоят хандра, чувство одиночества, мысли о несуразности жизни и отсутствие необходимости жить дальше. Может возникнуть боль в груди, нарушиться сон, снизиться работоспособность. Нежелание жить — один из ключевых симптомов этого состояния.
Оно возникает, когда человек дошел до зрелого возраста по определенному стереотипу: работа, семья, дети, карьера, заработок. И вдруг все изменилось — дети выросли, карьера подошла к завершению. Из-за нарушения стереотипа возникает синдром отставного полковника. Многие годы он вставал и командовал: «Рота, стройся!» А вышел на пенсию — и растерялся.
Вам важно успокоить брата, «распогодить» его, убедить, что мир огромен, многообразен, предоставляет возможность реализовать себя в чем-то другом. Скажите, что он пропустил много интересного: не прочитал, не увидел, не испытал. Пришло время новых открытий и впечатлений. Если не удастся вывести брата из этого состояния, обратитесь к врачу, чтобы он назначил легкие антидепрессанты.
* — Алло! Это Татьяна из города Новгород-Северский Черниговской области, 40 лет. Периодически на две-три недели у меня пропадает сон. Просыпаюсь среди ночи и до утра не смыкаю глаз. Почему?
— Проблемы, связанные со сном (сомнологические), бывают очень серьезными. Встречаются пациенты, которые не спят несколько лет, и мы, к сожалению, не можем им помочь. А вот с бытовыми неглубокими расстройствами сна, обусловленными трудностями на работе, неурядицами в быту, возрастными изменениями, нужно и можно бороться. Нарушить сон, образно говоря, могут и демоны, которые оживают в каждом из нас, когда наша жизнь становится спокойной и безмятежной.
Иногда нарушение сна возникает из-за того, что человек не может или не хочет остановиться, вглядеться в себя, подумать, что с ним происходит, какие у него ценности. Не надо бояться задавать себе трудные вопросы: «Кого я обидела, кому причинила боль?» Несоблюдение морально-этических, совестливых канонов тоже нарушает сон.
Чтобы крепче и спокойнее спать, можно попить препараты. Однако советую не торопиться принимать лекарство. Думаю, если вы немного измените привычный режим дня — будете больше двигаться, гулять перед сном на свежем воздухе, сон наладится.
* — Нина Андреевна, 62 года. Сегодня сотрудница пожаловалась, что у нее депрессия, и очень обиделась, когда я сказала: «Это психический диагноз…»
— Вы правы. Психиатрия — одна из самых точных наук. Она опирается на четкие критерии определения заболевания. Люди часто принимают за депрессию хандру или уныние, даже плохое настроение. Попал человек под дождь, испачкал брюки и расстроился, но выглянуло солнышко — и снова все хорошо.
О депрессии мы говорим, если симптомы длятся не менее двух недель. Человека одолевают пессимизм, черные мысли, мрачная оценка настоящего («все плохо, мерзко, лживо, грязно») и будущего («ничего хорошего впереди не будет»). Он переоценивает самые яркие воспоминания из прошлой жизни: то, что было прекрасным, давало силы в трудную минуту, кажется низменным, никчемным. Наблюдается снижение работоспособности, бессилие (руки, как плети, висят), беспокоит боль, рвущая грудину, будто сама душа хочет освободиться, нарушается сон, появляются мысли о самоубийстве.
Если человек лечится, то уже через две недели чувствует себя лучше, а спустя месяц выздоравливает. Но депрессия никуда не девается, ведь это поломка ритмики на нейрофизиологическом уровне. Чтобы болезнь не вернулась, нужно дальше принимать лекарства: четыре, а лучше — шесть или восемь месяцев.
— Я читала, что депрессия возникает из-за нехватки какого-то вещества.
— В организме есть нейромедиаторы (серотонин, дофамин, норадреналин), ответственные за вкус, ощущения, радость, боль. Основной «регулировщик» эмоционального состояния — серотонин, который еще называют «гормоном радости». Если в организме возникает гормональный сбой и серотонина не хватает, действительно может возникнуть депрессия. Чтобы стимулировать выработку «гормона радости», можно побаловать себя шоколадом, позволить немного жирной пищи (больше всего серотонина находится в кишечнике) или позаниматься физкультурой.
Подготовила Наталия САНДРОВИЧ, «ФАКТЫ»
Фото в заголовке Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
8168Читайте нас в Facebook
