Татьяна Григорьева: "В больнице муж упрекал меня: "Зачем спасла? Как я теперь буду жить?"
«До войны мы жили в достатке и благополучии, — говорит 39-летняя Татьяна Григорьева. — Но когда наша семья в одночасье потеряла дом, а муж лишился обеих ног, случилось невероятное. Рядом оказалось множество милосердных людей. Каждый появлялся в самый критический момент и творил маленькое чудо. Они помогли нам выжить, не сломиться, не озлобиться. После всего пережитого я говорю Господу спасибо за то, что помог узнать истинные человеческие ценности».
В то роковое июльское утро 2014 года супруги Григорьевы из села Фащевка, расположенного между городами Дебальцево и Красный Луч, вышли на огород копать картошку. Им помогали братья Татьяны — Егор и Максим. Работать начали в пять часов утра, пока не так жарко. На околице гремели взрывы, но к ним уже привыкли. На тот момент в селе оставалось несколько десятков семей, остальные выехали в Россию. В июле прошлого года ополченцы перекрыли все дороги на подконтрольную украинским войскам территорию, тем самым лишив беженцев выбора. Старший сын Татьяны служит в украинской армии, поэтому семья Григорьевых не могла и не хотела эвакуироваться в единственном доступном направлении.
— Все шахты в округе закрыли, и муж остался без работы, — рассказывает Татьяна. — Понимая, что теперь придется выживать за счет огорода, мы спешили собрать картошку. И тут раздался первый взрыв. Мы упали, нас засыпало землей. Поднимаю голову, а над нашим домом стоит столб дыма. В детской спал младший сын, девятилетний Никитка. Я закричала и бросилась бежать, хлопцы — за мной. И снова взрыв — мне в спину полетели комья земли. Подбегаю, а дом уже без крыши, в окнах повыбивало стекла. Никита, живой и невредимый, стоит на пороге весь в слезах. Егор подхватил его на руки и помчался с ним в подвал.
Оборачиваюсь, а мужа и Максима нет. Где они, думаю, вроде бы бежали позади меня. Я обратно на огород. Муж лежал лицом вниз, ног у него не было… Перевернула — живой! Помчалась в дом, схватила простынь и на бегу стала рвать ее на куски. Раньше я была социальным работником. Когда начались военные действия, начальница организовала для нас курсы первой медицинской помощи. Там я и научилась правильно накладывать жгут на бедро. Не имей я этого навыка, Женя не выжил бы. У него были порваны крупные артерии на ногах, просто истек бы кровью.
Муж был в сознании, просил: «Кыця, добей меня лопатой!» «Миленький, что ты говоришь? — успокаивала я. — Все будет хорошо», а сама дрожащими руками перетягивала ему бедра на уровне таза. Сбежались односельчане. Мужчины положили Женю на одеяло и перенесли в машину. Сосед повез нас в Красный Луч.
То, что мой брат погиб, я узнала уже по дороге. Позвонила маме: «Что с Максимом?» — «Его разорвало на части». И тут я вспомнила, как, вбегая в дом за простыней, заметила во дворе кусок плоти. Думала, снаряд убил бройлера… До сих пор не могу простить себе, что позвала брата помочь нам с картошкой. Когда начали ухать взрывы, Максим пошутил: «О, мужики проснулись». Это были его последние слова…
До больницы ехали часа два. Брауновский мост по дороге на Красный Луч был заминирован, и мы пробирались полями. Все это время Женя находился в сознании. Когда уже подъезжали к больнице, начал кричать: «Выключите свет!» Перед операцией врачи попросили санитарку помыть Женю. Он был весь черный от земли. Смывая грязь, санитарка несколько раз падала в обморок. От правой Жениной ноги остались только сухожилия, на которых висели пальцы. Придя в себя, женщина причитала: «Я уволюсь… Не могу больше это видеть».
Женю забрали на операцию, а я осталась под дверью хирургического отделения. Опустилась на пол, смертельно уставшая, черная от земли и Жениной крови. И почувствовала, что моя одежда воняет порохом и гарью. Именно так для меня теперь пахнет смерть.
Прошло минут двадцать, из операционной один за другим начали выходить врачи. «Что с Женей?» — спрашиваю. Один махнул рукой: мол, все… Я упала на пол и, рыдая, стала молиться. Из беспамятства меня вырвала женщина в белом халате. Тряся за плечи, она повторяла: «Деточка, он вернулся! Слышишь, он вернулся!» Оказалось, во время операции у Жени остановилось сердце. Хирурги пытались запустить его снова — и не смогли. Когда они ушли, реаниматолог Валентина Шишковская не отключила Женю от поддерживающих жизнедеятельность аппаратов. «Молодой. Может, вернется?» — сказала анестезиологу Валентина Степановна и продолжила реанимацию.
«Я работаю врачом больше сорока лет, — рассказывала мне потом Шишковская. — На моей памяти это четвертый случай, когда пациент находился в состоянии клинической смерти больше пяти минут, и его удалось реанимировать». Мужу ампутировали правую ногу до самого таза, левую — выше колена. У него был травматический шок третьей степени, а в теле остались десятки осколков.
Когда Женя вышел из наркоза, он спросил медсестру: «Таня здесь? Я боюсь встречи с ней. Не хочу показываться в таком виде». Потом упрекал меня: «Зачем спасла? Как я теперь буду жить?» После операции состояние мужа оставалось тяжелым. Санитарка, которая мыла Женю перед операцией, готовила дома и приносила ему в реанимацию суп и компот. Это при том, что медперсонал больницы уже два месяца не получал зарплату.
В аптеках не было лекарств. Я оббегала весь город и не смогла найти обезболивающее. Шестого августа 2014 года начали бомбить Миусинск, это в восьми километрах от Красного Луча. Всех пациентов нашей больницы переселили в подвал, а Женю не смогли. В подвал вела винтообразная лестница, и носилки не проходили. В палате интенсивной терапии мы остались с мужем вдвоем. Я закрыла окна матрацами и молилась.
На следующий день мне сообщили, что фронт продвигается в сторону Красного Луча и нужно срочно эвакуировать Женю. Все говорили: «Только не в Украину! Если бойцы „ЛНР“ и пропустят, то на украинских блокпостах точно расстреляют. Кто поверит, что ему оторвало ноги на огороде?» — «Нет, в Украину, — отвечала я. — С Божьей помощью проедем». Службы такси не работали, а частники не хотели везти в Харьков ни за какие деньги.
Моя мама попросила о помощи нашего односельчанина Рому Архипова. Помня, как я ухаживала за его старенькой бабушкой, Рома решил отплатить добром за добро и согласился вывезти нас в Харьков на своей грузовой машине. Когда мы покидали Красный Луч, в городе как раз начали взрываться снаряды. На украинских блокпостах не возникло никаких трудностей. Наоборот, солдаты спрашивали: «Чим допомогти? Може, бензину залити? Швидше, швидше! Їдьте с Богом».
В харьковской областной больнице нас окружили повышенным вниманием. Врачи помогли Жене оформить I группу инвалидности и направили в институт протезирования, где мужу изготовили протезы. Потом нас перевели в социальную больницу. Один из медиков обзвонил своих знакомых и, рассказав о нашей беде, попросил: «Помогите кто чем может». И люди потянулись. Приносили деньги, продукты, постель, одежду… В Харьков я приехала в том, в чем была на огороде: майка, шорты и вьетнамки. Меня приодели, обеспечили самым необходимым.
Несмотря на все это, я понимала, что потихоньку теряю рассудок. Вы не представляете, каково это: оказаться в чужом городе без копейки, с мужем-инвалидом на руках. Младший сын остался на территории «ДНР», с родными почти не было связи. Узнав, что я люблю вышивать бисером, добрые люди купили мне набор для рукоделия. Сидя возле Жениной кровати, я вышивала ангела, и это помогло не сойти с ума. Никогда не забуду, как наши благодетели вошли в палату со словами: «Таня при деле, а Женя скучает. Сейчас мы это исправим». И… подарили мужу планшет!
Санитарка тетя Лена привела к нам свою невестку. Она принесла продукты, мы немного пообщались. Вечером приходит снова: «Я поговорила с мамой. Будете жить у нее. Надо поскорее забрать вас отсюда». Ведь что такое социальная больница? Это место для бездомных и одиноких пожилых людей. Условия, сами понимаете, какие. И мы переехали в дом Ларисы Рубановой. Спасибо ей огромное, что приютила нас.
Однажды к тете Ларисе пришла участковый врач, грузинка Нана Чежия. Заодно осмотрела и Женю. Мы разговорились. Нана Георгиевна рассказала, что она тоже беженка. В 1992 году развязался грузино-абхазский конфликт, ее мужа-хирурга взяли в плен, а Нана Георгиевна с тремя детьми бежала в Украину. Мы с ней понимали друг друга с полуслова, было удивительно легко общаться.
С того дня Нана Георгиевна стала часто навещать нас. А потом предложила переехать к ней. «Здесь нет удобств, — пояснила. — Тебе тяжело мыть Женю. У меня вам будет лучше». Мы с мужем не захотели обременять пожилую женщину. Но она оказалась настойчивой и буквально перетащила нас к себе. У нее мы жили, как у Бога за пазухой. Нана Георгиевна стала нашей заступницей и ангелом-хранителем. Как-то съездила в гости к своему брату. Вернулась довольная: «Таня, брат передал деньги, чтобы ты могла забрать своего сына». Я вывезла Никитку с территории «ДНР» за день до того, как начались жестокие бои за Дебальцево и боевики полностью заблокировали дорогу в наш район.
*"После всего пережитого я благодарна Господу за то, что помог узнать истинные человеческие ценности", — говорит Татьяна Григорьева (на фото с мужем Евгением, младшим сыном Никиткой и врачом Наной Чежия)
Нана Георгиевна купила Жене подлокотники, чтобы он мог учиться стоять на протезах. Я много раз обращалась за помощью в социальные службы. Там объясняли: мол, время тяжелое. Инвалидных колясок, костылей, кресел-туалетов — ничего нет. Это и подстегнуло Женю осваивать протезы. Потом врачи удивлялись: как он смог так быстро научиться ходить, не имея коленных суставов? Просто у мужа не было выбора. Он не хотел быть для меня обузой. Но долго ходить на протезах с таким уровнем ампутации невозможно. Протезы натирают культи до кровавых мозолей, и мужу очень тяжело было держать баланс тела.
Зная о нашей проблеме, знакомая посоветовала: «По телевизору постоянно рассказывают о добрых деяниях Рината Ахметова. Найди номер горячей линии его штаба и позвони». Так я и сделала. Оператор записала наши данные и пообещала, что со мной свяжутся. Перезвонили практически сразу: «Штаб предоставит помощь, если пришлете копии документов». После этого мне предложили самой найти в Интернете подходящую модель инвалидной коляски. И потом купили Жене отличную итальянскую коляску. Там даже специальные колесики имеются, которые не позволяют ей перевернуться.
Отдельное спасибо Ринату Ахметову! Он делает великое дело. Кто еще, кроме него, может организовать доставку бесплатных продуктов жителям оккупированных территорий? Этой зимой наши родственники в «ДНР» буквально пухли от голода. От смерти их спасло только то, что штаб Ахметова раздавал крупы и консервы.
С появлением инвалидной коляски жизнь семьи стала намного легче. Теперь Евгений больше не нуждается в постоянной Таниной помощи и даже сам ездит в магазин за хлебом. Татьяна устроилась на работу, а ее мужу начали выплачивать пенсию по инвалидности. Недавно семья Григорьевых перебралась на съемную квартиру. К сожалению, поговорить с Евгением я не смогла. Как объяснила Татьяна, мужчина стесняется общения с журналистами.
— Женя с 18 лет работал проходчиком на шахте «Известия», был кормильцем в семье, — вздыхает Татьяна. — Ему было тяжело принять случившееся, но муж сумел преодолеть себя. В последнее время к нему вернулось бодрое настроение. Женя делает упражнения с гантелями, старается чаще выходить на улицу, начал искать работу. Спасибо Богу, что на нашем пути встретились такие чудесные люди. Благодаря им у нас есть силы жить и бороться.
Об испытаниях и перипетиях судьбы, через которые прошли Татьяна и Евгений Григорьевы, Нана Чежия написала рассказ. В нем есть такие слова: «При упоминании событий 31 июля 2014 года Танина речь становится быстрой, а голос — металлическим. И тогда Женя, всегда спокойный и улыбчивый, говорит жене: „Не надо волноваться, все прошло…“
Тем временем я, деталь за деталью, вспоминаю эту невероятную, много раз услышанную от Тани историю. Как по дороге в больницу машина петляла полями, и вдруг появлялись люди, указывающие верный путь на Красный Луч… как упрямая реаниматолог не отключила аппарат искусственной вентиляции легких… как на блокпостах беспрепятственно пропускали грузовик на Харьков… как врачи нашей областной больницы звонили коллегам из других медучреждений, передавая эстафету заботы о Григорьевых… как батюшка из Будянского храма направлял своих прихожан в Женину палату, и те несли ему горячие пироги и тепло своих сердец…
Всевышний предусмотрел все до мельчайших деталей, посылая нужных людей в нужное время. Они откликались на чужую беду, и каждое маленькое добро перерастало в большое чудо бескорыстия и готовности помочь».
Фото из семейного альбома
6882Читайте нас в Facebook
