"К носилкам, на которых лежал еле живой Рома, подбежали вооруженные бандиты и начали вытаскивать трубки из его носа и рта"

«За последние два месяца я поседела и постарела так, что выгляжу старше мамы своего мужа», — тяжело вздыхает сорокалетняя Галина. В понедельник женщину с двумя детьми перевезли в столичный Институт сердца. Двухлетнему Коле нужна операция на сердце. А полугодовалую Леру просто не с кем оставить. Пришлось и ее брать с собой в Киев.

*После того как вся страна узнала об отце Коли, нашлись меценаты, решившие оплатить дорогостоящий окклюдер, который поможет избавить сердце малыша (справа) от врожденного дефекта (фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»)

В это же время днепропетровские реаниматологи делают все, чтобы спасти многодетного отца — в двух предыдущих браках у Романа есть еще четверо сыновей. Второго июля бойца 28-й бригады освободили из плена. 32 дня он пробыл в руках бандитов в оккупированном Донецке. После жесточайших пыток впал в кому и до сих пор из нее не вышел.

— С каждым днем состояние моего сына улучшается, — говорит мама бойца Анна Михайловна, с которой мы связались по телефону. — Он уже реагирует на меня. Врачи разрешают находиться рядом с Ромчиком в реанимации. Утром приду к нему, обниму, поцелую, поглажу, подергаю за нос. И он открывает глаза, моргает в ответ на мои вопросы. Аппаратура сразу начинает громко сигналить — все системы организма сына активизируются. И я, и врачи надеемся на лучшее, на то, что Рома придет в себя.

Врачи Днепропетровской областной больницы, увидев привезенного из Донецка Романа, были потрясены. У мужчины прострелены обе ноги, все тело изрезано ножом. Причем раны такие глубокие, что пострадали внутренние органы. Мама все это видела гораздо раньше. Женщина на свой страх и риск отправилась за Романом в Донецк и пробыла с ним три недели в оккупированном городе в больнице, пока его не обменяли.

— Боялась ли я ехать? Ни секунды, — рассказывает Анна Михайловна. — Я хотела увидеть своего сына. Добрые люди — не могу говорить, кто и как, — помогли попасть в донецкую больницу, где находился Роман. Сын был при смерти, практически не дышал. Голова перебинтована, весь в страшных ранах… Я привезла лекарства — обезболивающие, антибиотики. Как только их начали вводить, состояние Романа стало улучшаться. Врачи позволяли мне быть рядом с сыном, относились ко мне нормально.

*Роман все еще находится в коме. Каждый день к нему в реанимацию заходит мама. Он уже открывает глаза, сжимает ее руку. Это говорит о том, что шансы на восстановление у него велики (фото телеканала СТБ)

Я переживала, как Рому переправят на нашу сторону. Об этом договорились волонтеры. В день, когда за сыном приехала карета скорой помощи, люди с оружием, находившиеся возле больницы, хотели Рому добить. Подбежали к носилкам, повырывали из его носа и рта трубки. Кричали: «Мы на него столько глюкозы потратили. А она дорогая. Лучше бы сразу расстреляли». Донецкие врачи заступились за моего сына. Тогда бандиты напустились на них: «Лечите бандеровцев». Они достойно отвечали им: «Мы помогаем всем». Мне тогда было очень страшно. Казалось, сейчас расстреляют и сына, и меня. Но нас все же отпустили.

— Когда Роман попал в зону АТО?

— Этой весной, — отвечает жена Романа Галина. — Ему позвонили из военкомата и попросили прийти уже с вещами. Сразу отправили на полигон, а оттуда — на фронт. Повестка пришла только через пять дней после того, как Рома уехал.

— Не пытались его отговаривать? — спрашиваю маму Романа.

— Я говорила: «Сыночек, может, не иди в армию? Давай тебя спрячем у кого-то из родных». Но он сказал: «Скрываться не буду. За уклонение могут и в тюрьму посадить. Не хочу, чтобы потом моим детям говорили: мол, у вас папа — зэк». У Ромы был военный опыт. Он проходил срочную службу в Яворове Львовской области. Там первый раз женился. В браке родился сын. Сейчас ему семнадцать лет. Но связь с первой женой прервалась. Мы ничего не знаем о старшем ребенке… Вторая жена с тремя сыновьями Романа живет, как и мы, в Полтавской области. 15-летний Женя звонит. Спрашивает, как папа. Десятилетний Ярослав и 12-летний Саша тоже знают, что случилось с отцом. Переживают за него. Рома общался с детьми. Старался им помочь.

— Уже после того как Рому вызвали в военкомат, я узнала, что забирать в армию многодетного отца не имели права, — говорит Галина. — Кроме того, отсрочку дают тем, у кого есть ребенок до года. А Лерочке вот 17 июля только полгода исполнилось… Я собрала все справки. Сделала копии свидетельств о рождении и передала в часть. Звоню тамошним юристам, а мне говорят: «Может, вы эти документы купили». На том разговор и закончился. Никто уже не мог вернуть Рому домой.

Вскоре мужчина сообщил родным, что бригада находится в Донецкой области, поблизости Марьинки, в селе Славное. По вечерам Роман старался позвонить родным. Сообщал, что с ним все в порядке, интересовался домашними делами, здоровьем детей.

— 30 мая мы немного повздорили по телефону, — продолжает Галина. — Я попросила мужа перебросить мне пару сотен гривен с его зарплатной карточки — нужно было дотянуть до дня, когда поступят «детские» выплаты. Рома начал говорить: «Потом как-нибудь»… И связь прервалась. На следующий день я не могла ему дозвониться. Лерочка, казалось, почувствовала, что с папой случилась беда, так расплакалась! Никогда до этого она так не кричала.

Вечером Галине позвонил сослуживец Ромы. Он рассказал, что группа из шести человек, которую отправили ставить блокпост, попала в засаду. Четверо были убиты, а двух бойцов взяли в плен. Один из них связался с родными и командованием батальона. С Романом связи не было. Никто не мог сказать, где он и что с ним.

— Я начала всех поднимать — командиров, волонтеров, — продолжает Галина. — Рома нашелся в реанимации Донецкой областной больницы. Врачи сказали, что нужны обезболивающие и антибиотики. В тот же день, когда мы их передали, по телефону мне сообщили, что мужу сделали операцию, и добавили: «Забирайте его, а то скоро сдохнет». Вот тогда уже в Донецк поехала свекровь. Причем у нее с собой было всего… восемь гривен. Хорошо, люди помогли добраться. Кормили ее, поселили… Сначала боевики готовы были отдать Рому просто так. Но вскоре начали требовать обменять его на нескольких своих. Люди, занимающиеся обменом пленных, нашли возможность вытащить Романа. Второго июля его забрали домой. А вот судьба еще одного бойца 28-й бригады, который вместе с Ромой попал в плен, неизвестна. Его тоже пытали, он несколько раз звонил нам. Благодаря ему мы узнавали, что с мужем. А теперь Сергея отправили куда-то в российскую тюрьму. Будут судить. Разве нельзя было договориться, чтобы и его освободили?

После обмена Галина еще не видела мужа: поехать в днепропетровскую больницу с двумя маленькими детьми было сложно. Лерочка совсем крошечная. Коле два с половиной года. Но у него — врожденный порок сердца. Когда об этом узнали волонтеры, пообещали решить проблему.

— Диагноз сыну поставили, когда ему было два месяца, — говорит Галина. — В Полтаве, куда малыша направили на дообследование, подтвердили, что ситуация серьезная. Через год я сама, прислонив ухо к груди сына, слышала внутри свист, как будто ветер в дырочку дует. Все врачи говорили, что нужна операция, но у нас не было денег… Долгое время Рома был без работы. Буквально накануне мобилизации устроился трактористом в соседнем селе. Уходя в военкомат, муж мне сказал: «Тем, кто служит, платят зарплату. Еще воевавшим землю дают. Продадим ее. Как раз будут деньги на лечение сына». Заработал… Когда Рому привезли в Днепропетровск, волонтеры, узнав о нашей проблеме, позвонили мне и предложили поехать в Киев на консультацию к врачу. Я не отказывалась — Коле нужно помочь.

— Я очень довольна, что внук уже в столице, у хороших врачей, — добавляет бабушка мальчика. — Ребенка нужно спасать. Коленька — копия отца.

— Вы рассказываете сыну о том, что Коля в Киеве, что ему будут делать операцию?

— Что вы! Даже несмотря на то что Роман в коме, врачи запретили говорить ему о том, что может заставить его нервничать. Просто передаю приветы от Гали и деток. Роме нужно сообщать только хорошие новости.

Чтобы Галине было комфортно с маленькими детьми, в столичном Институте сердца ей предоставили целую палату.

— Мы сразу обследовали Колю, — говорит заведующая отделением хирургического лечения врожденных пороков сердца кардиохирург высшей категории Ирина Аксенова. — У мальчика — дефект межжелудочковой перегородки. Эту дырочку между отделами сердца по щадящей методике закрывают без остановки сердца, не разрезая грудную клетку, с помощью своеобразной «пружинки» (окклюдера). Но таких приспособлений клиники не получают по государственным программам. А стоимость окклюдера — 50 тысяч гривен.

Узнав историю малыша и его отца, многие меценаты и волонтеры вызвались найти средства на покупку окклюдера. Фирма, которая их поставляет, сделала большую скидку. И в минувшую пятницу ребенку выполнили вмешательство.

Как известно, врачи Института сердца активно помогают бойцам, воюющим в зоне АТО, а также их родным. Кардиохирурги ездили в Северодонецк и Лисичанск — обследовали там взрослых и детей. Пятерым малышам уже провели операции на сердце. Еще стольких же привозили на консультацию, чтобы провести более тщательное обследование. Им назначили лечение и определили даты операций.

— Этим малышам во время операции нужно переливать донорскую кровь, которой не хватает, — добавляет Ирина Аксенова. — Мы просим всех, кто готов стать донорами, откликнуться и прийти в наш институт сдать кровь.

Адрес клиники: улица Братиславская, 5а. У нас свой пункт забора крови. Телефоны: (044) 291−61−18, (044) 291−61−13.

— Можно услышать разговоры о том, что мы берем за лечение деньги, — говорит директор столичного Института сердца доктор медицинских наук Борис Тодуров (на фото). — Но это не так. Расходные материалы для операций солдатам, членам их семей, детям из зоны АТО, нуждающимся в нашей помощи, оплачивает созданный при клинике благотворительный фонд. Кроме того, с нами сотрудничают волонтеры, которые в случае необходимости собирают средства для таких людей. Ведь часто им нужны деньги не только на лечение, но и на проезд, покупку всего необходимого для детей. Более того, мы принимаем пациентов и с оккупированных территорий. К нам приезжают из Луганска, Донецка, Крыма. Мы не отказываем никому, ведь там остается много наших людей, которые в силу разных обстоятельств не могут покинуть свой дом. Для некоторых семей после лечения ищем жилье, где они могли бы переждать военные действия.

— Обо мне и детях в Институте сердца хорошо заботятся, — говорит Галина. — Волонтер Дана Яровая постоянно звонит, интересуется, нужно ли нам что-то. Поддерживают журналисты телеканала СТБ, которые оплатили дорогу в Киев. И я уверена, что теперь с Колей все будет хорошо. Мы в надежных руках. Но все мои мысли — с Ромой. Очень надеюсь, что он скоро придет в себя, но при этом не будет помнить, как его пытали. Знаете, муж не раз по телефону признавался, что ему было страшно там, на войне. Особенно по ночам, когда бомбили. Рассказывал: хлопцы спят, а он сидит на пороге хаты в каске и бронежилете. Или вечером смотрят бойцы телевизор, а вдалеке рвутся снаряды. Все не обращают на это внимания, а Рома молитвы читает…

Читайте нас в Facebook

Сделайте «ФАКТЫ»
избранным источником
в Google News