Роман Бочкала: "В Сирии, как и в Донбассе, тактика России очень похожа — оставить после себя выжженную землю"
Роман Бочкала уже много лет занимается военной журналистикой. Он был одним из первых украинских корреспондентов, делавших репортажи из объятой войной Сирии в 2011 году. Работал в Конго, Сомали, на Балканах и в Косово. С первых дней войны на востоке Украины снимал на передовой, был ранен. Как только российские войска начали военную операцию в Сирии, поехал туда за материалом. Роман провел в зоне боевого конфликта ровно неделю и говорит, что в ближайшее время собирается в Сирию вновь…
— Роман, судя по всему, как только в мире появляется очередная горячая точка, вы сразу же строите планы на поездку?
— Недавно кто-то мне сказал, что я уже как адреналиновый наркоман. Но надеюсь, это недостаточно четкое определение, не хотелось бы таковым себя ощущать. Просто мне как журналисту важно осветить то, что сейчас происходит в одной из самых горячих точек планеты — Сирии. Я раньше уже бывал в этой стране: в 2011 и 2013 годах, когда там шла война. Просто тогда мои поездки были не так интересны для украинцев. А сейчас все проводят параллели между Сирией и Украиной и пристально следят, что там происходит.
*Роман Бочкала находился в зоне военного конфликта в Сирии неделю и в ближайшее время вновь собирается туда
— Как вы попали на территорию Сирии?
— Оказалось, попасть туда не так-то просто. Нужна виза. И получить ее достаточно сложно. Три недели мы с оператором Олегом Ерофеевым пытались сделать это в Киеве, но бесполезно. Вопрос завис. Не дожидаясь ответа, решили ехать в Ливан, находящийся по соседству с Сирией. Удалось получить визу благодаря главе дипломатической миссии в Сирии, Временному поверенному в делах Украины в этой стране Владимиру Джиджоре. Все вышло, можно сказать, случайно. Мы связались с Владимиром в социальной сети, и он вызвался нам помочь. В итоге достаточно быстро получили визу в посольстве Сирии в Ливане.
— Вы прилетели в Дамаск на самолете?
— Нет. Наш путь был другим. Самолетом долетели до Бейрута, а оттуда поехали в Дамаск на машине. Оказавшись на границе с Сирией, ты сразу понимаешь, что в этой стране идут военные действия. По дороге встречали огромное количество беженцев. Люди идут пешком, находятся в специальных лагерях, но больше всего их в буферной зоне. Там идет фильтрация всех беженцев из Сирии, проверяют, не террористы ли пытаются проникнуть на мирную землю. Ливан и так уже переполнен людьми из соседнего государства — там около двух миллионов сирийцев. А ведь в этой стране всего-то пять миллионов жителей. По сути, Ливан закрыл свою границу, и беженцы скапливаются на ней в огромном количестве. Как только въезжаешь на территорию Сирии, по дороге до столицы тебя сопровождают огромные плакаты с портретами президента Сирии Башара Асада. Там везде ощущается культ его личности. До Дамаска доехали достаточно быстро, «летели» на скорости 220 километров в час.
— Там такие хорошие дороги?
— В арабском мире везде неплохие дороги. Когда-то я даже интересовался, как удается поддерживать их в хорошем состоянии. Мне объяснили, что в этих странах не бывает морозов, редко идут дожди, ну и, конечно, делают дороги на совесть. Кстати, нас удивило, что на территории Сирии, несмотря на военные действия, ведутся дорожные работы, залатывают дыры. Жизнь продолжается.
— В Дамаске чувствуется, что страна в состоянии войны?
— При первом взгляде этого и не заметишь. Там надо пожить, чтобы все понять. Столица во власти правительства, и мне показалось, что они всеми силами стараются держать город на должном уровне. Чтобы у народа не падал боевой дух. Работают фонтаны, ночью город прекрасно освещен. Если куда-то попадает снаряд (как правило, минометный), тут же устраняются последствия, все ремонтируется, чтобы не мозолить глаза прохожим. Нам стало понятно, что в стране идет война, когда поселились в отеле. Были постоянные перебои с электричеством. В кафе официант сразу предупредил, что из указанного в меню имеется не все. И объяснил, что сейчас военное время, поэтому перебои с продуктами.
— Все-таки поехали на линию фронта?
— Конечно. Из Дамаска направились в пригороды Дарайя, именно там российская и сирийская авиация сейчас ровняют все с землей. Однажды самолет сбросил бомбу прямо у нас на глазах. Мы с оператором забрались на крышу одного из зданий, чтобы получить панорамную картинку, и вдруг услышали гул реактивного самолета. Он зашел на вираж, и в паре километров от нас сбросил нечто тяжелое, от чего произошел мощнейший взрыв и появилось облако дыма. Вот тогда нам стало реально страшно. Спрятаться не было никакой возможности. Нет уверенности в том, что этот самолет не прилетит вновь и не сбросит бомбу туда, где находишься ты. Местные говорят, что раньше бомбили только ночью, а теперь никто ни от кого не прячется — налеты совершаются и днем.
— Русские утверждают, что в местах бомбежки нет мирных жителей.
— Да что вы! Их там очень много. Никто не производит эвакуацию. Поэтому населенные пункты Дарайя, Дума, Моадамия — города-спутники Дамаска — переполнены мирными жителями. Более того, многие люди ездят ежедневно на работу в Дамаск. Это тоже такая непонятная гибридная война. С точки зрения правительства, в пригородах живут некие вражеские элементы, но тем не менее они прекрасно работают в столице.
— Что говорят местные жители, дома которых бомбят?
— Они заявляют о том, что готовы к примирению и компромиссу. Война уже шла на спад, все устали воевать долгих четыре года. И именно в этот момент Россия начала свою операцию, что стало новым витком напряженности. Местные, конечно, очень расстроены, понимают, что теперь уж война надолго. А ведь еще недавно им казалось, что и сам Асад готов к примирению. В общем, если бы Россия не подбросила дровишек в костер войны, такого кошмара не случилось бы.
— Вы встречали там русских?
— В отеле, где мы жили, русская речь слышалась отовсюду. Наши соседи по этажу были русскими. Мне сложно сказать, были ли это военные. В основном они одеты по-граждански, хотя военная выправка просматривается чуть ли не в каждом. Возможно, большинство из них были разведчиками. В фойе нашего отеля постоянно проводили встречи российские дипломаты. Шевроны российских военных можно было легко найти в сувенирных лавках Дамаска. А военных в форме со знаками отличия без проблем можно встретить в Латакии. В этом городе на средиземноморском побережье находится российская военно-воздушная база. Но туда нас не пустили. Физически воспрепятствовали нашей поездке.
— Как это произошло?
— Между Дамаском и Латакией осуществляются пассажирские авиационные рейсы. Мы купили билеты, у нас имелась аккредитация, поездка была согласована с министерством информации. Но в аэропорту во время паспортного контроля люди в штатском неожиданно забрали наши документы и ушли с ними куда-то. Позже нам объяснили, что это якобы представители разведки. Когда они вернулись, держа наши паспорта, нам сказали: «Вы никуда не летите. Журналистам из Украины там делать нечего». Просто не пустили в самолет.
— Какое отношение у местных жителей к русским?
— Все зависит от того, на чьей стороне они находятся. Кто поддерживает Асада, те радуются и говорят, что очень долго ждали, когда же, наконец, русские им помогут. Те, кто не поддерживает президента, воспринимают Россию как агрессора. От них запросто можно услышать те же слова о Путине, что и у нас в стране. В ситуации, которая сложилась в Сирии, параллели с Украиной проводятся легко. Не так давно Украина была полигоном для России — территорией для выяснения неких отношений, своих интересов. Теперь действо переместилось в Сирию, где, как и на Донбассе, очень похожа тактика России — оставить после себя выжженную землю. Ведь после ковровых бомбежек сирийских территорий не остается живого места. Россия сражается не на своей территории и ей нечего беречь.
— Что поразило вас в этой поездке больше всего?
— Город Маалула, находящийся в 55-ти километрах от Дамаска. Ему пять с половиной тысяч лет. Очень древний, потрясающе красивый город, расположившийся в скале. Колыбель православия, где находились ранние христианские храмы. Именно там сохранился арамейский язык, на котором якобы говорил сам Иисус Христос. Я был там в 2011 году. Это было место паломничества туристов. Вот и теперь мы решили съездить в Маалулу. То, что мы увидели, потрясло меня больше всего. Христианские храмы сожжены, ни одного живого места на их территориях не осталось.
*От христианской святыни — города Маалула, которому пять с половиной тысяч лет, — практически ничего не осталось
Город оказался во власти радикальных исламистов, которые уничтожили древнейшее поселение. Террористы убили всех монахов, сгоняли людей на центральную площадь, требуя отречься от веры. Тех, кто не соглашался, тут же вешали. Это яркий пример двойной морали России. Когда в 2013 году происходила вся эта катастрофа со святым местом, Россия ничего не предпринимала и даже не осуждала. Теперь они решили бороться с радикальным исламизмом, но, по сути, защищать уже нечего. Боевики разрушили в Сирии все, что было возможно. Вот вам истинное лицо кремлевской политики, которую на самом деле не интересуют радикальные боевики и защита христианских ценностей. Только личные геополитические интересы. Борьба с исламистами лишь прикрытие. Вообще, надо понимать, что, оказавшись сейчас в Сирии, ты, можно сказать, находишься на территории России.
— Правда, что вы собираетесь вернуться туда?
— Естественно. Жду визу и надеюсь, что на этот раз мне ее откроют в Киеве. Теперь только одна проблема — найти оператора. Что-то все отказываются со мной лететь…
Фото из «Фейсбука»
2714Читайте нас в Facebook
