Любовь Явнюк: "Во время беременности у меня в голове разорвался сосуд. Доктор провел срочную операцию, спасая и меня, и сыночка"
— Давид у нас очень активный, любознательный ребенок, в неполные десять месяцев уже ходит за ручку, смотрит мультики, интересуется компьютером — вчера за секунду «выковырял» три клавиши, — говорит Люба. — За ребенком нужен глаз да глаз…
— Справляетесь?
— Да. Такое счастье, что он у нас есть!
Фото из семейного альбома
…С Любой Явнюк мы познакомились год назад, вскоре после того, как женщине провели операцию на мозге. Ей только разрешили садиться в кровати. Врачи осторожничали: Люба была на седьмом месяце беременности. «Еще немеют рука и нога, но чувствую себя неплохо, — говорила тогда женщина. — Почему-то постоянно хочется есть».
Муж Сергей принес с базара красивые яблоки, Люба попросила бутерброд с докторской колбасой — и тут же его получила. Ну кто же откажет беременной?
— Те дни прошли для меня как во сне, — вспоминает Любовь Явнюк. — Помню, что мы были на свадьбе у родственников, а ночью у меня началась страшная головная боль — и я потеряла сознание. Как выяснилось позже, в мозге разорвался кровеносный сосуд, образовалась гематома величиной почти с куриное яйцо. Врачи Хмельницкой областной больницы не знали, что делать, но созвонились с киевскими коллегами, и меня реанимобилем перевезли в столицу. Когда я уже после операции пришла в себя, то не могла понять, где нахожусь, что со мной случилось. Мама и муж были рядом. Они и рассказали, что мне удалили гематому, но главное — беременность сохранили, и с ребенком все нормально. Надо было настроиться и думать только о хорошем. Через две недели после операции мне разрешили уехать домой. Но на 37-й неделе беременности надо было вернуться в Киев: нейрохирурги рекомендовали сделать кесарево сечение в Институте педиатрии, акушерства и гинекологии, специалисты которого участвовали в моей операции. Столько людей за меня переживало!
— Решиться на эту операцию для нас действительно было непросто: понимали, что риск очень высокий, щадящие современные методы в этой ситуации не подходят, так как гематома была большой — около 80 кубических сантиметров, — говорит заведующий отделом сосудистой нейрохирургии № 1 Института нейрохирургии имени
Врачи планировали провести Любе кесарево сечение на 38-й неделе беременности, 4 января.
— Ориентируясь на эту дату, мы по святцам выбрали сыну имя — Давид, — рассказывает женщина. — Но малыш немного изменил наши планы, так как решил появиться на свет раньше — перед Новым, 2016-м годом, 29 декабря. Хорошо, что в это время я уже находилась в Киеве, в Институте педиатрии, акушерства и гинекологии. Днем у меня неожиданно начались схватки, и врачи сразу, не теряя ни минуты, забрали меня в операционную. Кесарево сечение делали под наркозом. Я уснула, а проснулась уже мамой. Сын родился весом три килограмма 300 граммов, рост — 52 сантиметра. На сами роды муж доехать из Каменец-Подольского не успел…
— Я добрался на следующий день, — говорит Сергей. — И мы с сыном сразу познакомились.
— Не боялись брать его на руки?
— Нет. Мы так долго ждали Давида, что я уже ничего не боялся. Привык к мысли, что он у нас есть. Пройдя через такие испытания, начинаешь по-другому относиться к жизни, ценить самых близких людей, ощущать радость от того, что они рядом. Конечно, каждый день мысленно благодарю врачей Института нейрохирургии, и в частности Владимира Васильевича Мороза. Это профессионал, человек, уверенный в себе, у которого хватило мужества сделать эту операциию, словом, врач от Бога. Тревожило одно: Любе предстояло исследование сосудов — ангиография. Как оно пройдет? Что покажет? Ведь врачи говорили, что не исключена повторная операция…
— Я даже надеялась, что сначала отправимся домой, а уже потом, через некоторое время, приедем на обследование в Институт нейрохирургии, — рассказывает Люба. — Но Владимир Васильевич Мороз был настроен решительно: «Обследоваться надо прямо сейчас». Я очень переживала и вела себя почти агрессивно. Говорила: «Не хочу видеть врачей, белых халатов, дайте мне поскорее наркоз». А они подтрунивали и отвечали, что халаты у них теперь не белые, а зеленые… Чтобы оценить состояние сосудов, мне ввели контрастное вещество, процедуру выполняли под наркозом. Как только очнулась, стала звать Владимира Мороза, чтобы спросить, что он увидел. А Владимир Васильевич подошел и сказал одну фразу: «Люба, мы прощаемся с тобой навсегда…» Я знала, что другим пациентам назначают повторные обследования через несколько месяцев, через год, а мне, как выяснилось, они уже не нужны. Захотелось вскочить с операционного стола, обнять и расцеловать врача! Я вдруг поняла, что такое чудо…
— Люба Явнюк действительно первая в Украине пациентка, которой на таком позднем сроке беременности удалось выполнить сложную операцию по поводу разрыва артериовенозной мальформации в сочетании с аневризмами, — объясняет Владимир Мороз (на фото). — Причиной формирования гематомы стала врожденная сосудистая патология, при которой вена разрывается, вызывая кровоизлияние в мозг.
Когда стало ясно, что без операции не обойтись, директор Института нейрохирургии академик Национальной академии медицинских наук Украины, опытный нейрохирург Евгений Георгиевич Педаченко собрал консилиум, в котором участвовали руководители и ведущие специалисты нашего института и Института педиатрии, акушерства и гинекологии. Все понимали: операция — огромный риск и ответственность, но если ее не сделать, шансов на спасение у женщины и ребенка просто нет. В ходе консилиума обсуждались все нюансы хирургического вмешательства, и это очень помогло тем, кто затем непосредственно в течение трех с половиной часов проводил операцию. Поддержка коллег была для меня очень важна.
— Часто ли патология сосудов передается по наследству?
— Обычно мы расспрашиваем родственников, не было ли в роду тех, кто в раннем возрасте перенес инсульт. Свою медицинскую родословную важно знать всем, а для врачей она служит подсказкой, какие органы и системы у человека могут пострадать в первую очередь, на что обратить внимание во время скрининга.
Как оказалось, бабушка Любы Явнюк в 35 лет перенесла инсульт. Единственным методом лечения, который ей прописали врачи, был… покой. Она лежала неподвижно почти месяц. И это действительно помогло. Женщина прожила 77 лет и на здоровье особо не жаловалась. Так что предрасположенность к сосудистым аномалиям у Любы была.
— Мы очень боялись, что сын может унаследовать мою проблему, поэтому еще в два месяца, пока на головке не закрылся родничок, сделали ему УЗИ мозга, — говорит Люба. — К счастью, с сосудами у него все в порядке.
Владимир Мороз рассказал, что в последнее время врачи стали чаще выявлять аневризмы у молодых людей. Если это случайная находка, удается принять меры и не допустить разрыва сосуда. Но так бывает не всегда.
— На днях мы выписали из клиники женщину, у которой на шестом месяце беременности произошло кровоизлияние в мозг, — рассказывает Владимир Васильевич. — Из-за сложной локализации аномального сосуда (мальформация) мы не могли провести операцию сразу. В течение трех недель лечили пациентку консервативно — выводили в так называемый «холодный период», в состояние, когда угрозы жизни уже не было. Затем женщина находилась под наблюдением акушеров-гинекологов. Лишь через месяц после того, как на свет появился здоровый ребенок, мы пригласили маму на операцию. Провели ее щадящим эндоваскулярным (внутрисосудистым) методом. С помощью катетера, введенного через бедренную артерию, добрались до аномального сосуда и заклеили его. Теперь угрозы повторного разрыва нет. Женщина практически здорова.
— Действительно ли Люба Явнюк тоже здорова и больше не нуждается в вашей помощи?
— Совершенно верно. Обследование показало, что нейрохирургическая помощь ей уже не нужна. Правда, из-за гематомы, находившейся в глубинных структурах мозга, пострадали функции руки и ноги. Поначалу мы оценивали их работу так: руки на «три» (по пятибалльной системе), а ноги на «двойку». Сейчас эти оценки гораздо выше, и процесс восстановления продолжается.
— Поначалу левая рука работала плохо, но что было делать? — говорит Люба. — Когда родился Давид, я брала его правой рукой, так надежнее, а левой приходилось все делать: переставлять и переносить предметы, размешивать еду. Это и была тренировка. Теперь я стала почти левшой. Ногу еще разрабатываю. Она немного отстает. Пришлось отказаться от туфель на высоких каблуках (раньше носила только такие). Но я же хожу, так что жаловаться грех.
— Помню, вас очень расстроило то, что перед операцией пришлось остричь волосы…
— Это действительно для меня был больной вопрос. Я ведь даже не сразу поняла, что под шапочкой-повязкой, которую мне соорудили после операции, уже нет волос… А когда осознала это, очень расстроилась. Мама меня никогда не стригла, волосы были красивыми, длинными, я могла делать разные прически. Вернувшись домой после операции, поначалу на улицу выходила только в шарфе, а когда стала его снимать, знакомые меня не узнавали. Постепенно возвращаюсь к привычному стилю.
— Операция все же была очень сложной, травматичной. Беспокоят ли головные боли?
— Да. На перемену погоды реагирую головной болью. Например, перед дождем, снегопадом. Но как только осадки начинаются, боль проходит. Давление измеряю — нормальное.
— По работе скучаете?
— Скорее, по коллективу. Я воспитатель, а у нас в школе-интернате работает много молодежи, мы дружим, общаемся. Когда я заболела, ребята меня очень поддерживали, переживали. Как только после операции вернулась домой, приходили в гости. И на крестинах у Давида были. Но работать я пока не смогу: все мое время принадлежит сыну.
Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
2546Читайте нас в Facebook
