Сестра Анатолия Авдиевского: "В юности Толю, когда он в море начал тонуть, спас… дельфин"
Анатолий Авдиевский говорил, что счастье — это когда до последних дней занимаешься любимым делом. Оно было ему даровано. На протяжении полувека Анатолий Тимофеевич руководил коллективом, который стал визитной карточкой Украины — Национальным заслуженным академическим хором имени Григория Веревки.
В мае прошлого года Анатолий Авдиевский готовился отметить творческий юбилей концертом на сцене Национального дворца искусств «Украина». И несмотря на проблемы со здоровьем, продолжал работать. 
Но, увы, до момента, которого так ждал, дожить не удалось. В 82 года сердце народного артиста СССР и Украины, Героя Украины остановилось. О судьбе Анатолия Тимофеевича «ФАКТАМ» рассказала его сестра, ученый-зоотехник Валентина Авдиевская (на фото).
— Валентина Тимофеевна, какой вам запомнилась последняя встреча с братом?
— Извините, если буду плакать, — говорит Валентина Авдиевская. — Толя приехал в Одессу, где я живу, с концертом. Выступление проходило в филармонии. Состояние его здоровья было плохое. Он лежал в больнице, но каждый день отпрашивался у врача на репетиции хора. Толя дирижировал на сцене на протяжении всего концерта. А когда исполнил любимую песню наших родителей «Ой, у полi вiтер вiє», я поняла, что он приехал прощаться с Одессой, где учился в консерватории. Об этом я тогда сказала сестре Люде. В тот же вечер Толя уехал в Киев. А спустя время на даче почувствовал себя совсем неважно. Его отвезли в больницу. Там он умер. Говорить об этом тяжело — мы вместе росли, учились в Одессе. Толя старше меня на четыре года.
— Каким вам запомнилось детство?
— Одно время мы жили в бывшей помещичьей усадьбе. Это было очень живописное место, где росли редкой красоты деревья, кустарники, цветы. В окрестностях мы с Толей собирали грибы. К слову, брат хорошо рисовал. Родители наши были ветеринарными врачами, к искусству отношения не имели, но любили песню. Первыми «музыкальными инструментами» брата были крышки от кастрюль. Он играл на них, словно на тарелках от ударной установки. Бабушка сокрушалась, что побил все крышки, которые были у нее в хозяйстве. А потом Толя научился играть на сопилке, аккордеоне и трубе. В школе ходил в драмкружок. Особенно получались у него комедийные роли. Думаю, он мог бы стать хорошим актером.
— Наверняка в детстве случались какие-то приключения?
— Мне не было и трех лет, а Толе шел седьмой год. За горизонт садилось большое красное солнце, и Толе вдруг захотелось увидеть, где именно оно садится. Мы поехали на велосипеде смотреть. А солнце уходило от нас все дальше и дальше, пока не исчезло. Стало темно, а мы оказались так далеко от дома, что не понимали, где находимся и как вернуться. Родители уже начали нас разыскивать, переживали. Ведь ночью на нас могли напасть волки. К счастью, мимо проезжала машина, и добрые люди доставили нас домой. Толя часто вспоминал этот случай, когда приезжал ко мне на дачу в Каролино-Бугаз. Он любил море. Вставал в пять часов утра и ходил по берегу, а вернувшись, говорил: «Валька, ты знаешь, что пески поют?» Но как я ни прислушивалась, ничего не слышала.
— Судя по всему, ваш брат был лиричным человеком.
— Да. Очень любил весну, когда все начинает цвести, поют птицы. Любовался воробьями и говорил, что уважает их за то, что даже зимой, когда так холодно и голодно, они не покидают родину. А еще обожал цветы. Особенно розы и хризантемы. Их ему всегда дарили после концертов.
— Брат вам снится?
— Нет. Но мы всегда ощущали какую-то невидимую связь. Расскажу случай. Я приехала по делам в Киев из Одессы, а Толя — из Черкасс, где в то время работал. Ни он, ни я не знали о поездке друг друга. И вдруг в скверике возле консерватории я увидела его, сидящего на лавочке. «Толя! — воскликнула я. — Что ты здесь делаешь?» Ой, как он обрадовался встрече. Оказалось, ему тогда предложили возглавить хор.
— Чудеса в жизни Анатолия Тимофеевича, как он сам мне рассказывал, случались не раз. Запомнилось, как в пору студенчества соревновался с приятелями, — кто дальше заплывет в море. Он был далеко от берега и вдруг — судорога! Звать на помощь? Никого рядом не было. Стал тонуть. И тут вспомнил, что в плавки по совету одного физкультурника заколол булавку. Ткнул ею себя раз, второй — и судорога прошла. Таким образом спасся.
— А я знаю другой случай, когда брата спас дельфин. Толя начал тонуть, его покидали силы, и вдруг под ногами почувствовал что-то скользкое и твердое. Это что-то стало толкать его к берегу. Оказалось, дельфин. Толя был человеком верующим. Все от Бога — и эти спасения, и талант. В студенческие годы брат сорвался с турника. Приятели, увидев, что он посинел и не дышит, испугались и разбежались. Мимо проходила уборщица. Обдала его из ведра холодной водой — и Толя ожил. Он даже к врачам после того случая не обращался, организм восстановился сам.
— Чудо ведь и то, как он пришел в профессию.
— Бог его вел. Ведь как было? Папа посоветовал Толе идти в инженеры или строители, чтобы мог обеспечить себя и семью. Толя отнес документы в станкостроительный техникум. И вдруг, проходя по улице, услышал звучавшую из дверей консерватории музыку. Это было так красиво, что у него потекли слезы. Друг, с которым он шел, посоветовал ему зайти в это учебное заведение. Прослушав Толю, там сказали: «Немедленно подавайте документы!» И он забрал их из станкостроительного техникума и отнес в консерваторию.
— Анатолий Авдиевский как-то ощущал на себе славу?
— Конечно, ему было приятно, что его творчество ценят. Толю приветствовали на сцене космонавты, говорили, что очарованы украинской песней и языком. Дома у него бывал Константин Феоктистов. А по поводу того, как его узнавали люди, расскажу случай. Толя приехал к нам в гости и пошел на лиман. А там как раз двое мужчин рыбу ловили. Один другому говорит: «Смотри, это же Авдиевский!» А приятель ему отвечает: «Не может быть. Авдиевский вряд ли будет отдыхать в этом захолустье. Он, наверное, за границей отпуск проводит». Чтобы удостовериться, кто прав, подошли к Толе и прояснили ситуацию. Разговорились и даже подружились потом. За всю жизнь Толя ни разу не отдыхал в санатории. Когда хор шел в отпуск, у брата начинался прием экзаменов в Национальном педагогическом университете имени Драгоманова, где он преподавал.
— В быту Анатолий Авдиевский был человеком приспособленным?
— Он многое умел. В молодости, когда вошли в моду брюки-«клеш», сам вставил «клинья» и прострочил на швейной машинке. Шил себе и модные плавки для моря. Мог отремонтировать телевизор, машину. Однажды у меня на даче щенок Бимчик засунул голову в одно из отверстий стальной сетки забора. Толя с помощью плоскогубцев расширил это отверстие и освободил собачку. И забрал ее к себе в Киев, возил к ветеринару и даже получил на нее паспорт, где было написано «Метис Авдиевский Бим» (улыбается). Собачка прожила у Толи много лет. Животных он любил с детства. У него был свой зоопарк: подстреленный зайчик, которого ему удалось выходить, уж, ворона, ежик.
— Какое блюдо было у вашего брата любимым?
— Он обожал китайскую кухню. Не знаю, почему. В Китае никогда не был, хотя объездил много стран. Когда мы с сестрой приезжали в Киев, Толя вел нас в китайский ресторан. Любил заказывать там рыбу «по-китайски». Он вообще любил рыбу. Особенно камбалу. Раньше ее постоянно продавали в Одессе на Привозе. Продавцы резали ее на кусочки и сразу жарили на сковородке. При этом кричали: «Кому биточки? Кому биточки?» И мы покупали их, это было очень вкусно. А потом ее в продаже не стало. Как-то мне удалось купить камбалу, Толя так смаковал! А еще обожал черноморских бычков. Приехав однажды в Киев, я нажарила их ему. «А я знал, что ты мне бычков привезешь!» — сказал Толя. Остался очень доволен.
— А сам рыбачить любил?
— Он ездил на рыбалку, но ему было жалко все живое. Я вот тоже как-то собралась чистить свежевыловленную рыбу, а она… будто плачет. И я оставила затею.
— Анатолий Авдиевский бывал в разных уголках планеты. Какая страна его особо впечатлила?
— Ему нравилось познавать культуру разных народов. Во всех странах его коллектив хорошо принимали. Особенно Толя любил бывать в Испании и Португалии. А вот из гастрольного тура по странам Латинской Америки чудом вернулся живым. Брат в то время уже руководил хором имени Веревки. Это были интересные гастроли. Артисты побывали в Колумбии, Перу, Эквадоре, Бразилии, Мексике. Из Мехико собирались лететь через Гавану в Москву, затем — в Киев. Уже были куплены билеты и даже розданы артистам. Но кто-то посоветовал Толе тем рейсом не лететь и все билеты сдать. И брат послушался, хотя и пришлось заплатить большую неустойку. Билеты поменяли на другие, решив лететь не через Гавану, а через Рим. И что вы думаете, самолет, которым они первоначально планировали добираться, взорвался. Весь коллектив мог погибнуть. У Толи, как и у всех в нашей в семье, была хорошо развита интуиция.
— Слышала, что жена Анатолия Авдиевского Майя Пантелеймоновна очень тяжело пережила его утрату.
— Она давно болела, а после того, как не стало Толи, ее парализовало. Они прожили вместе более полувека. Майя танцевала в ансамбле. У них был сын Тимофей, очень талантливый. Рисовал иконы, был очень пластичен — мог бы танцевать. Но он умер совсем молодым — заболел гриппом, который перешел в воспаление легких. Это была страшная трагедия. У Тимофея осталась дочь Настя. У Толи еще есть дочь Оксана и внук Максим.
— Какой подарок брата особенно близок вашему сердцу?
— Ой, он много чего дарил. Из Канады, например, привез часы и фотоаппарат. И я ему всегда старалась подарить что-то хорошее. В последнее время у него часто случались простуды, и мы с сестрой купили Толе соляной ночник, обладающий лечебными свойствами.
— Что бы вы сказали своему брату сегодня, если бы он мог вас услышать?
— Если бы он был жив… Я бы сказала ему: «Толя, иди на отдых и пиши мемуары». Брат сам всего достиг — никто ему не помогал. А нам с сестрой и братом заменил отца, который умер в 1975 году. Толя помогал нам во всем, поддерживал и направлял. Мог, например, сказать: «Валька, ты не то делаешь»… И этого было достаточно.
Фото в заголовке УНИАН
1381Читайте нас в Facebook
