"25 лет назад врачи сказали, что у моей дочки нет ни одного шанса выжить"
О том, что в детстве у нее были серьезные проблемы с сердцем, что она перенесла сложнейшую операцию, Генриетта узнала, когда ей было 14 лет. А подробности первых дней жизни мама рассказала ей в шестнадцать.
— Я очень благодарна за это маме, хотя то, что услышала, было настоящим потрясением, — говорит Генриетта. — Шрам от операции у меня остался, но я о нем даже не думала, потому что без него себя не помню. Всегда считала, что я практически здорова. Да так оно и было. Единственное ограничение на занятиях по физкультуре — кросс. Бегать на скорость было трудновато. Все остальное делала, как все. Училась хорошо, окончила вуз. Теперь работаю экономистом. А еще занимаюсь танцами — бальными, восточными, танцами разных народов. Кстати, танцуем всей семьей — мама, папа и мы с сестрой Аней. Она старше меня почти на два года.
*Генриетта: «Когда мама рассказала мне о первых днях и месяцах моей жизни, о том, как боролась за меня, я стала понимать ее гораздо лучше. Очень важно знать свою историю и историю семьи»
… Маме девочки трудно вспоминать о событиях почти 25-летней давности теперь, когда с дочкой все хорошо. Но она делает это для тех родителей, которые могут отчаяться, опустить руки, сдаться, перестать бороться за своего ребенка.
*Уже в три года Генриетта (справа) была такой же активной и подвижной, как старшая сестра Аня, родившаяся здоровой
— Генриетта получила при рождении высокий балл по шкале Апгар — девять из десяти, но уже через пять минут после появления на свет ребенок стал синеть и задыхаться, — рассказывает Вилена. — Когда дочке поставили диагноз сложный порок сердца, несовместимый с жизнью, и предупредили, что она проживет не больше месяца, я пришла в отчаяние. А врачи утешали, как умели: «еще родишь», «лучше откажись от малышки, чтобы не видеть, как она погибает». Но я не могла этого сделать.
Самым страшным был не тот день, когда я узнала о диагнозе, а ночь перед операцией… Меня предупредили: такие вмешательства в Институте сердечно-сосудистой хирургии, известном как Амосовский, только начали делать. Фактически это эксперимент. Но для моего ребенка — шанс. До сих пор в ушах стоят слова: «Все дети с таким пороком погибают. И все же мальчику, у которого был подобный порок, кардиохирург Илья Емец сделал удачную операцию. Ребенок выжил. Ему уже полтора месяца». И я надеялась.
Вдруг подошла к кроватке и почувствовала, что дочка… холодная. В отчаянии схватила малышку, завернутую в пеленку, и побежала к реанимации. Встретила в коридоре женщину-врача и стала умолять: «Спасите!» Она открыла дверь реанимации, и я впервые увидела, что там происходит: под аппаратами искусственного дыхания лежали люди. Кажется, их было восемь. «Скажи мне, кого отключить, и я отключу, — услышала я слова врача. — Только они уже дождались операции, пережили ее, и шансов спасти их у нас больше. А твой ребенок еще должен дождаться… Пожалуйста, доживите до утра!» Мы дожили…
Оказалось, о той решающей в ее жизни ночи перед операцией во время нашего разговора Генриетта слышала от мамы впервые…
Декабрь 1991 года Илья Емец называет «черным». Он недавно вернулся из Австралии, где ему довелось стажироваться в одном из лучших кардиохирургических центров. Казалось, он уже знает, как спасать детей, родившихся с пороком сердца, ведь не только видел, как это делают его австралийские учителя, но и участвовал в операциях.
— Тогда я верил в свои силы и сам вызвался сделать сложную операцию новорожденному мальчику, — вспоминает Илья Емец (на фото). — Но ребенок поступил к нам в клинику на 23-и сутки от рождения. На подготовку к операции ушло еще шесть суток. За это время сердце уже ослабело. У малыша была транспозиция коронарных сосудов (природа поменяла их местами) — порок, несовместимый с жизнью. Тем не менее мы попытались спасти ребенка. После операции он прожил лишь шесть часов… Проанализировав все, я понял: успешным может быть только вмешательство, сделанное на более раннем сроке — до 20 дней от рождения. А по закону парности случаев в клинику поступил еще один ребенок с транспозицией, и тоже слишком поздно — на 29-й день. Это был сын батюшки. Я честно сказал: «Ничего сделать не сможем…» А отец все ходил и просил: «Спасите! Он же погибает!» И, видимо, у директора Института сердечно-сосудистой хирургии Геннадия Кнышова дрогнуло сердце. Он попросил меня прооперировать этого ребенка. Я сделал все, что мог, но дитя умерло на шестые сутки. Вот почему тот декабрь стал для меня «черным». Мысли посещали всякие: оставить попытки оперировать новорожденных, уехать куда-нибудь. Прошло три месяца. А вера в свои силы не возвращалась. Я принял приглашение поехать на Кубу, посетить кардиохирургическую клинику, где работал замечательный хирург Хосе Оранго, мой знакомый. Билет на Кубу лежал в кармане…
…Миша родился 22 марта. Диагноз был таким же, как у двух первых маленьких пациентов. Но, видимо, судьба оказалась к нему более благосклонной, как и к человеку, который его оперировал.
— Так получилось, что именно Миша спас меня как кардиохирурга, и я не перестал оперировать новорожденных, — продолжает Илья Николаевич. — Идя на эту операцию, решил: если малыш выживет, останусь в институте, нет — буду думать, что делать дальше, возможно, уеду. В день операции, 22 апреля, ребенку исполнился месяц. Первые сутки — живет, вторые — живет, на третьи меня стали поздравлять коллеги, в том числе Геннадий Кнышов. И тут я признался директору, что завтра должен лететь на Кубу. Мы поговорили, и он отпустил меня. Ровно через неделю я вернулся и почувствовал, что повод для гордости уже есть, что учеба в Австралии не прошла даром. Ребенок жив, все жизненные показатели пришли в норму. Я был уверен: после операции такие дети имеют все шансы стать здоровыми. На этой неделе Мише исполнилось 25 лет, и со здоровьем у него все в порядке.
И еще: исправлять пороки сердца надо в первые дни жизни, пока из-за них не пострадал весь организм. Сейчас мы делаем это даже в первые часы после рождения. Рекорд — операция на сердце у ребенка через три часа (!) после появления на свет с использованием его собственной пуповинной крови. Это наше ноу-хау, признанное в мире.
В Центре детской кардиологии и кардиохирургии, который возглавляет Илья Емец, ежегодно делается около трех тысяч операций. Специалисты центра выполнили свыше 22 тысяч жизнеспасающих вмешательств. Чтобы понять, как это важно, достаточно познакомиться с одним спасенным ребенком и его семьей. Генриетта и ее мама стали для меня настоящим открытием. На днях они приехали в Киев на консультацию.
*Илья Емец:"Два успешно прооперированных новорожденных, которым нынешней весной исполняется 25 лет, вернули мне уверенность в том, что я и дальше должен заниматься кардиохирургией. А за подаренную мне икону Николая Чудотворца я очень благодарен Генриетте и ее маме"
— Генриетта родилась 7 мая 1992 года в Киеве, в роддоме на бульваре Шевченко, — вспоминает мама девушки Вилена. — Я выглянула в окно и увидела свечи каштанов. Они только распустились. Такая красота! Это потом были боль и отчаяние, затем радость и счастье, когда удалось победить болезнь. Но эти свечи остались в памяти. Сейчас мы живем в Питере (мужа еще в начале 90-х отправили туда на работу), и когда в метро недавно произошел теракт, почему-то вспомнился тот вид из окна роддома, свечи каштана, и сами собой сложились строки стихотворения о жизни, которую кто-то дарит или отбирает, об ангеле-хранителе:
«Таких, как ты, спасу я много раз,
Я буду рядом день и ночь с тобой,
Склонясь над колыбелью, как сейчас,
Развеивать невидимую боль…»
Ангелами для меня были и Илья Емец, и другие врачи, медсестры, няни, которые заботились о Генриетте сразу после операции. Ведь родителей в реанимацию не пускали… Я, например, даже не догадывалась, что дочку, чтобы она не плакала, постоянно носили на руках те, кто дежурил. Отдавая мне Генриетту, замечательный кардиолог Надежда Руденко предупредила: «Плакать девочке нельзя ни в коем случае. Мы ведь и сами засыпали с ней на руках».
Маме хотелось верить, что все беды у ребенка позади, но это было не так. Вскоре после того, как девочку выписали из Института сердечно-сосудистой хирургии, она попала в «Охматдет». Диагноз был неясен — заражение какой-то инфекцией на фоне ослабленного иммунитета.
— Дочка вновь угасала, а я ничего не могла сделать, — говорит Вилена. — Я умоляла врачей разрешить мне находиться с ней, но по правилам это не допускалось. Предупреждала, что кардиохирурги запретили ей плакать, но и это никого не волновало. Пришлось написать расписку и забрать Генриетту домой под свою ответственность. А напутствия врачей звучали так: мол, ребенок умрет — сами будете виноваты. Участковая врач действительно испугалась, что дочка может погибнуть. Она убеждала, что найдет для нас хорошую больницу, и я сдалась. Нас целый месяц выхаживали в детской больнице на улице Богатырской. Затем мы уехали в Питер. Но в Киев возвращались каждое лето: здесь по-прежнему жили родители, брат. Приезжая, обязательно шли проверять сердце. И мы, и врачи радовались: все идет хорошо.
— И не было никаких ограничений в занятиях спортом, танцами?
— Наоборот, такие занятия поощрялись. Мы растили здорового ребенка. Ни Генриетта, ни старшая дочка Аня не были болезненными, не очень часто простужались, хотя детскими болезнями заражали друг друга и переносили их нормально. Девочки были веселыми, подвижными, очень дружными. А идея заниматься танцами была моя. Когда-то родители купили мне пианино, и я пошла в музыкальную школу, а не на танцы, как мечтала. Но желание танцевать не пропало с возрастом. Решила освоить бальные, в чем меня поддержали 16-летняя Аня и 14-летняя Генриетта. Позже и муж стал моим танцевальным партнером. Но у младшей дочери особенно хорошо получаются восточные танцы. И хотя она сейчас занята на работе, все же находит время для любимого занятия.
*Генриетта (вторая справа): «Танцами увлеклась вся наша семья. Вместе с сестрой Аней ходили на занятия. Родители танцуют в паре»
— А еще я хотела бы получить второе высшее образование, выучить иностранные языки, развиваться, потому что интерес ко всему новому у меня огромный, — говорит Генриетта. — Это мне, наверное, передалось от мамы и бабушки. У мамы ведь четыре образования! Она социальный педагог, но, когда понадобилось, пошла в бизнес, всему научилась, и у нее отлично получается руководить большим коллективом. А еще времени хватает на танцы, чтение, вышивание, рыбалку, походы. Понимая, какой насыщенной может быть жизнь, ценю каждое мгновение. И, конечно, мечтаю о хорошей семье — как у родителей, о детях. Такие у меня планы.
— Теперь, когда мы приехали в Киев, чтобы вместе с врачами отметить эту дату — 25-летие проведения первых в Украине успешных операций на сердце у новорожденных, — решили подарить свое стихотворение Илье Николаевичу, — продолжает Вилена. — И еще ему в подарок я вышила бисером икону Николая Чудотворца. Когда я с молитвой обращаюсь к этому святому, в моей жизни действительно случаются чудеса. А они необходимы каждому человеку. Больше 20 лет назад заболела моя мама, ей сделали обширную операцию. Диагноз — рак молочной железы. Врачи не давали никакой надежды. И я пошла в церковь, нашла икону Николая Чудотворца и стала молиться. Вдруг как будто внутри себя услышала голос: «Почему ты просишь ее оставить?» — «Потому что она моя мама, она так молода, ей чуть больше пятидесяти. У нее две внучки, я хочу, чтобы она видела, как они растут, общалась с ними, любила их. Чтобы они любили ее. Она может дать им так много!» И вновь голос: «Сколько ты просишь?» Как ответить? Пять лет, десять — это так мало. Хотя я ведь видела, понимала реальную картину: с мамой все было очень плохо. И я сказала: «Прошу двадцать…» Мама поправилась, она с нами уже 23 года. Мои дети росли с ней, она дарила им любовь, решала с ними задачи по математике, писала рефераты, давала советы. Все это было и есть в нашей жизни. И это чудо. Просто нельзя терять надежду. А за жизнь близких надо бороться, не жалея ни душевных сил, ни физических. Только тогда нам воздастся…
Сегодня в Национальной опере Украины состоится благотворительный концерт известной певицы Ольги Микитенко. Средства от продажи билетов пойдут на покупку оборудования для Центра детской кардиологии и кардиохирургии. А 28 мая в Киеве пройдет уже 25-й «Пробег под каштанами». Благодаря этой акции ежегодно удается собирать значительные суммы на приобретение всего необходимого для проведения операций на сердце. «Добро порождает добро!» — этот лозунг помогает неравнодушным людям находить тех, кто остро нуждается в помощи, и действовать.
2735Читайте нас в Facebook
