Демьян Бедный, уже сотрудничавший с большевиками, написал стихотворение в защиту Тараса Шевченко
Афанасий Фет — шурин киевского профессора
Поэта Афанасия Фета все знают как автора хрестоматийных лирических стихотворений — таких, как «На заре ты ее не буди», «Я пришел к тебе с приветом», «Шепот, робкое дыханье». Он признан классиком русской литературы. Но его биография, полная сложных коллизий и путаных зигзагов, во многом связана с украинской землей.
По обстоятельствам рождения юный Афанасий — фактически приемный сын русского помещика Шеншина — долгое время числился в документах дармштадтским подданным Афанасием Фетом. Именно под этим именем стали появляться первые опубликованные им стихи и поэтические сборники. Добиваясь дворянского звания, в 25 лет он поступил унтер-офицером в кирасирский полк, дислоцировавшийся на территории нынешней Кировоградской области. Между прочим, в том же полку служил офицером Виталий Лысенко — отец будущего украинского композитора Николая Лысенко. Фет хорошо знал маленького Николая, относился к нему с симпатией и даже помогал обучаться грамоте.
* Афанасий Фет на военной службе
Карьере в русской армии мешало формальное иностранное подданство Фета. Поэт отмечал в своих воспоминаниях: «Старший адъютант дивизионного штаба, объясняя мне, что я записан на службе вольноопределяющимся действительным студентом из иностранцев, сказал, что мне нужно, в видах производства в офицеры, принять присягу на русское подданство и исполнить это в ближайшем комендантском управлении, то есть в Киеве». В феврале 1846 года Афанасий Фет прибыл сюда для выполнения надлежащей процедуры. Проходила она в старом помещении Присутственных мест (не сохранилось) на территории нынешнего Мариинского парка. Афанасия Фета приводил к присяге протоиерей Тимофей Сухобрусов, свидетелями были местные чиновники во главе с киевским гражданским губернатором — знаменитым филантропом Иваном Фундуклеем.
Правда, до вожделенного дворянства поэт так и не дослужился, оставив, в конце концов, военную стезю. Со временем его все же узаконили как наследника дворянина Шеншина, однако в литературе он всегда оставался Фетом.
Поэт приезжал в Киев еще не раз — ведь его сестра Каролина Фет стала женой врача-акушера Александра Матвеева, профессора медицины Киевского университета. Матвеев считался выдающимся специалистом, был даже деканом медицинского факультета, а затем и ректором университета. Фет охотно гостил в городской усадьбе Матвеева на Тарасовской улице. В мемуарах поэта сохранилось описание живописного киевского уголка, к нынешнему времени уже застроенного: «При благословенном киевском климате, непосредственно прилегавший к домашнему двору сад его, с персиковыми шпалерами, всевозможными карликовыми деревьями, фонтаном и оросительным бассейном, действительно заслуживал полного внимания».
Киев стал городом творческого дебюта Демьяна Бедного
Сейчас стихотворное наследие Демьяна Бедного далеко уже не столь популярно, как в советские времена. Однако в антологиях оно все же представлено. Вспомним ставшие народной песней «Проводы» («Как родная меня мать провожала…»), «Манифест барона фон Врангеля» с его комической русско-немецкой мешаниной, а также иронические басни… Если поинтересоваться подробностями раннего этапа биографии крестьянского сына Ефима Придворова (таково настоящее имя Демьяна Бедного), выясняются довольно неожиданные обстоятельства.
Еще в 13-летнем возрасте Ефим прибыл в Киев, чтобы поступить на казенное содержание в Военно-фельдшерскую школу при гарнизонном госпитале. Его с детства увлекало чтение стихов, он сам начал сочинять рифмованные строки — и вскоре их сочли достойными публикации. Таким образом, Киев стал местом его творческого дебюта. Часть тогдашних сочинений не увидела печати, но их слышала киевлянка Анна Войтоловская — жена известного журналиста Льва Войтоловского. Ее муж хорошо знал Демьяна Бедного, не раз принимал его в своей киевской квартире на улице Кузнечной (ныне Антоновича), в доме № 20. Анна Ильинична вспоминала об одном из посещений Демьяна в Москве. «Он встал из-за стола и сказал: „Теперь я вам прочту то, что никому не читаю и никогда не дам читать. Пусть после моей смерти напечатают“. И вынул из глубины стола толстую тетрадь. Это были лирические стихи необычайной красоты и звучности, написанные с таким наплывом глубокого чувства, что муж и я сидели как зачарованные. Он долго читал, и предо мной предстал совсем другой человек, повернувшийся новой стороной своего глубокого внутреннего мира».
* Ефим Придворов (Демьян Бедный)
Псевдоним Демьян Бедный появился в 1912 году, когда Придворов уже переселился в Петербург и сотрудничал с большевиками. Под этим именем нередко публиковались сатирические стихи и басни, занявшие ведущее место в его творчестве. Одно из таких произведений затронуло острую тему, связанную с Украиной. Когда в 1914 году исполнилось сто лет со дня рождения Тараса Шевченко, столичная газета «Новое время» поместила украинофобскую публикацию: якобы возле могилы Кобзаря какой-то пастух сказал журналисту, что тропу к ней протоптали свиньи. На это Демьян Бедный ответил басней «У великой могилы», вызвавшей широкий резонанс. Басня представила собой диалог между заезжим паном-черносотенцем и украинским пастухом по имени Явтух. Заканчивалась она такими строками:
«Забытый, грязный холм. Но — странно…
Не пойму:
Тропинок много кем утоптано к нему?
Неужто дураков еще на свете много?
— Эх, — отвечал Явтух, взглянув
на пана строго, —
Над чим глумуетесь? А сива голова!
Не дурни, ридный люд того не забува,
Хто спочива
Тут в домовыни.
Йдуть люды, моляться! Хоть иноди бува:
Замисть людей сюды якиись
лизуть свыни!"
Когда же большевистская партия оказалась при власти, Демьян Бедный ревностно стал прислуживать ей. Он славил коммунистических вождей, оплевывал противников, теряя всякое чувство меры. Особенно показательны в этом смысле его антирелигиозные вирши. Зато и от властей ему доставались всевозможные блага и почести. Так конъюнктурные соображения окончательно заменили поэту музу. А его прежняя лирика канула в небытие. Вышло так, что Демьян Бедный стал неугоден Сталину, с которым он раньше был близок до фамильярности. В июле 1938 года бывшего любимца партии даже исключили из ее рядов за «моральное разложение». В приступе страха и отчаяния Демьян сжег в камине свой архив — в том числе и тетрадь с давними киевскими стихами…
Пытаясь свести концы с концами, Александр Олесь работал на скотобойне
Когда тридцатилетний Александр Олесь (настоящая фамилия — Кандыба) поселился в Киеве с женой Верой и маленьким сыном Олегом, он уже был известен как яркий украинский поэт-лирик, автор сборника «З журбою радість обнялась». К слову, это была не первая его попытка перебраться в древний город на Днепре. Еще в юности, окончив земледельческое училище на Харьковщине, Александр приехал было в Киев, чтобы посещать вольнослушателем занятия сельскохозяйственного отделения Политехнического института. Но тогда ему не удалось задержаться здесь по причине вполне прозаической: не хватало средств на жизнь.
Есть сведения, что на некоторое время семья Олеся поселилась в жилом доме по улице Паньковской, 9, принадлежавшем профессору Михаилу Грушевскому. Михаил Сергеевич, кстати, редактировал тогда украинский журнал «Літературно-науковий вістник», в котором Олесь вел отдел литературы. Но в дальнейшем поэт выбрал другое место жительства: по улице Кузнечной, 97 (дом не сохранился), затем — в здании № 64/16 по той же улице. Эти переезды, очевидно, определялись более близким расстоянием до места службы. А служба оказалась совершенно не поэтичной. Профессиональный ветеринар Александр Кандыба нанялся врачом при городской скотобойне, располагавшейся тогда возле перекрестка нынешних улиц Большой Васильковской и Ивана Кудри.
Сам поэт вспоминал потом: «Бажаючи віддатись виключно літературній роботі, я робив заходи знайти якусь посаду при видавництві або знайти постійну роботу при газеті, але в той час так бідно оплачувався літературний труд, що я примушений був взяти, може, найогиднішу роботу з усіх робіт. У жовтні 1909 року я поступив на київські міські скотобійні, де і прослужив до початку 1919 року. В атмосфері кривавого пару, хрипіння й агонії конаючих тварин довелось мені „продовжувати“ літературну роботу, але це вже була аматорська робота. Робив я спроби найти собі іншу роботу, але з тих чи інших причин мені не вдалось».
* Александр Олесь
Действительно, Александру Ивановичу пришлось нелегко. Чтобы сводить концы с концами, его жена Вера Антоновна тоже работала — педагогом в частном коммерческом училище Марии Хорошиловой (оно находилось в начале той же Кузнечной улицы). Но они справлялись, воспитали сына (будущего украинского деятеля и узника нацизма Олега Ольжича). Александр Олесь даже смог побывать за границей — в Австро-Венгрии и Италии. Выходили в свет новые сборники его стихотворений.
Потом начались трагические события, когда «атмосфера кривавого пару» охватила весь Киев, всю Украину. С 1919 года Олесь оказался в эмиграции. Уже в 1920 году поэт подготовил книгу «Княжа Україна» — стихотворные переложения древних летописей и преданий. Она была написана, что называется, на одном дыхании. Автора могли вдохновлять воспоминания о реально существующих киевских реликвиях.
Александр Олесь и его жена ушли из жизни на чешской земле и были похоронены в Праге. Правда, в 2017 году по материальным соображениям их останки на Ольшанском кладбище были эксгумированы. Но сразу же удалось достигнуть решения насчет переноса останков на родную землю. Теперь прах поэта покоится в Киеве, на Лукьяновском гражданском кладбище. Недавно в честь Александра Олеся назвали одну из новых киевских улиц. Еще раньше здесь появилась улица Олега Ольжича — между прочим, ранее носившая имя Демьяна Бедного.
* На фото возле заголовка Демьян Бедный
1402Читайте нас в Facebook
