Пенелопа Крус: «Отказалась сниматься обнаженной и потеряла роль. Но в итоге это принесло мне успех»
Пенелопа Крус — единственная испанская актриса, имеющая именную звезду на Аллее славы в Голливуде. Кроме того, она — единственная испанская актриса, удостоившаяся премии «Оскар». Получила ее за роль второго плана в фильме «Вики Кристина Барселона». Теперь у нее есть возможность добавить к этим трофеям и премию «Эмми». И тогда она по количеству завоеванных в Голливуде наград сможет обойти своего мужа Хавьера Бардема. Он получил свой «Оскар» за роль второго плана в фильме «Старикам тут не место». Кстати, Бардем — единственный испанский актер, ставший лауреатом премии Американской киноакадемии. «Эмми» в его активе нет.
Пенелопа и Хавьер знают друг друга много лет. Они вместе играли еще в 1992 году в картине Бигаса Луны «Ветчина, ветчина». Их связывала дружба. Но потом, неожиданно для армии их поклонников, самые популярные в мире испанские кинозвезды влюбились друг в друга. И произошло это как раз во время съемок фильма «Вики Кристина Барселона» Вуди Аллена, где они сыграли страстных любовников. Поженились Пенелопа и Хавьер в 2010 году. У них уже двое детей — семилетний сын Лео и дочь Луна, которой 22 июля исполняется пять лет.
* Пенелопа и актер Хавьер Бардем знают друг друга очень давно, а восемь лет назад стали супругами
— Правда ли, что уже в возрасте четырех лет вы твердо решили стать артисткой?
— Так и было. Во мне было так много энергии, что меня решили отдать в балетную школу в надежде, что там найдут выход моему неуемному желанию прыгать и бегать. И действительно, за пару часов занятий с меня сходило семь потов, а я была счастлива. Поняла, что именно это мне и нужно.
— Почему же вы стали актрисой, а не балериной?
— С самого начала я твердила моему преподавателю балета, что на сцене хочу сыграть Кармен. Он рассказал мне ее историю в надежде отговорить. Но мое желание только усилилось. Учитель был озадачен. Он не мог понять, почему Кармен? Почему не Спящую Красавицу, что было более естественно для девочки четырех лет. А я продолжала твердить: «Кармен! Кармен!» И знаете, что произошло? Я 17 лет занималась балетом, а станцевать Кармен мне так и не дали. Зато я открыла в себе подлинную страсть — если какой-то персонаж мне очень нравится, стремлюсь непременно сыграть его, иначе это будет съедать меня изнутри. Мне это необходимо как воздух.
— В чем еще вам помог балет?
— Когда настало время идти в обычную школу, я уже умела выражать свои чувства, эмоции. Почувствовала определенную внутреннюю свободу.
— Но почему все-таки кино?
— Мне было 11 лет, когда отец сделал мне сказочный подарок. Он купил видеомагнитофон! Формат VHS тогда еще не придумали. Это был Betamax магнитофон. Он был большой. И кассеты, которые в нем использовались, тоже большие. Кроме того, меня записали в видеопрокат. Купили карточку постоянного члена, что позволило мне брать кассеты с фильмами ежедневно.
Это было невероятно! Ведь у нас в округе не было ни одного кинотеатра. А я пересмотрела огромное количество фильмов. Если какой-то из них мне нравился, могла смотреть его 20 дней подряд! Видеомагнитофон позволил мне открыть для себя замечательных актрис. Это и Мэрилин Монро, и Софи Лорен. Я посмотрела фильмы Педро Альмодовара и Билли Уайлдера… В картины Альмодовара просто влюбилась. Узнав, что он живет в одном городе со мной, решила найти его, чтобы лично поблагодарить за прекрасные моменты, которые мне подарили его картины. А еще — чтобы напроситься к нему на кастинг в надежде, что Педро даст мне роль. Мне было тогда около 14 лет. И я, продолжая заниматься балетом, отправилась на театральные курсы. Была настолько уверена в себе, что принялась искать агента.
* Так популярная актриса выглядела в начале своей творческой карьеры
— Говорят, у вас это не сразу получилось, но вы проявили невероятное упрямство?
— О, это целая история! Повторяю, мне было 14 лет, и я отправилась на свое первое собеседование с агентом. Ее звали Катрина Байонас. Это прекрасная женщина, с которой мы дружим уже 30 лет. Она до сих пор мой агент в Испании. Но тогда… Тогда я ее возненавидела! Катрина решила посмотреть, на что я способна. И велела сыграть мне сцену из легендарного фильма «Касабланка». Я жутко расстроилась. Сказала: «Мне 14, а вы заставляете меня играть роль взрослой женщины! Очевидно, что вы меня не желаете». Но она настояла. Я сыграла. Конечно, это было ужасно. И она меня отправила домой. Я пришла к ней снова спустя некоторое время. И Катрина велела мне сыграть что-то из Теннесси Уильямса. И это снова была взрослая женщина. И я снова все провалила. И меня отправили домой во второй раз. Но я не сдалась…
— Вы пришли к ней снова? Откуда такое упрямство, такое бесстрашие в 14 лет?
— Именно потому, что 14 лет. В том возрасте я ничего не боялась. Я схитрила. Записалась под чужим именем. Катрина очень удивилась, увидев меня снова. А я заявила, что в этот раз буду импровизировать. Была так зла на нее. И всю эту злость выплеснула наружу. Моя импровизация была о разбитой мечте, разочаровании, обиде. И она сказала мне: «В этом году я просмотрела 300 человек. Ни с кем из них не стану работать. Ни с кем, кроме тебя».
Мы подписали договор. И Катрина вскоре устроила для меня первые пробы. Благодаря ее усилиям я получила роль в фильме «Ветчина, ветчина». Это была моя первая роль в кино. И сразу номинация на премию «Гойя». А еще — знакомство с Хавьером Бардемом, который сначала стал моим другом, а теперь — мужем и отцом моих детей. А еще благодаря «Ветчине, ветчине» на меня обратил внимание Педро Альмодовар. И я снялась в итоге у своего кумира детства уже в пяти фильмах! Наконец, благодаря Катрине я узнала, к полному своему удивлению, что профессия, которой я так стремилась овладеть, может прокормить меня и моих близких. Катрине сейчас 80 лет. Но выглядит она не старше 50. И я уверена, это потому что она замечательная женщина. Я благодарна ей за все и очень люблю ее.
— Вы так добивались своей мечты! Это вызывает уважение, восхищение. Какой совет можете дать начинающим актерам?
— У любого артиста будет в жизни много «да», но еще больше «нет». И в начале карьеры «нет» будет звучать намного чаще. Очень важно не сломаться, на разочароваться. Потом, когда вы уже обрели известность, когда ваше положение стабильно, наступает другая серьезная опасность. Страх услышать «нет» порой толкает на то, чтобы сказать «да», когда вам предлагают слабую роль, или роль, которая не нравится. Вами руководит желание продолжать работать, но нужно помнить, что постоянное «да» в какой-то момент лишит возможности сняться в по-настоящему интересном проекте, потому что вы уже будете задействованы по самую макушку в ерунде.
Главное — не утратить чувство голода. Один мой друг буквально вчера сказал: «Ключ к счастью кроется в жажде жизни, чем бы ты ни занимался». В применении к актерской профессии это легко и сложно одновременно. Каждая новая роль, каждый новый фильм является лично для меня вызовом. И я чувствую себя на площадке будто в первый раз. Это помогает оставаться молодым. И кажется, что я снова ученица. Возникает чувство, которое можно описать так: «Господи! Я понятия не имею, как сыграть это».
И все начинается снова и снова. Это означает новые встречи с режиссерами, продюсерами, актерами, вместе с которыми ты создаешь что-то интересное. Лично мне последние пару лет очень везет с предложениями ролей. Но так не может продолжаться всегда. А если появляется проект, в который влюбляешься, и вдруг тебе говорят «нет», это очень обидно, но опускать руки нельзя. Повторюсь, но это важно: слишком много «да» для актера так же плохо, как и «нет».
— Можете назвать худшие пробы в вашей карьере? И если да, то почему вы их такими считаете?
— Конечно. В Испании я уже была популярна. Успела немного поработать во Франции. Но как большинство моих коллег, очень хотела оказаться в Голливуде. И вот мне приходит замечательный сценарий из Америки. Прислал его режиссер, но не стану называть его имя, даже не просите. Я отвечаю, что сценарий мне понравился. Они нанимают мне преподавателя английского, потому что мои познания в этом языке на тот момент были весьма скромны. Я занимаюсь с ним три месяца. При этом продолжаю сниматься в испанском фильме. Наконец сообщают, что ждут меня в Лос-Анджелесе. Это будут пробы, которые окончательно определят, берут меня на эту роль или нет. Я объясняю, что у меня очень плотный съемочный график. Они не возражают и оплачивают самолет туда-обратно.
Я лечу в Америку в полной уверенности, что эта роль моя. Понимаю, как это здорово, потому что она откроет для меня двери Голливуда, я стану звездой, это качественный рывок в карьере. Короче, вот такие мысли крутятся в моей голове. В аэропорту меня встречают и сразу везут на студию. Я готова к пробам на все сто. И тут мне говорят: «Нужно подписать один документ. Прежде чем мы начнем снимать пробные сцены, вы должны дать официальное согласие на кадры в обнаженном виде». Я не верю своим ушам! В сценарии ни слова не было про такие сцены. Они говорят, что изменили сценарий. Я интересуюсь, почему мне не сказали об этом раньше, хотя бы за 24 часа до того, как я села в самолет. Они не понимают. «Для вас проблема раздеться перед объективом?» — спрашивают. Отвечаю: «Да, это противоречит моим принципам». Смотрят с недоверием. «Но вы же снимались в Европе обнаженной», — говорят. Пытаюсь объяснить: «Снималась, но теперь не хочу и не буду. Это осталось в прошлом. Тогда я делала это, потому что считала себя взрослой. И такие сцены доказывали мне самой, что я уже взрослая и сама решаю, что мне делать. А теперь не стану делать то, к чему не лежит душа».
Они не понимают. Повторяют: «Если не подпишите эту бумагу, никаких съемок, никаких проб». И тут я взорвалась. Я плохо говорила по-английски, не могла связать слова в предложения. Но тогда я заговорила! Слова выскакивали из меня как из пулемета. Сначала я заявила режиссеру, что пробы будут, раз я прилетела, но бумагу не подпишу. Он и слушать меня не хотел. Я добилась немедленной встречи с боссами студии. Они были крайне удивлены моим отказом. Режиссер в раздражении вышел из комнаты. А я не успокаивалась. «Вы думали, что я соглашусь беспрекословно?! Раз вы вытащили меня из Испании, я все для вас сделаю?! Может быть, вы всегда так ведете себя с актрисами. Особенно с 20-летними. Но со мной этот номер не пройдет. У меня есть родители, близкие. Они любят меня, и я не хочу их огорчать. Бумагу не подпишу! Но пробная съемка состоится. А потом я сяду в самолет и улечу в Испанию. А вы думайте…» — заявила я.
— И что произошло? Вы получили эту роль?
— Нет. Но пробные съемки были. Мы снимали около четырех часов. Без обнаженки, но с партнером. За все время режиссер не произнес ни слова. Мы закончили. Никто ничего не сказал мне. Я улетела. Знала, что роль мне не дадут. Но сегодня, когда мне 44 года, могу сказать, что ни о чем не жалею. Более того, это один из моментов в моей карьере, которым я по-настоящему горжусь. Буду помнить тот день до конца своей жизни. И мое отношение не изменится. Когда я вернулась в Испанию, многие агенты, мои коллеги, продюсеры говорили: «Это большая ошибка. Теперь в Голливуде все будут знать, что Пенелопа Крус — неприятная особа, капризная, с которой непросто работать. Таких там не любят». А я отвечала: «А мне все равно. Я вернулась домой. Я со своей семьей. И продолжаю сниматься в кино». Это было особое чувство. И эта история сделала меня сильнее. Мое «нет» тогда (я в этом уверена) в итоге принесло мне больше «да», настоящий успех.
— Можно сказать, что вы обогнали время. Только теперь в Голливуде все говорят о правах женщин и о сексуальном равенстве…
— Я не думаю, что была первой. Знаю многих мужчин и женщин, которые всегда боролись с несправедливостью в отношении слабого пола. И не вижу в своих действиях ничего героического. Тогда я не думала о равноправии, домогательствах и прочих вещах. Было очевидно только одно — меня, 20-летнюю девушку, пытаются заставить сделать то, против чего восстает все мое естество. И я сумела дать отпор. Теперь знаю, что поступать нужно так, как велит тебе сердце, и это обязательно окупится в будущем.
— Сейчас вы делитесь советами с начинающими актерами. А какой совет из тех, что вы когда-то получили, был лучшим?
— У меня в Мадриде есть преподаватель актерского мастерства. Я и сейчас обсуждаю с ним каждую новую роль. Он всегда говорит мне, что актерская игра — это танец между реальностью и выдумкой. Не нужно бояться выходить из роли и возвращаться в реальность и наоборот. И лучше делать это как можно чаще. Почему он говорит это? Потому что у меня была тенденция загонять себя в состояние, эмоционально похожее на то, что предстояло играть.
Иногда я слишком долго настраивала себя на определенные эмоции в реальности, а когда наступало время играть, уже перегорала. Мой преподаватель говорит: «Это танец. Помни, есть твоя реальная жизнь. А есть жизнь твоего персонажа. Да, как актриса ты обязана погрузиться в образ как можно глубже. Но это не значит, что не должна выныривать из него, возвращаясь к реальности. Что делает ныряльщик, оказавшись на поверхности? Глубокий вдох. Отыграла сцену — глубоко вдохни. И вернись к реальности. Иначе не хватит сил еще на одно погружение». Раньше я не понимала его. Но последние несколько лет мне это удается. Я осознала мудрость его совета, она помогает в работе. А еще он говорит: «Не нужно бояться ошибок. Человеку свойственно ошибаться. Также ему свойственно совершать глупости, делать смешные вещи. Не нужно этого бояться…»
— Каково вам было играть Донателлу Версаче?
— Мы впервые встретились лет 15 назад. Потом я сотрудничала с домом Versace. Знакома с людьми, которые знают Донателлу уже более 30 лет. Она всегда хорошо ко мне относилась, была добра и внимательна. Поэтому, когда мне позвонил Райан Мерфи и сказал, что будет снимать телесериал о Версаче, я была очень удивлена. Не могла понять, почему он предложил эту роль мне. Кажется, я совершенно на нее не похожа. Но потом я подумала, что смогу сыграть Донателлу. И сказала Мерфи, что соглашусь на роль, если только Версаче одобрит его выбор. Но если она скажет мне не делать этого, я сниматься не буду.
Связалась с Донателлой в тот же день. Мы разговаривали около часа. И она сказала в конце: «Знаешь что? Если кто-то будет меня играть, я бы хотела, чтобы это была ты. Я была бы счастлива». Конечно, после таких слов я согласилась. Думаю, Донателла ощутила восхищение и любовь, которые я испытываю к ней. И у нее была уверенность, что я не сделаю ничего, что может оскорбить память о ее брате. После премьеры в Лос-Анджелесе она прислала мне красивейший букет цветов и записку. Это было прекрасное письмо. Для меня ее оценка самая важная. Убийство Джанни Версаче, хотя прошло уже больше 20 лет, по-прежнему остается открытой раной для всех его близких. Для них все произошло словно вчера. И я рада, что согласилась на роль. Мой отказ был бы неуважением к этой семье.
.jpg)
*Донателла Версаче очень обрадовалась, узнав, что ее образ в фильме воплотит Пенелопа Крус
— Вы хорошо знаете Донателлу. Это облегчило подготовку к роли?
— В некотором смысле. Но я хотела лучше понять ее. И поразилась силе этой женщины! Она потеряла брата, которого обожала больше всего на свете. Была сломлена, опустошена после убийства Джанни. Ей хотелось спрятаться от всех и оплакивать родного человека. Но Донателла ушла в работу, дом Versace лег на ее плечи. И она справилась с задачей. И все, с кем я говорила о Донателле, любят ее. Люди проработали с ней по 20—30 лет. Они видели многое. Знают некоторые из ее тайн. Но в один голос говорят о ее доброте. Я должна была передать все особенности ее характера, тонкости отношений с братом, особенно те, что касались их совместного творчества. Но мне нельзя было позволить ничего, что могло обидеть ее.
— Некоторые критики пишут, что сериал получился историей любви Джанни и Антонио. А как же отношения между Джанни и Донателлой, которые вы сейчас упомянули?
— Мы показали, как это было на самом деле. Есть множество свидетельств, прекрасных фотографий, сделанных Брюсом Вебером, доказывающих, что никакой вражды между Джанни и Донателлой не было. Да, они часто спорили. Не скрывали этого. Могли поругаться прямо за кулисами показа мод. Но это присуще итальянцам. И испанцам тоже. Поэтому я очень хорошо понимаю, что они испытывали друг к другу. Они ничего не скрывали, потому что скрывать было нечего.
— Вы сказали, что все равно готовились к роли, хотя хорошо знаете Донателлу. В чем заключалась эта подготовка?
— Для меня это стало наваждением! Я без конца смотрела видеозаписи ее интервью. Запоминала фразы, а также то, как она их произносила. И повторяла их с утра до вечера, словно попугай. И так продолжалось четыре месяца. По три часа проводила в гримерной, подбирая правильный грим. Копировала не только ее интонации, но и язык тела. Он у Донателлы особенный. Лично мне напоминает рок-н-ролл. А ее голос — это нечто! Удивительный. И над ним я работала больше всего.
— Всегда так готовитесь к роли?
— Да. Не вижу иного способа. Я сравниваю это с приготовлением супа. Сначала выбираешь ингредиенты. Потом забрасываешь их в кастрюлю и варишь, медленно помешивая. Пробуешь. Но не часто. И только в день съемок, словно пришло время садиться за стол, съедаешь суп. В этот момент нельзя думать о составляющих блюда. Забыть все ингредиенты! И только ощущать вкус. Так я работаю. Иногда суп не удается. Значит, была допущена ошибка на этапе отбора ингредиентов.
— Несколько сцен снимались на вилле Джанни Версаче в Майами, в доме, где его убили. Это было морально тяжело для вас?
— В этом доме особая энергетика. Ею пропитано буквально все. И это именно из-за того, что там произошло убийство. Особенно ступени, ведущие к парадной двери. Там Джанни и застрелили. Смотришь на них и понимаешь, что они были залиты его кровью… Находиться в его спальне, в спальне Донателлы психологически очень тяжело. Но без этого нельзя. Мы снимали там около недели. Я верю, что любое место хранит в себе энергетику людей, которые там бывали, и событий, которые там происходили. Иногда это хорошая энергетика, иногда — плохая. А бывает смешанная. На вилле Версаче она очень сильная.
— Есть отличия между съемками в кинофильме и сериале?
— Безусловно. Для меня это был первый опыт работы для телевидения. Но надеюсь, не последний. Понравилась прежде всего возможность более тщательной разработки персонажа. Все-таки фильм — это максимум два-три часа экранного времени. А сериал дает возможность показать куда больше, детальнее. Мне так понравилось, что в конце съемок я спросила Мерфи: «А у нас второго сезона не будет?» С другой стороны, у меня двое маленьких детей, поэтому сложно участвовать в таких долгоиграющих проектах. И все же я хочу в них сниматься.
— Говорят, актерам иногда отдают кое-что из костюмов или реквизита после завершения съемок. Вам не досталось ничего из гардероба вашей героини?
— Я получила в подарок ковбойские сапожки. Настоящие, не бутафорские. Из подлинной коллекции Versace. Как-то спросила нашего костюмера: «А что вы делаете со всем этим добром после завершения съемок?» Она рассмеялась: «Я знала, что ты задашь этот вопрос. Это тебе». И протянула сапожки. Я очень обрадовалась, привезла их домой, но теперь боюсь носить. Одежда, обувь сохраняют запах человека, которому они принадлежали. Это тоже энергетика. Такое со мной происходит уже не в первый раз. Приношу домой что-то из вещей, в которых снималась. Они мне нравятся, есть очень красивые. Но надеть не решаюсь. Боюсь, если сделаю это, накличу беду. Что-нибудь случится…
Перевод Игоря КОЗЛОВА, «ФАКТЫ» (оригинал Lucy Allen/The Interview People)
Интервью с Антонио Бандерасом читайте здесь. Интервью с Бенедиктом Камбербэтчем читайте здесь. Полный список номинантов на премию «Эмми» читайте здесь.
3289Читайте нас в Facebook
