Раскрывая убийство, нашли десятки педофилов — адвокатов, прокуроров, депутатов — Аброськин

О том, сколько педофилов в Украине и как с ними нужно бороться, «ФАКТЫ» поговорили с одним из соавторов законопроекта 6607, до недавнего времени — первым заместителем главы Нацполиции Вячеславом Аброськиным.

«Детский фотограф из Севастополя хранил гигабайты фото и видео о своих половых отношениях с детьми… от 5 до 14 лет»

— В июне в Украине был всплеск тяжких преступлений в отношении детей. С чем это могло быть связано: какой-то сезонный всплеск, потому что дети вышли из школы на улицы, или, может быть, жара повлияла на преступников? Говорят, что вспышки не было, просто руководство полиции дало указание широко освещать все преступления против детей, чтобы депутаты быстрее приняли законопроект 6607, усиливающий борьбу с педофилами…

— Чтобы было понятно, почему лично я этим занимаюсь, расскажу одну историю. В 2011 году в Севастополе были найдены мертвыми в сумках две маленькие девочки: Анастасия Балябина и Татьяна Мизина, одной 10, другой 11 лет, насколько я помню. На тот момент министром внутренних дел Украины был Анатолий Могилев. А я находился в «отпуске» — на пенсии. Господин Могилев принял решение уменьшить штат Департамента уголовного розыска, где я работал, и от 40 до 50 офицеров, которые занимались раскрытием тяжких и особо тяжких резонансных преступлений, документированием лидеров преступных сообществ, были вынуждены искать себе новое место службы или — на пенсию. Я был в их числе.

И тогда министр внутренних дел поставил задачу правоохранителям в течение 10 дней найти убийц: установить, задержать и привлечь к ответственности. И, действительно, где-то через 10 дней в прессе появилась информация, что убийца задержан — это оказалась женщина Наталья Растворова.

— Но это не она была, насколько я помню…

— Так сложилась судьба, что где-то через 10 или 11 месяцев меня восстановили на службе в Департаменте уголовного розыска МВД Украины. Анатолий Могилев на тот момент уже был назначен председателем Совета министров Крыма. И руководитель уголовного розыска страны генерал Василий Паскал сказал мне, что в связи с тем, что я довольно длительное время работал в Севастополе, нужно выехать туда в служебную командировку и разобраться: виновна ли женщина, которую задержали за убийство девочек, либо нет.

Я выехал в Севастополь вместе с еще одним офицером, полковником милиции. И когда мы приехали в город, то первое что я сделал — приехал к судебно-медицинскому эксперту Александре Вербицкой, которая производила судебные исследования трупов этих девочек. И она мне рассказала, что девочки до убийства вступали в половую связь как естественным путем, так и неестественным, о чем свидетельствуют обнаруженные на их телах повреждения. На это она обращала внимание правоохранителей еще в первые дни после вскрытия трупов детей.

После этого мы приехали в управление милиции города Севастополя, где нам сказали, что основной доказательной базой является признание этой Растворовой и исследование, которое ей провели на полиграфе — «детекторе лжи».

Дальше мы поехали в следственный изолятор Симферополя, где содержалась Растворова, увидели ее — она находилась в ужасном состоянии. Насколько мы понимали, над ней издевались арестованные. В связи с тем, что дело было резонансное, все знали, по какому она делу, поэтому сокамерницы издевались над ней как только могли.

Когда я у нее спросил: как же вы вступали с связь с этими детьми? Она заплакала: «Я не знаю». Мы изучили все материалы и пришли к выводу, что дети вступали в половую связь с лицами, которые имеют отклонения, а именно педофилами. За короткое время мы провели объем работы, который позволил следователю принять решение и освободить Растворову из-под стражи в связи с тем, что ее вина не была доказана.

Далее мы стали отрабатывать версию, что к убийству этих детей причастны педофилы. И за пять или шесть месяцев расследования в Севастополе задокументировали не один десяток людей разного социального уровня, разных профессий, которые вступали в половые отношения с детьми. Мы проводили специальные мероприятия, документировали все, потому что это нужно было зафиксировать и только потом задерживать их. В течение полугода отрабатывали каждое лицо и проверяли на причастность к убийству именно этих детей.

Люди были разные: правоохранители, адвокаты, прокуроры, депутаты местных советов, фотографы, учителя, представители других профессий. И когда мы собрали эту информацию — она просто вызвала у меня ужас. Все это находилось в поле, закрытом для общества, занимало полку, на которую никто не обращал внимания, потому что и те дети, которые вступали в связь с данной категорией преступников по согласию, и даже те, которых к этому принуждали силой, — они не говорили об этом ни своим родителям, ни своим близким.

Поэтому говорить сейчас о каком-то всплеске… Нет никакого всплеска. Я вам объясню, почему вы так решили. Долгое время об этом не говорили. И даже родители, которые все-таки узнавали, что произошло с детьми, — старались не обращаться в правоохранительные органы, потому что… считали это позором.

Когда в Севастополе мы задержали детского фотографа и изъяли у него компьютерную технику, то на дисках памяти обнаружили громадное количество гигабайт различных фото и видео — в детских садиках, школах, институтах, у себя дома, — где он вступал в половые отношения с детьми… от 5 до 14 лет.

И когда мы начали искать этих детей, послали сотрудников милиции устанавливать их, то был такой случай, когда дверь открыла молодая женщина: ей показали фотографию ребенка, с которым он вступает в половую связь — женщина потеряла сознание. Оказалось, это было еще в 90-х годах, и на фото была она. Она никому не говорила, никуда не обращалась. У нее уже есть свои дети. Примечательно, что огромное количество детей из этой «базы данных», которые подверглись сексуальному насилию, никогда не заявляли об этом. Я говорю о сотнях пострадавших, которых мы смогли установить, а еще тысячи — это те, кого мы установить не смогли.

Проверяя одного за другим подозреваемых на причастность к убийству, мы вышли на мужчину, которого впоследствии задержали. Нам удалось задокументировать, что он вступал с детьми в половую связь на протяжении длительного периода времени — это некто Хаткевич, бывший сотрудник милиции Российской Федерации. Он вступал в половые отношения именно с Анастасией и Татьяной, а потом уже убил их. Была собрана доказательная база, он был задержан, привлекался к уголовной ответственности, но до приговора не дожил — умер в больнице.

«Открытые реестры осужденных за половые преступления против детей есть в США и ЕС»

— В дальнейшем, когда я был начальником полиции Донецкой области, — продолжает Аброськин, — в городе Горняк пропала маленькая девочка Алина Васютина. Мы ее искали больше десяти дней. Пропала она в маленьком населенном пункте, мы проверили все возможные места, но не могли ее найти. И пошли по пути отработки лиц, которые ранее привлекались к ответственности за сексуальные преступления. Вышли на подозреваемого, стали его отрабатывать на причастность к пропаже ребенка — и он указал место, где изнасиловал и спрятал шестилетнюю девочку.

Все это привело меня к выводу, что необходимо вносить изменения в законодательные акты с целью ужесточить наказание для людей, которые вступают в половые отношения с малолетними детьми. Поэтому я, будучи еще начальником полиции Донецкой области, обратился к депутатам Верховной Рады, среди которых были и представители от Донецкой области — Олег Недава, Дмитрий Лубинец, Антон Геращенко, Мустафа Найем. Попросил их организовать группу для разработки нового законопроекта, который усилил бы ответственность за преступления в отношении детей на половой почве. А также предложил некоторые нововведения, которые позволили бы заниматься еще и превенцией этих преступлений. Они поддержали мою идею. Мы создали рабочую группу, привлекли экспертов и профильных специалистов. Так появился законопроект № 6607. Было это ровно два года назад.

Помимо ужесточения наказания — 15 лет за изнасилование детей, — я предложил создать открытый реестр лиц, осужденных за половые преступления в отношении малолетних детей. Почему я настаивал, чтобы этот реестр был открытым? Потому что изучил опыт Соединенных Штатов Америки, опыт стран Евросоюза, где такой реестр прекрасно работает. Кроме того, я занимался раскрытием убийств детей и изнасилований как в Севастополе, так и в Донецкой области.

Каждый гражданин, родители маленькой дочки или сына, где-то проживают или покупают себе квартиру. Конечно, они хотят знать, насколько безопасно проживать в том или ином районе, в своем доме, в подъезде. И если я захожу в реестр и вижу, что в моем подъезде проживает лицо, которое раньше привлекалось к ответственности за педофилию, то я предпринимаю какие-то меры для обеспечения безопасности своих детей. Я ребенка встречаю из детского садика, отвожу в детский садик, в школу и так далее, обеспечиваю его безопасность. Поэтому я и настаивал на открытом реестре людей, которые осуждены за преступления в отношении детей.

Правозащитная харьковская группа выступала против, поскольку, открывая реестр этих людей, мы подвергаем их опасности. А для меня как отца и правоохранителя приоритет — жизнь маленьких детей. Тем более что в реестр мы планировали вносить только тех людей, в отношении которых приговор вступил в законную силу, а не просто подозрения в отношении какого-то лица. Однако это противостояние продолжались на протяжении двух лет, и законопроект 6607 с трудом продвигался в Верховной раде. Где-то мы уступали правозащитным группам, где-то отстаивали свою точку зрения. И таким образом пришли к тому, что профильный комитет все-таки поддержал наш законопроект.

В это же время готовился и законопроект 6449 народного депутата Олега Ляшко, к которому я также обращался за поддержкой и рассказывал о проблеме полового насилия в отношении детей. Согласно этому законопроекту, химическая кастрация применяется ко всем преступникам: и к больным, и к здоровым. Я как человек, который сталкивался с этими преступлениями, могу сказать, что за всю мою многолетнюю практику людей, которые действительно страдают педофилией, очень мало. Дай Бог, чтобы было хотя бы 3% из всех, которые были выявлены и привлечены к ответственности. Все остальные — это просто развратные люди, которые до такой степени развращены, что совершают преступления на половой почве именно в отношении детей.

В нашем законопроекте также была предложена химическая кастрация, но только в отношении тех людей, которые уже отбыли большую часть наказания, и тех, которые действительно нуждаются в лечении, то есть медицинское заключение, что они страдают педофилией.

Но депутаты почему-то поддержали в целом законопроект 6449, который не проходил все ступеньки согласования в министерствах, и ведомствах: Минздраве, МВД, Минюсте и других. Наш законопроект 6607 был принят только за основу, и мы пошли дальше, на второе чтение в новый созыв Верховной Рады.

«Половые преступления в отношении детей совершаются еженедельно, ежедневно»

— Почему в июне такой ажиотаж возник? — продолжает Аброськин. — Было совершено убийство девочки, Даши Лукьяненко, в Одесской области. Мы много дней ее искали. Многие люди сейчас говорят: могли бы раньше найти. Но когда труп ребенка уже найден, можно говорить что угодно. Тогда мы действительно собрали необходимую доказательную базу и в первые же два дня зашли с обыском к парню, которого считали вероятным преступником. Мы провели осмотр дома с разрешения хозяев, но тела не нашли.

А когда поминутно восстановили хронологию того дня практически для всего населения Ивановки, где проживала девочка, то все-таки вернулись к этому человеку с обыском. Многие говорят: собака привела, а раньше почему-то не приводила. Нужно исходить из того, что ребенок находился в выгребной яме, и никакая собака нас туда привести не могла. Громкое дело дало новый виток для обсуждения этой темы. К тому же в июне почти каждый день появлялась информация о насилии в отношении детей.

Раньше информация о подобных преступлениях не так широко освещалась. Сообщали изредка о самых резонансных. То, что в июне было несколько резонансных, не означает, что идет какой-то рост: преступления в отношении детей совершаются еженедельно, ежедневно.

Сейчас эта тема на слуху, и она позволила принять законопроект Ляшко. Хорошо это или плохо? Конечно, я поддерживаю наш законопроект 6607, потому что там есть понятный и согласованный с профильными ведомствами механизм реализации положений и по химической кастрации, и созданию реестра. В 6449 же все очень коротко, сжато.

— Если вернуться к июню: получается, просто, что на волне освещения судьбы Даши Лукьяненко более широко освещались и другие подобные преступления? Или же просто совпало, что ежедневно происходили еще по одному-два преступления против детей?

— Эти преступления совершаются, возможно, в большем количестве, чем мы их регистрируем, потому что родители не всегда обращаются, а дети не всегда рассказывают. Во время ежегодных профилактических осмотров часто выявляем детей, которые были изнасилованы. Но то, что регистрируется — это одно количество, а на самом деле, я считаю, их намного больше.

Приведу недавний случай в Одесской области. Онкобольная мама полгода находилась на лечении в больнице, а своего восьмилетнего ребенка оставила на воспитание сожителю. Пройдя курс лечения, она вышла из больницы, и забрала девочку к себе, а с сожителем разорвала отношения. Когда через некоторое время этот мужчина пришел и предложил женщине опять жить вместе, девочка начала плакать. В итоге она матери рассказала, что, пока та находилась в больнице, он ее постоянно насиловал. Девочку обследовали, и эксперты подтвердили ее слова. А если бы насильник не пришел с предложением к ее матери, все это так и осталось бы в тайне.

Подобные случаи свидетельствуют о том, что таких преступлений значительно больше. Просто раньше эта проблема меньше освещалась.

Когда в 90-х годах в США ранее дважды судимый за половые преступления против детей сосед изнасиловал и убил семилетнюю Меган Канка, а потом насиловал ее мертвую, — поднялся весь штат. Был принят «закон Меган» — сначала в Нью-Джерси, а потом как федеральный. Этот закон распространился на все Соединенные Штаты Америки, где ввели открытый реестр осужденных за изнасилования детей, чтобы люди их знали и смогли уберечь своих детей. В Америке на 16 лет приостановили смертную казнь осужденных федеральными судами. Но сейчас процесс опять запустили — для пяти осужденных за изнасилования детей и престарелых.

«Мы предлагаем химически кастрировать только действительно больных людей»

— Вернемся к закону Ляшко. Со времени его подачи законы изменились, а законопроект 6449 этого не учел. Опять-таки — в этом законопроекте предусмотрена принудительная химкастрация как наказание людям, которые все равно еще много лет не будут иметь доступа к детям. А в мире принудительную стерилизацию на государственном уровне считают преступлением, ее не всегда применяют даже в отношении больных людей.

— Я могу сказать, что идея, заложенная в эти два закона, хороша. Однако если в законопроекте Ляшко предлагают применять химическую кастрацию как наказание, то в нашем — как меру медицинского воздействия к людям, которые действительно больны, и это подтверждено соответствующим медицинским документом.

Чем грозит это нашему государству Украина? Если наши судьи будут принимать решения о принудительной химической кастрации, осужденные могут обратиться в Европейский суд — ЕСПЧ. И тогда Украина будет выплачивать из бюджета этим людям компенсацию, которую назначит европейское правосудие.

— Законопроект 6607 не учитывает то, что насильственные преступления могут быть совершены без видимых признаков полового преступления. Но вспомните Чикатило. Он убивал детей, не вступая с ними в половую связь: когда у него не было эрекции, он просто наносил многократные ножевые ранения. Потом эксперты пришли к выводу, что таким образом он реализовал свое либидо. Можно ли будет вносить в реестр подобных людей, которые не совершали половой акт с детьми?

— Мы не говорим, что обязательно должно быть непосредственное вступление в половую связь, мы говорим о всех преступлениях этой категории, где речь идет о половой неприкосновенности детей. Если он раздевал их, например, даже не вступая в половую связь — конечно.

— Многие врачи отмечают негативные побочные эффекты средств для химической кастрации, в том числе повышение риска различных заболеваний. А одно из побочных явлений — повышенная агрессивность. Не будет ли так, что людей химически кастрируют, у них повысится агрессивность, и они могут пойти на насильственные преступления: убийства и так далее? Особенно — если они попытаются так реализовать свое половое влечение.

— Химическая кастрация — это не физическая ампутация, это использование медицинских препаратов. Мы в законопроекте 6607 предлагаем применять ее к тем лицам, которые признаны больными на педофилию. Когда проведены соответствующие экспертизы и соответствующая комиссия принимает решение о том, что это больной человек. И так же эксперты определяют, будут ли какие-то негативные моменты в этом случае. Если состояние здоровья не позволяет, то, конечно, тогда этот метод не будет использован.

— А дальнейшее врачебное сопровождение будет проводиться? Скажем, за полгода до освобождения человеку ввели лекарство, раз в год процедуру должны повторять — а в промежутках между процедурами будет какое-то медицинское наблюдение за этим человеком?

— Конечно, он должен периодически отмечаться в полиции, являться к врачам для принятия специальных медицинских препаратов, и, конечно же, они будут и следить за его здоровьем.

— Раньше в местах лишения свободы к осужденным за педофилию и за половые преступления вообще относились плохо. Но в последнее время попадаются даже «воры в законе», отсидевшие за изнасилование. В преступном мире изменилось отношение к насильникам, педофилам или это просто случайность?

— Я 25 лет работаю в оперативных подразделениях и могу сказать, что да, раньше относились жестче. Сейчас даже сокамерники чуть мягче относятся к людям, совершившим такие преступления. Среди них есть люди, достаточно материально обеспеченные. И вопрос своей безопасности в местах лишения свободы они решают, внеся определенную сумму в так называемый общак.

Могут быть какие-то проблемы, они обычно возникают в первое время нахождения осужденного или арестованного в том или ином учреждении, но это короткий промежуток времени. Все зависит от того, как он себя ведет. Бывают разные случаи.

— То есть можно сказать, что с одной стороны, блатной мир стал несколько толерантнее, а с другой — появилась возможность откупиться?

— Блатной мир меняется, как меняется и наше общество. Если есть возможность получить от такого человека какую-то материальную выгоду, то, конечно, они ее получат, и он будет себя прекрасно чувствовать. Да, он не будет пользоваться уважением, однако другие заключенные не применят к нему какие-либо меры физического характера, и он будет спокойно жить все время в заключении.

С другой стороны, бывают разные ситуации, когда у осужденных тоже есть дети, и они могут воспринимать по-разному те преступления, которые совершили эти люди. И, конечно, возможно и жесткое применение физической силы внутри мужского коллектива.

— То есть это уже не столько понятийное, сколько личностное?

— Да, личностное. Потому что осужденные, несмотря на то, что они совершили преступление и отбывают наказание, — это тоже люди, которые имеют детей, и у них есть свое видение и понимание ситуации в отношении тех людей, которые совершают преступления на половой почве против несовершеннолетних.

Как ранее сообщали «ФАКТЫ», ученые предполагают, что всплеск насилия в мире в последние годы напрямую связан с изменениями климата. В то же время профессор Вячеслав Мишиев считает, что в первую очередь агрессия в отношении детей возникает из-за того, что люди не видят для себя будущего.

В то же время ученые из Испании выяснили, что химическая кастрация снижает риск развития рака печени у мужчин.

Читайте нас в Facebook

Сделайте «ФАКТЫ»
избранным источником
в Google News