«Врач нас заверила, что смерть была мгновенной и наш мальчик ничего не почувствовал»: в Броварах попрощались с 13-летним Елисеем
В Броварах на Киевщине попрощались с 13-летним восьмиклассником Елисеем Рябоконем. Колонну машин, в которой мальчик вместе с родными и односельчанами выбирался из ада войны, подло расстреляли рашисты. Ребенка пришлось похоронить временно в саду в селе неподалеку, а по возвращении семьи гроб перевезли в родной город мальчика. Родители ребенка показали фото шапочки и белой футболки, которые, как решето, пробиты осколками. Это результат того, как жестоко поступили рашисты с мальчиком. Мама Инна прижимает к себе фото Елисея — улыбающегося сыночка, как ангела. Она до сих пор зовет своего ребенка во снах и умывается слезами, вспоминая тот автомобиль с разбитыми окнами и надеясь, что это какая-то ошибка… Женщина говорит, что ее младший ребенок — единственная причина для нее жить дальше. Она подала заявление в полицию и хочет справедливости относительно убийства Елисея.
— Мир должен знать обо всех преступлениях армии рф. Напишите об этом, потому что эти изверги заслуживают наивысшей меры наказания! Мой сын учился в школе № 9. Ходил на танцы, последний месяц посещал курсы по компьютерному программированию. Елисей был домашним ребёнком, застенчивым и скромным мальчиком. Он обожал играть со своим трехлетним братиком Егором, — рассказала «ФАКТАМ» мама погибшего Инна Рябоконь. — Утром 24 февраля в Броварах обстреляли военные части, а поскольку мы жили недалеко от столицы, с детьми, было принято решение поехать к моим родителям в село Победа Барышевского района. С сыновьями поехали дедушка и бабушка. Я присоединилась к ним вечером, папа остался защищать нашу страну. Но уже через несколько дней орки дошли и до нас, оттуда выбраться я уже не могла. Они разграбили магазины, убили 13 мужчин в центре Победы. Пропал свет. Потом рашисты ходили по хатам, стуча автоматами в окна, забирали телефоны и угрожали. Они были везде, и к тому же постоянно прибывали новые армейцы. Военную технику установили возле наших домов и били днем и ночью. Мы прятались в погребе, тряслись от страха. Дети начали болеть — Елисейчик кашлял, у Егорчика тоже начались симптомы простуды, у племянника с астмой закончились лекарства. Пришлось перейти в дом, ведь мы понимали, что лечить малышей просто негде. Наш дом постоянно трещал от обстрелов, орки спрятали «Грады» в соседних дворах. Одним словом, бои были среди нас… Морально было тоже невыносимо, ведь любой день мог стать последним. Никакой связи и Интернета, только канонада обстрелов утром и ночью. Более того, рашисты вели себя очень цинично: после того как наносили удар по позициям наших военных, — бежали. Последней каплей стало то, что во двор начали прилетать ракеты. Неизвестно, что бы произошло, если бы мы остались в селе. Через 15 суток мы решили бежать…
— Как это происходило и в какой момент колонну обстреляли?
— Многие местные жители пытались выехать из села, большинству это удавалось. Они просили разрешения и оккупанты позволяли и, к счастью, не трогали никого. Нам звонили знакомые из Киева и рассказывали, как правильно это сделать, что нужны белые повязки. Рашисты дали нам добро и все время разрешали нам выезжать. Когда мы благодарили, рашисты даже махали с танков руками, мол, «счастливой дороги». Они видели, что мы в белом, мы с детьми, без оружия! Мы шли много километров пешком, а в машинах ехали только водители. А когда дошли до дороги, которая проходит через поле, сели в автомобили, чтобы ехать. Потому что поле большое и нужно было много времени для преодоления этого отрезка пути. Мы боялись и хотели уехать, пока не стемнело, чтобы орки не подумали, что посягаем на них. Сели в машины, доехали до середины поля — и вдруг рашисты отовсюду открыли по нам огонь из разнокалиберного оружия. Расстреляли 5 автомобилей. Поскольку людей было много, в поле все расселись в хаотическом порядке. В нашей машине сидели 6 человек, Елисейчик сел во вторую машину, где сидели водитель и его жена. Сзади было пустое место… У меня до сих пор страшная картина перед глазами… Первая машина взорвалась и горела. Во вторую, где ехал мой ребенок, попали предварительно разрывными снарядами, там нашли кучу осколков, в пятую били снайперы, потому что у 18-летнего водителя было три пули в голове.
Читайте также: Хуже диких зверей: убийцы путлера расстреляли под Киевом колонну женщин и детей, погибли семь человек
— Как вы узнали, что Елисей погиб?
— Когда орки начали обстрел, все, кто успел, попадали на землю. Какое-то время мы молчали и молились. Когда все стихло, я начала звать сына. До последнего верила, что он тоже лежит и боится произнести слово. Когда я доползла до машины, которая была передо мной, заметила, что задняя дверь открыта, а оттуда виднеется обувь. Не моего сына, потому что он был в кроссовках. Другого мужчины. Поползла дальше к другой машине. Она, на первый взгляд, была не сильно повреждена, в голове мелькнуло: «Может, пулей ранило, поэтому не успел выскочить? Но чтобы хоть жив был». Но когда оказалась рядом, поняла, что шансов ни у кого не было. Потому что сзади скрученным калачиком лежал мой сын, как беззащитный котенок, в той машине никто не выжил. Моего Елисея убили осколки, они посекли голову, шею и спину ребенка. Шапочка и футболка вся в дырах… Что именно это было за оружие, должны установить следователи, при эксгумации они изъяли осколки, вывода еще нет. Знаете, я почти каждую ночь иду по тому полю, всматриваюсь в окна, в которых нет стекол… И там мой сыночек.
— Рашисти разрешили вам забрать тело сына и похоронить?
— Нет, мы даже боялись у них что-то лишнее спросить, потому что они могли бы всех добить… Мы вернулись в село. Местный житель узнал о трагедии в поле и сразу понял, какие именно это были машины. Мужчина пожилой, ему нечего было терять, он не переживал за свою жизнь. Я попросила его привезти тело сына. Он пошел к оркам и договорился об этом. Всех остальных не позволили забрать.
Похоронить Елисея на кладбище мы не смогли, нас не пустили. Сделали это в садике возле дома. Найти гроб в то время не удалось, местный священник выехал. Своими силами на третьи сутки мы похоронили сыночка. Сделали крест из дерева, завернули тело. На следующий день мы смогли эвакуироваться. А я пообещала сыночку, что мы не бросим его, что я вернусь, заберу его домой и похороню согласно всем религиозным традициям. И только после освобождения села мы провели эксгумацию.
Когда нам в морге давали справку о причине смерти, то мой муж сильно плакал и переживал, чтобы хотя бы не испытал боли наш домашний и скромный мальчик, который боялся чего-то плохого и не любил драться. Врач нас заверила, что смерть была настолько мгновенной, что наш мальчик ничего не почувствовал и не понял, то есть не страдал перед смертью. Похоронили мы ребенка 13 апреля в Броварах в закрытом гробу, пришли учителя, одноклассники, наши родные… Были все, кто любил нашего мальчика.
— Понятно, что вы постоянно себя спрашиваете: почему орки так поступили? Есть ли для себя какой-то ответ?
— Я не понимаю. Просто ни за что. От них не знаешь, чего ждать. У нас при эвакуации был постоянно дикий страх, что враги пустят пулю в голову, спину, еще куда-то. Мы сидели с иконами в руках, напились лекарств и, вероятно, каждую минуту седели… После пережитого очень сложно. Маленький Егорчик постоянно говорил, что ему страшно, потому что стреляют. Он спрашивал про братика, и нам пришлось рассказать ему, что Елисейчика больше нет, он теперь живет на облаке. И сыночек будто понял нас и почувствовал… Он постоянно при каждом упоминании о братике показывает на самое большое белое облако на небе. Мы брали ребенка на кладбище, он узнал братика на фото и знает, что теперь тут находятся те, кто живет на облаках.
73931Читайте также: В разведке рассказали, почему захватчики открыли огонь по колонне с женщинами и детьми под Киевом
Читайте нас в Facebook
