«На протезе я могу вполне профессионально выполнять свою работу в штурмовой группе», — герой «ФАКТОВ» Роман Кашпур
«Родители и жена отпустили на войну, поскольку знали, что меня не убедишь»
— Хорошо, что 23 февраля из Купянска в нашу квартиру в Харькове приехали родители жены, это им посоветовали сделали пограничники, потому что в течение нескольких суток не утихал гул российской техники, — рассказывает Роман Кашпур «ФАКТАМ» о начале полномасштабного вторжения. — А уже на следующее утро меня разбудил тесть со словами, что слышны взрывы. Недолго думая, мы все собрались и решили ехать в безопасное место. Сутки провели в пути из-за ужасных очередей. Наконец достались моего родного города Хмельник Винницкой области.
По приезде я позвонил ребятам-военным, спросил кто где был на тот момент. Расспросил о ситуации на фронте. И решил, что нужно возвращаться в Харьков, потому что с логической, географической и стратегической точки зрения понимал: если удастся выбить или отбросить россиян из Киевской области, то от Харькова это будет сделать очень сложно и займет много времени, ведь он вблизи границы с рф.
Там, в Харькове, меня уже ждали друзья, с которыми мы хоть раньше и не воевали, но после полномасштабного вторжения они без колебаний взяли в руки оружие. Еще в Хмельнике я случайно встретил волонтера Артема, который привез семью и должен был возвращаться в Харьков с гуманитарной помощью. Он охотно взял меня с собой в город. Родители и жена отпустили, потому что знали, что если я что-то решил, меня не убедишь. Особенно в вопросах войны — здесь я непреклонен.
По дороге я уже определился, в какое подразделение буду ехать. Списался со своим другом и побратимом Виталием Билоусом, у которого тоже протез на ноге, а он уже был в Харькове. Поэтому отправился к нему, тем более вдвоем и на протезах будет точно веселее.
В то время на защиту города собралась достаточно мощная группа ветеранов, среди которых были и те, кто раньше получил тяжелые ранения на передовой. Но никто даже не сомневался, что нужно защищать родную Украину от врага. То, что у всех имелся боевой опыт, это тоже большой плюс. 1 марта я уже был на Салтовке… Поскольку наше подразделение формировалось как добровольческое и должностей никаких не было, то работал из того оружия, из которого это получалось наиболее эффективно. А дома любимая Юля делала все возможное и сверхвозможное, чтобы обеспечить наше подразделение всем чем только можно для успешной борьбы с врагом.
— Расскажите о пережитом на фронте, ведь Салтовка — район Харькова, который обстреливали и продолжают обстреливать чуть не каждый день.
— Сначала наша задача как штурмовой группы была ждать в засаде колонну врага, которая снова могла зайти в город после того, как ее выбили. Потом началась война с артиллерии… Из Салтовки мы отправились на боевые позиции. 25 марта состоялся один из первых результативных штурмов возле Харькова — это было село Ольховка. Много моментов не могу рассказать, потому что пока это тайна, но нам удалось освободить населенный пункт от рашистов с минимальными потерями. Было много пленных со стороны врага, знаю о минимум 20.
На следующий день туда зашла пехота, закрепилась и через довольно короткое время территория была полностью под контролем ВСУ. В конце апреля в нашем подразделении вместо семи человек было уже 30, их набрал командир в учебках, и мы стали полноценным взводом. Соответственно, нужно было бойцов обучать, потому что они никогда в руках не держали оружие. Поэтому меня назначили инструктором. Поскольку у меня классификация по разведке, то проводил разного рода занятия — от инженерных коридоров, перебежок до обращения с оружием.
— И никто из тех, кого учили, не обращал внимание на то, что вы на протезе?
— Наоборот, ребята говорили, что я им невероятно поднимаю дух… Скажу больше — в свободное время я еще снимаю и мотивационные видео, которые потом планирую передать в реабилитационные центры, чтобы вдохновлять других бойцов с ранениями не сдаваться.
— Насколько мне известно, вы воевали на так называемом купальном протезе, приспособленном для того, чтобы мыться и немного ходить. Расскажите об этом.
— Среди протезов есть определенная классификация. К примеру, обычный — это для повседневной жизни, на нем я и устанавливал рекорд Украины. А есть спортивный и купальный. После рекорда у меня не было возможности быстро отремонтировать свой обычный протез, я подал все документы в Фонд защиты инвалидов, но ответ пришел слишком поздно. Поехал на войну на том протезе, который имел — купальном. Для меня открытием стало, что на нем я даже мог быстро бегать и вполне профессионально выполнять свою работу в штурмовой группе. Видимо, сказывалось и то, что находился на определенном адреналине. Это действительно достижение.
«После победы вернусь в спорт. И очень хочу на рыбалку с сыновьями»
— Было ли предчувствие, что после тяжелого ранения придется снова идти защищать страну от российской армии?
— Одной из ключевых причин вернуться на фронт стало то, что я увидел, как бомбят дома, больницы, роддома. То есть происходило планомерное уничтожение всего украинского. Эта война — ради защиты наших детей. Чтобы страна выстояла и дети выжили, это сейчас основная задача.
— Но ведь были люди, которые вас отговаривали, мол, не место вам сейчас на войне с протезом, уже навоевался…
— Такие и сейчас есть. Я привык. Просто нужно понимать, зачем ты воюешь. Когда есть цель — нет ничего невозможного. Недавно был момент, когда меня хотели комиссовать, но командир встал на защиту и четко сказал: «Этот человек мне нужен. Он играет очень весомую и активную роль и на фронте, и в тылу».
— Чем сейчас занимаетесь?
— Кроме инструкторской работы я работаю в волонтерском направлении. Общаюсь с огромным количеством людей в боевых подразделениях и точно понимаю, что им нужно. А поскольку моя любимая Юлия тоже волонтер, вместе находим такие дорогостоящие вещи, как прицелы, машины, квадрокоптеры, тепловизоры, дальномеры. Также возвращаюсь к ветеранскому фронту. Одним словом — занимаюсь всем чем только можно ради победы.
— Что вдохновляет вас бороться за Украину?
— Моя семья, это мой стимул, тыл. Мои дети. Младшему Саше год и 9 месяцев, Ивану семь, и он уже понимает, что папа на войне. После 24 февраля я законно мог поехать за границу, потому что у меня есть и группа инвалидности, и все документы, что к службе непригоден. Но убежать можно от всего, только не от совести. И перед тем, как ехать на войну, у меня в голове был один вопрос: «Зачем ты все тогда, Рома, начинал, чтобы сейчас просто убежать?!» Нужно делать все возможное для победы. И потому несколько месяцев подряд без отдыха я участвовал в боевых действиях. Теперь деллюсь своими знаниями с другими и буду рад, если они станут людям ценными и помогут в той или иной ситуации.
— Сколько в вашем подразделении бойцов на протезах?
— Начинало двое — я и Виталий Билоус. А сейчас приехал Дмитрий Гержан («Тритон»), с которым когда-то служили в одном батальоне. Он во время моего ранения помогал меня эвакуировать, а потом сам подорвался во время спецоперации по Цемаху. Из-за того, что Тритон киевлянин, он сначала освобождал родную область, а потом уже присоединился к нам. Так что мы теперь снова вместе.
— Что сделаете в первую очередь, когда победим врага?
— Вернусь в спорт однозначно, буду заниматься еще активнее, приобщать детей, потому что они наше будущее. И очень хочу на рыбалку с сыновьями.
Фото предоставлены Романом Кашпуром
1017Читайте нас в Facebook
