Директор благотворительного фонда Максим Тютюнников: «Никто лучше нас не знает нужд наших бойцов»

— Уже долгое время ваш батальон, командный состав которого основал Благотворительный фонд Игоря Черненко, сражается на передовой, в Бахмуте? В январе, после очередной ротации, из этого «ада» вернулись и вы лично. Как работает фонд, когда его руководители на нуле?

— В апреле нашему благотворительному фонду официально исполнится год. За это время мы сформировали штат, наняли квалифицированных сотрудников, которые эффективно работают даже в наше отсутствие. При возникновении любых потребностей сразу сообщаю своей жене и работникам фонда. А они уже общаются с донорами, передают им запросы наших сослуживцев и организовывают сбор и логистику.

Также большой плюс нашего фонда в том, что между нами и донорами нет никаких посредников, нет так называемого сломанного телефона. Мы четко знаем, что нужно нашим ребятам на передке, ведь сами являемся бойцами, которые воюют на фронте.

К примеру, была такая ситуация. В декабре, когда на Бахмутском направлении начало становиться все жарче, наш батальон и я в составе 2-й роты, отправились в Бахмут. Мы выехали на фронт, когда на улице была плюсовая температура, на дорогах жижа. Поэтому мы, в первую очередь, взяли с собой резиновые сапоги, а не теплые носки или стельки. А ближе к январю температура начала падать, и было такое, что мы заходили на позиции при температуре 0 градусах, а выходили уже при -6 или -8.

Поэтому, как только начались морозы, мы сообщили сотрудницам фонда, что нашим бойцам нужны грелки, химические стельки и т. д. И они сразу собрали и отправили нам посылку по почте. Через день-два она уже была в ближайшем к фронту населенном пункте, где мы базировались.

То же касается тепловизоров, генераторов, экофло. Нам на фронт помощь от наших благотворителей приходила постоянно. Потому что в нашем фонде уже давно четко распределены обязанности: мы как военнослужащие знаем, что нам нужно, а работники фонда знают, где это взять, как оформить и как передать на фронт.

Кстати, упомяну еще один недавний случай. Когда мы в декабре приехали на ноль, в первый же день в населенном пункте за пару десятков километров от Бахмута был прилет ЗРС С300. Прямо рядом с нашим базированием. Мы сразу потеряли две машины. А уже через неделю к нам поехал первый, второй, третий пикапы. Так что к выходу на позиции у нас уже был полностью укомплектован штат машин.

Конечно, после таких выходов на ноль машины нуждаются в серьезном ремонте. К примеру, сейчас мы ремонтируем авто после того, как вернулись с передовой в январе. Чтобы на следующий выход мы снова имели более или менее сформированный автопарк — и пикапы, и эвакуационные автобусы.

— Я правильно поняла, вы с собратьями были в Бахмуте в период декабрь-январь?

— Да, мы успешно выполнили свою боевую задачу и вышли оттуда в середине января. Условия там, мягко говоря, спартанские.

Например, наш пункт постоянной дислокации (ППД) — это поселок, который находится в 2,5 км от фронта. Это относительно зеленая зона, но прилеты там постоянно. Так вот, в этом поселке мы жили практически без электричества и даже холодной воды, набирали ее в озере. И одно дело, когда это лето, а другое — когда зима. А тебе нужно стирать, мыться…

Когда бойцы выходят на ноль, они одеты во флиски, теплые штаны и бушлаты. Пока доходят на позицию, они уже мокрые, а через полчаса пребывания в окопе — уже холодно.

Еще бывает, когда занимаешь новые позиции, а тут говорят: «Разведка доложила, что в шесть утра будет атака орков. Быстро окапывайтесь». И мы всю ночь копаем. Чем глубже окоп себе сделал, тем больше шансов выжить. А к утру все — по позициям начинают работать артиллерия и минометка.

Бой может длиться часы, может день, ночь, сутки… В окопах — мокрая глина. Она намочила брюки, носки — все до нитки. И когда возвращаешься через 1,5 суток в ППД, глина уже высохла, и одежда деревянная. При этом воды или электричества все это постирать и высушить нет. Приходится носить воду из озера и топить печку.

— Какие вещи, кроме химических стелек, авто или генераторов, сейчас самые необходимые на фронте и какие до сих пор на обеспечении волонтеров?

— Да, наверное, это все. Всем остальным госудаоство армию обеспечивает. По форме, к примеру, вопросов вообще нет. У нас на передовой было по два комплекта теплой формы. Потому что все прекрасно понимали, что одежду нужно стирать, а без солнца или электричества она сохнет неделю. По питанию тоже вопросов не было. Хотя и волонтеры баловали. К примеру, на Новый год отправили нам несколько ведер «оливье» и другие вкусности.

А вот, казалось бы, такой пустяк, как стельки, — действительно нужны. Кроме того, что бойцы засовывают их в подошву, эти мини-обогреватели лепят в районе почек, засовывают в рукава. Поэтому стельки на нуле — на вес золота, ведь они быстро расходятся. Время их работы — всего 2−3 часа. Но они легкие, и их можно взять с собой много.

— А как сейчас обстоит дело с логистикой? Как сотрудникам фонда удается так быстро передавать все на передовую?

— Когда мы находились в ППД, нам почти все необходимое отправляли «Новой почтой». Этот прифронтовой городок совсем живой. Днем, до 16:00, работает весь бизнес: базары, шашлычные, кофейни, военторги. Ходит транспорт. Даже не скажешь, что фронт рядом.

И, конечно, работает «Новая почта». Фонд отправлял через нее и тепловизоры стоимостью 50 тыс. грн каждый, и «оливье» на Новый год. Ничего не пропало и не испортилось.

— Ваш фонд закрывает потребности исключительно своего батальона или у вас есть возможность также помогать собратьям из других подразделений?

— Периодически к нам обращаются за помощью из других подразделений, воинских частей. Мы помогаем собратьям ремонтировать машины. Наш фонд закупил дорогой ретранслятор SRL 5500 для связистов. Также мы помогаем другим военным или их семьям, если у нас есть дополнительное обмундирование, продукты и лекарства.

Однако основная наша цель — все же материальное обеспечение собственного батальона. Именно с этой целью мы, бойцы, и наш командир Игорь Черненко создавали фонд в апреле прошлого года. Как я уже говорил, никто лучше нас не знает нужд наших бойцов. Более того, мы все друг у друга на виду: у нас налажен аудит деятельности фонда, есть регулярная отчетность, мы принимаем согласованные со всеми командирами в батальоне решения по закупкам и их целевому использованию.

Поэтому у нас не может быть такого, что командир какого-нибудь подразделения заказал себе машину и только сам на ней ездит. К примеру, была ситуация, когда волонтеры купили и передали нам хороший внедорожник Toyota Land Cruiser Prado. Фонд сразу передал его нашей роте в Бахмут. А потом мы его передали второму батальону, который сейчас выполняет боевые задания на востоке. Предоставленный волонтерами транспорт должен находиться в том месте, где он максимально нужен.

Также показательна ситуация с тепловизорами. В ППД под Бахмутом мы жили в домиках по несколько бойцов. Поэтому я «организовал» тепловизоры сначала всем своим собратьям в доме, а уже потом — себе. А без тепловизора, скажу я вам, на фронте делать нечего. Зимой ночи длинные и темные, а ориентироваться по шороху невозможно. Ты заходишь на позицию на сутки, а можешь остаться и на двое. Поэтому очень часто твой тепловизор — это твоя жизнь.

— Как происходит сбор средств для нужд фонда и кто ваши основные доноры и партнеры?

— Наши основные доноры были с нами с первого дня и остаются по сей день. Это около 23 компаний и предпринимателей. Мало того, что они сами поддерживают наш фонд финансово, так еще и сформировали вокруг себя круг таких же благотворителей. Они пишут блоги, выступают на деловых встречах, других мероприятиях, чтобы привлечь к помощи фонда как можно больше людей.

К примеру, компания M.E.Doc передала нам уже два пикапа и помогла средствами на покупку эвакуатора. Сервис Concert.ua, хоть им и самим сейчас тяжело, организовал эвакуационный автобус Volkswagen. Ежемесячно переводит средства для фонда сервис онлайн страхования Hotline.finance.

Отдельная тема — ремонт авто. У нас есть доноры — руководители СТО, которые ремонтируют наши машины за свой счет. Также есть шиномонтажи, которые передают нам резину. То есть за год к помощи нашему фонду присоединились все, кто только мог.

Мы, конечно, отчитываемся перед донорами и партнерами: размещаем на своем сайте и в соцсетях фото-, видеоотчеты, запросы от батальона, квитанции. Это способствует доверию. Мы видим, что нам доверяют и потому продолжают помогать.

— Не устало ли гражданское население от волонтерства?

— Нельзя сказать, что люди устали. Просто сейчас донатят более целенаправленно, чем в начале войны. У многих соотечественников просели доходы, поэтому деньги отправляют только проверенным фондам. Здесь как раз и важно доверие. Люди хотят знать, что их средства используются целенаправленно. Поэтому мы открыты к сотрудничеству и общению, всегда предоставляем информацию о самом фонде, запросах и использовании оказанной помощи. То есть благотворительным фондам без публичности сейчас никуда.

— Продолжают ли вам помогать благотворители из-за границы?

— Да. Но в основном это наша, украинская диаспора. Я заметил, что в начале войны люди из-за границы помогали лично, а сейчас все глобализировалось. То есть теперь Украине из-за границы помогают на уровне государств.

— Поделитесь планами на будущее. Чем Благотворительный фонд Игоря Черненко планирует заниматься после войны? Ваш командир говорил, что фонд стремится создать реабилитационный центр для всех, кто пострадал от войны. Не изменились ли эти планы?

— Конечно, нет. Мы уже реализуем проект «Психологическая помощь online». За три месяца в его рамках было предоставлено более 120 психологических сессий. Наши психологи работают как с военными, так и с гражданскими. Для военных консультации абсолютно бесплатны.

Игорь Черненко — участник АТО. И он на своем примере знает, насколько важна психологическая поддержка бойцов во время войны и особенно после ее завершения. Потому что это реально проблема. Я даже вижу по себе. По возвращении с нуля мне было тудно адаптироваться в тылу. Там мы живем в спартанских условиях, все время на грани жизни и смерти. А в Киеве работают рестораны, проходят концерты и войны как будто нет. Все вокруг спокойно, люди живут своей жизнью, занимаются своими делами. А многие бойцы возвращаются с передовой и думают, что в тылу их все ждут, что к ним должно быть особое отношение. И когда этого не происходит, их это ломает. Многие просто не знают, как найти себя в новой реальности.

Кроме того, не следует забывать и о физической реабилитации. Мы также планируем работать по этому направлению. Ведь на фронте нам не до спорта. Кроссы там не побегаешь, заниматься нет времени. А выходишь на фронт, берешь БК. И чем больше с собой взял, тем лучше. Нужны хотя бы вода, еда, каска, броник, много одежды, теплый бушлат на себе. Это очень большая нагрузка на спину, особенно на поясницу.

— Что, по вашему мнению, самое важное в вашей работе как военного и как руководителя благотворительного фонда? Как удается все совмещать?

— Я думаю мне помогает умение совмещать несколько дел одновременно. Например, в мирной жизни я работал адвокатом, возглавлял Ассоциацию представителей малого и среднего бизнеса, создал благотворительный фонд «Кодокан», который занимался поддержкой и развитием борьбы дзюдо в Украине.

Весь этот опыт пригодился мне с первых дней войны. Ведь когда мы с побраттимами пришли в центр комплектации в Киеве, нам сказали: «Молодцы, что пришли. Но сейчас нет возможности вас одеть, нет карематов, нет спальных мешков». А ведь это зима, 24 февраля…

Тогда я сразу позвонил всем знакомым спортсменам и бизнесменам в Киеве. И нам, к примеру, Crossfit Banda передала карематы, флиски и шапочки. Константин Мельник из «Киевского борцовского клуба» снабдил вещами личной гигиены. ОО «Фонд помощи имени Антонова» помогла с одеждой. Члены Ассоциации представителей малого и среднего бизнеса привезли кирзовые сапоги. Бизнесмены из Прилук помогли с питанием. И я понял, что, наверное, все делал правильно в той, своей довоенной жизни. Потому что по моему первому запросу сразу все откликнулись. За что я до сих пор невероятно благодарен.

677

Читайте нас в Facebook