«Поражение россии в Украине позволит нам освободить Чечню»: заместитель командира чеченского батальона имени Джохара Дудаева
«Информацию добываем в основном за линией фронта»
— Задания ваша разведывательно-диверсионная группа «Адам» выполняет за линией фронта? — задаю вопрос Муслиму Мадиеву.
— Да, часто ходим за линию фронта, в основном там добываем информацию.
— Стараетесь захватить «языка»?
— Нет, как правило, задачи иные — выявить, по возможности сфотографировать позиции противника, его огневые точки и передать эту информацию, например, артиллеристам. Как я уже сказал, просачиваемся малыми группами на контролируемую россиянами территорию. Для этого приходится преодолевать минные поля, поэтому впереди нас идут саперы.
— Далеко углубляетесь за линию фронта?
— Пока не обнаружат (улыбается). Шучу. Важно, чтобы группа выполнила свою работу и незамеченной ушла. Как говорится, тихо пришли, тихо ушли. А на какую глубину проникать за линию фронта, так это зависит от конкретного задания.
— Если враг засекает разведгруппу, то пытается ее захватить?
— В таких случаях россияне поступают проще — открывают огонь. Ведь они не знают, какая численность группы — может, она большая. Поэтому первым делом палят по ней со всех стволов. Нашим приходится возвращаться. Кстати, мы не только ходим в разведку за линию фронта, но и воюем на передовой — когда нужно поддержать ребят из ВСУ.
— Уже можно рассказать о каких-то операциях, проведенных на нынешней войне вашей разведывательно-диверсионной группой?
— Думаю, что еще не пришло время публично говорить о конкретных операциях. Могу лишь сказать, что мы продолжительное время участвовали в битве за Бахмут, затем нас перебросили на Краматорское направление. А до этого мы воевали в районе Изюма.
— Сколько в среднем тратите времени на подготовку фронтовых разведчиков?
— Специального курса подготовки мы не проводим. Обучение происходит у нас иначе: опытные бойцы передают знания и умения менее опытным. Очень важно, что все в наших рядах — добровольцы, люди сильные духом. Они полны желания и энтузиазма уничтожать врага.
Кстати, об опыте чеченских войн: когда они проходили (это 1990-е и 2000-е годы) практически не использовались беспилотники — ни нами, ни россиянами. Сейчас в состав моей разведывательной группы «Адам» входит хорошо оснащенное подразделение авиационной разведки, которое приносит много пользы.
«Пока я не имею возможности принимать в батальон новых бойцов из Чечни»
— В подразделениях ВСУ служат капелланы, а в вашем батальоне есть свой священнослужитель?
— Нет. Но мы часто говорим на религиозные темы, и, вы знаете, часть украинцев, которые воюют в составе нашего батальона, приняли ислам. Они так поступили потому, что им импонирует наш образ жизни, наше ее понимание. Тут следует сказать, к нам в батальон приходят не только чеченцы и украинцы, но и азербайджанцы, татары, добровольцы других национальностей.
— Среди чеченцев вашего батальона есть бойцы, женившиеся на украинках?
— Да, таких интернациональных семей несколько. Уже и детишки у них есть. Понимаете, к украинцам чеченцы относятся как к своим. Поэтому к бракам с украинками у нас относятся положительно.
— Ислам запрещает есть некоторые продукты. Как решаете вопрос с питанием?
— Волонтеры, которые с нами работают, учитывают особенности нашего рациона. Они знают, что свинину не едим. А рыба, птица, баранина и все остальное халяльное (разрешенное исламом) — подходит. Кстати, кошерное — тоже. То есть нам можно есть то, что евреям, а им — то, что нам.
— Много чеченцев стремятся стать бойцами вашего батальона?
— Да, желающих присоединиться к нам очень много, однако пока что я не имею возможности принять новых бойцов из Чечни — мешают бюрократические барьеры.
— Какие именно?
— Не удается добиться, чтобы чеченских добровольцев впустили в Украину. Хотя среди них есть очень ценные опытные бойцы, прошедшие войны в Чечне. Замечу, что, скажем, Русский добровольческий корпус и легион «Свобода россии» имеют возможность пополнять свои ряды новыми добровольцами, а мы — фактически нет.
«Кадыровцы „воюют“ с моей 88-летней мамой»
— На войне случались ситуации, когда вы оказывались на волоске от гибели?
— Были, и не однажды. Я их и не считал. Не буду говорить о нынешней войне, расскажу, как во время битвы за Грозный мое подразделение попало в такой серьезный переплет, что мы чуть ли не прощались с жизнью. Я тогда ночью выводил наших бойцов из Грозного под неимоверно сильным огнем врага — огромное количество снарядов и мин летело со всех сторон. Я шел первым. Мы благополучно проскочили через дамбу, когда мне сообщили, что Доку Умарова (видного деятеля движения за независимость Черни) ранило. Я вернулся и мне удалось вытащил Умарова. Это чудо, что мы с ним тогда не погибли. Представьте, в небе то и дело зависали осветительные ракеты, а на относительно небольшой участок — примерно 100 на 100 метров — враг обрушивал шквал огня.
— У вас есть оберег?
— У мусульман иметь обереги не принято — полагаемся на волю Господа.
— После второй чеченской войны вы эмигрировали за границу?
— Да, в Турцию. Был там представителем Умарова. Когда в 2013 году он погиб, я перебрался в Грузию. А уже оттуда в 2016-м приехал на войну в Украину. До начала открытого вторжения российских войск в Украину у меня была совместная с полком «Азов» разведгруппа, выполнявшая боевую работу. Когда началась большая война, я перешел в батальон имени Джохара Дудаева.
— Накануне большой войны у вас было понимание, что путин решится на отрытое вторжение?
— О том, что рано или поздно россия попытается оккупировать Украину, говорил еще Джохар Дудаев. Так что, конечно, было понимание, что такая угроза существует. То, что путин развязал в Украине полномасштабную войну, дало для Чечни реальный шанс добиться независимости в обозримом будущем.
— Каким образом?
— В результате поражения, которое потерпит россия в Украине. Империя тогда развалится. По крайней мере, Чечня не останется в ее составе. Повторю: не было бы нынешней войны, и чеченцы не имели бы реальных перспектив в ближайшее время добиться свободы для своей родины. Сейчас мы получили исторический шанс навсегда распрощаться с российской империей.
— В Чечне власти преследуют родственников бойцов вашего батальона?
— К сожалению, преследую. Кадыровцы иногда заявляются даже к моей 88-летней маме. Талдычат ей: сделайте так, чтобы сын публично не высказывался о политике. Раньше они нагло без боязни шли в мой дом (он находится в Ачхой-Мартановском районе). Но ситуация изменилась: сейчас местные кадыровцы бояться туда нос казать — фактически отказываются выполнять приказ терроризировать мою маму. Говорят: «Если придем в дом Мадиева, завтра он постучится к нам. Зачем нам это нужно?» Поэтому в мой дом надоедать маме едут кадыровцы из Грозного.
Моя мама фактически осталась в Чечне одна. Ведь все молодые наши родственники вынуждены покидать родину: одни уехали в Европу, другие — в Турцию, Грецию. Оба моих сына сейчас в нашем подразделении, воюют за свободу Украины.
Всем нам очень хочется уже сейчас вновь развернуть освободительную войну в Чечне и изгнать оттуда российских оккупантов. К сожалению, на данный момент это практически невозможно: уж очень жесткий оккупационный режим установлен в Чечне. К тому же у нас там, по сути, нет оружия.
Читайте также: «Стремимся, чтобы Украина признала беларусь оккупированной»: заместитель командира полка Кастуся Калиновского Вадим Кабанчук
— Вы получаете неофициальную информацию из Чечни?
— Да, у нас есть надежные источники такой информации. Поэтому мы точно знаем, что обстановка в Чечне сейчас очень тяжелая. Причем не только из-за того, что оккупанты и их местные приспешники держат людей в страхе. Еще одна очень серьезная беда — родителям приходится прятать своих сыновей, чтобы их не забрали в солдаты и не отправили на захватническую войну. Парней прячут в подвалах, вывозят в регионы росии. В Чечне юношам стало опасно даже подавать документы на получение паспорта — если парень приходит в государственную структуру, его запросто могут отправить на военную тренировочную базу. Режим кадырова охотится не только на молодежь: знаю случай, когда власти собрали в Чечне таксистов по какому-то формальному поводу и потребовала от них записываться в воинские формирования кадырова.
— То есть среди кадыровцев есть люди, которые взяли в руки оружие по принуждению?
— Можно сказать, что да. Там разные люди: есть отморозки, зомбированные пропагандой, а есть и такие, кто все понимают адекватно, воевать в Украине не хотят, но им некуда деваться — боятся расправы над собой и родными в Чечне.
Ранее «ФАКТЫ» сообщали, что в Киеве одну из улиц назвали в честь героя АТО Амины Окуевой, воевавшей в составе батальона имени Джохара Дудаева. Также освобождать Украину от рашистов помогает мать легендарного разведчика из белорусского батальона Павла «Волата», который пал смертью храбрых в боях на Донбассе.
В заголовке фото с сайта https://nv.ua
2239Читайте нас в Facebook
