«В стене, возле которой расстреливали украинцев, до сих пор дыры от пуль»: Святослав Гринчук об ужасах большой войны

Ведущий ТСН (1+1) Святослав Гринчук признается, что полномасштабное вторжение россии в Украину изменило не только его жизнь, но и желание планировать будущее. Вернее, он будет думать об этом только после нашей Победы.

В эксклюзивном интервью «ФАКТАМ» Святослав рассказал о расставании с женой и дочерью, своих страхах и неумении прощать.

«Были сообщения, что танки пересекли границу и направляются на Киев»

— Святослав, каким было ваше 24 февраля 2022?

- Наверное, все запечатлели себе этот день почти почасово. Такая, казалось бы, простая деталь, но очень запомнилась мне: почти шесть утра, вызываем такси из дома на вокзал — у жены с дочерью были билеты как раз на это утро во Львов, они должны были поехать на выходные к бабушке, на случай. если «что-то действительно начнется». И вот садимся в такси, уже и взрывы где-то вдалеке слышны, и все новостные каналы гремят, что началась война, но наш водитель, похоже, заработался и не в курсе. Радио у него выключено. Спрашивает: «Вы не знаете, что там такое происходит в Киеве, потому что мне кум названивает, а я все не могу отзвонить, потому что за рулем». Как-то на миг даже позавидовал мужчине, еще не понимавшему всей ситуации.

Читайте также: «Рассчитывать нужно только на себя»: Григорий Решетник обратился к сети после саммита НАТО

РЕКЛАМА

— Ее тогда многие не понимали.

— Да, были сообщения, что танки уже перешли границу, направляются на Киев… На миг проскочила мысль: а что если сесть тоже со своими в поезд, у нас ведь два билета, а дочь теоретически еще может ехать бесплатно на коленях, но я быстро такую мысль отогнал. Понятно было, что будем работать в эфире круглосуточно, пока будет такая возможность, и что чем больше «свободных рук» — тем лучше. Словом, мои уехали во Львов, а я возвращался домой на метро, еще снял на телефон огромную пробку из машин на проспекте Победы. Это, кстати, как оказалось, единственная фотография с того дня в моем мобильном, как-то не до этого было. Ну, а потом уже поехал на канал 1+1 и там мы почти до полуночи сменяли друг друга в эфире.

— Что сейчас чувствуете после полутора лет полномасштабной войны?

- Все мы изменились. Но в то же время стараемся не дать войне себя сломать. Изменения в моей жизни — это ничто по сравнению с тем, как изменилась жизнь наших героев на передовой, людей, потерявших родных, имущество, дома. Жаловаться и сетовать я точно не имею морального права. Сейчас, пожалуй, стараюсь больше сосредотачиваться на работе. Раньше всегда в голове строились какие-то планы: что сделать, что попробовать, куда съездить, чему научиться. Теперь я все эти вещи отложил. Больше хочу думать только одним днем, без всякого загадывания, или планирования «а что завтра». Потому что «завтра» от нас зависит лишь частично.

«Смех не дает окончательно сойти с ума»

— Многие уже столкнулись с депрессией.

- Даже не знаю, была у меня депрессия или апатия. Может, даже скорее фрустрация, которая время от времени накатывает. К счастью, не надолго. Есть несколько вещей, которые меня угнетают больше всего. Когда гибнут герои, знакомые. Когда читаю новости о том, что гибнут дети. Видео с девочкой из Винницы, которое они с мамой записывали за час до того, как погибнуть от российской ракеты — перед глазами. Мама с окровавленным младенцем в Мариуполе, ребенок, зажатый под завалами на Днепропетровщине и еще многое другое. Ну и пролистывание соцсетей. Когда обнаруживаешь, что многие люди до сих пор готовы грызть друг другу глотки за вещи гораздо менее важные, чем монолитная стойкость перед лицом врага. А у зарубежных — видишь как много русских ботов, или просто обманутых разнообразными русскими манипуляторами людей. Радует, что на Западе тех, кто нас не поддерживает — не так много. Но шумное меньшинство часто значительно заметнее рационального большинства. Во всяком случае, когда доходит до споров в сети.

Читайте также: «Нами прикрывались, как щитом»: популярная актриса о жизни в оккупации

— Что помогает вам держаться психологически в такое время?

— Ничто так сейчас не мотивирует как хорошие новости. Я всегда в конце выпусков ТСН желаю их нашим зрителям, потому что как раз во время войны и на себе почувствовал: как это важно. Это как, знаете ли, спасательный круг в море. Читать о наших героических соотечественниках, поддержке, взаимоуважении. Ну, а еще, пожалуй, юмор очень помогает. Это тоже то, что делает человека человеком. Смех — сверхмощная терапия, которая не дает нам всем окончательно сойти с ума от этого стресса.

— Какой период стал для вас самым сложным?

- Очень жутко было видеть, что оставил после себя враг, например, в окрестностях Чернигова или в Киевской области. Ужасно было в Буче, когда мы зашли за здание, где расстреливали украинцев, где дыры от пуль в стенах или стекле. Когда рассказываешь обо всем этом в новостях из студии — одно дело, а когда выбираешься на эфир туда, видишь, как человеческие жизни просто стерты с лица земли — совсем другое. Но это был ужас, а не страх. А вот самое страшное за все время, наверное, было в прошлом году в сентябре.

Тогда после нескольких месяцев за границей жена и дочь приехали в Киев. И как раз в эти даты террористы проводили свою имитацию референдумов на захваченных территориях. Тогда было немало разговоров, что все это могут использовать для нового похода в нашу столицу, или для мощных ракетных ударов, или вообще для ядерных ударов. И мне страшно думать, что все это может начаться как раз в эту неделю, когда мои дома. Потому что это было бы очень глупо, что полгода мы держали дочь подальше от угроз, а тут все так совпало, что сами «привезли» ее туда, где сейчас может быть опасно. Словом, в эти дни я все время был как на игле. Но потом, когда они вернулись туда, где безопасно — выдохнул.

«Еще моя бабушка рассказывала, как россияне воровали ночные горшки»

— Как вы переживаете разлуку с женой и дочерью?

- Сейчас они как раз возвращаются в Украину. После начала полномасштабной войны они переехали на запад Украины, а затем — за границу, в Чехию, где их приютила давняя подруга. Дочке — пять лет, она пошла в садик, параллельно ходит в украинский кружок. Планировали возвращаться еще осенью прошлого года, но тогда начались атаки дронов и мы все отсрочили до конца учебного года. Хотя они приезжали на несколько недель на Рождество и Пасху. Теперь в зависимости от ситуации будем решать: остаются или нет. Хотелось, чтобы с сентября дочь пошла уже в киевский садик. Что касается разлуки, то во время новейших технологий все это, к счастью, не так страшно. Каждый вечер болтаем, поем, дурачимся, какие-то трюки друг другу показываем. Словом, стараемся не терять связи. Для меня важна их безопасность. Это придает позитив ровно настолько, чтобы перевесить возможность обниматься вживую.

Читайте также: Чудом вырвался из ада: звезда «Киборгов» о жизни после второй оккупации

— Как считаете, сможем ли мы когда-нибудь простить россиян?

- Мы, думаю, нет. Возможно, наши дети, внуки, если у соседской нации произойдут ментальные изменения — очищение, отрезвление, покаяние. Но у них это тоже дело не одного поколения, там все очень глубоко промыто и зазомбировано. Я помню, что мои бабушка и дедушка, которые застали во Львове зверства красноармейцев и нацистов, даже в 80−90-х годах не могли избавиться от исторических рефлексий. Дед, воевавший во Второй мировой, даже когда мы смотрели матч футбольной сборной ФРГ в 1990-м, помню, как-то «по-черному» шутил, что, мол, «главное им автоматы в руки не давать». Бабушка постоянно использовала ироническое «освободители» по отношению к россиянам, какие-то смешные истории вспоминала о том, как те воровали ночные горшки в имениях людей на западе Украины… Возможно, научимся со временем держать этот гнев в себе и не проявлять его всякий раз, когда где-нибудь пойдет речь о россии и русских. Но не забудем.

— О чем мечтаете после войны?

- Чтобы после войны мы жили с пониманием, что угроза миновала и можно было дальше заниматься какими-то обычными пустяками и не чувствовать себя на пороховой бочке, которая может в любой момент взорваться. Допускаю, что, к сожалению, такой оптимистичный сценарий — маловероятен. Хочется запланировать какое-нибудь совместное путешествие вместе с женой и дочерью. По Украине или за границу это уже не так важно. Главное — чтобы без постоянного тревожного пролистывания лент новостей. А еще жду, какими будут наши эфиры после победы. Когда-то мы с моей коллегой, ведущей 1+1 Наталией Островской, пережидали тревогу в укрытии и чтобы поддержать друг друга шутили, что еще проведем впуск новостей с набережной Ялты. Надеюсь, это тоже сбудется.

Ранее «ФАКТЫ» публиковали эксклюзивное интервью с популярной журналисткой 1+1, ведущей марафона «Єдині новини» Натальей Островской: «Под нашим домом горел российский танк, в стенах — осколки от снарядов».

1411

Читайте нас в Facebook