«десять процентов граждан чехословакии — сто сорок тысяч — при коммунистах работали на тайную полицию»
Семнадцатого ноября 1989 года на центральной площади Праги собрались тысячи молодых людей, чтобы отметить Международный день студента. Никто тогда даже не представлял, что вполне легальная демонстрация станет началом конца коммунистического режима в Чехословакии. Своими воспоминаниями о тех бурных днях, давших начало «бархатной» революции, с «ФАКТАМИ» поделился бывший диссидент, а ныне Чрезвычайный и Полномочный Посол Чехии в Украине Карел Штиндл.
«Бархатная» революция началась во время проведения официального мероприятия»
- Так уж случилось, что начало празднования Международного дня студента в ноябре связано с чехословацкими событиями, — вспоминает чешский дипломат. — После того как в 1939 году страну оккупировала немецкая армия, 28 октября, в день основания самостоятельной Чехословакии, студенты вышли на демонстрацию. Ее разогнали с особой жестокостью, некоторые участники манифестации погибли. Во время их похорон, 17 ноября, произошли новые столкновения с оккупантами, после которых последовали жестокие репрессии. Были закрыты чешские вузы, сотни студентов были брошены в концлагеря. С тех пор каждый год 17 ноября у нас проводились официальные мероприятия. В 1989 году многим было понятно, что время правления коммунистического режима подходит к концу. У нас перед глазами были примеры соседней Польши, где в августе прошли свободные выборы, Венгрии…
Может, именно поэтому в центре Праги в пятницу, 17-го, собралось огромное количество людей. И эта манифестация превратилась в демарш против коммунизма. Демонстранты тогда были жестоко избиты полицейскими. А потом начались интересные дни. В субботу, когда я вышел в город, увидел, что многие наши граждане начали носить на одежде триколор — бело-красно-синие ленточки — цвета нашего национального флага. На месте избиений демонстрантов появлялись цветы, зажженные свечи. А полицейские просто ходили и никого уже не трогали! В воскресенье, 19 ноября, был создан «Гражданский форум», в который вошли разрозненные диссидентские группы. На следующий день на улицы вышли сотни тысяч людей! Позже, на первых свободных выборах форум получил около 80 процентов голосов в федеральном чехословацком парламенте, а в национальный чешский прошло еще больше.
- Получается, что 20 ноября у вас начались массовые выступления граждан? В прошлом году как раз в двадцатых числах забурлил Майдан…
- У нас все было так же, как и у вас. Люди стояли с лозунгами «Мы — не как они!». То есть коммунисты. Никакого насилия не было. Так что, когда в Украине началась «оранжевая» революция, наши граждане сразу поняли, что эти два события очень схожи между собой. Правда, после вашей революции прошло не так уж много времени, но уже есть много разочаровавшихся. И у нас были подобные тенденции. Но все же это был импульс, давший толчок развитию страны в совсем другом направлении. Я надеюсь, что то же самое произойдет и в Украине.
«Среди сотрудников тайной полиции мы находили фамилии своих товарищей»
- Господин посол, а чем тогда занимались вы?
- Так сложилось, что для нашей интеллигенции очень важным моментом стал август 1968 года, когда армии пяти стран — членов Варшавского договора оккупировали Чехословакию. Начавшийся процесс реформирования был остановлен, а из коммунистической партии стали исключать интеллигенцию, квалифицированных специалистов, занимавших посты в государственной администрации, вузах, на заводах и фабриках. За ворота выбрасывали даже мастеров! Полмиллиона людей тогда лишились работы. В то время я преподавал в университете на философском факультете, откуда ушел потому что не хотел сотрудничать с новым руководством. Потом мне в течение семнадцати лет довелось проработать программистом. А еще я был членом диссидентской группы. Мы издавали самиздатовские политические сборники, начали обращаться с официальными письмами к властям с предложениями относительно демократизации государства и так далее. После этого нас стали преследовать. Правда, не очень жестко — никто из нас не сидел в тюрьме. Разве что в наших квартирах периодически производились обыски. Могли задержать на двое суток в полиции…
- Недавно по телевидению показывали фильм о постреволюционной Чехословакии, в которой после падения коммунистического режима были обнародованы массовые списки конфидентов — сотрудников тайной полиции. Говорят, что многие из них, ознакомившись с этими доказательствами, покончили жизнь самоубийством…
- Известный диссидент из Брно господин Цибулька как-то нашел список всех этих сотрудников. И опубликовал в журнале. Весь этот перечень! Все сто сорок тысяч фамилий! Вы представляете? Ведь в то время в Чехословакии проживало около пятнадцати миллионов граждан!
- Десятая часть населения…
- Да. Это было ужасно! В том списке мы находили своих товарищей.
- У нас тоже одно время активно обсуждалась возможность принятия закона о люстрации…
- Закон о люстрации у нас был принят в конце 1991 года. Вот тогда началась настоящая паника. И у нас, и за рубежом. В Польше, например, были уверены, что десятки тысяч наших сограждан, которые сочли себя опозоренными, будут бросаться из окон домов. Но этого не было! Лично я знаю только два подобных случая. Один — профессор, производивший после советской оккупации Чехословакии «зачистки» в вузах и научных институтах. Уже после «бархатной» революции его как-то пригласили на собрание, где присутствовали также и жертвы этих «зачисток». После собрания он вернулся домой и выбросился из окна. А другой… Это было еще печальнее… Оплачиваемым агентом тайной полиции оказался мой бывший соученик, причастный, как выяснилось позже, и к гонениям, и к арестам, и к гибели людей.
«Я стал депутатом парламента, заняв место попавшего в список бывшего агента тайной полиции»
- После 1989 года вы сразу пошли в дипломаты?
- Перед этим я еще успел побывать парламентарием! Перед первыми демократическими выборами я занимался подготовкой списков и гарантировал при этом честность кандидатов. Вечером мне нужно было сдать документы в центральную избирательную комиссию, а днем ко мне пришел коллега и сказал, что шестым номером в нашем списке идет… конфидент! Что делать? Кого искать? Вот так я оказался сначала в списке, а потом и в парламенте. Позже меня звали в МИД, но я решил заняться любимым делом — преподаванием в вузе, откуда я ушел после 1968 года. Стал читать лекции, но оказалось, что, пока работал программистом, многое забыл.
- Квалификацию утратили?
- Дело не в этом. Я был уверен, что в университете мало найдется людей, которые смогут рассказать студентам о том же, что и я. Но у студентов нужно было принимать экзамены! А я уже подзабыл некоторых писателей, стал путать даты… А еще у меня пропали все конспекты лекций, которые я раньше читал. Во времена политических преследований я их куда-то спрятал. Да так хорошо, что позже не смог найти! Так что, когда меня пригласили работать в МИД еще раз, я согласился и поехал послом в Польшу. Хотя жене очень не хотелось, она согласилась ехать со мной. В Польше я проработал до начала января 2000 года, потом вернулся в чешский МИД, а затем получил назначение в Украину.
- Против Украины ваша супруга тоже возражала?
- Я немножко боялся, потому что она никогда до этого не была ни в бывшем Союзе, ни в государствах, которые возникли после его развала, и не знала здешних условий жизни. А я еще в 1967 году полгода пробыл в Москве на стажировке. Так что был знаком и со стилем жизни, и с приятными и неприятными ее сторонами. А в Киев мы приехали 21 мая. Прелестная погода! По-моему, тогда как раз проходили Дни Киева. На Крещатике масса веселых людей, музыка, праздник. И моей супруге город понравился с первого взгляда. Через какое-то время она походила по рынкам — и ей и вовсе понравилось. Моя супруга — сторонница здорового способа питания. Она очень любит бабушек, продающих разную здоровую пищу. Уже, наверное, перезнакомилась со всеми…
- Она не работает?
- Женам наших послов работать запрещено.
- Теперь ее основное занятие — это беседы с бабушками и приготовление для вас вкусной и здоровой пищи?
- Да-да-да-да…
- А какое блюдо вам нравится больше всего?
В ответ на это г-н Штиндл расхохотался и признался, что его супруга старается не кормить его любимыми блюдами, которые она по большей части считает вредными для здоровья. Впрочем, тут же заметил, что он, конечно же, несколько преувеличивает. Ведь на Рождество он все-таки получает то, что ему нравится больше всего.
- Это карп с салатом из картофеля… Отличное блюдо!
- А что любит супруга?
- Брокколи, морковь, салаты разные… Ей нравятся салаты, которые подаются в украинских ресторанах. Старается не есть жирное мясо. Но бывают и исключения, когда у нас на столе появляется жирная свинина.
- Знаю, что в следующем году заканчивается срок вашего пребывания в Украине. Успели ли вы за эти три с половиной года побывать еще где-нибудь, кроме Киева?
- В прошлом году нам удалось взять отпуск и провести три недели в Крыму, недалеко от Фороса. Красота! А еще оказалось, что там ужасно дешевый транспорт. Мы спросили девушку, которая обслуживала наш домик: можно ли вызвать такси? А она устроила нам машину с водителем. И всего за 100 гривен в день. Мы объехали весь Крым. И степной, и горный.
- Что увезете с собой на память из Украины? Естественно, кроме хороших воспоминаний…
- Книги! Как из Польши. Я люблю покупать разные исторические книги. А недавно приобрел двухтомник, посвященный истории Голодомора. Он стал для меня еще одним свидетельством того, как изменилась обстановка у вас в стране, если можно без проблем печатать такие книги, и как продвигается украинская историческая наука.
226
Читайте нас в Facebook
