Михаил резникович: «чехов был самым нравственным среди классиков русской литературы»
«Мы возвратились к этой пьесе через 37 лет после премьеры»
-- Ваш театр открывает сезон хорошо известным в прошлом спектаклем о жизни Чехова? Почему вы вернулись к своей давней работе?
-- Этот спектакль для нас знаковый, в какой-то мере легендарный, потому что ни один спектакль в истории нашего театра не шел 18 лет! Спектакль «Насмешливое мое счастье» был поставлен мной в 1966 году, премьера состоялась 29 июня… Спектакль о жизни, любви и смерти Антона Павловича Чехова был на нашей афише 18 лет… До 1984 года, когда я на время ушел из театра. Для нас самих это было совершенной неожиданностью -- внимание и любовь зрителей к такому, в общем-то, не шлягерному спектаклю.
Оказалось, что мысли Чехова, его боль, его ирония, его парадокс и дыхание его души, выраженные в словах, настолько интересны людям… Тогда Антона Павловича сыграл совсем молодой актер нашего театра Вячеслав Езепов. Теперь Вячеслав Иванович Езепов -- народный артист России, актер Малого театра.
Роль Лики Мизиновой играла Ада Николаевна Роговцева, Ольги Книппер -- Лариса Кадочникова, старшего брата, Александра, -- Николай Рушковский.
Мы возвратились к этому спектаклю через 37 лет после премьеры по двум причинам. Во-первых, следующий год объявлен ЮНЕСКО Годом Чехова. Во-вторых, нам представляется, что сегодня ощущается такой дефицит духовного искусства, что такой спектакль очень важен для зрителя.
Мысли Чехова сегодня безумно важны, потому что, с одной стороны, самолюбие-самомнение у нас европейское, а поступки-то азиатские, и его мысли, анализ того, что происходит, сегодня достаточно своевременно и просто КРИЧИТ на всех перекрестках.
С другой стороны, сегодня произошел резкий переход от одной общественной формации к другой, но очень многие этого не осознают, потому что произошел бескровный передел собственности. Это сказывается и на отношениях между людьми, на их психологии. Поэтому мысль Чехова, что «желание служить общему благу должно стать непременно потребностью души, условием личного счастья», очень актуальна.
«Книппер не пожертвовала театром ради Великого, ради Гения… »
-- Это новая постановка или вариант старой?
-- Это абсолютно другой спектакль, потому что у нас есть возможность черпать мысли Чехова из его переписки. Кроме того, тогда по разным причинам -- и цензурным, и всяким прочим! -- мы не могли показать резкость Чехова, его гражданскую позицию…. Тогда казалось, что это чересчур, что это не нужно зрителю…
Во-вторых, этот спектакль совершенно иной по выразительной манере, по зрелищу и по тому, что говорит Чехов. Раньше спектакль шел в двух актах. В нем были гости, была Марья Павловна Чехова -- мы исключили этих персонажей. Сегодня на сцене четверо: Лика, Ольга Книппер, Антон Чехов и его брат Александр. Всех, кроме Лики Мизиновой, играют те же актеры, что и тогда…
-- Вы не думаете, что это рискованно?
-- Нет, отнюдь не рискованно. Весь спектакль строится на воспоминаниях. Это момент драмы Чехова, Книппер и Александра в последний период жизни, поэтому действие начинается в 1903 году. И Лика в спектакле возникает как воспоминание Чехова, как его молодое юношеское увлечение -- увлечение молодого человека! -- поэтому она возникает как юная героиня. Играет ее наша, по-моему, очень хорошая актриса Наталья Доля.
Понимаете, в этом спектакле -- в чеховском спектакле! -- изложена история его жизни. После разрыва с Ликой Чехов написал: «Я не совсем здоров. Непрерывный кашель». Очевидно, нездоровье и привело к разрыву с Ликой. Исследование этого феномена -- того, что он прозевал свою любовь, которая могла состояться! -- беспощадности реальной жизнь великого человека, гения, которого не щадит жизнь, любовь Чехова и Лики, и отторжение Чехова Ликой, процесс увлечения Чехова Книппер, холодной, как подобает быть актрисе, -- этот процесс был для нас очень важен. Известен совершенно потрясающий факт: когда после смерти Чехова вскрыли его завещание, и собрались Книппер-Чехова, Марья Павловна, братья, пришел нотариус, то оказалось, что практически все, что Чехов имел, он завещал сестре. А не жене!
Это был просто удар для Ольги Книппер. Чехов завещал дачу в Ялте -- трехэтажный особняк -- и доход с драматических произведений сестре. А жене -- пять тысяч рублей, дачу в Гурзуфе -- маленький домик, в общем-то хибару… Возникла напряженная пауза, и Книппер сказала: «Я согласна». Это был итог всей их жизни: он был в Ялте, а она -- в Москве. Она не пожертвовала театром для Великого, для Гения даже на два месяца! И исследование этого процесса нас очень интересовало.
В спектакле это, мне кажется, выражено достаточно серьезно, драматично. Кроме этого, в спектакле есть и другая сторона. Например, Чехов пишет, что «нынешние артисты отстали от современного развития лет на 75, когда бездарная актриса ест куропатку, мне жаль куропатку, которая в тысячу раз талантливее этой бездарной актрисы» -- нас интересовало вот ЭТО еще в Чехове. Эти его умение и способность к такому замечательному парадоксу, который вдруг ошарашивает зрителя… Чехов, например, подмечает то, что никто другой не мог подметить в жизни. Например: «Вы знаете, почему в провинции солнечные зайчики пахнут мылом?» Кто, кроме Чехова, может вот так схватить, обработать, передать?
Он подмечает в жизни сногсшибательные парадоксы, мимо которых мы проходим, что, например, самарский купец Бабкин все свое состояние оставил на памятник Гегелю.
«Это исключительный материал о человеке, который не плыл по течению»
-- Дело в нравственной позиции писателя…
-- Есть спектакли, которых ждешь всю жизнь. Я поставил этот спектакль совсем молодым человеком и вернулся к нему через много лет, уже совсем немолодым человеком. И даже не старым молодым человеком! И если бы меня спросили: «Чем бы вы хотели заниматься?», я бы ответил: «Хочу быть режиссером! Это вечно». Чехов был самым нравственным среди великих русских классиков! В нем эта планка -- духовного благородства и порядочности! -- была так высока! Нам кажется, что в спектакле удалось это передать. Эта тема -- духовной порядочности! -- бесконечно важна сегодня.
Известно, что Чехов и Короленко отказались от звания почетных академиков, когда Николай II перечеркнул избрание Горького почетным академиком! Чехов не мог понять, «как я мог поздравлять сердечно Горького, а потом я же мог признать выборы недействительными! Такое противоречие не укладывается в моем сознании. Примирить с ним свою совесть я не мог, и поэтому я почтительно прошу вас о сложении с меня звания почетного академика». Понимаете, это поступок, с одной стороны, простой, а с другой стороны!..
И в том материале, который был у нас, этого очень много. Это исключительный материал о человеке, который не плыл по течению жизни. О человеке, который выстоял! И рядом -- его старший брат Александр, который был не менее талантлив, чем Антон. Но он не выстоял, спился. То, что Антон в душе копил, сдерживал, у него выхлестывалось! В нерве, в пьянке, в протесте!.. Он был слаб.
Например, Александр мог написать Антону: «Новый год встречал у Суворина. Преподлая была встреча». Но он ВСТРЕЧАЛ Новый год у Суворина! Потому что он у Суворина работал и был поденщиком… А Чехов не пошел бы на «преподлую встречу» Нового года! И вот эта разница -- тоже очень важная часть наследства. Духовного наследства Антона Павловича.
И еще одна вещь, почему мы поставили этот спектакль. Когда-то, в 60-е годы, у политологов было такое понятие: усталость нации от своих вождей. Она была -- усталость -- и у нас от наших вождей, она была -- усталость -- и в Африке… И вот сегодня существует некая усталость от чеховских пьес, и их надо на какое-то время отставить, потому что выразительные средства не обновляются, и возникает перпетуум мобиле в постановке, и начинаются изыски, начинается китч, начинаются поиски, которые переходят в изгаляние, и нам важно было поставить сейчас спектакль о Чехове, в который вошли мгновения-всполохи всех великих чеховских пьес, но который бы поворачивал чеховскую тему несколько в другом плане. И я думаю, что это может быть очень интересно и нужно людям.
417Читайте нас в Facebook
