Сын Клавдии Шульженко Игорь Кемпер: «Навещая маму, Алла Пугачева дарила ей французские духи»

Мало кто знает, что песни Клавдии Шульженко в прямом смысле спасли от гибели несколько людей.

Об этом и о том, каким человеком была Клавдия Ивановна, «ФАКТАМ» рассказал сын певицы Игорь Кемпер (фото). Мы беседуем в его московской квартире, стены которой украшают огромные фотопортреты Клавдии Ивановны в старинных рамах. В память о маме Игорю Владимировичу осталось также бронзовое зеркало, в которое она любила смотреться, и горка с посудой.

«Песня «Синий платочек» спасла жизнь двадцати детсадовским малышам и их воспитательнице»

— Игорь Владимирович, ваша мама родилась в Харькове в семье бухгалтера главного управления железной дороги Ивана Шульженко. Она вам рассказывала о своем детстве?

 — В Харькове все началось. Еще девочкой мама любила открыть настежь окно и петь. На улице собирались соседи и прохожие, слушали и аплодировали. Потом несколько лет мама играла в Харьковском драматическом театре, гастролировала с его труппой. Поэтому, живя и работая в Ленинграде, а потом в Москве, никогда не забывала об Украине. Приезжала на родину каждый год.

— Во время войны Клавдия Ивановна ежедневно выступала с концертами на передовой и вы всегда ездили с ней. Это же был такой риск!

 — Нам предлагали эвакуироваться, но мы решили не уезжать из блокадного Ленинграда. В 1941 году мне было девять лет. С джаз-оркестром, которым руководил отец, каждый день мама выступала в землянках, блиндажах… Сначала я оставался с дедом, а зимой 1942-го он умер.

Маме не раз предлагали отправить меня в тыл — на Урал или в Сибирь, пока это было возможно. Но на семейном совете мы решили: нужно держаться вместе. Случись что с родителями, я бы этого не пережил. А произойди что-то со мной, они не знали бы, как жить дальше. Не раз мы попадали под фашистские обстрелы и могли погибнуть. Но, к счастью, обошлось…

— Говорят, солдаты боготворили Клавдию Шульженко.

 — Ее песни не только вдохновляли бойцов на победу, но и не раз спасали жизнь людям в прямом смысле этого слова. Как-то после войны — в 1946 году — после концерта в Одессе мама получила фантастически красивую корзину цветов. А в ней письмецо с благодарностью от поклонника таланта — летчика-бомбардировщика. Он рассказывал, что, возвращаясь с боевого задания, был подбит немцами. Единственная мысль пилота — дотянуть до своей территории. Погибнуть — так на родине. Неожиданно по рации он услышал песню «Мама» в исполнении Клавдии Шульженко. И почувствовал небывалый прилив сил! Пересек линию фронта и сумел благополучно приземлиться.

— Чудо!

 — А в 1950-х годах написала женщина: мол, вам обязаны своей жизнью двадцать детишек. Попав в окружение, воспитательница детсада с малышами притаилась в укрытии. А ночью потеряла ориентир, в какую сторону идти — где наши. И вдруг из окопов раздалась песня «Синий платочек». Это было спасение.

— Читала, что иногда немцы заводили пластинки Клавдии Шульженко, устраивая провокации…

 — И такое случалось не раз. Кроме того, агитируя советских граждан сдаваться в плен, фашисты говорили, что многие известные люди перешли на их сторону. В том числе, мол, Клавдия Шульженко поет уже песни для немецких солдат. И «в доказательство» включали ее записи. Конечно, никто не верил…

— Правда, что Клавдия Ивановна даже в окопах выступала в платьях?

 — Сначала пела в гимнастерке. Но как-то на банкете, где награждали героев, к маме подошел адмирал флота и сказал: «Клавдия Ивановна, знаете, у нас уже в глазах рябит от этой формы. Мы бы хотели видеть вас, женщину, в платьях — это бы возвращало нам воспоминания о мирном времени, о доме, о семье». С тех пор мама выступала в вечерних нарядах.

— На фотографиях Клавдия Ивановна в красивых серьгах, на руке — эффектное кольцо. Она любила украшения?

 — Это была мамина слабость — украшения и французские духи. Причем духи ценила с подросткового возраста! Дело в том, что дед коллекционировал французскую парфюмерию и швейцарские часы. Он неплохо зарабатывал, мог себе позволить. Собирал их еще с дореволюционного времени. Те духи были очень стойкими по сравнению с купленными в советские годы.

Мама не раз отмечала, что подаренные ей папой и нынешние — «небо и земля». Кстати, когда шла в бомбоубежище, в одну руку брала меня, в другую — несессер с косметикой и французскими духами. И больше ничего! Об этой маминой страсти к хорошей парфюмерии хорошо знали Ольга Воронец и Алла Пугачева — они часто дарили ей французские духи. Алла Борисовна дарила также мохеровые вещи — они тогда были в моде. Даже деньги оставляла. Как-то после одного ее визита я обнаружил в доме «лишние» 200 рублей. Пугачева оставила их, ничего не сказав маме. Я хотел сказать Алле Борисовне, что не нужно этого делать, нам есть на что жить, но дозвониться к ней было совершенно невозможно.

«Продукты Клавдия Ивановна покупала только на рынке. Любила домашний творог, первую клубнику… »

— Говорят, комиссионные магазины Клавдия Ивановна часто посещала с Лидией Руслановой, с которой дружила.

 — Да, они там присматривали кольца, браслеты, серьги. Иногда маме предлагали украшения люди, которые знали, что она разбирается в этом. А в последние годы мама много болела и, к сожалению, практически все пришлось продать. Деньги уходили в основном на продукты — мама ведь их покупала только на рынке. Любила домашний творог, первую клубнику, молодую картошку.

— У Клавдии Ивановны была домработница?

 — По хозяйству помогала костюмерша Шура: делала покупки, готовила. Но убирать мама старалась сама — была очень придирчива по части чистоты, никому не доверяла. Дедушка мой, ее папа, как-то даже сказал: «Когда, Клава, умрешь, тебе поставят памятник: в одной руке — лира, в другой руке — тряпка». Иногда мама становилась и за плиту. Ее коронными блюдами были котлеты и украинский борщ. Шура у нее научилась очень хорошо готовить.

— Как Клавдии Ивановне долгие годы удавалось так хорошо выглядеть?

 — Делала маски — огуречные, ягодные. На диетах не сидела, но еда была здоровая. С утра — творог со сметаной, чашечка кофе, бутерброд с сыром. Колбасам не очень доверяла. Мяса употребляла мало. Но любила шашлык и ряженку — покупала ее на рынке обычно у украинок.

— О личной жизни вашей мамы ходило много легенд. У нее было два брака?

 — Официальный один — с моим отцом Владимиром Коралли. Познакомились они в довоенное время в поезде, когда ехали на гастроли. Он — известный в то время одесский куплетист — был довольно напористым товарищем. Даже бегал за одним из маминых поклонников, который решил из-за нее стреляться, с пистолетом. Бутафорским, оставшимся после съемок какого-то фильма. Родители поженились, а в 1932 году родился я.

Прожила мама с отцом более двадцати лет. А потом мама подала на развод. Свою роль сыграли «доброжелатели». Маме всякое рассказывали о папе, ему — о ней. Долгие годы после развода они не общались. Помирились лишь после маминого юбилейного концерта, когда ей исполнилось 70 лет.

Папа стал заходить к нам. Начиналось обычно хорошо. Приходил с цветочками. Потом всплывало какое-то воспоминание о прошлом — и заканчивалось все словесной перепалкой. Бывало, приду: мама вся взбудораженная, нервная: «Опять твой отец приходил и испортил мне настроение».

— После разрыва с вашим отцом у Клавдии Ивановны ведь был еще один брак — гражданский?

 — Да, с Григорием Епифановым, он был моложе мамы на 12 лет. Епифанов — фронтовой кинооператор, прошел войну. Как-то увидел маму на концерте и влюбился с первого взгляда. Долгие годы он — поклонник таланта певицы — слал ей цветы и поздравительные открытки с днем рождения и Восьмым марта, подписываясь инициалами «Г. Е. ». А спустя много лет в подмосковном санатории их познакомили. Мама и Епифанов стали жить вместе. Но потом тоже поссорились и долго не общались. Как и с отцом, помирились на том же мамином юбилейном концерте. Но прежних отношений, конечно, уже не восстановили.

— А мамой Клавдия Ивановна была строгой?

 — Очень заботливой и требовательной. Помню, однажды, когда я учился в первом классе, отдубасила меня папиными подтяжками за единицу по чистописанию. В результате я выработал хороший почерк (улыбается). А вообще, всегда очень переживала за меня.

«Сталин поинтересовался у Лидии Руслановой: «А что это у вас за кольцо? Бутафория?»

— Клавдия Ивановна была лично знакома со Сталиным, Хрущевым, Брежневым?

 — Со Сталиным — нет. Это Лидия Русланова с ним общалась, она не раз маме рассказывала, как встретилась с ним на банкете и он обратил внимание на ее кольцо с огромным бриллиантом. Поинтересовался: «А что это у вас за кольцо? Бутафория?» Русланова ответила: «Не-е-ет, Иосиф Виссарионович, я бутафорию не признаю. Старина русская. Ювелиры великие делали».  — «Дорогое, наверное?» — «Недешевое! А что я, не заслужила?» После паузы Сталин обратился к окружающим: «О! Настоящая русская баба! Скажите вашим женам, чтобы они с нее брали пример!»

Хрущев присутствовал на мамином концерте лишь однажды, а вот с Брежневым она несколько раз общалась. Когда выступала в Германии, Леонид Ильич как раз приехал с официальным визитом к Эриху Хоннекеру. Узнав, что мама тоже в этой стране, пригласил ее на банкет, где должны были присутствовать коммунистические лидеры ГДР и Венгрии Эрих Хоннекер и Янош Кадар.

Немного опоздав, Брежнев стал проходить и со всеми здороваться. Увидев маму, улыбнулся: «О, и хохлушка здесь!» Леонид Ильич рассказал, что как-то в Ленинграде, увидев на афише украинскую фамилию, решил сходить на концерт. «Мне очень понравилась песня, где вы в конце рвали бумажку. Вы нам ее споете сегодня?» — попросил. Это была песня «Записка».

Второй раз Брежнев пригласил маму на присуждение Новороссийску статуса города-героя. Там тоже устраивали банкет. Мама спела «Давай закурим». Подпевал Лев Лещенко. В Новороссийске Брежнев поинтересовался: «Клавдия Ивановна, у вас есть какие-то вопросы ко мне?» У мамы их было два: первый вопрос — о пенсии. Екатерина Фурцева дала ей самую низкую из всей «вилки» — 180 рублей. А второй вопрос — жилплощадь. Мама попросила выделить ей квартиру, так как жила она в кооперативной, купленной за свои деньги, а я с семьей ютился в коммуналке. Брежнев распорядился помочь. Через месяц маме прилично повысили пенсию — до 230 рублей, а еще спустя месяц предложили квартиру.

— Машина была у мамы?

 — Никогда! А зачем? На концерты за мамой всегда присылали машину. На рынок за продуктами обычно ходила Шура.

— А за границей Клавдия Ивановна часто бывала?

 — Всю жизнь мечтала увидеть Париж, посетить могилу Эдит Пиаф. Но не суждено было. Выступала лишь в ГДР, Польше и Венгрии.

— Клавдия Ивановна прожила 78 лет. От чего она умерла?

 — У мамы было изношенное сердце — дала знать о себе война, отразились и житейские неурядицы. Долго болела. Перед смертью на две недели впала в кому. Увы, спасти ее не удалось.

— А как сложилась ваша жизнь, Игорь Владимирович?

 — Я инженер. Сейчас на пенсии. У меня три взрослые дочери. Одна уже, как и я, пенсионерка, хотя еще продолжает работать. Никто в нашей семье, к сожалению, не пошел по стопам мамы — не стал петь на сцене. Однако музыку все любят. Я, например, обожаю джаз. Сейчас, так как ничего не вижу, слушаю музыку с утра до позднего вечера. Даже засыпаю под нее…

Фото автора

46113

Читайте нас у Facebook