Николай олялин: «в какой бы точке земного шара я ни был, всегда звоню своей нэке и желаю спокойной ночи. И так 36 лет»
С Олялиным я достаточно хорошо знакома чуть ли не полжизни и знаю не понаслышке, что свою будущую жену Николай увидел на открытии Красноярского молодежного театра. Нелли шефствовала над театром и на торжестве говорила какие-то слова. Но Николай почти не слушал -- он смотрел. Девушка поразила его своей красотой. И сразу, без ухаживаний и свиданий молодой актер пригласил ее в ЗАГС. «Для влюбленности у нас оставалась вся оставшаяся жизнь», -- шутит народный артист Украины.
«После фильма «Освобождение» вина и коньяки полились рекой, и меня закачало, как на палубе»
-- Коля, ты веришь в судьбу?
-- Как не верить после всего, что произошло со мной в жизни? Сколько было эпизодов, в которых, казалось бы, никакой логики. А завершались так, будто кто-то свыше распорядился: быть посему! Кстати, у отца моего -- то же самое. На войне был смертельно ранен -- пуля разворотила внутренности. Пытался ползти, но потерял сознание. Когда нашли, думали -- убит. Наспех затолкали внутренности в брюшную полость, погрузили на колымагу и повезли. По дороге он очнулся и застонал. В госпитале рану зашили, но надежд, что выживет, ни у кого не было. А он взял и выжил. Дожил в здравии до 76 лет. И что ни слово -- то с юмором. Никогда не скажет, что его зовут так-то, а: «Позвольте вам представиться, из Вологды -- портной». Люди к нему тянулись невероятно! Выпить, правда, любил, но семья для него была -- святое.
-- Ваш блиц-брак -- тоже перст судьбы?
-- Конечно! То есть, возможно, на месте Нэки и могла оказаться другая женщина. Но когда женой стала она, другой уже просто не могло быть. Никогда! Она всегда чувствовала и чувствует до сих пор все острее, глубже, чем я. Еще у нее есть дар предвидения. Когда я только начинал карьеру, то не только сам, но и друзья-актеры не верили, что кино -- моя судьба. Ведь я театральный актер ленинградской школы -- это каста. К тому же внешность (веснушки, ранние морщины) не была гарантом успеха на экране. И первый день проб на киностудии Довженко подтвердил, что кино -- не моя среда обитания. Я был зажат, растерян, за что от второго режиссера получил «втык»: «Ты что, самодеятельный актер? Зачем я тебя пригласил из такой дали? Один билет стоит 700 рублей!» На следующий день на площадке стоял уже другой претендент на эту роль. Снимали так: дубль -- с ним, дубль -- со мной. И вдруг передо мной возникли глаза Нэки, какими она смотрела, провожая меня в Красноярском аэропорту. И я ясно услышал ее напутствие: «Коля, ты только верь, что чудо свершится -- ты будешь знаменитым!» Невероятно, но в следующем дубле я почувствовал, что «поймал» суть своего героя. Сцену играли в паре с Верой Алентовой, и я увидел, как загорелись ее глаза, как вспыхнуло лицо. В одну минуту мы стали «влюбленными»! Эта сцена вошла в фильм из проб. А когда меня утвердили на роль, мы с Нэкой две ночи подряд обсуждали это событие. «Ты действительно верила, или просто хотела, чтобы все получилось?» -- спрашивал ее. Она ответила: «Я чувствовала начало чего-то неожиданного, но очень хорошего».
-- А ведь «Дни летные» и есть твое Начало… Фильм увидел Озеров -- и ты оказался в «Освобождении». Потом Алов и Наумов пригласили тебя в «Бег», а оператор Сергея Параджанова Сурен Шахбазян сказал: «У нас на экране еще не было такого лица. Если его не сниму, я не оператор». И снял тебя (уже как режиссер) в телефильме «Обратной дороги нет».
-- Да, эти три фильма -- решающие в моей творческой судьбе. И вышли почти в одно время!
-- Ты стал знаменитым. Плакаты из «Освобождения» висели всюду, тебя узнавали. Как переживали вы с Нэкой этот обвал популярности?
-- Она -- спокойно, потому что случайности в этом не усматривала. А я, как человек по натуре медлительный, не успел прочувствовать пик своей популярности. Пока соображал, что к чему и почему, меня затянуло в омут. Мне везде был готов «и стол, и дом». Вина и коньяки полились рекой, и меня закачало, как на палубе. Нэка старалась ставить меня на место мягко, с юмором. Трезвея, я обещал ей: все, начинаю новую жизнь. Но из омута выбраться не так просто.
-- Помню, как тебя пытался воспитывать партком. За «Олялина-скандалиста» взялись недоброжелатели. И если бы не Щербицкий…
-- Да, он меня спас. На каком-то совещании творческой интеллигенции подошел, пожал руку: «Николай Владимирович, вы на экране показали то, что я пережил в своей жизни. Спасибо вам!» В среде киношников и чиновников это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Я купил машину -- стали говорить: «Щербицкий подарил». Слухи о «любви» ко мне первого секретаря ЦК Компартии Украины были один нелепее другого. Не любя власть и лично Щербицкого, мои коллеги решили доказать общественности, что первое лицо республики опекает недостойного человека. Ко мне приставили члена парткома Степанова, который должен был собирать компромат. А что его было собирать? Сорвал съемку в картине «Ночной мотоциклист» -- и готово, решили снять с роли и уволить со студии.
«О той грани, на которой мы были с Аллой Демидовой, я мог бы рассказать только жене»
-- Но нужно было заручиться согласием министра кинематографии Большака. А тот отправился решать вопрос прямо к Щербицкому. Присутствовавший на этой встрече Юрий Олененко (который потом сменил Большака) передал мне диалог Большака со Щербицким. Большак: «Мы все любим Олялина, но… он болен». Щербицкий: «А вы пробовали его лечить?» -- «Нет!» -- «Вот и замечательно! Именно вам я это и поручаю. Займитесь его лечением». Меня вызвали в четвертое управление к наркологу, и свершилось еще одно чудо. Я вылечился сразу и навсегда. Удивлялись врачи, друзья, студийные ревнители нравственности. Хотел поблагодарить Владимира Васильевича, но не тут-то было! Чиновники не допустили меня к нему. А сделать еще одну попытку я уже не решился. К тому же понял (с помощью, опять же, Нэки) психологию людей, мечтающих о барской любви, но не имеющих ее. Что бы я ни сделал, они толковали это на свой манер, разумеется, не в мою пользу.
-- Ты так и не поблагодарил своего покровителя?
-- Через Тимофея Левчука, возглавлявшего Союз кинематографистов, передал ему, конечно, слова благодарности. А когда мы увиделись на очередном совещании, Щербицкий молча пожал мне руку… Актриса Тоня Лефтий тогда сказала: «Коля, ты живешь в такой конуре, неужели?.. » -- «Ничего ни у кого не просил и просить не буду», -- ответил я. О своих жилищных условиях не заикался, но Левчук знал мою проблему и помог. Снова заговорили: «Если бы не Щербицкий… » Но мы-то с Нэкой знали, как было на самом деле.
-- Говорят, из омута потому и трудно выбраться, что в него затягивают русалки. На студии их было достаточно, и многие вздыхали тебе вслед…
-- Если бы я предал то, что мы с Нэкой создавали годами, дьявол сделал бы со мной все что ему хотелось. Не могу сказать, что на пике славы я не смотрел на женщин, но зыбь мимолетных влюбленностей не размыла твердь наших отношений с Нэкой.
-- Нэка знала о твоих увлечениях?
-- Да. И однажды я увидел, что в ней происходит борьба. Я испугался, что она уйдет от меня, а с нею -- сын и дочь. Если бы у нас произошел разрыв, я бы спился, и никакие наркологи меня бы уже не вернули к нормальной жизни.
-- Помню, как на студии обсуждали твой роман с Аллой Демидовой -- вы тогда снимались в фильме «Иду к тебе».
-- Да не было никакого романа! После «6 июля» Алла стала для меня кумиром. На площадке мы очень хорошо чувствовали друг друга. Она -- Леся Украинка, я -- Мержинский. Она все время искала невидимые нити, которые связывали этих людей, а не находя, говорила: «Не то, Коленька, не то»… А потом вдруг: «То, то самое, Коля! Спасибо большое». Но несмотря на этот творческий тандем, мы даже на «ты» не перешли. Я смотрел на нее с восторгом, и у нее глаза лучились, но…
С Нэкой мы все эти нюансы обсуждали глубокой ночью, когда дети спали. Ведь никому на свете я не мог, не могу и уже, наверное, не смогу открыть свою душу, кроме Нэки. Ей нельзя солгать. С ней можно быть только самим собой. И о той грани, на которой мы были с Демидовой, но которую не переступили, я мог рассказать только своей Нэке. И понять меня могла только она. И как артиста, и как мужчину.
«Я просто Николай-угодник и не представляю себя вне моего дома»
-- Когда вы с Нелли анализируете характеры твоих героев, это как-то влияет на ваши взаимоотношения в быту?
-- Думаю, да. Когда у Карасика я играл Врангеля (»Берега в тумане») и рассказывал жене, как сложен этот образ и что мне приходится «доставать из себя» не только истовость, но и слезы, и черный юмор, Нэка заметила: «Хорошо, что отрицательный герой у тебя не подонок, а личность». И я подумал: как здорово, что она понимает это. Я ведь столько раз представал перед ней отрицательным героем! В этих беседах мы больше понимали друг друга. Слова не были для нас главными. Мы улавливали состояние души друг друга.
-- Вы с Нелли совсем не появлялись на людях. Не любите тусовок?
-- Нам всегда было хорошо дома. Культа актера здесь не было. Мне и в голову никогда не приходило после ночных съемок лечь отдыхать. Подходил к плите и начинал готовить что-нибудь такое, что могло порадовать Нэку, Вовку и Олю. Внук меня недавно спросил: «Дед, я никогда не думал, что ты такой знаменитый. Почему ты не главный?» А я ему сказал: «Главная у нас -- бабушка, а я просто Николай-угодник. Знаешь такого?» Я не представляю себя вне моего дома. Где бы я ни был на съемках, каждый день звоню домой, чтобы услышать голос Нэки и пожелать ей спокойной ночи. Это моя потребность. Мне нужен душевный покой, а его я обретаю только в своей семье.
-- Удиви рецептом фирменного блюда!
-- Ради Бога! Шашлык «по-олялински». Мясо мариную в травах (всех, какие есть на наших базарах), чесноке, хрене, лимоне, залитых кока-колой. Да, да! Мясо -- свиной ошеек. Когда оно доходит до кондиции, запах от него офонаренный! В моей технологии главное -- запах. Он определяет все. И в шашлыке, и в цыплятах табака. К ним готовлю соус (1кг соленых помидоров, 2 лимона, 5-6 зубков чеснока -- через мясорубку)!
-- Ты гурман?
-- Я стараюсь не для себя. Мне доставляет удовольствие радовать Нэку, Вовку, Олю. Если бы у меня спросили, где центр земли, я бы ответил: «Он -- в семье». Когда еще в Красноярске, не получая ролей в театре, я начал попивать, Нэка сказала: «Это оттого, что у него нет дома». Сегодня он у меня есть. Именно такой, каким мы его построили с Нэкой.
«Facty i kommentarii «. 28-Август-2000. Культура.
425Читайте нас у Facebook
