«В 2001 году Махарадзе поздравили с юбилеем три президента: Эдуард Шеварднадзе лично, Леонид Кучма письменно и Владимир Путин по телефону»
В 2001 году Котэ Махарадзе прилетел в Киев вскоре после своего 75-летия. Юбилейная дата не осталась незамеченной и в Украине. Из гостиницы «Спорт» в клуб «Динамо», где на чествование мэтра спортивной журналистики собралась вся футбольная общественность, Константина Ивановича доставили на белом лимузине, перед гостем расстелили красную ковровую дорожку. От Федерации футбола Украины легендарному комментатору вручили памятную вазу, в его честь звучали заздравные тосты, а под конец вечера в небе над «Динамо» расцвел праздничный фейерверк.
Как всегда, первую скрипку в организации праздника сыграл президент Федерации футбола Украины Григорий Суркис. В клубе «Динамо» юбиляра встречал вице-президент федерации Борис Воскресенский, близкий друг Махарадзе и его супруги, известной актрисы Софико Чиаурели. Борис Михайлович с удовольствием поделился с корреспондентом «ФАКТОВ» воспоминаниями о Котэ Махарадзе.
«Я спросил Софико Чиаурели, почему Вахтанг Кикабидзе один сидит в углу ресторана. «Пусть сидит. Кому он мешает? — ответила актриса»
— Сколько лет вы дружили?
— Люди столько не живут, — шутит Борис Воскресенский. — Считайте, с 1977 года. Если не ошибаюсь, нас познакомил комментатор Валентин Щербачев на чествовании динамовцев во Дворце спорта.
Никакой звездности у Махарадзе я не заметил. Зато сразу окунулся в море его обаяния! С тех пор Котэ входил только в основной состав моих друзей.
Между прочим, Махарадзе по паспорту — Константин Иванович. Но еще в начале актерской карьеры он сократил свое имя на грузинский манер — Котэ. Поэтому на обращение по имени-отчеству реагировал не сразу, признавался: «Даже забыл, что меня так зовут».
— Как Котэ Махарадзе относился к Киеву?
— Столицу Украины он любил больше всего… после родного Тбилиси, конечно. Когда чета Махарадзе-Чиаурели приезжала в Киев, в их обязательной программе значилось посещение Лавры, Софии Киевской и Крещатика. Котэ и Софико любили пройтись не спеша по центру города, полюбоваться киевской архитектурой. Часто — даже не обсуждая увиденное. За долгую совместную жизнь вкусы супругов стали похожими.
Кстати, после тбилисского «Динамо» самым любимым клубом Котэ было наше «Динамо». Махарадзе тепло относился к киевским динамовцам, уважал Валерия Лобановского. Оба были профессионалами своего дела. Известно, что не последнее слово в выборе комментатора матчей сборной СССР принадлежало тренеру команды Валерию Лобановскому, и он всегда поддерживал кандидатуру Махарадзе.
И Лобановский, и Махарадзе любили театр. Излишне напоминать, что Валерий Васильевич дружил с актером Олегом Борисовым еще с тех времен, когда он служил в киевском Театре русской драмы имени Леси Украинки.
А Котэ Махарадзе поддерживал дружеские отношения с главным режиссером ленинградского Большого драматического театра Георгием Товстоноговым. Возможно, и потому, что оба они родились в Тбилиси, любили этот город. Мать Георгия Александровича — грузинская певица Тамара Папиташвили. На праздновании 70-летия известного режиссера в 1983 году тамадой был, конечно, Котэ Махарадзе.
*Вице-президент Федерации футбола Украины Борис Воскресенский: «Котэ Махарадзе входил в основной состав моих друзей»
— А вас приглашали на празднования в Тбилиси?
— Конечно, я был гостем Котэ на его юбилеях, начиная с 60-летия. С 75-летием Махарадзе поздравили три президента: Эдуард Шеварднадзе лично, Леонид Кучма письменно и Владимир Путин по телефону. Тогда поздравить друга в Тбилиси приехал Кирилл Лавров, специально из Америки прилетел Каха Кавсадзе, сыгравший Абдуллу в «Белом солнце пустыни». Москву представлял легендарный тренер Никита Симонян. Они с Котэ одногодки, навещали друг друга регулярно. Вообще, с Махарадзе общались люди, которых принято называть «портретными» — все сплошь узнаваемые лица!
Во время шумного застолья смотрю, в углу сидит… Как вы думаете, кто? Вахтанг Кикабидзе! «Ты почему на отшибе?» — спрашиваю. «О, батоно Борис! Все отлично. Никаких проблем». Я обращаюсь к Софико: «Неудобно как-то. Наш друг Вахтанг в углу сидит». — «Пусть сидит. Кому он мешает?» — «А почему не за главным столом?» — «Места нет». Когда нашелся свободный стул, я еле затащил Кикабидзе за наш стол. Он еще и пересаживаться не хотел!
«Махарадзе не упускал случая пошутить, что работает в единственном театре, названном в честь тещи»
— Софико хорошо готовила?
— Да, это она умела, ничего не скажешь. Особенно ей удавалось хинкали — похоже на наши вареники, но в форме мешочка. Правда, готовила Софико не часто, в основном этим занималась домработница, которая помогала по хозяйству. У актрисы и так дел хватало: театр, репетиции, она лично занималась переделкой части родительского дома под зрительный зал домашнего театра. К ним на спектакли Театра одного актера «Верико» (в честь матери Софико, известной грузинской актрисы Верико Анджапаридзе) приходило около сотни человек — маленький зал не вмещал всех желающих. Махарадзе не упускал случая пошутить по этому поводу. Мол, работает в единственном театре, названном в честь тещи.
— Константин Иванович следил за своим здоровьем?
— Он — нет, этим занималась Софико. Особенно после того, как батоно Котэ сделали в Англии сложную операцию на сердце. Супруга заставляла любимца всего Советского Союза режимить: каждые два-три часа контролировала прием лекарств, изымала из меню все жирное и острое, а спиртное ему запретили английские врачи. Но когда Котэ приезжал в Киев один, то пользовался свободой по полной: «Как не выпить с другом? Тем более когда рядом нет Софико!»
Если я ставил на стол чай или кофе, Котэ сокрушался: «Борис, навэрно, очен болной. Жалко Бориса. Давай его лечить, и попросим что-то покрепче!»
— За рюмкой, как водится, о женщинах говорили?
— Нормальные мужчины о женщинах не говорят! На наших девчат Котэ обращал внимание, но никогда не обсуждал. Только блеснет глазами — и все.
Естественно, как каждый грузин, Котэ знал толк в застольях. А какие тосты произносил! Когда начинал, то еще не знал, за что предложит выпить. Это был высший пилотаж.
Как-то в Киеве гостил спортивный репортер Джамлет Хухашвили. За столом он тихонько сказал Махарадзе: «Батоно Котэ, ты перенес тяжелый перелет, плохо себя чувствуешь. Давай я буду незаметно менять твою рюмку с водкой на рюмку с водой».
«Ты, мальчишка, вообще молчи, — ответил Махарадзе ученику. — Во-первых, я приехал к своему близкому другу. Во-вторых, со мной нет Софико, которая по этим вопросам меня постоянно тренирует. А в-третьих, я обману президиум, обману всех в зале, но как обмануть себя?»
Была у Котэ Махарадзе одна проблема: после обильного застолья он сильно храпел во сне. Помню такой случай: в 1981 году в Германии тбилисское «Динамо» выиграло Кубок кубков. Победу отметили как полагается. А ночью Махарадзе своим храпом в двухместном номере гостиницы в Дюссельдорфе мешал Виктору Понедельнику (журналист газеты «Советский спорт» и еженедельника «Футбол», в прошлом известный футболист. — Авт.) писать отчет о матче. Наконец Витя не выдержал и бросил в сердцах: «Нет, это невозможно! Котэ, сделай же что-нибудь!» И Махарадзе всю ночь… бродил по улицам чужого города.
На следующий день грузинская делегация вернулась в Тбилиси без Махарадзе. Его задержали в Москве, потребовав объяснить, почему в финале репортажа комментатор назвал футболистов грузинскими, а не советскими, и сказал: «Представляю, что сейчас творится в Тбилиси!», не вспомнив о Москве…
— Когда вы последний раз виделись с Константином Ивановичем?
— В Киеве в августе 2002 года. Котэ Махарадзе присутствовал в качестве почетного гостя на церемонии вручения киевским динамовцам золотых медалей чемпионата Украины. Возможно, в этот последний приезд он чувствовал себя не лучшим образом, но ни разу не пожаловался. Это был сильный, жизнерадостный человек.
То, что со здоровьем у Котэ не все в порядке, я понял, когда он не поехал на игру сборных Грузии и России, которая проходила 12 сентября 2002 года на тбилисском стадионе «Локомотив». Во время игры на стадионе пропал свет. Из-за этого отборочный матч чемпионата Европы сорвался. Махарадзе так переволновался, восприняв инцидент как личную трагедию, что спустя несколько часов попал с инсультом в больницу. Мы все время перезванивались. Связь прервалась только тогда, когда Котэ перевели в реанимацию. Оттуда он так и не вышел… По словам Софико, на похоронах я ревел, как бык.
880Читайте нас у Facebook
