Мария Матиос: «Наверное, я должна была родиться мужчиной»
Уроженка села Розтоки, что в Черновицкой области, Мария Матиос в 15 лет опубликовала свои первые стихи. Но славу и признание, в том числе за рубежом, принесла ей проза, в частности роман «Солодка Даруся». За пронзительную историю о трагедии одной буковинской семьи во время Второй мировой войны и после нее Марию Матиос удостоили Шевченковской премии. Отношение к творчеству писательницы неоднозначное: одни сравнивают ее с Лесей Украинкой, другие предлагают «начистить физиономию», но равнодушным не остается, кажется, никто.
Прямолинейная в высказываниях и тем не менее очень обаятельная, Мария Матиос на недавних выборах прошла в парламент по списку партии «УДАР» Виталия Кличко. Впрочем, резких выступлений писателя- депутата избиратели пока не услышат. По какой-то необъяснимой причине у Марии время от времени… пропадает голос. Поэтому на вопросы «ФАКТОВ» она отвечала в электронном режиме.
Девятнадцатого декабря Марии Матиос исполняется 53 года, но она по-прежнему любит меняться и все время старается быть разной — на кухне, в жизни, в литературе…
«Да, сына родила, дом построила, сад посадила, двадцать книжек написала… но порой думаю, что ничего-то особенного в жизни еще не сделала»
— Пани Мария, в этот раз отпразднуете день рождения или собираетесь сбежать из Киева?
— Как правило, в свои дни рождения стараюсь уединиться или просто остаться дома и обязательно приготовить даже не 12, а все 24 блюда.
В 2009 году я очень сильно болела, потому, чтобы никому не портить настроения своим видом этакого кощея бессмертного, и вправду сбежала. Но мне позвонили, прислали sms-ки и электронные письма в общей сложности более 300 человек. И тогда я поняла, что не имею права сдаваться. Потому что это можно было расценить как прощание, а можно — как веру в меня. Может, именно с тех пор я и научилась ценить по-настоящему преданных людей. 
Кто переживал такое — поймет, почему люди, как я, иногда принимают ну о-о-чень нетрадиционные, или, скажем так, не по-женски смелые решения. Наверное, я должна была родиться мужчиной, ведь зачем-то Святой Николай постучал в дом моих родителей именно 19 декабря, на всю жизнь избавив их от двойных подарков — ко дню Святого Николая и ко дню рождения.
*Мария Матиос: «На своих шести сотках мы с мужем собственными руками вот уже 13-й год создаем подобие буковинского уголка». Фото из личного архива
— Вы были послушным ребенком?
— Послушная не то слово — я была образцовой! Но очень упрямой. Вся в папу, а он с 16 лет в колхозе работал. Если уж папа что-либо решил, если знает, что прав, — нет такой силы, которая могла бы его переубедить. В этом я — точная его копия. К тому же я была ненасытным «книжным» ребенком. Мама-учительница при своей 75-рублевой зарплате каждый месяц, пользуясь системой «Книга почтой», выписывала из Киева словари, популярные издания. В сельском книжном магазине и в библиотеке, наверное, не было ни единого экземпляра, не прошедшего через мои руки. До сих у меня дома книг нет разве что на потолке. Этот синдром отличницы формировал меня как личность и, к сожалению, преследует всю жизнь. Папа иногда говорит: «Тобi не дай їсти — лиш дай роботу робити». Но когда я наблюдаю, как мой 78-летний отец после трех инфарктов берет резец в руки и выписывает кренделя по дереву: «Ну, оце ще зроблю Марiчцi цей карнiз — i лишу роботу», а мама в это время хватается за голову: «Все, иду звонить Толику» (моему брату то есть), чтобы пожаловаться, что папа себя не щадит, — тогда я думаю, что ничего-то особенного в жизни еще не сделала. Да, сына родила, дом построила, сад посадила, двадцать книжек написала… Но с возрастом приходит колоссальное понимание каких-то таких вещей, что на фоне родителей чувствуешь совершенную свою «малость».
— А что вам обычно дарят?
— Я настолько неприхотливый в плане подарков человек, что меня устроит как новая косынка или колокольчик, так и корона принцессы, если, не дай Бог, какой-нибудь фанат водрузит ее мне на голову. Денежный эквивалент подарка для меня не имеет ни малейшего значения.
«Могу одновременно варить борщ с клецками, крутить голубцы, месить тесто для вареников и готовить огурцы для засолки»
— Вашу книгу «Кулинарные фигли» на голодный желудок лучше не читать. Настолько мастерски соединены в ней литературный талант и кулинарный опыт по приготовлению украинских блюд, в частности гуцульских. На новогодние праздники много готовите и что — обязательно? Сами на кухне колдуете или кого-то еще к плите подпускаете?
— Родственники говорят, что кухня — мой «пунктик». Но у меня целых три «пунктика». Когда я пишу, не дай вам Бог попасть мне под горячую руку. Также святое — кухня и огород. И даже если я занята 24 часа в сутки, чужого человека на кухню не допущу. Словом, на мне домашние поварихи не заработают. Я же на кухне — настоящая фурия. Могу одновременно варить борщ с клецками, крутить голубцы, месить тесто для вареников и готовить огурцы для засолки. Очень люблю импровизировать. Моя двоюродная сестра Паша из Черновцов приходит в дикий ужас от моей «кухонной» скорости. Но, слава Богу, банки не стреляют, крышки не взрываются, и никто особо не удивляется, что за полчаса мне удается сделать стол-»лялю». Кухня — очень хороший релакс. И это такое же творчество, как литература, просто другой его вид.
— Недавно вы были во Франции на фестивале европейских литератур, готовили рождественский ужин в арт-кафе. Французам понравилось угощение? Чем вы их удивили?
— Поскольку условия были почти спартанские, я успела приготовить только восемь постных рождественских блюд. В десять утра улыбчивые французы пальчики облизывали после кути и двух видов вареников — с халвой и поджаренным луком. А запивали все узваром. Кстати, охотно поделюсь рецептом, тем более что близится Святвечер.
Итак, чтобы тесто было мягким, его надо замешивать в теплой воде с 50 граммами постного масла и обязательно посолить. Месить долго, до исчезновения последней крупицы сухой муки — так, чтобы тесто отставало от рук. И потом можно лепить обыкновенные вареники с… халвой. А для других советую сделать начинку из мелко-мелко порубленного и поджаренного лука. Для вареников с халвой, подойдет «смазка» из подсолнечного масла (с медом или сахаром), а для несладких — масло с поджаренным луком. Получится лук и внутри, и снаружи, но это очень вкусно. Ой, я вообще с радостью провела бы мастер-класс для желающих приготовить классический гуцульський или буковинский рождественский стол.
— А рекомендаций диетологов не есть после 18 часов придерживаетесь или можете запросто ночью «пошуршать» в холодильнике?
— Знаете, это все ерунда: диетологи, диеты, супердиеты. Человек, если здоров, просто не должен распускаться, в том числе и в питании. Всего нужно в меру. Мои деды-прадеды питались кукурузной крупой, фасолью, капустой, брынзой, другими молочными продуктами, очень много и тяжело работали, находились в гармонии с природой — и доживали, как правило, едва ли не до девяноста лет.
У меня был тяжелейший период, когда болезнь «истончила» меня на 20 с лишним килограммов и я перешла уже почти на детские размеры одежды. Сколько глупостей писали в то время про меня: пластические операции, еще какие-то бредни. А я стискивала зубы, плакала и молилась: еще месяц, еще немножко силы воли — и пусть будет хоть пятидесятый размер, только бы остались позади мои пытки… А ведь именно в то время меня «пытала» не только болезнь, а еще и по-иезуитски пытали совершенно конкретные люди — из власти, из милиции, бывшие коллеги. Но Бог милостив… Я снова «пончик», однако никогда не комплексую по поводу того, что весы «колеблются». И если есть в холодильнике то, чего хочется после шести вечера, — да, на здоровье, но не слишком много!
«На моих солениях-салатах вполне можно было бы дождаться следующего конца света»
— На приусадебном участке только цветы выращиваете или еще и огурчики-помидорчики? Много консервации заготовили — конец света пережить хватит?
— Я большая латифундистка, как говорят мои коллеги — писатели — братья Капрановы. На своих шести сотках мы с мужем собственными руками вот уже 13-й год создаем подобие буковинского уголка. Но предмет моей гордости — это огород и цветник. Мы не покупаем ни огурцы, ни помидоры. И перец высаживаем, и капусту, лук, чеснок, фасоль, баклажаны, клубнику. Все, что возможно посеять и посадить, благоухает весь сезон и говорит «спасибо» за заботу. А потом все это успешно отправляется в подвал. Так что на моих солениях-салатах вполне можно было бы дождаться следующего конца света. В прошлом году насчитала 250 банок — честно! — а в этом «притормозила».
Что же касается конца света, то его не будет никогда. Конец света наступает с уходом каждого отдельного человека в мир иной. Настоящий конец света — это смерть, а не разрекламированный бизнес-проект для пополнения тугих кошельков за счет несведущих людей.
Я помню число 7.07.77. В магазинах — дефицит страшный, что-либо стоящее можно достать только по блату, из-под полы. И брежневская пропаганда, дабы переключить людей с мыслей о застое, пускает слух про конец света. У нас по селу ходили какие-то люди, раздавали письма о грядущем «событии», похожие письма приходили по почте — всеобщий психоз! За несколько минут до полуночи 7.07.77 я тихонько вышла в цветник. Помню, села между цветов. Запах матиолы и укропа сводят с ума, месяц стоит над самой макушкой, на орехе пугыкает сова, трава блестит от росы. Красиво — кажется, сердце сейчас остановится. И вот я, дрожащая от этого прекрасного ужаса девочка, думаю: нет, не может быть, чтобы Бог допустил исчезновение всего этого… Но вслух ведь такой крамолы никому не скажешь: Бога-то в советской жизни не было. Я растерла пучок укропа, взлохматила матиолы — и возвратилась на веранду спать.
С тех пор я точно знаю, что весь этот чудесный мир, видоизменяясь, останется вечно. Может, именно потому я так люблю растить цветы. У меня не цветник, а настоящий багдадский ковер — все вперемешку, цветет без отдыха и отпуска: лилии, гладиолусы, пионы, тюльпаны, ирисы, чернобрывцы, георгины. Когда-то было 50 наименований цветов, а теперь уже и не считаю, знаю только, что 33 куста роз.
— Посмотришь с утра под юбчоночки маргариток, — продолжает Мария Матиос, — погладишь головки настурций, «подправишь» свой маникюр теплой землицей — и, уверяю, ни один психолог не даст вам такого релакса, как это простейшее общение. А ведь растения, как люди, чувствуют того, кто их лелеет…
— Кстати, о людях. Как они реагируют, когда узнают вас просто на улице, в магазине? Просят автографы, дают советы или, может, ругают за что-то?
— Отчитывали пока лишь единожды. Дескать, как же могло так случиться, что десятилетняя Даруся, персонаж моей самой известной книги, предала родителей, что ж, мол, она такая несознательная? «Вот я, — распекал меня мой «уличный» собеседник, — еще в пятилетнем возрасте смолчал, когда к нам в дом пришли энкавэдисты и искали бункер. Хотя я знал, что повстанцы сидят под полом». Что можно было ответить этому человеку, если он так и не понял, что квинтэссенция Дарусиной трагедии в том, что родители ее не учили… врать?
«Еще в юности приняла для себя решение никогда и ни за что не менять свою, то есть папину, фамилию»
— Вас называют то МАтиос, то МатиОс. Как же правильно ставить ударение в вашей фамилии?
— Если бы вы знали, как сердится наш отец, когда фамилию произносят неправильно. Иногда говорит мне: ну скажи им всем — на радио, телевидении — пусть научатся верно ставить ударение. Оправдываюсь: мол, я ведь уже на всех книжках графически показываю, что ударение должно падать на О. Мне даже считалочку придумали: «Я Марiя Матiос — мати бджiл i мати ос». Кстати, еще в юности я приняла для себя решение никогда и ни за что не менять свою, то есть папину, фамилию. У нас, между прочим, треть села Матиосы, и мама моя в девичестве тоже была Матиос.
— Мария Васильевна, как вы познакомились с Виталием Кличко?
— На презентации книги «Есть поэты для эпох», написанной Иваном Дзюбой о Лине Костенко. Так что фактически это они виноваты (смеется)… Кстати, Иван Михайлович был первым человеком, кто позвонил мне после обнародования списка «УДАРа». «Мария Васильевна, — сказал он, — это очень правильно. Порядочному человеку всегда надо помогать». В 2003 году Иван Дзюба принимал меня на работу, я ему очень доверяю… И, знаете, думаю, напрасно в предвыборное время Виталия Кличко авансом так много публично «били» искушенные цинизмом и интригами люди. Особенно из оппозиционного стана. Полагаю, немногословие и отказ от демонстрации настоящей силы настоящим мужчиной отнюдь не повод для политического избиения без правил.
Честность и открытость, пусть даже с примесью некоторой наивности, никогда не были слабостью. Украинская политика давно распрощалась с понятиями морали и честности. Но ведь кто-то должен хотя бы пробовать возвращать их в обиход. Общество не должно привыкать к жизни в унижении и абсолютной лжи. Именно эти ценности провозгласил Виталий Кличко, и поэтому я с ним.
— Вашим университетским преподавателем был Петр Иванович Яценюк. С его сыном, Арсением, судя по тому, что в список «Батькiвщини» вас не звали, отношения, надо понимать, не сложились?
— И правильно сделали, что не позвали. Ведь Арсений Петрович формировал политическую силу, а не буковинское землячество. К тому же в «Батькiвщине» уже есть один известный писатель — Александр Турчинов. А каким еще образом у нас должны были сложиться отношения? Арсений Петрович должен был сосватать, что ли, меня?! Так он чуть ли не в сыновья мне годится. Кстати, его семья — большие мои поклонники. Когда-то именно Арсений Яценюк по собственной инициативе стал меценатом приезда в Киев труппы Ивано-Франковского драмтеатра с моим спектаклем.
«Счастье — это когда на счету в телефоне есть несколько копеек для соединения, чтобы услышать любимые голоса»
— Перед выборами было много разговоров, что, мол, не такая уж и простая эта Мария Матиос: брат у нее генерал СБУ, муж с какими-то погонами, чья дочь у нее за невестку тоже не известно… Что из всего этого правда?
— А почему я должна быть проще всех, если вокруг такие все сложные? (Смеется.) Я, честно говоря, не отслеживала, что именно говорили, но кое-какие «вести» доходили. Дескать, и отец родился в Румынии, и прадед был сельским головой в трех государствах — в Австро-Венгрии, Румынии, а после прихода советской власти на Буковину — в СССР. Особенно забавлял сюжет про Дмитрия Фирташа, который, как утверждают злые языки, является чуть ли не соавтором моих книг. Иногда кое-кому из таких «знатоков» хотелось предложить рассольчика, потому как глупости в основном «вигулькують» на похмелье.
Да, мой младший брат — действующий генерал СБУ. А что, Украине уже не нужны честные, ответственные и патриотичные офицеры? В разгар моей длительной судебной тяжбы с Администрацией Президента, когда я ходатайствовала о вызове в суд Президента Януковича в качестве свидетеля, Анатолий из солидарности со мной написал рапорт об увольнении из СБУ. Но рапорт не подписали, а брат — человек военный, он не может хлопнуть дверью даже в случае несправедливости. Слишком громкое, наверное, было бы увольнение. Тем более что результатами Толиной работы в спецслужбе «козыряют» в Украине все, кто говорит о борьбе с коррупцией.
Дело львовского судьи-колядника Зварыча с неотмененным десятилетним приговором (что в Украине пока исключение из правил) — это самый известный факт профессиональной деятельности моего брата с коллегами в бытность его руководителем Львовского областного управления СБУ. Кстати, в Службу безопасности Анатолий пришел в 2008 году после многолетней работы в прокуратуре. И в том же 2008-м «прогремело» дело Зварыча. А открытие для общественности бывшей фабрики пыток — львовской «тюрьмы на Лонцкого», где до сих пор стены пахнут человеческой кровью?
Еще одна история, в бытность Толиного руководства Одесским управлением СБУ, — реабилитация и рассекречивание дел о репрессированных в 1951 году представителях еврейской интеллигенции. Я читала в прессе, как реагировали дипломаты, религиозные деятели и родственники невинно наказанных, получая доступ к документам. Когда рассматривали возвращенные семейные фото, книги и другие вещи. Так что каждый из нас свою профессиональную состоятельность доказывает делом. Но эти сферы у нас с братом непересекаемы.
Мне каждой книгой нужно доказывать свое умение или неумение. Тут нет фонограммы. Тут ни брат, ни блат, ни сват не помогут. И к моему «политическому» решению брат не имеет ни малейшего отношения. Я самостоятельный человек, к тому же я — старшая. А вот бесплатные юридические консультации мне обеспечены, ведь в нашей семье три дипломированных юриста: сын, племянник и брат. Анатолий — кандидат юридических наук, а муж — доктор исторических наук. Вот это и есть правда о моей «непростоте». Кстати, клан Матиосов только по материнской линии на сегодняшний день составляет 82 человека — как раньше говорили, от Москвы до самых до окраин.
— Уинстон Черчилль когда-то заметил, что политика опаснее войны, так как на войне могут убить лишь единожды, а в политике — много раз. Не боитесь? Вас ведь один раз уже «убивали» — в 2010 году, когда уволили с должности заместителя председателя комитета по Национальной премии Украины имени Тараса Шевченко?
— Страх — самый подлый попутчик любого человека. Парализующий. Но если ты никого не убил, не обокрал, осознанного зла не делал, если тебе уже невмоготу быть свидетелем и соучастником унижения целой страны, а с ней — каждого в отдельности: твоих родителей, знакомых, соседей, лично тебя самого, — и если у тебя старомодное, советское, воспитание, которое, помимо всего прочего, почти на генетическом уровне культивировало чувство сопричастности, справедливости, ответственности, — тогда чего бояться? Мои политические взгляды давно устоялись: я активный человек, и я хочу гордиться своей страной. Приумножать же эту гордость можно разными способами, и честным участием в политике тоже. Ведь мы все хотим жить лучше, качественнее, а для этого нужны большие усилия. Поэтому многие из нас предпочитают, чтобы улучшения производил кто-то другой.
Я точно знаю, что вреда от моего присутствия в политике для Украины не будет. Более того: я буду очень стараться, чтобы еще была и польза. В конце концов у меня за плечами более 15 лет госслужбы, в том числе в аппарате СНБО. А насчет «убивали»… Да, нынешняя Администрация Президента расправилась со мной, что называется, по полной. Я на своей шкуре очень хорошо прочувствовала, что такое «справедливый» украинский суд, и как в суде звучит формулировка «по политическим мотивам» узнала задолго до процесса над Юлией Тимошенко. Но у каждого человека, когда его унижают, свой предел терпения.
— Знаю, что у вас по неизвестным причинам иногда пропадает голос. Эта проблема возникла после написания «Сладкой Даруси»? Неужели судьба героев произведений каким-то мистическим образом влияет на жизнь автора?
— «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется» (строка из стихотворения русского поэта Федора Тютчева. — Авт.). И никто не знает, что замыслил Творец, создавая Человека. Мне дано умение владеть Словом, но вот уже три месяца я действительно живу без своего натурального голоса, в шкуре «солодкої Дарусi» (пережив сильнейший стресс и утратив маму, девочка-героиня в буквальном смысле лишилась дара речи. — Авт.). Это просто драма для меня. Отсутствие живого голоса для писателя — трагедия личная. Но в политике… Конечно, переживаю по этому поводу. Во время предвыборной кампании я выходила на сцену и кто-то зачитывал мое обращение к людям; в ряде случаев, присутствуя в зале, разговаривала с людьми языком спектаклей по моим книгам. Бессловесный разговор с людьми посредством творчества — это ведь тоже я и моя позиция. Верю, что голос, соскучившись по хозяйке, вот-вот вернется ко мне. Также знаю, что если человек жив, то он при любом испытании может найти достойный выход.
— Что пожелаете соотечественникам накануне Нового года? Чего, на ваш взгляд, нам всем не хватает для полного счастья?
— Самоуважения и… бесстрашия для этого самоуважения. Поэтому я желаю всем как можно увереннее приобретать эти качества. Тем более что денег они не стоят.
— А чего хотелось бы вам лично?
— Для себя прошу у Творца только здоровья. И уж совсем полное счастье для меня — это когда на счету в телефоне есть несколько копеек для соединения, чтобы услышать любимые голоса.
4229Читайте нас у Facebook
