«Теперь, когда у меня нет рака и здоровое сердечко, я снова смогу ходить в школу»
Когда мы зашли в палату к Насте, девочка заплетала себе косичку.
— Дочь настолько гордится длинными волосами, что не разрешает мне подстригать даже секущиеся кончики, — говорит 
Естественно, в период, когда Настя болела лейкемией, о хирургическом вмешательстве даже речи не было, но сейчас, когда все показатели дочери в норме, мы наконец решились на операцию.
«Каждые три месяца Насте нужно сдавать контрольные анализы. Мы надеемся, что теперь у нас все будет хорошо», — говорит Татьяна. Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
— Считается, что первые пять лет после перенесенного онкологического заболевания человек находится в группе повышенного риска, — говорит врач эндоваскулярной хирургии Научно-практического медицинского центра детской кардиологии и кардиохирургии Минздрава Украины кандидат медицинских наук Андрей Максименко. — Чтобы после хирургического вмешательства не случился рецидив, мы применяем наиболее щадящие методики. С их помощью прооперировали и Настю. Отверстие между предсердиями закрыли специальным устройством, внешне напоминающим зонтик, которое ввели в сердце девочки через бедренную вену. Благодаря этому мы не останавливали работу сердца во время операции, не делали разрез грудной клетки и не подключали ребенка к аппарату искусственного кровообращения, избежали глубокого наркоза, и, соответственно, уменьшили риск осложнений. Такие малоинвазивные операции уже давно проводятся в нашем центре. А для деток, у которых, кроме сердечной патологии, есть и другие проблемы со здоровьем, этот метод едва ли не единственный шанс хорошо перенести вмешательство.
«Мальчику, которому мы купили дорогостоящее устройство, операция не понадобилась: порок сердца чудом исчез…»
— Обычно дети, которым большую часть своей жизни довелось провести в больнице, не боятся ни врачей, ни процедур, — продолжает Татьяна. — Но у Насти все по-другому: она страшно пугается уколов. Поэтому, отправляя дочь на операцию, я немного схитрила, сказав, что в наркоз ее введут при помощи веселящего газа. Боялась, что когда после операции Настя придет в себя, будет обижаться. Но она улыбнулась и сказала: «Теперь, когда я полностью здорова, смогу ходить в школу вместе с другими детьми». К сожалению, последние годы дочь была лишена полноценной жизни. А ведь Настя очень любознательный и общительный ребенок: читает книги, рисует, а также плетет из бисера (ее научила художница-волонтер, которая занимается с детьми в онкологическом отделении больницы, помогая им отвлечься от грустных мыслей и болезненных процедур). А год назад Настя начала заниматься вокалом. Она очень хорошо поет. Помню, как дочь хотела танцевать, но из-за болезней ее не брали в танцевальную школу. 
Да и мне, признаться, спокойнее, что Настю никто нечаянно не толкнет во время танца.
*Андрей Максименко: «Во время малотравматичной операции мы не останавливаем работу сердца и не подключаем больного к аппарату искусственного кровообращения»
— Как вы узнали, что у Насти лейкемия?
— Это было шесть лет назад. Тогда дочь заболела воспалением легких, и, несмотря на лечение, долго не выздоравливала. У нее появились слабость, головные боли, пропал аппетит. Я работаю медсестрой, поэтому заподозрила неладное и отвела дочь в клинику, где у нее заметили синие точки на коже. Прямо оттуда, даже не заезжая домой, мы отправились в Киевскую областную больницу, где началась первая химиотерапия.
— Вы воспитываете Настю одна?
— Первые месяцы, когда мы с дочкой лежали в киевской больнице, мой муж нас проведывал, а потом перестал. Оказалось, он ушел из семьи и даже хотел отказаться от родительских прав. Выписать нас из квартиры ему так и не удалось (для этого Татьяне пришлось посетить не одно судебное заседание. — Авт.). Наверное, испугался настолько серьезной болезни дочери. Но мы справились и без его участия.
За полтора года лечения Настя прошла шесть курсов химиотерапии, каждый из них переносила с трудом. В больнице, где всех объединяла одна беда, и родители, и дети поддерживали друг друга. Каждый день на лечение дочери уходило много денег. Если бы не помощь волонтеров и неравнодушных людей, которых оказалось очень много, судьба Насти могла сложиться иначе. 
Не забуду день, когда после очередного курса химиотерапии врач объявила, что в крови дочери больше нет раковых клеток. От счастья я начала плакать, слова не могла из себя выдавить.
*Настя очень общительный и любознательный ребенок: с удовольствием читает книги, рисует и поет
Мы благодарны всем, кто принимал участие в судьбе моей дочери. Хочется сказать спасибо онкогематологу Наталье Карпенко, которая и сейчас наблюдает Настю, эндоваскулярному кардиохирургу, прооперировавшему дочь, Андрею Максименко, анестезиологу Евгению Олейникову, а также Лилии Пильтяй.
Теперь каждые три месяца мы сдаем контрольные анализы. Год назад врачи сказали, что сейчас оптимальное время для операции на сердце. Но все упиралось в деньги. Сделать открытую операцию с разрезом грудной клетки могли бесплатно. Но чтобы провести щадящее вмешательство, которое требовалось Насте, нужно было оплатить устройство стоимостью шесть тысяч долларов. Я таких денег даже в руках никогда не держала.
— Что же вы делали?
— Порой мне кажется, что здесь не обошлось без Божьей помощи. В структуре Центра детской кардиологии и кардиохирургии, которым руководит Илья Емец, работает благотворительная ассоциация женщин «За генофонд Украины», созданная в больнице специально для того, чтобы помогать таким детям, как моя Настя. Узнав нашу историю, сотрудники ассоциации пообещали помочь. Буквально через пару месяцев нам позвонили: «Приезжайте! Будем оперировать!» Оказалось, устройство для моей дочери оплатила всемирно известная косметическая фирма.
— Когда к нам обращаются за помощью, мы ищем разные пути, чтобы собрать деньги, — говорит директор благотворительной ассоциации женщин «За генофонд Украины» Лилия Пильтяй. — Примерно год назад мы узнали о трехлетнем воспитаннике Черниговского детского дома Илье, у которого обнаружили дефект межпредсердной перегородки. И хотя у малыша не было таких серьезных противопоказаний к открытой операции, как у Насти, очень хотелось прооперировать его с помощью щадящего метода. Но у ребенка-сироты нет никого, кто собрал бы деньги на дорогостоящее устройство, поэтому мы решили помочь. На площади Шевченко в Киеве организовали ярмарку, на которой продавали картины известных художников, украшения и мебель ручной работы, изделия из бисера, мягкие игрушки. На установленной сцене выступали как детские, так и взрослые творческие коллективы. А в специальные контейнеры, которые стояли на улице, проходившие мимо люди бросали деньги. Позже эту акцию показали по телевизору, после чего откликнулось немало людей, желающих помочь Илюше. Таким образом, необходимую сумму мы собрали достаточно быстро. Малотравматичное вмешательство назначили на осень. Но когда вместе с воспитательницей детского дома мальчик приехал в клинику на операцию, врачи, осмотрев его, никакого порока не обнаружили. Оказалось, ребенок был абсолютно здоров. И устройство, которое предназначалось для Ильи, установили другому ребенку.
— Наверное, в первый раз мальчику поставили неправильный диагноз? — уточняю у Андрея Максименко.
— Нет. Дело в том, что все дети рождаются с так называемым открытым овальным окном в сердце. Это небольшое отверстие до года должно закрыться собственной тканью. Если этого не происходит, ребенку закрывают отверстие во время хирургической операции. По каким-то причинам окно в сердце Илюши заросло гораздо позже положенного времени. Поэтому операция ему не понадобилась. Такое случается крайне редко.
«Многие наши пациенты после хирургического вмешательства посещают спортивные секции и ездят на соревнования»
— Как выявляется порок сердца?
— Первые годы жизни малыша осматривает педиатр, который в обязательном порядке прослушивает работу сердца, — отвечает Андрей Максименко. — Если он в чем-то сомневается, дает направление к кардиологу, который делает УЗИ сердца, электрокардиограмму и, в случае необходимости, назначает дополнительные исследования. Сейчас мы научились диагностировать пороки даже еще у не родившихся малышей, которые находятся в мамином животе.
Дефект межпредсердной перегородки, который был у Насти, встречается у одного малыша на полторы тысячи новорожденных. Как правило, у детей недуг протекает бессимптомно. Признаки болезни — слабость, одышка при ходьбе, синюшность — появляются уже в старшем возрасте. 
Таким людям сложно выполнять даже самые простые физические нагрузки, долго работать, подниматься по ступенькам. Последствия могут быть и более серьезными, вплоть до летального исхода.
*В Центре детской кардиологии с малышами занимаются волонтеры. На фото слева Лилия Пильтяй, а в центре воспитанник детского дома Илья, которому отменили операцию
Поэтому таких пациентов мы оперируем в детском возрасте. Если раньше проводили только тяжелые полостные операции, после которых больной долго приходил в себя, то сейчас уже на второй день после энндонваскулярного вмешательства дети едут домой. В дальнейшем они ничем не отличаются от ровесников и ведут полноценный образ жизни. Многие наши пациенты после такой операции посещают спортивные секции, ездят на соревнования. К сожалению, некоторых детей все же приходится оперировать традиционным способом, ведь не все родители могут оплатить дорогостоящее устройство. Хотя в благотворительной ассоциации, которая работает в нашем центре, таким семьям стараются помочь.
— В первую очередь мы помогаем детям из многодетных и неполных семей, сиротам, — дополняет Лилия Пильтяй. — И нужно сказать, нам это удается практически всегда. Для волонтеров, представителей компаний, которые хотят помогать нашим детям, мы создали сайт в интернете: www.genofond.com.ua. Желающие могут связаться со мной по телефону
— Вам помогают спонсоры?
— Да. Как правило, это крупные организации, с которыми у нас уже сложились дружеские отношения. Нередко хотят помочь и люди, перенесшие операцию на сердце. Многие помогают в организации мероприятий, играют с детьми, которые проходят лечение в нашем центре.
4249Читайте нас у Facebook
