«Мы подготовили нашу атомную подводную лодку к взрыву, ведь была опасность того, что ее захватят американцы»
«Командир стрелял из автомата по намотавшейся на винт американской антенне, но пули не повреждали ее»
— Представьте: наша атомная подлодка К-324, почти обездвиженная, качается на волнах Атлантического океана недалеко от берегов Соединенных Штатов, над ней то и дело зависают американские военные вертолеты, а рядом ходят два эсминца военно-морских сил США «Петерсон» и «Торн», — говорит капитан первого ранга в отставке киевлянин Александр Кузьмин. — Все это продолжалось десять дней. Американцы даже снарядили боевых пловцов, демонстрируя намерение захватить К-324. Сложившаяся ситуация заставила подготовить ее к взрыву. А когда на подмогу пришел спасательный корабль «Алдан», дошло до стрельбы. Эти драматические события происходили в конце октября — начале ноября 1983 года.
— Как подлодка попала в такую передрягу?
— Произошло беспрецедентное событие — мы намотали на винт американскую сверхсекретную антенну ТАСС, длина которой несколько километров. Ее буксировал за собой корабль дальнего гидроакустического наблюдения ВМС США «Макклой». Это была антенна новейшего образца, проходившая испытания. США ее активно рекламировали — мол, обнаружит любой подводный корабль на расстоянии тысячи миль. Но получился конфуз — наша подлодка подошла к ней, оставшись незамеченной.
*Александр Кузьмин: «Секретную антенну мы зацепили кормой лодки у берегов Флориды»
Раз в двое суток мы поднимались на перископную — 10—12 метров — глубину для сеансов радиосвязи, которые длились пять минут. Так вот, в конце октября перед всплытием на очередной сеанс связи наши акустики услышали какой-то корабль. Они определили, что это дальняя цель. Но по мере приближения подлодки к поверхности акустики докладывали, что расстояние между нашими кораблями стремительно сокращалось. Как потом оказалось, это был «Макклой». На нем провели мероприятия по обесшумливанию, благодаря чему его винты и двигатели работали необычно тихо. Поэтому у нас поначалу решили, что судно далеко. Когда стало ясно, что оно рядом, командир приказал экстренно погружаться, чтобы избежать столкновения. К этому времени К-324 уже находилась близко от поверхности и зацепила кормой антенну, которую тянул за собой «Макклой». Однако мы тогда не заметили, что захватили «трофей». Впрочем, офицеры, несшие службу в районе кормы, рассказывали в кают-компании, что слышали какие-то странные звуки — будто кто-то ходил босыми ногами по корпусу подлодки. Узнав об этом, командир приказал проверить, все ли в порядке с оборудованием, находившимся на корме. Никаких проблем не обнаружили.
А через двое суток вдруг сработала система аварийной защиты турбины. Винты К-324 остановились. Мы поднялись на поверхность с дифферентом на нос: чтобы оголить корму и винты. Командир осмотрел корму в оптический перископ, а я — в телевизионный. Затем подлодка погрузилась. Предположили, что на винты намотались рыбацкие сети. Подготовили радиограмму в штаб. Рассчитывали передать ее, когда над нами будет пролетать спутник связи. Всплыть планировали на перископную глубину. Но волна выбросила подлодку на поверхность. Затем мы трижды пытались погрузиться, но лодка «проваливалась» на опасную глубину — более 100 метров. Приходилось экстренно всплывать. При этом израсходовали весь запас воздуха высокого давления. После попыток погрузиться не предпринимали.
К-324 была практически обездвижена. Экипаж находился внутри субмарины, а я как старший помощник командира восемь часов без отдыха дежурил возле рубки. Меня пристегнули монтажным поясом, чтобы не смыло за борт. Я порядком замерз — меня то и дело обдавало волной и одежда все время была мокрой. Затем организовали вахты (посменное дежурство).
«Американские корабли приближались к нам так близко, что могли пропороть корпус лодки»
— Пытались освободить винты?
— Да, первую попытку предпринял командир, вооружившись автоматом, — продолжает Александр Кузьмин. — Расстрелял весь рожок, но пули отскакивали от бронированной антенны, не повреждая ее. Я наблюдал за этим в бинокль. Затем на корму снарядили швартовую команду. Она была вооружена топором, который взяли с пожарного щита. Перерубить антенну тоже не удалось.
Поначалу получали информацию из передач частных американских радиостанций. Радисты их слушали в радиорубке, а остальные члены экипажа — по приемнику «Океан», который один из наших офицеров получил в подарок на день рождения. Переводил лейтенант Душенов, единственный в команде, кто в совершенстве владел английским. Мы узнали, что ВМС США потеряли новейшую секретную антенну. Она болталась у нас за кормой. Затем штаб сообщил, что нам на помощь вышли с Кубы разведывательный корабль «Находка» и спасатель «Алдан». «Находка» добралась довольно быстро. Но взять К-324 на буксир должен был «Алдан», который шел к нам трое суток.
— Как американские эсминцы вас обнаружили?
— Нас засек противолодочный самолет ВМС США «Орион» и стал сбрасывать вокруг К-324 радио- и гидроакустические буи. Кстати, в них использовалась высококлассная проводка. Офицеры сняли ее и потом установили на своих «Жигулях».
Вскоре к нам подошел эсминец «Петерсон», через несколько дней еще один американский корабль — «Торн». Они ходили возле нашей подлодки. «Находка» старалась оказаться между нами и эсминцами, чтобы прикрыть нас. Порой американские корабли приближались к К-324 на расстояние считанных метров и запросто могли пропороть корпус подлодки.
Пятого ноября на эсминцах появились боевые пловцы и стали готовить десантно-высадочные средства. Следует сказать, что К-324 оснастили новейшими оборудованием и боеприпасами. На борту находилось ядерное оружие. Нельзя было допустить, чтобы все это попало в руки США. Командир принял решение подготовить лодку к взрыву. Об этом знали лишь несколько членов экипажа. Я тогда впервые в жизни не спал семь суток подряд.
Для отражения возможной атаки поставили на борту восьмерых офицеров с автоматами. Мы также могли ударить по десанту воздухом высокого давления — 400 килограммов на квадратный сантиметр! Двое суток американские боевые пловцы не покидали палуб своих кораблей.
В этой ситуации был еще и такой важнейший аспект: подлодка является территорией государства, которому она принадлежит. Если бы американцы попытались захватить К-324, это считалось бы нападением на Советский Союз.
«Нас наградили тем, что… не наказали»
— Седьмого ноября американцы попросили вызвать на мостик командира, — продолжает Александр Кузьмин. — На ломаном русском они поздравили его с национальным праздником (очередной годовщиной Октябрьской революции). В этот же день пришел с Кубы спасательный корабль «Алдан».
У нас уже нечего было курить. Команда «Алдана» поделилась табаком, да еще головку сыра прислала. В мешке с сигаретами оказался отдельный сверток, подписанный: «Для командира». В нем лежали блоки черкасской «Примы». А остальным членам команды передали кубинские сигареты «Populares». Когда закурили эти «цигарки», они оказались ужас какими крепкими. «Прима» по сравнению с ними — элитные сигареты.
— Американские военные не препятствовали, чтобы «Алдан» взял вас на буксир?
— Как раз наоборот — начали стрелять. К-324 весит семь с половиной тысяч тонн. Чтобы буксировать столь большой корабль, используется брага (трос) толщиной с бревно и весом в несколько тонн. Когда на «Алдане» к ней крепили надувные буйки (чтобы не тонула) и стали подводить к подлодке, с одного из эсминцев открыли огонь. Буйки расстреливали несколько раз. Остался последний комплект. Если бы потопили и его, неизвестно, сколько бы мы еще оставались возле берегов Флориды. Но выход был найден — разведывательный корабль «Находка» прикрыл нас собой, и «Алдан» сумел взять подлодку на буксир.
— И куда отправились с этой «добычей»?
— На Кубу. По пути в бухте возле острова Маягуана (входит в состав Багамских островов) мы на глазах американских моряков срезали с помощью болгарки куски антенны. Она была заполнена вскипающей на воздухе жидкостью. Мы набрали ее в бутылки и вместе с кусками антенны передали на «Находку», которая помчалась на Кубу. Оттуда образцы отправили на самолете в Москву.
Когда мы добрались до Кубы, на борту «Алдана» разместили отряд кубинских боевых пловцов. На груди их командира красовался кусок черного коралла. Он подарил его нашему командиру, пояснив, что эта вещь приносит удачу.
— Что вас ждало дома?
— Нас наградили тем, что… не наказали. С подлодки отозвали только одного человека — представителя особого отдела. В критической ситуации он создавал на борту нездоровую обстановку, раздувая шпиономанию и распуская нелепые слухи, в том числе о командире. Доходило до комизма: выходя на рубку покурить, особист закрывал лицо руками, видимо, чтобы его не сфотографировали с американского вертолета или эсминца…
— В статьях о К-324 пишут, что она имела репутацию неудачной.
— В состав экипажа К-324 включили недостаточно хорошо подготовленных моряков. Произошло это потому, что подлодку передали с Тихоокеанского флота к нам на Северный. Дальневосточники воспользовались случаем избавиться от отстающих. Хотя, конечно, в экипаже было немало классных офицеров и матросов.
Когда К-324 пришла на Северный флот, командующий Первой краснознаменной подводной флотилией ВМФ СССР вице-адмирал Евгений Чернов лично вышел на ней в море, чтобы проверить подготовку экипажа. Оценил ее как низкую. А моего предшественника отправил обратно на Дальний Восток.
Но самым печальным было то, что во время контрольного выхода произошел взрыв аккумуляторной батареи. Только по счастливой случайности тогда никто не погиб.
Как правило, после столь серьезных инцидентов подлодки не направляли на боевую службу. Но в данном случае замены К-324 не было. Так что после ряда кадровых перестановок в составе команды подлодка пошла в Атлантический океан. Одна из задач, которую нам следовало выполнить, — разыскать новую американскую субмарину и записать ее так называемый звуковой портрет. Во время движения каждая подлодка создает шум, присущий только ей. Это как отпечатки пальцев у людей. Мы должны были найти эту подлодку возле берегов Флориды. Но вышло так, что намотали на винт сверхсекретную антенну.
7296Читайте нас у Facebook
