"Первое, что бросалось в глаза на этапе, — злые лица конвойных..."
Крохотная деревенька Катынь в Смоленской области стала одним из символов советского террора. Здесь с апреля по май 1940 года были расстреляны тысячи пленных польских офицеров — военная элита Речи Посполитой. В 1939 году СССР и Германия подписали пакт о ненападении, согласно тайным протоколам к которому Западная Украина и Западная Белоруссия, находившиеся с 1921 года в составе Польши, попали в сферу влияния Советского Союза.
В результате в советском плену оказались около 250 тысяч польских военнослужащих. 22 тысячи из них — кадровых офицеров, жандармов, полицейских, армейских капелланов, чиновников, фабрикантов, а также мобилизованных юристов, профессоров, врачей, инженеров и журналистов — по решению Политбюро ЦК ВКП (б) под руководством Сталина тайно расстреляли весной 1940 года.
Офицерский состав содержали преимущественно в трех концлагерях. Из Козельского лагеря (Калужская область) почти четыре с половиной тысячи военнопленных поляков вывезли в Катыньский лес и расстреляли. Более четырех тысяч польских офицеров, содержавшихся в Старобельском лагере (Луганская область), казнили в Харькове. Та же участь постигла более шести тысяч чинов пограничной стражи, разведки, полиции и жандармерии, находившихся в Осташковском лагере (Тверская область). Более семи тысяч поляков расстреляли в других лагерях и тюрьмах, в том числе в Минске и Киеве. На все запросы об исчезнувших польских военнопленных власти СССР отвечали, что те сбежали в Маньчжурию, а то и вовсе вернулись домой. Затем советская пропаганда распространила информацию, что поляков расстреляли гитлеровцы, а позже на острую тему и вовсе наложили запрет.
Лишь в 1990 году генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев признал факт расстрела польских военнопленных частями НКВД, передав президенту Польши Войцеху Ярузельскому так называемую папку № 1 с секретными материалами.
«…В тот солнечный весенний день мысль о расправе мне просто не пришла в голову»
Нарком внутренних дел Лаврентий Берия обосновывал необходимость уничтожения польских офицеров тем, что «все они являются заклятыми врагами советской власти, преисполненными ненависти к советскому строю».
«Польская тема в работе органов госбезопасности того времени была самой главной, — рассказывал „ФАКТАМ“ бывший начальник департамента архивного обеспечения, СБУ кандидат исторических наук Сергей Кокин. — После поражения советской России в польско-большевистской войне 1920 года Варшава однозначно воспринималась как противник номер один. Кстати, ответственность за проигрыш в этом военном конфликте лежит в том числе и на Сталине, который, будучи членом Реввоенсовета, вопреки мнению командующего Юго-Западным фронтом, вместо удара по Варшаве настоял на штурме хорошо укрепленного Львова. Ленин тогда с горечью сказал: „Кто же ходит на Варшаву через Львов?“ Очередной Пленум ЦК отозвал Сталина с фронта и отстранил от руководства военными операциями. Впрочем, в конце 1930-х годов генсек отыгрался: практически все свидетели и участники этого конфликта, имевшего большие политические последствия для Советского Союза, погибли в результате сталинских „чисток“, а в 1940 году дошла очередь и до польских офицеров».
Немцы, обнаружив в 1943 году огромную братскую могилу в Катыни, решили использовать находку в пропагандистских целях. На место захоронения казненных поляков прибыли эксперты судебной медицины, криминологи и журналисты. То, что они там увидели, заставило ужаснуться даже самых стойких, немало повидавших на своем веку. Места погребения на лесных полянках были засажены молодыми сосенками, чтобы скрыть следы преступления. Трупы, сваленные в 10—12 слоев, превратились практически в сплошную массу. А всего в 700 метрах от захоронения польских офицеров возвели… двухэтажный коттедж с гаражом и сауной для отдыха высокого начальства Смоленского управления НКВД.
«Все трупы были одеты в серые польские мундиры, в шапочки-конфедератки. У всех были руки завязаны за спиной. И все имели дырки в районе затылка… Отдельно лежали останки двух генералов. Около трупов были разложены их письма и документы. На письмах адрес: Смоленская область, Козельск, почтовый ящик — не то 12, не то 16…»— так описывал вскрытые могилы тогдашний бургомистр Смоленска Борис Меншагин.
Поляков похоронили вместе с тетрадками, записи в которых обрываются в апреле 1940 года. Так, в дневнике 32-летнего поручика Вацлава Крука отмечено: «7 апреля. Способ отправки вселяет лучшие надежды. Утром я помылся в бане и постирал носки и платочки. 8 апреля. На станции под строгим конвоем нас погрузили в тюремные вагоны. Если ранее я был настроен оптимистично, то теперь от этого путешествия не жду ничего хорошего. 9 апреля. Обращение с нами скверное. Не разрешают ничего. Выйти в туалет можно лишь тогда, когда это вздумается конвоирам. Со вчерашнего дня живем порцией хлеба и воды». Это последняя запись в тетради расстрелянного офицера.
В течение марта-апреля содержавшихся в Козелецком лагере поляков отправляли небольшими партиями в «столыпинских» вагонах без окон на станцию Гнездово. Оттуда на грузовиках — в сторону Катыньского леса, после чего их больше никто не видел.
Известный польский ученый и писатель Станислав Свяневич (один из немногих, кого советское руководство посчитало ценным заключенным и в последний момент выпустило из поезда смерти) вспоминал в книге «В тени Катыни»: «Первое, что бросалось в глаза на этапе, — злые лица конвойных… Складывалось впечатление, что для них мы не живые люди, а предметы, которые надо доставить по адресу, не больше… Каждое отделение вагона было рассчитано на восемь сидящих или на четверых лежащих людей. Нас же поместили по четырнадцать человек… Признаюсь, что в тот солнечный весенний день мысль о расправе мне просто не пришла в голову».
Каждого военнопленного убивали три палача
Вряд ли кто-нибудь из поляков подозревал о том, что их ждет. «Перед отправкой на расстрел, — написал в книге мемуаров „Катынь 1940“ Леопольд Ежевский, — всем пленным делали прививки против брюшного тифа и холеры. Более того, „сердобольное“ лагерное начальство выдало в дорогу аккуратно завернутые в оберточную бумагу сухие пайки». Надо полагать, таким образом узников, приговоренных к смерти, пытались успокоить, вселить ложную надежду, что их отправят домой.
Каждого военнопленного убивали три палача: двое по бокам держали за руки, третий стрелял. Теперь уже известно, что помимо наганов советские каратели часто использовали немецкие пистолеты «Вальтер» — из-за небольшой энергии пули череп жертвы оставался целым, и палач мог не опасаться, что его забрызгает кровью.
В 2009 году Служба безопасности Украины рассекретила ряд документов КГБ УССР, подтверждавших, что и спустя десятилетия после войны первые лица Страны Советов не только знали о расстрелянных польских офицерах, но и всячески пытались замести следы преступления. В 1969 году руководители украинской госбезопасности доложили первому секретарю ЦК КПУ Петру Шелесту, Совету министров УССР и в КГБ СССР о чрезвычайном происшествии. Трое школьников, проживающих в Пятихатках, поселке на окраине Харькова, обнаружили в лесу, в местах провалов почвы, кости, черепа людей, золотые коронки зубов и пуговицы с изображением польского герба. В докладной записке украинских кагэбистов говорилось: «Установлено, что в указанном месте в 1940 году УНКВД по Харьковской области было захоронено значительное количество (несколько тысяч) расстрелянных офицеров и генералов буржуазной Польши, останки которых и обнаружены детьми при случайных обстоятельствах». Сотрудники госбезопасности расспросили, в частности, пенсионера КГБ Галицына, работавшего тогда шофером и участвовавшего в захоронении. Он рассказал, что на этом месте могли быть погребены и советские граждане. Кроме того, пенсионер сообщил, что там же перед эвакуацией в 1941 году сотрудники УНКВД зарыли предметы личного обихода, конфискованные во время арестов 1937—1938 годов.
Руководство украинского КГБ предложило: «Считаем целесообразным разъяснить населению, что в период оккупации немцами Харькова карательные органы Германии в указанном месте производили захоронения без почестей расстрелянных за дезертирство и другие преступления солдат и офицеров немецкой и союзных с ней армий. Одновременно в этом же месте захоронены немцами умершие от различных опасных инфекционных заболеваний (тиф, холера, сифилитики
Председатель КГБ СССР Юрий Андропов дал указание ликвидировать спецобъект путем применения химикатов — чешуйчатого технического едкого натра (концентрированный водный раствор этой щелочи разрушает органические вещества). Место захоронения обнесли колючей проволокой, выставили охрану, и сотрудники КГБ под видом строительства приступили к его ликвидации. Тем не менее то ли предпринятые меры оказались недостаточными, то ли сыграли роль какие-то другие факторы, но при раскопках могилы в 90-е годы было обнаружено много личных вещей: польские мундиры, награды, письма… «Это позволило идентифицировать останки, — рассказал „ФАКТАМ“ Сергей Кокин. — Однако что-то там все-таки нахимичили, потому что почти все, кто принимал участие в раскопках с 1991-го по 1996 год, уже умерли…»
6096Читайте нас у Facebook
