Михаил боярский: «в лучшие годы выпивал три бутылки водки за вечер»
Забыл спросить, служил ли Михаил Сергеевич в армии, а если да, то в каких частях. Впрочем, последнее особого значения не имеет: независимо от знаков различия на погонах, Боярский был и остается гусаром, ибо гусарство — не род войск, а образ жизни.
«Думаю к первому апреля пол сменить… »
- Давненько не бывал у вас дома, тем не менее прекрасно представляю планировку комнат и не ошибусь, называя форму и цвет вашей, Михаил Сергеевич, ванны. Догадываетесь, откуда такие познания?
- Наверное, отличаетесь хорошей профессиональной памятью.
- Внимательно читаю прессу. План квартиры опубликовал один журнал, ваше фото в ванной поместил другой. Вот и думаю: куда еще пустите журналистов? Осталась спальня.
- Переадресуйте вопрос коллегам, которые ломятся в мой дом, норовя заглянуть в постель… Да, мог бы отгородиться от мира, выстроить крепость. Но, во-первых, в любом заборе есть щель, во-вторых, у меня публичная профессия, обязывающая быть на виду. В-третьих, глупо изображать недотрогу, я не святой.
- Третья причина, наверное, главная?
- Позволяю себе в жизни все, но никогда не забываю: у меня двое детей — Сережа и Лиза. Мораль — не пустой звук. Есть вещи, которые откровенно коробят. Еду по Невскому и вижу огромный плакат с надписью: «Конкурс «Мисс бюст». Зачем останавливаться на достигнутом? Давайте пойдем дальше, ниже, глубже. Проведем конкурс «Мисс живот» и… все остальное.
- Согласитесь поЖЮРИть?
- Повторяю: я обязан думать об имидже, хотя дома волен делать что угодно. Жить с животными, бить жену, измываться над тещей…
- Вы так считаете?
- Почему бы и нет, если это не приносит вреда окружающим? Кури, пей, выбирай любую сексуальную направленность, но не посягай на свободу других. Важно лишь помнить: за все содеянное придется платить. Не на Земле — перед Богом.
- Из перечисленного вы, Михаил Сергеевич, чем увлекаетесь: живете с животными или метелите супругу?
- Пример, иллюстрация! Вы же спросили, насколько готов раскрыть личную жизнь перед посторонними. Джон Леннон позировал с Йоко Оно в постели, но я ведь этого не делаю!
- Зато другую тему пишущей братии подкинули: говорят, в милицию служить подались.
- Рассказываю. Пришел на юбилей к доблестным работникам транспортной милиции. Спел. Надо было что-то сказать. Сказал. Мол, театр сейчас в загоне, а без дела сидеть не могу, вот и решил податься в органы. Народ принял все за чистую монету. Я тут же, на юбилейном вечере, написал заявление. Через десять дней меня вызвали на строевую подготовку. Об этом прослышали журналисты, сбежались на плац. Байка пошла гулять по свету. Приезжаю в Москву на какую-то тусовку, подходит Женя Стеблов: «Миша, с милицией — это серьезно? Сволочь ты, Боярский! Всегда найдешь теплое место и влезешь». Думаю, раз поверили, надо дальше играть. Только Леня Ярмольник сразу раскусил, а остальные долго покупались. Некоторые даже рады, мол, наконец-то Боярский сущность раскрыл, мы всегда знали, что он на службе, стукач поганый! Так и слыву милиционером. Думаю к первому апреля пол сменить, несколько лет женщиной побыть. Может, попробовать?
- Легко.
- А если поверят?
- Будете Машей Боярской.
- Нет, тогда уж лучше в депутаты податься.
- От фракции «Женщины России»?
- В свое время мы с Никитой Михалковым поддерживали движение «Наш дом — Россия». Правда, в Думу не пошли.
- А Кобзон сидит. И очень убедительно смотрится.
- У Иосифа Давыдовича пошире взгляд на вещи. И опыта ему не занимать. Он чрезвычайно интеллигентен. Как-то мы случайно летели в одном самолете из Петербурга в Москву. Иосиф Давыдович, конечно, в первом классе, а я, как обычно, в экономическом. Прибыли в столицу. Первый салон на выход приглашают, а Кобзон и говорит: «Позовите, пожалуйста, Боярского. У меня машина у трапа, я его подвезу». Не забыл коллегу, уважил.
- Что же это вы в экономе болтаетесь?
- По привычке. Лучше на сбереженные деньги что-нибудь куплю. Тем более что всегда со стюардессами сижу. Обедаю, гоняю чаи. Я всех девчонок знаю: четверть века по этому маршруту мотаюсь.
- Наверное, правильнее сказать: не вы знаете, а вас.
- Пожалуй, так. Недавно от нечего делать взялся с приятелем пересчитать питерцев, чьи имена стране известны. Двух десятков не набралось.
- Интересно, кто же это?
- Попробуйте сами назвать.
- Фрейндлих, Басилашвили, Лавров, Кержаков, Аршавин, Радимов, Гребенщиков, Шевчук, Розенбаум, вы, Герман…
- Все, ошибка. Повесьте в каком-нибудь Норильске афишу: «Выступает режиссер Алексей Герман», пятнадцать человек в зал не придут. Таню Буланову называть надо было или Эдиту Станиславовну… В Питере знаменитостей мало, а в Москве из каждого второго звезду сделать можно. Поэтому бежали и бегут в столицу. Смоктуновский, Борисов, Юрский, Доронина…
- А вы, значит, патриот родного города?
- И Олег Ефремов звал, и Марк Захаров, но уехать не могу. Люблю москвичей, но не Москву. Блинообразный город, длинный, не моего размера.
- В Белокаменной возможности иные. В том числе и материальные.
- До новых русских, конечно, не дотягиваю, но и не стремлюсь. Не был рублевым миллионером в прежние годы, не стал долларовым сейчас. Я из той прослойки общества, которая спит спокойно. Мне не нужно лишнего. Не тревожусь, как заработать на кусок хлеба, но и не жду наказания за украденное состояние. Почему наши богачи так сорят деньгами? Бабки халявные! А я не могу разбрасываться, ибо знаю цену заработанному.
«Один кадр выдал фразу: «Я твой кумир. Возьми автограф»
- Значит, вы не гусар.
- Почему? Очень даже. Кстати, гусары никогда не были богатыми. Ну, десять ящиков шампанского, ну, двадцать. На это и я способен. Бабы, сами понимаете, бесплатно. Можно еще прикурить от дачи. Что еще? Подарить кому-нибудь «Жигули»? Стыдно такую машину презентовать, а что-нибудь другое отдать — уже жалко. Особенно не нагусаришь. «Настоящих буйных мало, вот и нету мужиков… » Знаю точно: ради денег на сделку с совестью не пойду. В крайнем случае, всегда можно на рекламе подрубить, если не хватит гонораров от концертов или спектаклей. Правда, пока отказывался. Всякий раз возникает вопрос, сколько брать? Например, звали рекламировать компьютеры. Спрашиваю: «Что буду с этого иметь?» Натыкаешься на встречный вопрос: «А что хотите?» Начинаешь думать: действительно, что? Идиотская ситуация. Лучше, когда сразу четко оговаривают гонорар. Можно соглашаться или отказываться. А тут одни сомнения: продешевить боишься и сумму задирать не хочется, чтобы жлобом не прослыть. Компьютеры — куда ни шло. Однажды предложили водку прославлять. Тогда еще реклама алкоголя по телевидению под запрет не попала. Ролик спокойный, даже трубача, пьющего из горла, изображать не надо: новогодняя елка, праздничный стол и на нем бутылка. Словом, все культурно, но… Конечно, и Нонна Мордюкова рекламой не брезгует, однако стоит ли мне размениваться? Звоню приятелям. Один говорит: «Ни в коем случае не соглашайся, твое имя дороже денег». Другой советует: «Минута позора, зато бабки загребешь». Третий отвечает: «Думай сам». А это для меня самое страшное. Когда ничего не рекламируешь, вроде как есть повод гордиться неподкупностью, но в то же время понимаешь: не зовут, потому и не торгуешь лицом.
- Но вы хоть пробовали водку, которую нахваливать собирались?
- Я же не пил в тот момент. Вот в чем ужас!
- И долго это было с вами?
- Пять лет. Как закодировался — ни грамма спиртного!
- А что же вы во всех интервью про пьянку да про пьянку? Народ в заблуждение вводите.
- Знаете, долго каждому объяснять, почему завязывал. Тем более что это состояние временное.
- Наверстали упущенное?
- Нет, прежних загулов не было. Я ведь крепко уважал Бахуса, любил выпить. Даже больше, чем нужно. Во-первых, это доставляло удовольствие, а во-вторых, выпивка долгое время оставалась единственным доступным развлечением в нашей стране. Правда, всегда старался следовать правилу: алкоголь не должен мешать делу. Когда начинал работать, с выпивкой завязывал. Зато потом шел до конца, не признавая полумер.
- То есть так, чтобы мордой об стол?
- Почему? Пить нужно с толком, с пониманием. Считаю себя в этом деле профи.
- Ваши вкусы?
- Конечно, водка. В неограниченных количествах. Пиво только в случае большого перебора.
- Обычная норма?
- В лучшие годы — три бутылки водки за вечер. В эпоху перестройки старался не пить отечественную, чтобы не отравиться. Иногда даже пользовался музыкальным инструментом «Рояль». Помните, спирт такой в литровых бутылях продавали? Его разводили по вкусу и употребляли внутрь.
- Какую пропорцию вы предпочитали?
- Начинал с фифти-фифти, 50 на 50, а заканчивал чистым продуктом. Но это в прошлом. Я очень изменился. Силы, которые отдавал застолью, пошли на другое дело.
- И все же, почему вы решили закодироваться?
- Слишком много было желающих выпить со мной. Если не первый встречный стакан протягивал, то каждый второй точно. И отказаться неудобно: люди к тебе со всем почтением, а ты брезгуешь. Одного уважишь, другого… У меня было море здоровья, но такую накачку никакой организм не выдержит. Пьянка превратилась в способ существования, а мне то на коне в кино скакать, то на сцену выходить. При этом желательно, чтобы руки не тряслись и глаза не были красными. Память стала отказывать. Иногда за ночь требовалось выучить десять страниц текста, а как это сделать, если в голове только водка плещется? Я ведь, повторяю, человек увлекающийся, предела не знал, пил, сколько есть. И сейчас к выпивке отношусь хорошо, даже поощряю это дело, но хочется еще пожить. Хотя бы ради того, чтобы еще попить.
- Когда-то вы даже роли мерили бутылками водки, которые можно было купить на гонорар.
- Разное случалось. «Тартюф», например, потянул на семь бутылок «Смирновской»… Словом, наступил момент, когда понял: все, пора останавливаться. Перестал откликаться на предложения выпить, замечать реакцию на меня окружающих. Знаете, помогло. Это как с комарами — чем сильнее руками машешь, тем больше этих тварей слетается. Вот и я научился ходить через толпу, не обращая внимания на взгляды. Нет, если человек подходит и вежливо просит автограф, никогда не отказываю. Правда, мужики обычно говорят так: «Ты мне даром не нужен, но у меня баба дура, хочет твой автограф. Дай». Даю. Бывают смешные ситуации. Один кадр выдал фразу: «Я твой кумир. Возьми фотограф». Все перепутал, бедолага. Как-то малыш подбегает: «Дядя Миша, дайте автограф!» Спрашиваю: «А ты дашь?» Пацаненок совсем растерялся: «У меня нету… »
«Смерти не боюсь. Все лучшее — там: родители, друзья… »
- Неужели только особи мужского пола к вам с просьбами обращаются?
- Главные мои зрители — девушки. У нас взаимная симпатия. Наряду с выпивкой всегда увлекался очаровательными дамами. Всякий раз трясусь в ожидании встречи не только с красивой, но и с умной собеседницей, попутчицей, зрительницей. Но не подумайте ничего такого: у меня дома живут два очаровательных существа — дочь и жена… Пьянки многое раньше заслоняли, как говорится, нет плохих женщин, бывает мало водки. А теперь, в трезвом виде, стал обращать внимание на детали. Например, на запахи. Только сейчас понял прелесть фильма «Аромат женщины», в котором Аль Пачино играет слепого полковника. Прекрасный пол никогда не повторяется, поэтому я его так беззаветно люблю. Ради женщин хочется быть умнее, красивее. Один пальцы веером растопыривает, другой покупает навороченный автомобиль, а я д'Артаньяном скачу. Когда мне в школе нравилась девчонка, драл других за косички и, как идиот, носился по школе. Сейчас вспоминаю и думаю: надо же, уже тогда хотел как-то выделиться!
- И это вам удалось, Михаил Сергеевич. Не пойму другого: как, обладая репутацией первого котяры Советского Союза, вы сохранили семью?
- Недавно рассказывал вашему коллеге о походах на Пляс Пигаль в Париже и в амстердамский район красных фонарей. Журналист изумился: «Зачем признаетесь, а вдруг жена прочитает?» Я и объяснил, что везде бывал вместе с Ларисой. Вдвоем мы получаем гораздо больше удовольствия. Никогда ничего не скрываю от жены. Меньше врешь, спокойнее спишь.
- А супруге каково?
- Поначалу Лариса дергалась, переживала, но когда двадцатая девушка заявила, что ждет от меня ребенка, успокоилась. Поняла: не могу я переспать со всем белым светом. Нам мешками приносили письма от поклонниц. Мы с Ларисой любили вместе разбирать почту. Покупали четырехлитровую бутылку «Гамзы», жарили пельмени и принимались за чтение… Конечно, по молодости случались ситуации и посерьезнее, чем звонки и письма почитательниц, но я как-то умудрялся выпутываться, оправдываться перед Ларисой. Правда, однажды мы все же чуть не разъехались. Выпили последнюю бутылку коньяка, и я сказал: «Все, пора расставаться. Только детей жалко». Жена согласилась: «Мы же интеллигентные люди, давай простимся красиво, без истерик». Даже помогла мне собрать сумку, проводила до двери. Прошел метров двести по улице и остановился: «А куда я, собственно, иду в третьем часу ночи? Возвращаться надо». Лариса встретила так, словно ничего и не было: «Вернулся? Ну и хорошо».
А вообще мы ссоримся довольно часто. Итальянский вариант по полной программе — с криками, битьем посуды… Через два часа миримся. Словом, у нас нет равнодушия — постоянная борьба. Правда, не на смерть.
- По-моему, равнодушие — не ваш стиль. Помню, как однажды вы рассказывали о маме…
- Мне очень ее не хватает. Мама умерла в 1992 году, а перед этим тяжело болела. Я купил ей квартиру по соседству, нанял сиделку, часто заходил, но когда был на гастролях в Израиле, мама упала с костылей и сломала шейку бедра… Она угасла у меня на руках. Все хорошее в моей жизни связано с мамой. Ближе человека у меня не было и, наверное, не будет. Если говорить о том, кого любил больше всего на свете, так это родители. Ни жена, ни дети их не заменят. На Новый год обязательно еду на кладбище — это семейный праздник, и я не представляю его без мамы. Я очень люблю детей, жизнь за них отдам, но с мамой был связан пуповиной. Чувствую себя сиротой. Осталось только молиться в церкви и перебирать старые фотографии. К сожалению, кроме меня, маму уже практически никто не помнит. Чем больше ее забывают, тем сильнее поднимается во мне обида на весь мир. Поэтому, к слову, спокойно жду смерти: знаю, на том свете мы встретимся. Раньше было страшновато, а теперь нет. Все лучшее — там: родители, друзья…
- К Богу обратились недавно?
- У меня дед архиереем был, бабушка преподавала французский, английский и немецкий языки в духовной семинарии Александро-Невской лавры. Помню, как меня водили к причастию. Я и детей крестил, но ни к чему не принуждаю, это дело глубоко личное, добровольное. Для меня ясно, что единственный выход из нашей безумной жизни, из всех этих гонок по вертикали — вера.
- Но вы же продолжаете участвовать в забеге вместе с другими?
- Если сидеть и ждать, рискуешь остаться ни с чем. С другой стороны, не особенно и хочется сниматься в сегодняшнем кино. Раньше было творчество, а сейчас — коммерция… Я ведь в душе консерватор, сложно соглашаюсь на новое. И ниже планки, которую себе установил, не опускаюсь. Скажем, никогда не стану играть в порнофильме.
- А позовут?
- К тому идет. Сейчас все делается на продажу. Я, правда, сразу отказываться не стану, буду долго-долго репетировать, пройду пробы, а потом скажу: «Извините… » Помните, с чего разговор начинали? Я отец двоих детей, мне не все равно, кем в их глазах выглядеть.
3441
Читайте нас у Facebook
