«Я мог бы стать миллионером и при этом быть неподсудным. Но для меня главное, чтобы люди зарабатывали больше, а билеты на самолеты были доступнее»
В секретное Запорожское ОКБ № 478, занимавшееся разработкой первых советских реактивных двигателей, Федор Муравченко был направлен в 1954 году после окончания с отличием Харьковского авиационного института. Этому предприятию, переименованному со временем в Запорожское машиностроительное конструкторское бюро «Прогресс», Федор Михайлович отдал 55 лет своей жизни, последние 20 — в должности генерального конструктора. В 2002-м Федор Муравченко был удостоен звания Герой Украины. Международная инженерная академия, в которую входят 60 стран и где решения принимаются всем составом президиума (а это 16 президентов национальных академий), присвоила ему звание — «Выдающийся инженер XX столетия». В послужном списке прославленного украинца — более 50 государственных и общественных наград и почетных званий.
«Узнав, что талантливый студент уходит из института, замдекана прислал ему телеграмму: «Вы должны продолжить обучение»
Будущий генеральный конструктор родился 18 марта 1929 года в сельской глубинке на Днепропетровщине. Федор был восьмым из девяти детей Варвары Мироновны и Михаила Ефимовича Муравченко. Болезни и голод 1932-1933 годов унесли жизни семерых. Выжили только два сына: Федор и его старший брат Иван. Родители, имевшие свое подсобное хозяйство, пасеку, прекрасный сад, привыкли рассчитывать, в первую очередь, на себя. Такими и сыновей воспитали. А ведь как нелегко порой приходилось!
— Я хотя и маленький был, но достаточно хорошо помню события тех лет, да и отец с матерью позже многое поведали, — рассказывал Федор Михайлович. — Жители нашего села оказались сознательными — все дружно вступили в колхоз, обобщив земельные наделы, сельхозинвентарь и лошадей. Поэтому у нас никого не раскулачивали. Хотя отряд по раскулачиванию базировался в нашем селе, а его командир — дама в кожанке с револьвером на ремне — постоянно проживала в нашей хате. Иногда она брала меня на руки и, картавя, говорила: «Выгастишь — будет кгасивая жизнь». Я выбегал на улицу и часто передразнивал ее…
Но самые страшные испытания пришлись на годы гитлеровской оккупации. Именно они, по признанию Федора Муравченко, по-настоящему сформировали его характер и во многом предопределили дальнейшую судьбу.
— Во время войны через наше село шесть раз проходил фронт. И каждый раз бомбили мирное население. Видел я, как расстреливали женщин, стариков и детей…
Когда нас освободили от фашистских оккупантов, мне было неполных пятнадцать лет. Охота и рыбалка в послевоенное время стали для нас существенным подспорьем. Тогда между нашими сельскими охотниками даже шло заочное соревнование. Мой личный рекорд за одну зиму — 66 зайцев, 18 лис и два волка.
На Всесоюзном конкурсе юных охотников Федя Муравченко занял третье место. С премиальными он получил и поздравление от трижды Героя Советского Союза Александра Покрышкина, в то время возглавлявшего ВООР (Всесоюзное общество охотников и рыболовов). С детства мальчик тянулся к знаниям, особенно увлекался математикой и физикой. Уже тогда знаток поэзии Маяковского, комсорг школы Муравченко мог организовать коллектив, поведя его за собой. Молодежь считала Федора своим вожаком, уважала за открытость и порядочность. Осознанное решение при выборе профессии пришло, когда Федор Михайлович повзрослел. Он ведь не раз во время войны наблюдал воздушные бои, видел, как сбивают и наши самолеты. Тяга к авиации была у парня огромная, это и определило его решение поступать в Харьковский авиационный институт.
С учебой у студента Федора Муравченко особых трудностей не было. Проблемы были в другом: первокурсник из села чувствовал себя в большом городе «белой вороной». Но главное — без материальной поддержки из дома жить было не на что. И Муравченко написал заявление об уходе из института. Трудно даже представить, как сложилась бы дальнейшая жизнь будущего генерального авиаконструктора, не вмешайся в его судьбу заместитель декана, приславший студенту телеграмму: «Вы должны продолжать обучение в ХАИ. Стипендией будете обеспечены!»
Ни один авиадвигатель, разработанный в Запорожье и созданный на заводе, именуемом ныне «Мотор Сiч», не остался «без работы» — даже когда некоторые из них пытались «зарубить». Сам Федор Муравченко рассказывал однажды автору этих строк о том, как в 70-е годы прошлого века, будучи заместителем генерального конструктора Запорожского КБ, на совещании в Москве представлял авиационный двигатель, который кабинетные чиновники успешно забраковали. Совещание еще шло, когда к представителю «Прогресса» подсел незнакомый мужчина и предложил на базе этого двигателя, предназначенного для самолетов, сделать вертолетный.
— Я был расстроен случившимся и резко оборвал незнакомца, — вспоминал Федор Муравченко. — Тогда он представился: это был новый генеральный конструктор вертолетного КБ Марат Тищенко, назначенный после смерти Миля (Михаил Миль — советский конструктор вертолетов, ученый. — Ред. ). Я сказал: «Пошли в курилку». Вышли, на логарифмических линейках прикинули, что к чему, а потом Марат Николаевич повез меня к себе на фирму, где показал секретное постановление о создании огромного вертолета. Машина, в принципе, была уже готова, но двигатель к ней еще не создали. А наш Д-36, если его соответствующим образом изменить, как раз подходил.
Итогом «разговора в курилке» стало создание крупнейшего в мире транспортного вертолета Ми-26, способного поднимать до 25 тонн полезного груза. За участие в разработке гиганта Федору Михайловичу в 1984 году была присуждена Государственная премия СССР.
«Чтобы отстоять качество украинских авиадвигателей, Муравченко решил установить истинную причину катастрофы с транспортником «Руслан»
В начале 1990-х, в труднейшее для КБ время, его генеральный конструктор сумел не только сохранить коллектив, но и обеспечить конкурентоспособность продукции предприятия на мировом авиарынке.
— Я мог бы стать миллионером и при этом быть неподсудным, — сказал как-то о переломном в судьбе «Прогресса» периоде сам Муравченко. — Подобный вариант мне настоятельно предлагали, убеждая, что именно это главное. Но для меня главное, чтобы люди зарабатывали больше, а билеты на самолеты были дешевле и доступнее.
6 декабря 1997 года военно-транспортный самолет Ан-124 «Руслан» сразу же после взлета с аэродрома Иркутска рухнул на четырехэтажный дом, повредив при этом еще несколько зданий. В катастрофе погибло 67 человек (44 — на земле). Занимавшаяся расследованием причин катастрофы российская комиссия пришла к выводу, что дело в конструктивных недочетах украинских двигателей, установленных на «Руслане». Муравченко был потрясен случившимся. Именно за создание этого двигателя он был удостоен в 1994 году Госпремии Украины. Интуиция подсказывала: причины катастрофы — а отказали сразу три двигателя — в другом. Найти истинную причину было делом чести. В Запорожье провели собственное расследование, поставив двигатель на экстремальные стендовые испытания, никогда и нигде прежде не проводившиеся.
— Испытания длились непрерывно по 15-20, а иногда и по 48 часов, — вспоминает первый заместитель генерального конструктора Игорь Кравченко. — Каждый понимал: от результатов этих неординарных исследований зависит престиж, а может, и дальнейшая судьба всего коллектива. Федор Михайлович в это тяжелое время работал практически без сна и отдыха. Уже в 7. 30 проводил совещание, на котором утверждался план работ на текущие сутки. Затем, как правило, шла подготовка эксперимента, который начинался после семи-восьми вечера. И так практически четыре месяца, без единого выходного. При этом «генерал» требовал, чтобы люди были накормлены, а курящие обеспечивались куревом.
— Мы смоделировали многие обстоятельства и вину техники полностью исключаем, — уверенно заявил генеральный конструктор «Прогресса» на пресс-конференции, посвященной анализу большой работы. — Причины оказались во внешнем факторе. Считается, что в топливе может быть вода и парящие кристаллы. Нами доказано: может образовываться и третий компонент — лед. Не обычный, а как бы спрессованный водо-керосиновый снег. Этот физический процесс прежде был никому не известен, поскольку подобные ситуации раньше не встречались.
Ознакомившись с результатами исследований, советник президента РФ Бориса Ельцина маршал авиации Евгений Шапошников (именно он выдвинул версию, что причина катастрофы «Руслана» — украинские двигатели) согласился, что запорожское предприятие ни при чем. Позже Шапошников передал в КБ календарь знаменательных «летных» событий, где 18 марта (день рождения Федора Муравченко) обвел кружком, пояснив: эта дата в истории авиации останется навсегда за генеральным конструктором «Прогресса».
«Когда о самоуправстве Федора Михайловича с ордерами на жилплощадь стало известно в правительстве, там его… поддержали»
— На долю Федора Михайловича выпало очень тяжелое время, но предприятие выжило благодаря его интуиции руководителя, — вспоминает Екатерина Сафонова, работавшая секретарем при всех трех генконструкторах КБ. — Он был мягким, добрым, отзывчивым человеком. Если у кого-то в коллективе рождался ребенок, тут же помогал. Узнав, что человек перенес операцию, просил принести чеки и оплачивал расходы на лекарства. Несколько лет назад я получила известие о том, что мой отец, пропавший на войне без вести, похоронен в голландском городе Амерсфоорт. Узнав об этом, Федор Михайлович выписал командировки в Голландию мне и моей дочери (она тоже трудится на «Прогрессе»), дав нам возможность побывать на могиле родного человека. Он беспокоился о своем коллективе не на словах. Взяв на себя ответственность, передал семьям, проживающим в общежитии, 64 ордера на жилплощадь. Когда о самоуправстве Муравченко узнали в правительстве, то… поддержали его, подготовив проект закона, согласно которому семьи, которые живут в государственных общежитиях, имеют право на занимаемую жилплощадь.
Федор Михайлович очень любил украинские народные песни, театр, сочинял стихи, книги читал запоем. Иногда скажет утром: «Катюша, принеси кофейку. Я до трех ночи не спал, книжку читал». Вообще-то он кофе или чаем не увлекался, но курил очень много. Как и работал. Его трудовой день длился с семи утра до восьми вечера, часто засиживался и до ночи. Бывало, приходил в выходные и праздники. Когда произошла иркутская история, неделю не уходил с работы, весь пропитался бензином на испытаниях. Дыша подолгу разными смесями, подорвал свое здоровье. Он ведь давно страдал легкими, но к врачам ходить не любил. Иной раз мне звонит врач или медсестра, которые наблюдали его: «Как Федор Михайлович себя чувствует? Сейчас придем». Говорю Муравченко: «К вам идет врач». «Ой, ой, некогда. Скажи, меня нет».
— Это был исключительно порядочный человек, грамотнейший инженер, умевший мгновенно решать вопросы в сложнейших ситуациях, — говорит о коллеге генеральный конструктор АНТК им. О. К. Антонова Дмитрий Кива. — Вспоминаю случай, произошедший лет пятнадцать назад в Иране, во время подготовки контракта на поставку Ан-74 в эту страну. Заказчики потребовали, чтоб максимально загруженная «семьдесятчетверка» при одном выключенном двигателе могла выполнять горизонтальный полет на высоте не менее 5100 метров. Испытания показали, что в этих условиях самолет может лететь только со снижением. Муравченко нашел быстрый выход из сложнейшей проблемы, предложив ввести новый режим работы двигателя, допускавший значительное, хотя и непродолжительное увеличение тяги. На следующий день Ан-74 вновь поднялся в небо и выполнил все поставленные требования. В итоге с Ираном был заключен многомиллионный контракт… Смерть Федора Михайловича — большая потеря для Украины.
574Читайте нас в Facebook
