Опра Уинфри: «С 9 до 14 лет я подвергалась постоянному сексуальному насилию»
Американский телеканал Си-эн-эн 17 января показал первый выпуск новой программы «Пирс Морган сегодня вечером», которая заменила легендарное шоу «Ларри Кинг в прямом эфире», выходившее на протяжении последних 25 лет. Ларри Кинг, который за свою карьеру взял 60 тысяч интервью(!), сам стал знаменитостью и неотъемлемой частью американской культуры. Вся страна с интересом следила за тем, кто же будет выбран в качестве его преемника. Си-эн-эн решил доверить эту ответственную миссию британскому журналисту Пирсу Моргану, опытному профессионалу, успевшему поработать и в прессе, и на телевидении. Героиней первого выпуска своего вечернего шоу мистер Морган сделал Опру Уинфри. Он понимал, что рискует. Опра для миллионов телезрителей во всем мире — культовая фигура. Люди уверены, что знают о самой влиятельной женщине в мире шоу-бизнеса все. Она дала множество интервью разным журналистам. Перед Пирсом стояла задача переиграть их всех. Похоже, ему это удалось. Уинфри поведала Моргану то, чего прежде никогда не рассказывала.
«После того как у меня появился свой канал, очень полюбила рекламу»
- Добрый вечер! Признаюсь, передо мной долго стояла проблема выбора, кого пригласить на мое первое шоу в Америке. Потом осенило — самую большую, самую богатую, самую влиятельную звезду в мире! Конечно, это Опра Уинфри!
— Спасибо, Пирс.
- Я смотрю на тебя и думаю, наверняка эта женщина просыпается каждое утро со словами: «Всем привет! Я — Опра Уинфри!» Это так?
— Нет. Я еще не сошла с ума. Это было бы слишком сюрреалистично.
- Неужели в твоей жизни не было сюрреалистичных моментов?
— Сколько угодно. Взять хотя бы 1 января этого года. Команда и я трудились как заведенные на протяжении нескольких суток, запуская мой телеканал OWN. Его работа должна была начаться утром в первый день нового года. Мы боялись не успеть. И вот настал момент выхода в эфир. Я стояла и смотрела на мониторы, а там показывали меня. А надо мной и на экране и на самом деле висели буквы OWN. В это трудно было поверить, настолько все казалось нереально, что я заплакала.
- Правда? Ты плакала?
— Да, но сегодня этого не будет, не надейся!
- Посмотрим. Скажи, кто первым поздравил тебя с началом работы канала и с Новым годом, конечно?
— Моя подруга Гейл. Она была на вечернике в Лас-Вегасе. Ее устраивал муж Бейонс Ноулс Джей-Зи. Кстати, для них пели ребята из британской группы «Coldplay».
- Классная группа. И что сказала Гейл?
— Боже мой, Опра, у тебя настоящий телеканал! Даже рекламу показывают! Мы обе засмеялись. Я никогда прежде так не любила рекламу, как сейчас. Ее наличие или отсутствие на телеканале наглядно демонстрирует его коммерческий потенциал. Если рекламы много, значит рекламодатели уверены, что канал популярен у зрителей.
- Я знаком с Гейл заочно. Мы с ней активно переписывались по электронной почте, когда я решил взять у тебя интервью. Я понял, что она не только твоя подруга, но еще и привратница, если мне позволят так выразиться. Пришлось попотеть, прежде чем я доказал Гейл, что мне можно доверять.
— А ты умен.
- Я бы сказал — хитер. Но я также понял, что ты доверяешь Гейл на все 100 процентов.
— Это так.
- А сколько таких людей вокруг тебя, которым ты полностью доверяешь?
— Думаю, пятеро. Но я их не назову. Однажды я позволила себе обсуждать публично мои отношения с Гейл.
- В интервью с Барбарой Уолтерс?
— Да. Мне казалось, что я говорю о дружбе, а Барбара своими вопросами и репликами тут же меняла смысл моих слов. И получалось, что речь идет о другом. О том, чего между мной и Гейл никогда не было.
- Я даже не собирался затрагивать эту тему. Мне просто интересно, какой была реакция Гейл?
— Она посмотрела интервью в записи. Мы как раз прилетели в Австралию. Я сказала, что смотреть не буду и ей не советую. Она не послушалась. А потом говорит: «А что это за женщина, о которой ты рассказывала? Гейл Кинг, кажется? Судя по твоим словам, она хороший человек. Я бы хотела с ней познакомиться!» Мы обе рассмеялись.
- Запуская собственный телеканал, ты не думала о том, что затея может провалиться?
— Ты что, с ума сошел?
- Почему же. Одно дело шоу, другое — целый телеканал. По своему опыту знаю: куда проще писать статьи в газету, чем быть ее главным редактором. Печатное издание или телеканал — это большое судно…
— Ты сказал — судно?
- Да.
— В каком смысле?
- Конечно, в смысле корабль, а не в смысле судно с дерьмом. Я бы не позволил себе так выражаться в твоем присутствии. Есть две женщины, в присутствии которых я слежу за своей речью — Ее Величество королева Великобритании и Опра Уинфри. Для меня ты — королева Америки.
— Спасибо за титул!
- Со всем удовольствием. Скажи, а ты чувствуешь себя таковой? Хорошо быть знаменитой?
— Вопрос хороший и провокационный. Но он меня не пугает. Да, мне нравится быть знаменитостью. И я объясню почему. Потому что воспринимаю славу как некую миссию. Не зря же я, негритянка, рожденная в 1954 году в Миссисипи, штате, где процветал апартеид, стала знаменитой и влиятельной.
«Ни на кого сама не кричу и другим не позволяю»
- А ты строга как босс?
— Не думаю.
- Однако, уверен, что руководитель телеканала должен быть строгим, иначе всему делу придет конец.
— Но я никогда не кричу на подчиненных.
- Я этого и не говорил. Криком многого не добьешься.
— Скорее, многое испортишь. Я сама никогда не кричу и другим не разрешаю. Крик, ругань меняют атмосферу в коллективе. Они несут негативную энергию, а это очень плохо для работы.
- В чем же твой секрет босса?
— В том, что я очень требовательна в первую очередь к себе самой. Стараюсь свою работу выполнять идеально и жду такого же отношения от тех, кто у меня работает.
- Твое шоу по праву считается одним из самых популярных в мире. Твой журнал читают миллионы. Теперь у тебя собственный телеканал. Тебе пора подумать о собственном торговом знаке. Каким ты его себя представляешь?
— Думаю, мой торговый знак — это любовь. Она исходит из меня, связывает между собой людей. Да, мой торговый знак и моя миссия — любовь!
- Замечательно, а сколько раз ты сама испытывала это чувство?
— А ты и правда хорош!
- Знаю. Так сколько, Опра?
— О какой любви мы говорим?
- О той, что ранит в самое сердце.
— Ясно. Думаю, три раза.
- Тебе трижды разбивали сердце?
— Дважды.
- Ты не хочешь назвать этих людей?
— Ты шутишь? Они же начнут мне трезвонить. А потом будут до конца жизни хвастаться всем своим знакомым: «Я разбил сердце Опре Уинфри!»
- Хорошо, давай без имен. Просто расскажи, что ты делала, чтобы залечить сердечные раны?
— Ты будешь смеяться, но это был самый банальный способ — я вела дневник. И записывала в него все свои мысли и чувства. А еще перечитывала по несколько раз письма от этого человека. Господи, мне следовало давно сжечь их.
- А ты этого не сделала?
— Нет.
- Ты их хранишь?
— Да, по сей день.
- И перечитываешь?
— Нет. Уже много лет не заглядывала.
- А где же они?
— И письма, и дневник лежат где-то в банковской ячейке.
- Гейл, ты слышала это? Тебе остается только узнать у Опры шифр и заполучить ключ. Ладно, расскажи мне о Стедмене Грэме (близкий друг Уинфри, с которым она была помолвлена, но до свадьбы дело так и не дошло. — Ред. ). Если продолжить сравнение с королевой, он мне напоминает принца Филиппа.
— Чем?
- Тем, что он всегда на заднем плане. Но на него можно положиться. Он не предаст. И искренне радуется твоему успеху, твоей славе.
— А ты прав.
- Как всегда. Когда ты поняла, что любишь Стедмена?
— Даже не знаю. Мы уже были знакомы очень долго. Это была крепкая дружба. И вдруг я поняла, что люблю. Мы объявили о помолвке, но потом мне стало ясно, что если свадьба действительно состоится, наш брак скоро разрушится. И я честно сказала об этом Стедмену. Он согласился.
- Но почему?
— Он — мужчина, приверженный старым традициям. Пока мы остаемся друзьями, он готов все время находиться в моей тени. Но став моим супругом, не сможет мириться с таким положением. Ему не нужна жена, которая находится постоянно в центре внимания. И он это понимает. Поэтому мы решили остаться просто друзьями. Я это очень ценю. В моей жизни было много предательств.
- Каких?
— Взять хотя бы одну мою родственницу, которая за 20 тысяч долларов рассказала газетчикам все, что знала обо мне и чего не знала. Это был тяжелый удар. Тогда я поняла, что предательство — самое страшное, что может случиться с человеком.
- Скажи, а вы со Стедменом когда-нибудь ругались?
— Нет. Мы оба достаточно умны, чтобы не превращать личную жизнь, нашу жизнь в «Шоу Опры Уинфри»!
- И все же я не понимаю, почему вы, два любящих друг друга человека, не захотели попробовать соединить себя узами брака?
— Пирс, ты теряешь время. Это старая история. Я уже не раз говорила, что замуж никогда не выйду.
- Почему?
— Потому что другого такого мужчину, как Стедмен, я не найду, а с ним мы уже все решили.
- Неужели тебе не хочется надеть свадебное платье, разрезать торт, услышать звон колоколов в честь венчания?
— Так вот в чем смысл брака, по-твоему?
- Я был уверен, что об этом мечтают все женщины.
— Все, но только не я. Значит, я другая.
- А как же материнство? Ты не хочешь детей?
— Это другая история. Я люблю детей. Считаю себя хорошей, заботливой тетей. У меня же есть племянники. Кроме того, я являюсь крестной матерью детей Гейл.
- Вот видишь. Ты была бы идеальной матерью.
— Гейл с тобой вряд ли согласится. Понимаешь, она мечтала о детях с седьмого класса. На обложках своих тетрадей писала имена, которые даст им. А я в седьмом классе мечтала стать новым Мартином Лютером Кингом!
- Ладно, спрошу прямо. Ты не раз уже рассказывала, что в 14 лет забеременела и потеряла ребенка. Неужели где-то в подсознании у тебя ни разу не возникала мысль о том, как бы все сложилось, появись твой ребенок на свет?
— Нет. Я знала, что забеременела не по любви, и даже не в результате случайной связи, так сказать, ошибки молодости. Беременность была результатом постоянного сексуального насилия, которому я подвергалась, начиная с девяти лет. И продолжалось это до 14 лет. Меня в моей жизни не ждало ничего хорошего. А моего ребенка тем более. Я бы оказалась в тюрьме или на панели, а он — в приюте. Меня с ним ничего не связывало. И когда я потеряла его, то испытала одно лишь облегчение. Если бы этого не случилось, я бы покончила с собой.
- Ты это серьезно?
— Куда уж серьезнее! Моя мать, узнав о беременности, выгнала меня. Сказала: «Ты здесь жить больше не можешь!». И мне пришлось переехать к отцу в Нашвилл.
- И ты ему рассказала о ребенке?
— Нет. Я все скрыла от него. Это очень сложно сейчас объяснить. Меня бы никто не защитил. Другое было время. Я как сейчас помню эту сцену. Стою на кухне перед отцом, а он рассказывает мне о правилах, которым я должна подчиняться, если хочу жить с ним. Сначала это обычные наставления: не пропускать школу, прилежно учиться, убирать в доме, не приходить позже 10 вечера. А потом как ножом: «А еще знай, я лучше увижу свою дочь утонувшей в реке Камберленд, чем она опозорит мое имя и принесет в подоле незаконнорожденного ублюдка!» А я стою и слушаю все это, зная, что уже ношу под сердцем «ублюдка»! Вот тогда я и решила покончить с собой. Утопиться, как желал того мой отец.
- И насколько ты была близка к этому?
— Трудно сказать. Однажды выпила моющее средство. И мне было очень плохо. Но в больнице меня откачали. Не знаю как, но мне удалось уговорить врача не рассказывать ничего отцу. А потом, когда зародыш умер, в больнице мне помогли скрыть это. Отец так ничего и не узнал. А я вдруг поняла, что жизнь предоставила мне второй шанс. Вернулась в школу, взялась за учебу. Меня выбрали председателем ученического совета. Я победила на олимпиаде по праву. И меня даже отправили от штата Теннесси на молодежную конференцию в Вашингтон. Понимаешь, по два подростка от каждого штата, и я в их числе?! Ничего этого в моей жизни не случилось бы, если бы я родила ребенка…
- Ты бы не стала преуспевающей бизнес-леди, которая сумела создать настоящую медиа-империю.
— И это тоже.
- Сколько ты зарабатываешь?
— Пирс, ты же не из налоговой службы!
- А у тебя с нею какие-то проблемы?
— Нет, я честно плачу налоги.
- Ты сама ведешь свои финансовые дела?
— Нет. У меня есть бухгалтеры для этого. Но чеки для налоговой подписываю я. Все, что на сумму свыше 100 тысяч долларов.
- И много таких чеков ты подписываешь?
— Много. Миллионы долларов уходят в казну. Спроси моих бухгалтеров. У нас есть даже особый ритуал. Когда они приносят бумаги для налоговой службы, то обязательно прихватывают бутылку вина. С недавних пор пришлось поменять вино на текилу. Так легче видеть эти суммы.
- Звучит впечатляюще. И все же хотелось бы конкретики. Журнал «Форбс» утверждает, что ты «стоишь» 2,7 миллиарда долларов.
— Я знала, что рано или поздно ты за это уцепишься.
- Это так?
— Я не трачу свое время на подобные подсчеты.
- И все же, готов поспорить, что ты до цента знаешь размер своего капитала.
— Знаю, но не скажу.
- Как ты думаешь, справедлива ли старая пословица, гласящая: счастье за деньги не купишь?
— Купить не купишь, конечно, но деньги, во всяком случае, могут помочь проложить дорогу к нему!
6646Читайте нас в Facebook
