«Ярослав Кондратьев долго не говорил родителям, где учится: боялся, что будет волноваться мама, у которой погиб брат-милиционер… »
В молодости ректор Национальной академии внутренних дел, профессор, генерал-полковник милиции Ярослав Кондратьев прославился как один из лучших в Советском Союзе сотрудников уголовного розыска. Он принимал участие в раскрытии убийства соратницы митрополита Андрея Шептицкого и загадочной смерти композитора Владимира Ивасюка, расследовал ограбления квартир известных киевских артистов и дачи динамовского футболиста Геннадия Литовченко, занимался многими другими резонансными делами, участвовал в ликвидации последствий Чернобыльской аварии.
Позже Ярослав Юрьевич стал народным депутатом Украины, политиком, а затем посвятил себя научно-педагогической деятельности. Он был одним из инициаторов создания при Национальной академии внутренних дел юридического лицея, в котором могли бы учиться дети сотрудников правоохранительных органов, погибших и пострадавших при исполнении служебного долга. Сегодня лицей носит имя Ярослава Кондратьева.
— Еще при жизни Ярослава Юрьевича его учитель и друг, бывший заместитель министра внутренних дел Украины генерал-лейтенант милиции Виталий Федорович Захаров, к сожалению, тоже уже покойный, успел подготовить рукопись книги «Офицерская честь профессора Кондратьева», — рассказала «ФАКТАМ» Людмила Кондратьева, вдова генерала. — В свое последнее утро, в день годовщины Чернобыля, муж — он в это время проходил курс реабилитации после тяжелой операции на сердце — позвонил своим друзьям-чернобыльцам, пожелал им здоровья. Затем включил телевизор, устроился в кресле. И вдруг: «Ой!» — и все. Тромб… Ему было 56 лет.
«У мужа было какое-то обостренное чувство справедливости. Наверное, потому он и решил стать милиционером»
- За семь лет работы в уголовном розыске, — вспоминает Людмила Васильевна Кондратьева, — Ярослав Юрьевич дослужился до должности начальника уголовного розыска республики — члена коллегии МВД.
Он нечасто рассказывал о работе. Лишь со временем стали известны некоторые подробности. Например, в его родном городе Стрые Львовской области в своей квартире была найдена задушенной старушка — бывшая соратница митрополита Андрея Шептицкого. Кое-кто был готов говорить даже о политической подоплеке преступления.
Следственная бригада уже собралась было признать виновным в убийстве отставного пьяницу-прапорщика, который часто коротал вечера в обществе одинокой пожилой женщины. В алкогольном угаре мужчина явился в милицию с повинной… Дотошный Кондратьев сумел найти настоящих убийц. Ими оказались несовершеннолетние пацаны, у которых, как выяснилось, взрослые оболтусы вымогали деньги. Старушка получала посылки из-за границы, и ходили слухи, что она сказочно богата.
Подростки потребовали денег и, решив припугнуть бабушку, начали ее душить скрученной из старушкиного же платка веревкой. Да перестарались… Когда увидели, что натворили, убежали. А вечером отправились в кино. Тут их в числе многих других подозреваемых милиция и задержала.
Была и другая история с мальчишками. В Киеве привели к Кондратьеву пацанов, которые обокрали дачу футболиста «Динамо» Геннадия Литовченко. Следователь завел с ними разговор о футболе. Ударился в воспоминания, как сам играл да на воротах стоял. У воришек глаза загорелись. И вдруг Ярослав Юрьевич спрашивает: «А вы знаете, чью дачу ограбили?» И сказал им. На следующий день незадачливые воры сами принесли все украденное…
- Почему Ярослав Юрьевич в свое время избрал именно милицейскую профессию?
- У него было какое-то обостренное чувство справедливости. К тому же после войны от рук бандитов погиб его дядя — мамин брат, служивший в милиции. Кстати, по этой причине Ярослав долго не говорил родителям, что учится в школе милиции. Не хотел, чтобы мама волновалась. А волноваться было от чего… Еще курсантом, во время стажировки в Крыму, Ярослав нашел и задержал матерого рецидивиста — члена банды ростовских гастролеров, грабивших в Севастополе квартиры адмиралов и старших офицеров Черноморского флота.
«Приехала я в загс — жениха нет. Портной не успел дошить Ярославу костюм»
- Как вы познакомились с Ярославом Юрьевичем?
- Во время учебы на механико-математическом факультете Львовского университета я снимала комнату. Занавесок на окне не было, а повесить свои хозяйка мне не разрешила. Сказала, дескать, некого стесняться: окно выходило на учебный корпус школы милиции, занятия в котором проводились только днем.
Но однажды вечером мне позвонил незнакомый парень, учившийся в этой школе, и предложил познакомиться. Еще чего! Я, конечно, бросила трубку. На следующий день — тоже. А потом все же стала с ним разговаривать. По телефону. Собеседник мой оказался человеком интересным. И когда его звонки вдруг на некоторое время прекратились, я поняла, что мне их очень не хватает.
Первая наша встреча состоялась лишь после трех месяцев телефонного общения. Начали встречаться. Но однажды не пошла на свидание: осенью внезапно ударили морозы, а я не успела привезти от родителей зимнюю одежду. И что вы думаете? Через день увидела у себя на пороге Ярослава с очень знакомым мне… чемоданчиком! Оказывается, он поехал в Ивано-Франковскую область к моим отцу и маме, представился и попросил их собрать мне теплые вещи. «Я боялся, что ты простудишься… » — сказал он мне тогда.
А поженились мы, когда Ярослав окончил школу милиции. Худющий! Еле нашли лейтенантскую форму 46-го размера! Но к свадьбе он решил сшить себе костюм. Первый, так сказать, не магазинный. Из-за него чуть на свадьбу не опоздал.
Приехали в загс — жениха нет. Оказалось, портной не успел дошить Ярославу костюм, дошивал при нем. Пока ждали его, один свидетель сбежал. Испугался, что мы недолго будем жить вместе. А прожили мы, слава Богу, почти три десятка лет. Двух сыночков вырастили. Они уже тоже офицеры милиции. Старший — кандидат наук. Как отец.
Еще когда Ярослав учился во Львове, профессор Костицкий, руководитель университетской дипломной работы, предлагал ему на основе диплома написать кандидатскую диссертацию. Он и написал. Правда, лишь через два десятилетия. Тот самый профессор поздравил его с блестящей защитой…
В жизни нашей, как и у всех, бывало всякое. Будучи еще молодой семьей, случалось, доживали месяц на одолженную десятку. Однажды остались без денег в то время, когда Ярослав и его сослуживцы изъяли у преступников большую партию старинных дорогих икон. Причем хозяина найти не удалось, и мой Кондратьев месяц добивался, чтобы иконы принял музей. На золоте, считай, сидели, голодая. Но воспользоваться чужим — Боже упаси!
Понимаете, Ярослав как-то по-детски верил в добро, в людей. Всегда пытался оправдать друзей, которые, случалось, его забывали. Сам же никому не отказывал в помощи.
«В Чернобыле от «Волги» Кондратьева дозиметристы шарахались»
26 апреля 1986 года майор милиции Кондратьев отправился в Чернобыль. Он работал там три месяца.
- Приближался день его рождения, 15 июля, — продолжает Людмила Васильевна. — Накануне Ярослав позвонил, попросил приготовить угощение для товарищей и сказал, что утром придет машина, водитель заберет сумки.
У нас в те дни гостила моя подруга Луиза Щеглова. Отчаянная женщина! Предложила: мол, давай и мы поедем поздравить Славу, а будем проезжать посты — пригнемся.
На лобовом стекле присланной за сумками белой «Волги» был приклеен пропуск «Везде». Но мы же не знали, что «везде» — это и возле реактора, и мимо Рыжего леса, и по припятскому мосту, где прострелы радиации достигали тысячи рентген.
Увидев нас, Ярослав, конечно, обрадовался. Попросил накрыть стол… Поскольку дело происходило в лесу, на природе, нам в качестве стола очень понравился капот нашей белой «Волги». Вдруг подбегают мужики, хватают нас, бутылки, закуски: «Девчата, от этой машины дозиметристы шарахаются!.. »
А вскоре правоохранительные органы оказались втянуты в политический «Чернобыль», окончившийся распадом Союза. Чтобы направить их деятельность в цивилизованное русло, Кондратьеву самому пришлось стать политиком, законотворцем, автором первых в независимой Украине и, наверное, в СНГ законов «О милиции», «Об оперативно-розыскной деятельности» и множества других важных документов, четко регламентирующих права и обязанности защитников правопорядка.
Разумеется, Славина работа мешала людям, не заинтересованным в стабильности. Начались предупреждения, что, дескать, не тем занимается. А однажды позвонил взволнованный отец Ярослава: его тоже предупредили, что, мол, если сын не прекратит, тогда… Опытный сыщик, Ярослав Юрьевич выяснил, кто угрожал, нашел и по-мужски спокойно, без мордобоя поговорил с этим человеком…
Когда Славу назначили начальником Киевской высшей школы милиции, его предшественник, генерал Виталий Розенко, сказал мне, улыбаясь: «Ну вот, Люда, наконец ты дождалась. Мужа теперь будешь видеть». Почему-то считалось, что милицейский вуз — более спокойное, теплое местечко, где легче дослуживать. «Ой, — говорю, — Виталий Иванович, Ярослав и здесь себе работу найдет. Он везде создает себе проблемы. А потом их решает… »
И Кондратьев действительно нашел себе работу. Вместе с единомышленниками он преобразовал высшую школу милиции в академию МВД Украины, добился присвоения ей наивысшей, четвертой, степени аккредитации и статуса национальной, за несколько лет сделал ее одним из лучших вузов и научных центров этого профиля в СНГ. Академия МВД по праву стала учебным заведением европейского типа, которое высоко оценили коллеги из США и Великобритании. Кроме того, Ярослав Юрьевич организовал учебу лучших украинских курсантов в полицейских вузах Германии, а молодых немцев — в киевском вузе. И конечно, сам активно занялся наукой.
По инициативе Кондратьева, тяжело переживавшего гибель товарищей и коллег, на Соломенской площади установили памятник милиционерам, погибшим на боевом посту, а в одном из помещений академии открыли небольшую церковь. Кстати, он был категорически против коммерциализации упомянутого лицея для детей погибших и пострадавших работников МВД. Так что и на «теплом местечке» Кондратьев не сидел сложа руки. Даже несмотря на все возрастающие проблемы со здоровьем.
Еще после Чернобыля у Ярослава пошли всякие хвори. Резко упало зрение — пришлось надеть очки. Вследствие радиационных и нервных перегрузок в несколько раз увеличилось сердце. Так сказали врачи после множества всевозможных обследований. Чтобы сердце лучше качало кровь, хирургам пришлось его ушить, вырезав перед этим часть сердечной мышцы, и заменить два клапана. Операция была очень рискованной, но Слава быстро пошел на поправку… Когда проходил курс реабилитации в санатории, чувствовал себя неплохо, радовался весне, начал строить планы…
Если бы в молодости я сумела убедить его поменять профессию на более спокойную, то сейчас, возможно, он был бы жив. Но убедить Славу в этом можно было бы, только сломив его. А сломить его не мог никто и никогда.
2737Читайте нас в Facebook
