«Нестеров погиб в 27 лет, совершив первый в мире воздушный таран»
— В конце лета 1913 года служивший в Киеве военный летчик поручик Петр Нестеров узнал из газет, что вскоре широко известный французский пилот Адольф Пегу (он проводил авиашоу, которые пользовались большой популярностью. — Авт.) попытается первым в истории выполнить в воздухе «мертвую петлю», — говорит ведущий научный сотрудник Государственного музея авиации Валерий Романенко (на фото). — Нестерова новость задела за живое — он тоже намеревался справиться с «мертвой петлей». Сообщения о намерениях Пегу подтолкнули его действовать незамедлительно. Для выполнения петли он взлетел с Сырецкого аэродрома Киева, где размещался его авиаотряд. На земле за уникальным полетом наблюдали сослуживцы, спортивный комиссар, журналисты, публика. Поднявшись на самолете «Ньюпор-IV» на высоту около тысячи метров, летчик бросил машину в крутое (почти вертикальное) пикирование. Двигатель при этом выключил. Когда до земли оставалось примерно 600 метров, поручик снова завел мотор. Машина летела колесами вверх, набирая высоту. Соответственно, пилот находился головой вниз (он был привязан к сиденью ремнем). Нестеров затем написал, что ради эксперимента положил в карман куртки анероид (высотомер, внешне напоминавший часы). При неправильном выполнении «мертвой петли» этот довольно дорогой прибор, который стоил 13 рублей 50 копеек, мог выпасть. Но летчик рискнул казенным имуществом, хотя в случае утери ему пришлось бы возмещать стоимость из жалования (офицерам в звании поручика платили 86 рублей в месяц. — Авт.). К счастью, пилот выполнил все, как и намечал. Анероид не вылетел из кармана (его удержала центробежная сила). Это произошло 9 сентября 1913 года.
Через шесть дней после Нестерова «мертвую петлю» исполнил Адольф Пегу. Событие широко освещалось, стало сенсацией. После этого из Киева пошли сообщения в высокие инстанции, мол, наш соотечественник опередил Пегу и тому есть документальные подтверждения. Одна из петербургских газет опубликовала статью Нестерова о том, как он исполнил «мертвую петлю». Эту фигуру высшего пилотажа впоследствии назвали «петлей Нестерова».
Бытует версия о том, что идею исполнить «мертвую петлю» Пегу подсказал удивительный случай, произошедший во время испытания парашюта изобретателя Фредерика Бонне. Планировалось, что летчик выключит двигатель, выпрыгнет с парашютом, а самолет упадет на землю. Но вышло так, что благополучно приземлились и пилот, и его крылатая машина. Когда Пегу покинул самолет, он стал планировать, перевернулся в воздухе вверх колесами, а затем вернулся в первоначальное положение и каким-то чудом приземлился, получив небольшие повреждения. То есть неуправляемая машина совершила «мертвую петлю». Пегу увидел, что это возможно, и решил исполнить фигуру пилотажа. Вскоре ему это удалось. Затем на авиационных шоу, с которыми он гастролировал по Европе, «мертвая петля» стала его коронным номером. В мае 1914 года он приехал в Россию. Его выступления в Москве на Ходынском аэродроме посетили около 300 тысяч человек. Газеты сообщали, что француз получил солидный гонорар — 24 тысячи рублей. Две тысячи из этой суммы он пожертвовал Московскому воздухоплавательному обществу. Пегу встретился с Нестеровым и публично признал его первенство в выполнении «мертвой петли».
— В советские времена официальная пропаганда представляла Нестерова как человека, преследовавшегося царским режимом за новаторство, — продолжает Валерий Романенко. — На самом деле, все было наоборот. Он был награжден несколькими орденами. Киевское воздухоплавательное общество удостоило его золотой медали. Вскоре после исполнения «мертвой петли» Нестеров получил звание штабс-капитана.
— Он был женат?
— Да, у них с женой Надеждой родились двое детей — Маргарита и Петя.
— Как получилось, что Нестеров стал летчиком?
— Он был офицером-артиллеристом. Но тема воздухоплавания и авиации ему была близка. Дело в том, что в начале ХХ века широко использовалась корректировка огня батарей с воздушных шаров. Наблюдатели поднимались на них в небо и передавали команды по телефону — между монгольфьером и землей протягивали кабель. Таким же образом проводилась разведка. Правда, дальше чем на сорок километров рассмотреть тылы противника с привязанного на веревке шара было невозможно. Самолеты предоставляли в этом отношении гораздо большие возможности. Они появились в армиях многих государств за несколько лет до начала Первой мировой войны. Проведя разведку, летчики зачастую передавали собранные сведения с помощью записок — сбрасывали их, прикрепив к вымпелам. У Нестерова появилась мечта стать летчиком, к тому же он увлекся конструированием самолетов и планеров. Вначале он закончил школу воздухоплавания.
Чтобы в нее попасть, ему пришлось без приглашения прийти в гости к заместителю военного министра генералу Поливанову. Иного выхода Нестеров не видел: командование отклонило его рапорт с просьбой о направлении на учебу в летную школу. Нестеров об этом написал так: «Я решился на рискованный шаг, так как ничего другого мне не оставалось. Безо всякого разрешения явился к генералу Поливанову, рискуя навлечь на себя неприятности по службе». Генерал тоже оставил воспоминания об этом случае: «Однажды рано утром, когда я даже не был одет, денщик доложил, что меня убедительно просит принять какой-то молодой артиллерийский поручик. Пришлось принимать его в халате. Передо мной стоял стройный голубоглазый молодой офицер, от которого так и веяло порядочностью и почти детской простотой. Он говорил с таким энтузиазмом, что я невольно проникся к нему симпатией и наложил положительную резолюцию на рапорт, который он мне протягивал».
В 1912 году на выпускных экзаменах в школе воздухоплавания Нестеров на монгольфьере совершил
— Летчиков того времени можно разделить на две группы: первую составляли офицеры, которых в авиации привлекал риск, — замечает Валерий Романенко. — В основном, это были кавалеристы. В обыденной жизни им не хватало адреналина (кстати, Адольф Пегу пришел в авиацию из кавалерии. — Авт.). Другую группу составляли артиллеристы, военные моряки и инженеры — офицеры, хорошо знавшие точные науки. Они умели рассчитать свои действия в воздухе. К их числу относился и Нестеров.
Он до тонкостей разобрался в потенциальных возможностях самолетов «Фарман-IV», на которых учили летать в Гатчине, и удивил всех в первом же полете. В те годы доминировала точка зрения, что крылатую машину следует вести в воздухе ровно, без кренов, а разворачивать — плавно, как тогда говорили, блинчиком. Все это ради безопасности. Нестеров в первом своем полете совершил поворот, резко накренив самолет. Инструктор, правда, оценил это по достоинству: после приземления приказал вновь подняться в воздух и повторить нестандартный маневр.
Уже в школе летчиков Нестеров вынашивал идею выполнения мертвой петли. Будущие пилоты выпускали рукописный журнал «Альманах». В одном из его номеров появилась шарада: «Кто он, ненавидящий банальность, полупризрачный герой, бьет он на оригинальность своею „мертвою петлей“?» В следующем выпуске Нестеров написал ответ: «Коль написано „петля“, то, конечно, это — я». В начале октября 1912 года он с отличием сдал экзамены и получил удостоверение военного летчика. Его направили в летную школу в Варшаву для освоения самолетов «Ньюпор-IV».
Во время учебного полета в небе Варшавы «Ньюпор» Нестерова загорелся. Следовало немедленно садиться. Высота была небольшой, но прямо по курсу находились ангары. Вот тут на практике пригодились наработки по совершению крутых виражей: Нестерову удалось резко повернуть машину и совершить посадку.
В письме жене он подробно описал эту историю: «У меня в воздухе загорелся бензин и остановился мотор. Летел по направлению на ангары на высоте 75 метров. Я круто повернул. Спустился очень хорошо, несмотря на то, что только второй раз летал на этом аппарате. На земле, кажется, очень перепугались за меня, так как бензин лился и горел на стойках и рессорах. Когда опустился на землю, то покатился и стал в луже. Бензин разлился по льду (дело было в конце января. — Авт.) и воде, горел кругом, грозя спалить самолет. Мне кричали, чтобы вылезал скорее, а у меня пояс не расстегивался... Говорят, смотреть на все это было очень страшно, и большинство считали, что моя жизнь на волоске...»
— После Варшавы Нестерова направили служить в Киев?
— Да, — отвечает Валерий Романенко. — Шел 1913 год. Европа жила предчувствием войны. Нестеров понимал, что в грядущих воздушных боях самолетам понадобится выполнять резкие маневры. А «мертвая петля» как раз позволяет быстро уйти от насевшего на тебя противника и самому зайти к нему в хвост — то есть одним маневром из потенциальной жертвы превратиться в охотника, заняв самую удобную для атаки позицию. Кстати, и средств поражения у самолетов начала Первой мировой не было никаких, кроме личного оружия пилотов... Но попробуй из пистолета или карабина подбить самолет! Только с конца 1914 года стали устанавливать носовые (либо крыльевые, над верхним крылом) пулеметы. А в 1915 году во Франции изобрели так называемый синхронизатор — устройство, позволяющее вести огонь из пулемета через вращающийся винт.
— При каких обстоятельствах Нестеров совершил первый в истории воздушный таран?
— Это произошло в сентябре 1914 года на Львовщине, под Жовквой. Русская армия воевала там против австрийских войск. Авиационный отряд, которым командовал Нестеров, размещался в имении богатого австрийского аристократа барона Фридриха фон Розенталя. Он тоже был летчиком и боевые полеты умело совмещал с личным интересом: время от времени прилетал, чтобы посмотреть, как идут дела в его хозяйстве. Начальник штаба армии, небезызвестный генерал Бонч-Бруевич (в Гражданскую войну служил у большевиков) после одного из рейдов Розенталя набросился на штабс-капитана Нестерова с упреками, мол, до каких пор аэропланы противника будут безнаказанно собирать разведданные? В ответ летчик дал слово офицера пресечь эти полеты. И когда австрийский самолет вновь оказался над расположением русских войск, Нестеров бросился на его перехват. Кстати, он был одним из немногих пилотов, за которыми закрепили два самолета. Правда, ни одна из его машин не была вооружена. План Нестерова таранить врага был отнюдь не самоубийственным. Он рассчитывал подлететь к австрийцу сверху и повредить колесами крыло его самолета. Шасси было одним из наиболее прочных узлов аэропланов начала века, а вот крыло, наоборот, весьма уязвимым. Но вышло иначе: удар пришелся между верхним и нижним крылом самолета противника. Аэропланы сцепились и рухнули на землю. Нестеров выпал из кабины еще в воздухе... Его тело обнаружили казаки проходившей мимо части. Сняли с него авиационный шлем, добротные кожаные ботинки... Мол, вещи ему уже ни к чему. Лишь подоспевшие пилоты прекратили мародерство. Казаки вернули только весьма приметный шлем. А для похорон героя пришлось искать новую обувь...
*Нестеров рассчитывал повредить крыло самолета противника. Однако удар пришелся между верхним и нижним крылом. Аэропланы сцепились и рухнули на землю
Нестеров погиб в 27 лет. Его вдова осталась с двумя малолетними детьми. Нестерова похоронили в Киеве на Аскольдовой могиле. Затем могилу перенесли на Лукьяновское кладбище. Он покоится там рядом с асом Первой мировой войны киевлянином Евграфом Крутенем, на счету которого 17 сбитых самолетов противника.
6315Читайте нас в Facebook
