Евгений Чепурняк: "Я еще не научился шутить о полиции, сексе или колбасе, но мечтаю об этом"
Заслуженный артист Украины, ведущий актер и режиссер театра КВН ДГУ Евгений Чепурняк мало изменился со времен, когда зрители прилипали к экранам во время выступлений команды КВН Днепропетровского государственного университета, смакуя каждый ответ в разминке, каждую строчку в музыкальных конкурсах, каждую реплику в «домашних заданиях» — мини-спектаклях, сразу ставших классикой. Он остался прежним Женечкой (помните песню, ставшую визитной карточкой команды?) — интеллигентный, серьезный, умеющий точно формулировать свои мысли и, что совсем не характерно для творческих людей, слушать.
Поводом для беседы стало то, что детище театра — политическое кабаре «Веселый песецЪ», длительное время «жившее» в Интернете, возвращается на телеэкран.
— В 1980—1990 годы каждый выход вашей команды КВН на сцену становился событием.
— Мы были молоды, дерзки, романтичны и самонадеянны, верили в перемены, — говорит Евгений Чепурняк. — А как смотрели в будущее! Заметь, у нас общество такое интересное: всегда смело смотрит в будущее. Впрочем, потом всякий раз оказывается, что это будущее похоже на прошлое. Может, хоть нынче повезет.
В те годы ходил анекдот: «Сперва перестройка, затем перестрелка, потом перекличка». Мы ерничали, мол, от перестрелки с перекличкой, Бог миловал. Однако теперь они все же нас «догнали».
— Как удается столько лет держаться на плаву?
— Станиславский отмерял любому театру десять лет. Согласно теории основоположника, нас уже не должно быть в живых. Однако театру КВН ДГУ —28! И мы, невзирая на то, что Чехов как-то сказал: «Странные люди эти актеры! Да и люди ли они вообще?», по-прежнему являемся единомышленниками. Уже давно, чтобы понять друг друга, достаточно и взгляда.
Наши авторы — Евгений Гендин и Григорий Гельфер — талантливые, умные, ироничные. Некоторые номера, по их словам, «выпиливают лобзиком». Это филигранная работа. Злободневных поводов для сарказма и стеба нынче хоть отбавляй, а выбрать тему для номера невероятно трудно. Но они справляются, хотя процесс этот весьма мучительный. Важно вызывать у зрителя эмоции — искренний смех, слезы… А если еще и возникает вопрос, это вообще замечательно. На этой грани и балансируем.
Никому, по-моему, сейчас не понятно, что происходит с Украиной. Нет однозначных ответов, куда движемся, кто и о чем договаривается, что можно и чего нельзя. Впрочем, для меня загадка, что такое наша прокуратура, милиция, депутатский корпус. Непонятно, где реформы, о которых так вопили. Мы успели с ними или опоздали? Государство безнадежно или все-таки нет?
Ребята на фронте стоят за свободу страны до последнего, а здесь тоже сражаются насмерть. Только за власть и деньги. При этом борьба с олигархами, с моей точки зрения, закончилась противостоянием с одной персоной. После этого данная тема медленно растворилась в других новостях.
Мы все сейчас в наэлектризованном состоянии. Адекватному человеку трудно понять, почему в такое тяжелое время кто-то может красть и лгать, не замечать очевидного и жить лучше прежнего. Одновременно с этим я знаком с людьми, которые сказали, что пришло время тратить на страну, и они это делали и продолжают делать.
Удручает, что мы все время ходим по кругу. Можно срубить дерево, но корни останутся. И дадут побеги. А потом некрасивые и несъедобные плоды. И опять все сначала. Иногда кажется, что это какой-то бесконечный процесс: «дерево» вечно, как оливы в Гефсиманском саду.
Тем не менее твердо уверен, что монолитная система власти, доставшаяся нам в наследство и не менявшаяся годами, станет постепенно разрушаться. Она обречена. Причем разрушение будет идти одновременно с созиданием новой системы, уж прости за выспренную фразу. У нас есть лишь один, причем очень жесткий, вариант — идти, ползти, карабкаться вперед. Останавливаться нельзя. Да, выпало жить в революционное время. Но поскольку я сторонник эволюционного пути развития, надеюсь, что все же вернемся на него.
Если бы меня спросили, каким должен быть памятник депутату или чиновнику (по большому счету, для меня они одинаковы), ответил бы, что это плоская фигура «на палочке», которую надо водрузить куда-нибудь на крышу. Потому что это типичные флюгеры. Они первыми чувствуют ветер, первыми разворачиваются при любом движении во власти. Порой вращение настолько быстрое, что они становятся практически невидимыми. И главное — снабдить фигуру выдвижным карманом. Это основа композиции.
Что касается шуток, в любой нормальной стране, к каковым Украина пока не относится, редко затрагивают политические темы. Я еще не научился шутить о полиции, сексе или колбасе, но мечтаю об этом. Пока же мы занимаемся тем же, чем и много лет назад. У нас маленький театрик. Актеры чувствуют своих зрителей, дышат с ними одним воздухом, смотрят им в глаза. Публика, а это возраст «35 плюс», стареет вместе с нами. Однако замечательно, что каждый раз мы обнаруживаем в зале молодежь. Менялась власть, менялся репертуар. К сожалению, не менялись темы.
— Как складывались ваши взаимоотношения с телевидением?
— Могу рассказать, как не складывались. Но сначала небольшая ремарка. Недавно был на отдыхе в Турции, где несколько дней кряду «наслаждался» российскими телеканалами. Это гремучая смесь сказок, вранья, пропаганды и правды. Этакий конгломерат, в котором ингредиенты трудно отделить один от другого. Это было бы очень смешно, если бы не было так страшно.
Впрочем, какое телевидение — такое и общество, какое общество — такое и телевидение. Так вот, глядя на такой ядовитый информационный замес, даже образованный обыватель не в состоянии разобраться в ситуации. Да, есть граждане, поддерживающие «Крымнаш» — это особая песня, но есть и растерявшаяся интеллигенция, которая при таком объеме информации вообще не понимает, что происходит.
Наше телевидение тоже трудно смотреть. Сплошь и рядом диаметрально противоположные взгляды на одни и те же явления — в зависимости от того, кто владеет данным медиаресурсом. Но обыватели у нас строптивей, чем в России, причем они зачастую участвуют в событиях или сами видят их, а комментаторы злее, и они пытаются что-то делать, бороться, давать несколько точек зрения. Движение идет.
А теперь ответ на вопрос. Предварю его цитатой из стихотворения Саши Черного. Эти строчки меня преследуют всю жизнь:
«Сердцу мил, того не скрою,
Карусельный быстрый ход.
Право, кажется, порою,
Что вовсю летишь вперед!»
У нас были попытки интегрироваться в телевидение, было много идей. Мы даже довели до какого-то промежуточного итога два интересных проекта — в 1999-м «Шоу № 330, или Школа одиноких учителей» и в 2003-м сериал «Старпер: миссия справедливости». Причем сняли по несколько серий. Эти записи можно найти в Интернете.
В общем, получили колоссальный опыт общения с телевидением. Сродни попытке разрубить облако топором. Скажу честно, это нас очень выбивало из колеи.
Дело в том, что когда мы были на пике славы, украинское телевидение только зарождалось, нащупывало свой путь. И потом никто не отменял закон везения: оказаться в нужное время в нужном месте. Вот коллектив «Квартала 95», к которому отношусь с большим уважением, смог капитализировать свой творческий потенциал. Результат видим на экранах. Это очень качественный продукт, над которым работает большое количество трудолюбивых и одаренных людей.
А мы не из масскультуры, так вышло. Наши творения штучные. Нас очень мало, но мы упрямые. У нас своя дорога. Сколько будет дано судьбой, столько по ней и протопаем.
— Недавно ушел из жизни один из ваших ведущих артистов, Владимир Кольцов.
— Эта потеря стала ударом для всех, обо мне и говорить нечего, — с болью в голосе говорит Евгений Чепурняк. — Нам было лет 16—17, когда мы познакомились. Вместе начинали, вместе работали, нас многое связывало. Володя очень талантливый человек. Был…
— Часто пересматриваю ваши клипы. Они по-прежнему актуальны, как будто вчера написаны.
— Спасибо. Прошу отметить, что это сказал не я. Мы когда-то делали по одному номеру в неделю для канала TBi, что было безумно трудно (кстати, все видеоверсии выложены на YouTube с тегом кабаре «Веселый песецЪ»). Сейчас пытаемся вернуться к работе в этом режиме.
— Поражает, что многие шутки сбылись.
— Так бывает. Когда-то мы спели о Беловежской пуще, а потом развалился СССР. Сбылось все, о чем сказано в «Песне о счастье». А помнишь номер «Я памятник себе»? Там Пушкин общается с портретом Януковича — накануне проФФессор получил баснословный гонорар за свои, как бы это деликатно назвать, мЭмуары. И есть фраза: «Еще один звонок, и — опа! — декабристы, причем не будут ждать ребята декабря». Мы пошутили в апреле 2012-го, а в декабре следующего года звонок таки прозвенел: «декабристы» пришли четко в предсказанное время.
Или в номере «Что-то типа «Гамлета», это ноябрь 2003-го, есть такие строки:
«Войдут ли в Тамбов украинские танки?
Начнет ли Россия пулять в Украину?
Но трудно представить, чтоб две лесбиянки
Себя повели, как мужчина с мужчиной.
Да, трудно, но можно. И это пугает…»
Иногда трудно работать: что скажем в номере, то и происходит в жизни.
— Последний клип «Нас сливают» посмотрела несколько раз. Зацепил до слез.
— Он случайно оказался в Интернете раньше срока. Это один из номеров цикла, который скоро выйдет на экраны. Надеюсь, что мы стартуем в начале телевизионного сезона. Хотя, учитывая опыт, ничему уже не удивимся.
«Нас сливают» — это внутренний монолог, то, о чем мы все думаем. Осмысление: что делаем сами, что с нами делают.
— Но ведь в конце, цитирую: «Нас сливают не по-детски в… единую страну».
— Вообще-то, это оптимизм из последних сил. Мы всегда пытаемся найти лучик света.
— Людям сейчас до смеха?
— Жизнь продолжается, невзирая на то что обстоятельства меняются. Дерево должно расти. Трава появляется в положенное время. Человеку нужно смеяться. Это природная потребность. Наша страна только начала свой путь. Все ждут хороших событий, и они обязательно будут, убежден в этом. Я осведомленный оптимист, несмотря на то что смотреть на происходящее тяжело. Так же, как и жить в это время.
Хочется верить, что мы, пусть медленно и мучительно, все же движемся к ближайшей цивилизации. На дворе XXI век, мимо нас мчатся автомобили, в небо взмывают самолеты, уносятся вдаль скоростные поезда, а мы шагаем. Увы, пешком.
4328Читайте нас в Facebook
