Вернувшись домой, боец АТО обнаружил, что его с отцом жилье в Киеве им больше не принадлежит

Когда 37-летний киевлянин Ростислав Тихонов вернулся из зоны АТО, он захотел встретиться с человеком, который помог его отцу.

— Я узнал, что он сопровождал моего папу в больницу, когда его госпитализировали с приступом панкреатита, — говорит Ростислав. — Отцу было плохо, он провел на больничной койке две недели. Все это время, по словам папы, ему помогал его новый знакомый Коля (имя изменено. — Авт.), который жил по соседству. Я его не знал, но захотел увидеть и отблагодарить. Предложил ему встретиться в «Макдоналдсе», но Коля сказал, что будет ждать меня в ресторане на Печерске. На вид ему было лет сорок. Он сразу назвал имя, фамилию, отчество и даже домашний адрес. «Как видишь, я человек обеспеченный и самодостаточный, — с ходу сказал он. — В этом ресторане завтракаю каждый день, за раз оставляю здесь не меньше тысячи гривен. У меня везде есть связи, и многое могу себе позволить». Поблагодарив его за помощь в лечении папы, я спросил, какую сумму мы ему должны. А он в ответ заявил, что теперь ему принадлежат две наши квартиры. То есть одна папина квартира в Новобеличах (Святошинский район Киева) и квартира на улице Глазунова на Печерске, которой мы с отцом владеем вдвоем. Я сначала даже не понял, что он имел в виду. Ведь мы ничего не продавали!

«Я просто оформил их на себя, — заявил Николай. — Считайте, что так вы меня отблагодарили. Я уже пятнадцать лет занимаюсь рейдерством. А здесь получилось, что твой отец продал мне обе квартиры. Договоры купли-продажи могу показать и даже прислать тебе на почту». «Но как он мог без меня продать мою часть квартиры?» — опешил я. «Так вы же с отцом судились за эту квартиру, — с ухмылкой объяснил Николай. — Папа отсудил у тебя твою часть, после чего продал жилье мне. Есть решение суда».

*В этом доме на улице Глазунова в Киеве у Ростислава и его отца была двухкомнатная квартира

Я по-прежнему не понимал, что за бред рассказывает этот человек. Если бы папа и решил продавать квартиру, то наверняка бы сказал мне об этом. Допустим, он еще мог продать свою квартиру в Новобеличах. Но как он мог продать мою часть? И как я мог с кем-то судиться, если больше года был на фронте?!

«Твой отец подписал все договоры, — продолжал Николай. — Как? Его напоили и отвезли к нотариусу. А еще твой папа подписал бумагу, из которой следует, что он занял у меня триста тысяч гривен. Пока я с вас эти деньги не требую. Но если начнете со мной судиться, обязательно об этом вспомню. К слову, знаю, что твой отец еще владеет частью квартиры на Лесном массиве. Так вот, я потребую вернуть мне долг, и на эту часть квартиры суд наложит арест. Потом завладею ею через суд и подселю туда цыган. Вы там надолго не задержитесь. Как тебе такой вариант?»

В квартире на Лесном массиве, о которой говорил Николай, жила моя мама. Часть этой квартиры по документам действительно принадлежала отцу. Я не знал, что сказать. Все еще думал, что этот Коля блефует, пытаясь меня запугать. А он тем временем предложил мне… услуги адвоката: «Я готов помочь тебе с хорошим юристом. Попробуйте что-нибудь сделать, отсудить. Вы быстро поймете, что это бессмысленно. Еще вы можете написать на меня заявление в полицию. Пожалуйста. Идите в управление полиции на Московской. Только там на каждого сотрудника открыты уголовные дела. Полицейские знают, кто я такой, и будут делать так, как я им скажу».

На прощание он предупредил меня, что судиться дорого, и заявил, что я все равно должен быть ему благодарен за то, что он помогал папе. «Ведь я спас ему жизнь, — сказал. — А значит, его жизнь теперь принадлежит мне».

Николай, как и обещал, отправил мне по электронной почте копии документов, подтверждающих его слова. Это были договоры купли-продажи, из которых следовало, что мой отец, Александр Тихонов, действительно продал ему и квартиру на Печерске, и квартиру в Новобеличах. Но подписи на этих договорах не были похожи на подпись отца. А если все-таки и писал папа, то он был либо пьян, либо чем-то обколот.

— Вы спрашивали об этом у отца?

— Папа только помнит, что они с Колей очень много выпили. После этого он плохо осознавал, что происходит.

— С Колей мы познакомились примерно год назад во дворе на улице Глазунова, — рассказал корреспонденту «ФАКТОВ» отец Ростислава Александр Тихонов. — Он спрашивал у меня о соседе из первого подъезда. Мы разговорились, обменялись телефонами и с тех пор периодически созванивались. Потом он стал приходить все чаще. И все время с водкой. С ним приходили двое его друзей — Юра и Леонид. Я не отказывался выпить…

Первого апреля у меня был день рождения. Через пару дней Коля и Леонид пришли ко мне домой и предложили поехать с ними на дачу. «Что-то ты плохо выглядишь, — сказали. — Надо бы проколоть тебе витамины. Леонид сделал мне два укола — в правую и левую руку. Сказал немножко полежать. Когда я проснулся, ничего не соображал. Помню, что, когда мне говорили идти, я шел. Говорили сидеть — садился… У меня начали отказывать ноги. Потом меня куда-то повезли. Когда очнулся, сидел в каком-то кабинете (раньше я в этом месте никогда не был), Юра подсунул мне под руку какую-то бумагу и сказал: «Подписывай». Еще повторял: «Подписи должны быть одинаковыми». Я не понимал, о чем речь. Потом — опять провал…

Очнувшись, понял, что нахожусь в своей квартире. Я не смог встать — ноги как будто парализовало. Не мог даже дойти до туалета. Так и лежал, пока не пришел Коля. Он увидел, в каком я состоянии, и вызвал «скорую». Пока я лежал в больнице, он регулярно меня навещал. А когда выписывался, Коля сказал: «Я заплатил за твое лечение очень большую сумму».

— Документы, которые прислал мне Николай, оказались настоящими — обе квартиры действительно были проданы, — продолжает Ростислав. — Оказалось, есть определение суда об утверждении мирового соглашения, по которому папа якобы смог получить мою часть квартиры. Якобы в ноябре прошлого года отец, как сказано в документах, «подал иск о прекращении моего права на часть в общем имуществе» (то есть в нашей квартире), а я взамен должен был получить от него 750 тысяч гривен. Папа уверял, что этот иск не подавал. А я не получал никаких повесток. Интересно и то, что дело, касающееся квартиры на Печерске, почему-то рассматривал Дарницкий районный суд Киева. Но это противоречит законодательству. Когда я пришел в Дарницкий суд и попросил выдать мне копию судебного документа, там ответили, что не могут этого сделать, потому что иска от Александра Тихонова они… не рассматривали. 11 ноября 2015 года действительно было вынесено определение под номером, который я им назвал. Но касалось оно других людей и другой квартиры!

— То есть определение Дарницкого суда, которое позволило мошенникам завладеть половиной квартиры Ростислава, оказалось липовым, — считает адвокат Ростислава Сергей Гула. — Тихоновы в Дарницкий суд не обращались. Тем не менее на фальшивом документе есть печати и подпись судьи. Как такое могло произойти, надеюсь, выяснит следствие.

— Интересно еще и то, что отец по документам продал Николаю двухкомнатную квартиру на Печерске за… 150 тысяч гривен, — продолжает Ростислав. — То есть за шесть тысяч долларов. Когда журналисты, к которым я обратился за помощью, спросили у Николая, что это за странная цена, он невозмутимо ответил: мол, рынок недвижимости стоит и это нормальная ситуация.

— Вы общались с нотариусом, который оформлял сделку? — спрашиваю у Ростислава.

— Мне показалось, что она была готова к моему визиту. Сразу же ответила, что хорошо помнит эту сдел­ку: дескать, папа сам к ней пришел, был абсолютно трезвым и вменяемым, подписал документы. Тут же показала фотографию на мобильном телефоне. На этом снимке папа и Николай сидят за столом. «Я специально их сфотографировала, чтобы ни у кого потом не было вопросов», — призналась нотариус. Что касается постановления суда по моей части квартиры, то она заявила, что не обязана была его проверять. Дескать, ей принесли документ с мокрой печатью и у нее не было сомнений в его подлинности.

То же самое нотариус Татьяна Змысловская сейчас говорит и журналистам: «Я изучила документы и оформила сделку. Александр Тихонов на ней присутствовал, сидел здесь, в комнате. Все было по закону».

— Коля долго втирался к папе в доверие, спаивал его, — убежден Ростислав. — Теперь я уже знаю, что это распространенная мошенническая схема. Аферисты были уверены: раз я в зоне АТО, никак не смогу помешать сделке. Мы уже добились открытия уголовного производства. То, что это чистой воды мошенничество, доказывает поддельное определение.

— Вы еще можете заходить в свою квартиру? Или Николай как новый владелец уже поменял замки?

— В квартиру на Печерске пока могу. Но за это меня может задержать полиция. А вот в квартиру в Новобеличах уже нет — Николай забрал у папы ключи. Сейчас мы с отцом переехали к моей маме в квартиру на Лесном массиве. Оформить льготы как участник АТО я тоже не могу, ведь меня без моего ведома выписали из квартиры. По сути, теперь я бомж. Нет ни своего жилья, ни прописки.

*Ростислав Тихонов провел на фронте год и два месяца. «Теперь я бомж», — говорит он. Фото из семейного альбома

Чтобы разобраться в ситуации, корреспондент «ФАКТОВ» позвонила Николаю. Он звонку журналиста явно не обрадовался.

— На самом деле все не так, как сейчас пытаются преподнести эту ситуацию журналисты, — сказал Николай. — Вчера видел их по телевизору — Тихонов-старший, его сын и бывшая жена сидят в вышиванках и рассказывают о том, как их, такую хорошую семью, лишили квартиры бандиты. А на самом деле эта семья не такая уж прекрасная. Например, вы знаете, что Тихонов-старший ушел из семьи еще лет семь назад?

— Но разве это имеет отношение к делу о квартирной афере?

— Но об этом не говорят! Александр Тихонов рассказывает, что мы познакомились год назад. А это не так. Я знаю его уже лет шесть. Все это время я ему помогал. Какие-то деньги давал в долг, какие-то просто так… Но эти нюансы всплывут позже. Сейчас у меня все спрашивают: как ты так де­шево купил квартиру на Пе­черс­ке? Да вот так договорился. Вопрос не в том, что я мало заплатил, а в том, что Тихонов деньги получил и был доволен. И он совсем не белый и пушистый!

— Каким бы он ни был, есть явно поддельный документ. Откуда он появился?

— В этом вопросе фигурируют больше десяти человек. И на следствии я буду вынужден их назвать.

— Вы имеете в виду мошенников?

— Нет. Я сейчас говорю о соседях, которые видели, какой образ жизни вел Тихонов-старший. Да в той квартире был практически публичный дом!

— И все-таки, откуда появилось постановление суда? И какое отношение к нему имеют соседи?

— Да для меня этот вопрос вообще стал шоком! Я догадываюсь, что там произошло. Наверное, в этом поучаствовали люди, которые конфликтовали с Ростиславом… А что касается меня, то я, покупая квартиру, видел постановление суда. Мне его дал сам Тихонов-старший. Я не знал, что оно поддельное. Тихонов отдавал мне его при людях, которые гарантировали: «Николай, все будет хорошо». И Ростислав, кстати, тоже мне это га­рантировал.

— Ростислав?! Вы хотите сказать, что он знал о том, что часть его квартиры продают?

— Он в телефонном режиме согласовывал со мной эти вопросы. Говорю же, я очень давно знаю эту семью. У Тихонова-старшего был очень сомнительный круг знакомств. Он употреблял наркотики и даже занимался их продажей. И этому есть свидетели!

— Кстати, а как вы можете объяснить то, что Тихонов-старший практически сразу после сделки с вами попал в больницу в тяжелом состоянии?

— Так это же и так понятно. Человек, который вел такой образ жизни, берет сумму и выходит в свободное плавание. Естественно, он попадет в больницу!

Пресс-секретарь прокуратуры Киева Надежда Максимец сообщила «ФАКТАМ», что по факту мошенничества в особо крупных размерах открыто уголовное производство.

— Руководство прокуратуры взяло дело на контроль, — сообщила Надежда Максимец. — Сотрудники Шевченковского райуправления полиции Киева опрашивают всех свидетелей. Представитель Ростислава Тихонова может обратиться с ходатайством о наложении ареста на квартиры, чтобы не допустить их перепродажу.

11023

Читайте нас в Facebook