Расстрелянная пьяными казаками 18-летняя Катя Уманец из Луганской области... готовится к свадьбе
В ноябре прошлого года «ФАКТЫ» рассказали о вопиющем случае, произошедшем на захваченной боевиками территории Луганской области. В городе Антрацит пьяные вояки так называемого «Всевеликого войска донского» расстреляли пару влюбленных прямо на автобусной остановке! 21-летнему Максиму Клюке прострелили ногу, а его девушка, 18-летняя Катя Уманец, едва не попрощалась с жизнью.
— Судьба посылала мне знаки, пытаясь предупредить о грядущей опасности, — говорит Катя Уманец. — Война началась, как только я окончила школу, и родители решили, что пока лучше отложить поступление в вуз. А что делать дома? В основном сидела в Интернете. Где-то за месяц до трагедии в соцсетях мне стали приходить приглашения в группы с красноречивыми названиями «Пуля», «Ствол», «Оружие». Примерно в это же время во мне проснулась дикая жажда жизни. Начала делать по утрам пробежки, радовалась своей силе и ловкости.
Тогда же я стала встречаться с Максимом. Каждый день он забирал меня из дому, и мы гуляли с друзьями.
В тот трагический вечер я тоже веселилась. Идя по улице, кружилась в вальсе, прыгала, дурачилась. Глядя на меня, парень из нашей компании сказал: «Ты будто последний день живешь». Как часто потом я вспоминала эту фразу! Она стала словно пророческой.
— Дочь оказалась не в том месте и не в то время, — вздыхает Катина мама Елена Уманец. — В десять часов вечера у нас начинается комендантский час, и обычно в половине десятого Максим приводил Катю домой. В тот вечер дети вернулись около девяти вечера, но затем попросились еще минут пятнадцать посидеть на автобусной остановке (в нескольких десятках метров от нашего дома). Напротив остановки живет дядя тогдашнего начальника особого отдела местной полиции Александра Вдовенко (известного по кличке Охотник). Вдовенко поставили руководить расследованием грабежей и убийств. Но он сам оказался настоящим бандитом.
В ноябре 2014 года, когда с Катей случилась беда, у нас уже вовсю заправляли донские казаки. Они пришли сюда, как только провозгласили «ЛНР», и захватили власть. Много местных бандитов вступили в ряды казаков, им тут же выдали оружие. И началось! Новоиспеченные хозяева жизни забирали у населения автомобили, отжимали бизнес, держали людей в подвалах, требуя у их родственников выкуп. Так вот, среди казаков Охотник считался большим начальником. Он часто приезжал с друзьями к своему дяде (нашему соседу) попариться в бане.
В тот вечер Катя и Максим видели, что возле соседского двора стояла машина Охотника. Потом услышали, как Охотник с дружками вышел из бани на улицу. Судя по разговору, они крепко выпили. Казаки завели спор об оружии: мол, давай посмотрим, у кого пистолет лучше стреляет. И вдруг открыли огонь по Кате и Максиму! Там установлены фонари, и компания не могла не видеть: на остановке есть люди. А хозяин дома еще и прекрасно знал, что местные ребятишки любят сидеть на остановке с мобильными телефонами, потому что там хорошо ловит Интернет.
— Когда прозвучал первый выстрел, я подумала, что пьяная компания открыла бутылку шампанского, — рассказывает Катя. — Позже мы узнали, что пистолет Макарова, из которого стрелял Охотник, был с глушителем. Потом раздались еще два хлопка. Меня будто сильно ударило током. Я закричала и почувствовала, как еще и отнялись ноги. Помню, сползла с лавочки, но успела заметить, что пьяная компания села в «Мазду» Охотника и быстро уехала. «Катя, ты ранена, — сказал Максим. — На лавочке кровь…» Что происходило потом, не помню, хотя, говорят, все время была в сознании.
— Максим позвонил мне с мобильного и попросил выйти на улицу, — продолжает Елена Николаевна. — Смотрю, а он спешит к нашему дому, держа Катю на руках. Оба в крови… Я попыталась вызвать «скорую», но мобильная связь работала плохо, звонки срывались… Врачи сказали, что первая пуля прострелила дочке грудную клетку, вторая попала в правое бедро и, пройдя через таз, засела в левом. Состояние Кати было очень тяжелым. Пуля перебила ребра, повредила внутренние органы. Сразу после первой операции у дочки открылось внутреннее кровотечение, и ее снова увезли в операционную. Разорвалась селезенка, объяснили врачи.
*"Все время Максим был рядом и неустанно повторял, что любит меня, — признается девушка. — И это давало силы жить"
— Ранение Максима было не очень опасным: к счастью, пуля повредила только мягкие ткани ноги, — говорит Катина мама. — Зато казаки едва не убили парня прямо в больнице! Туда явились люди Охотника и стали требовать, чтобы Максим рассказал «правдивую» версию случившегося. Дескать, его и Катю ранили неизвестные, стрелявшие из проезжавшего мимо них джипа. Охотник открыто запугивал Максима. А как грубо с нами разговаривал! Приехал в больницу пьяный, увидел меня с мужем и говорит: «Вы кто? Их сообщники?»
Понимая, что Охотник и его дружки могут в любой момент застрелить Максима, Катин отец бросился за помощью к казакам из другого подразделения. Те взяли раненых ребят под свою охрану. Охотник очень разозлился, но больше в больнице не появлялся.
— Врачи не скрывали: жизнь нашей дочери висела на волоске, — рассказывает Елена Николаевна. — Однако, вопреки прогнозам медиков, дочка выжила! Сначала мы не знали, насколько серьезно пострадала Катя. Хирурги говорили, что у нее ушиб спинного мозга, поэтому, мол, она и не чувствует ног. А потом у нас произошла смена власти. Российские казачьи бандформирования повздорили с ополчением «ЛНР», начались разборки, казаков прогнали. Я попросила новые власти помочь дочке с лечением. Нас отправили в Ростов-на-Дону, где Кате провели сложнейшую операцию. Там же сделали МРТ, и стало ясно, что у дочки полный разрыв спинного мозга, то есть потеря всех двигательных и чувствительных функций в нижней части тела.
Как объяснили мне российские врачи, по статистике, только пять процентов пациентов с такой травмой могут встать на ноги. Но очень важно начать занятия с реабилитологом в первый после травмы год, иначе мышцы атрофируются. Вернувшись домой, я бросилась искать способ отправить Катю в реабилитационный центр. Ходила на прием к местным начальникам и депутатам, просила, плакала. Они обещали, обещали, но так ничего и не сделали. Когда я уже совсем отчаялась, знакомая посоветовала обратиться в штаб Рината Ахметова. Там сразу откликнулись и оплатили путевку в специализированный центр в Славянске. Буквально за месяц интенсивных занятий Катя сделала огромный прорыв. Она научилась даже стоять.
С момента первой публикации о Кате Уманец прошло одиннадцать месяцев. Все это время «ФАКТЫ» следили за судьбой девушки. На днях Катина мама сообщила нам, что ее дочь заново научилась ходить!
— За последний год случилось столько хорошего, — не сдерживает эмоций Елена Николаевна. — Максим сделал Кате предложение. Сейчас жених дочери живет с нами, дети готовятся к свадьбе. Дочка поступила в вуз: дистанционно осваивает профессию психолога. Но самое главное — штаб Ахметова оплатил для Кати изготовление корсета и ортезов (ортопедические приспособления, компенсирующие работу опорно-двигательного аппарата. — Авт.). Благодаря им дочка и встала на ноги.
— После выхода вашей публикации нас пригласили на телешоу, — добавляет Катя. — Передачу увидел реабилитолог из Харькова и позвонил моей маме. Это он подсказал, что я смогу ходить с помощью специальных ортопедических приспособлений. Но когда выяснилось, сколько они стоят, я подумала, что встать на ноги — несбыточная мечта.
— Проблема в том, что мы проживаем на неподконтрольной Украине территории, — объясняет Катина мама. — А тех, кто находится по ту сторону линии разграничения, государство средствами реабилитации, к сожалению, не обеспечивает. Оплатить изготовление корсета и ортезов нашей семье было не под силу. Я позвонила в штаб Ахметова и снова попросила о помощи. Честно говоря, не верилось, что они возьмут на себя такие расходы. Но случилось, на мой взгляд, настоящее чудо. Ровно через месяц после моего обращения дочке изготовили индивидуальные корсет и ортезы. Увидев, как Катя делает первые после травмы шаги, я от счастья разрыдалась… Когда случилась беда, я обращалась за помощью куда только можно было. Власти «ЛНР» и России не выделили нам даже копейки. Единственный, кто помог Кате, — Ринат Леонидович. Как мать хочу сказать ему огромное спасибо.
— В свою очередь, я снимаю шляпу перед Ринатом Ахметовым, — говорит харьковский реабилитолог Алексей Красноженюк. — В случае Кати Уманец его штаб, сделав исключение из правил, подписал договор с частной фирмой на изготовление ортезов (в Украине этим занимаются госпредприятия, однако, по закону, они не могут обслуживать жителей оккупированных территорий). Я слежу за деятельностью гуманитарного штаба и поражаюсь масштабам помощи, которую он оказывает жителям зоны АТО.
— Алексей Дмитриевич называет меня своей дочерью, звонит каждый день, консультирует, — говорит Катя. — Даже не знаю, как бы я справлялась без его поддержки. Кстати, он предлагает мне получить еще и профессию реабилитолога. Пересылает литературу, готовит к поступлению в медицинский институт.
— Каким бы классным специалистом не был здоровый человек, он никогда не сможет понять инвалида, — поясняет Алексей Красноженюк. — Поэтому лучшим реабилитологом, на мой взгляд, является тот, кто пережил травму и смог с нею справиться. Катя — удивительная девочка. Я поставил на ноги четырех мужчин с похожей травмой, но все они были профессиональными спортсменами. Для понимания ситуации: чтобы научиться передвигаться с помощью ортезов, обычному человеку требуются годы усиленных тренировок. Ведь нужно проработать мышцы спины и пресса так, чтобы они взяли на себя всю нагрузку при ходьбе. А Катя, едва мы надели на нее ортезы, сразу пошла!
— Недавно у меня завершился еще один курс интенсивных занятий со специалистами в рамках программы штаба Ахметова «Реабилитация раненых детей», — говорит Катя. — В санатории я отжималась на брусьях даже лучше, чем бывшие спортсмены. Врачи удивлялись: «Это ты сама так мышцы укрепила? Молодчина!» «Упражнения мне показали в реабилитационном центре, — говорю. — А я, вернувшись домой, выполняла их каждый день».
Утром, когда все уходят на работу, я наловчилась, передвигаясь в инвалидной коляске, делать уборку, мыть посуду, готовить. Сразу после домашней работы — время первой тренировки: качаю пресс, укрепляю мышцы спины, приседаю, опираясь на колени… Вечером, когда Максим возвращается с работы, вторая тренировка: некоторые упражнения нужно делать с поддержкой партнера.
Невозможно передать словами, что я почувствовала, снова ощутив опору под ногами. Это был взрыв эмоций! Ходить — это такое счастье… Сейчас я уже свободно передвигаюсь по дому. Правда, полностью обойти все комнаты могу, опираясь на плечо Максима. Но это дело времени. Как объяснили врачи, первое время я буду передвигаться в корсете и ортезах, а чуть позже, когда мышцы спины привыкнут к нагрузке, от корсета нужно будет отказаться. Очень скоро я смогу ходить в ортезах самостоятельно, опираясь на подлокотник. Уже готовлюсь к эффектному появлению на публике. Надену длинное, прикрывающее ортезы платье, и приду в гости к друзьям. Вот они удивятся!
*"Невозможно передать словами, что я почувствовала, когда снова смогла ходить, — говорит Катя Уманец. — Сейчас уже свободно передвигаюсь по дому, опираясь на плечо любимого" (фото из семейного альбома)
— Знаю, что Максим сделал вам предложение. Это было неожиданно?
— Очень! Два года назад, узнав, что стала инвалидом, я вызвала Максима на серьезный разговор. «Понимаю, что тебе нужна здоровая девушка, которая сможет родить детей, — сказала. — Давай расстанемся друзьями». Максим побледнел: «Я тебя не брошу!» — «Даже если я никогда не смогу ходить?» — «Значит, всю жизнь буду носить тебя на руках». После таких слов во мне что-то перевернулось. Я подумала, раз Максим так сильно меня любит, ради этого стоит жить и бороться. И еще в больнице начала выполнять доступные мне физические нагрузки. Все это время Максим был рядом и неустанно повторял, что любит. Это давало силы. Но я даже не представляла, что он готов разделить со мной жизнь.
— Когда планируете пожениться?
— В следующем году, — отвечает Катя. — Расписываться поедем, скорее всего, в Славянск или Бахмут. Так как здесь, на территории «ЛНР», после бракосочетания в украинском паспорте невесты перечеркивают ее девичью фамилию, а сверху пишут новую. Или, если хочешь, выдают паспорт «Луганской республики». Мы с Максимом считаем себя украинцами, поэтому заключать брак будем на подконтрольной Украине территории.
— Напишите, пожалуйста, что те, кто искалечили нашу дочь, остались безнаказанными, — просит Катина мама. — Мы с мужем много раз обращались к так называемым местным властям с просьбой привлечь к ответственности Охотника и его дружков. Закончилось же все тем, что Охотник исчез (говорят, переехал в Россию). А его приятели спокойно живут в нашем городе. Как я вижу, защищать мирное население в «ЛНР» никто не собирается. Вскоре после того, как Катю и Максима обстреляли, в Антраците произошел похожий случай. По девушке, стоявшей на остановке общественного транспорта, казаки открыли огонь. Она, бедная, погибла… Получается, Кате еще повезло.
15898Читайте нас в Facebook
