Николай Береза: "Финальную сцену побега из лагеря мы снимали неподалеку от урочища "Провал СССР" возле Кривого Рога"
В фильме «Червоный» Николай Береза сыграл главную роль — воина УПА Данилу Червоного. Грузинский режиссер Заза Буадзе утвердил львовянина без кастинга. Для 35-летнего Николая Березы это вторая роль в кино. Актер рассказал, что в детстве мечтал стать водителем, а в школе готовился поступать в духовную семинарию. О профессии артиста и мыслей не было. Два года подряд штурмовал исторический факультет Львовского университета имени Франко, а приняли его на актерское отделение факультета культуры и искусства. Должность директора Театра имени Курбаса, которую Николай занимает пятый год, считает еще одной своей ролью. В 2011-м вывел деятелей искусства Львова под стены городской мэрии, требуя повышения зарплат работникам академических театров.
— Николай, как вас утверждали на роль в фильме «Червоный»?
— Кастинг-директор проекта Алла Самойленко ездила по Украине и подбирала актеров для участия в фильме. С Аллой мы знакомы, она позвонила мне еще в прошлом году: «Николай, будем снимать историческую драму об УПА. Для тебя, возможно, будет хорошая роль». И полгода молчания. Когда я уже потерял надежду, вдруг раздался телефонный звонок: «Приезжай в Киев на беседу с режиссером». Заза Буадзе, с которым я прежде не был знаком, встретил легкой улыбкой. Часа два у нас длился спокойный житейский разговор. Заза рассказывал о проекте, расспрашивал о театре. А через пару недель меня пригласили на кинопробы.
События фильма разворачиваются в 1947 году. Двое украинцев — бывший член Украинской повстанческой армии Данила Червоный и советский летчик с востока Виктор Гуров, попавший в плен к фашистам и считающийся дезертиром, — оказываются в ГУЛАГе. Несмотря на это Гуров считает Сталина героем и верит, что военный суд ошибся. Пережив настоящий ад (преследование уголовных главарей, подлость, предательство), узники понимают: необходимо протянуть друг другу руку помощи, чтобы выжить. Начальник лагеря приходит в бешенство — готов уничтожить всех «бандеровцев». Тогда Данила Червоный возглавляет первый в истории лагерей бунт, который перерастает в восстание, и организует бегство из ГУЛАГа. Сильный внутренний стержень, стойкость, когда перед тобой агрессивные враги, — то, что ныне, во время гибридно-продажной войны в Украине, важно воспитывать в себе каждому из нас.
— Какие эпизоды дались труднее всего?
— Очень сложны для актера сцены без слов. Нужно сыграть так, чтобы по взгляду зритель прочел твой внутренний монолог. Такие сцены в фильме есть. А еще запомнился первый съемочный день. Неподалеку от урочища «Провал СССР», возле Кривого Рога, снимали финальную сцену бегства из ГУЛАГа. Актеры бежали в низинке и выбрались на крутой террикон. Изо всех сил карабкаемся на высоченную гору — камни под ногами сдвигаются и сталкивают нас вниз. Вдруг слышим: «Стоп! Снято! Спускайтесь вниз. Дубль второй…» Мы думали, что отработали, как следует. А тут дубль третий, четвертый… «Я физически выносливый, — думаю. — Но если в первый день такие нагрузки, что же будет дальше?»
Снимались актеры со всей Украины: из Ужгорода, Харькова, Днепра, Киева, Львова, Кривого Рога. После съемок все собирались в гостинице за огромным столом и до глубокой ночи сидели за кружкой пива, чашечкой кофе. Почти 90 процентов ролей — актерские дебюты. Профессионализм соединялся с детской открытостью новичков. Они смотрели на режиссера огромными глазами и впитывали каждое его слово.
— Чем рисковал режиссер, утвердив на роли дебютантов?
— Известное имя артиста дает уверенность, что на него пойдет зритель. От этого зависит и кассовость фильма, и его успех. Но меня радует, что наш фильм открыл новые имена.
— Фильм «Червоный» существенно отличается от сюжета одноименного романа Андрея Кокотюхи. Почему?
— Писатель и автор сценария Андрей Кокотюха часто приезжал на съемки. Специально для фильма по заказу режиссера он дописал блок сцен, которых нет в романе. В первые дни съемок Андрей подошел ко мне: «Николай, возникнут вопросы по поводу роли — звони».
Мне также очень импонировало, когда на съемочной площадке опытные актеры интересовались моим мнением о сыгранных ими эпизодах. Это поднимает человека в его собственных глазах. Поэтому фильм рождался из любви к Человеку. «Червоный» вошел в восьмерку отечественных кинолент, которые в Украине выдвигались на премию «Оскар». Кстати, на съемки приезжал Тарас Грицяк — внук члена молодежной организации ОУН, одного из руководителей восстания в норильских лагерях в 1953 году Евгена Грицяка. А допремьерный показ фильма во Львове посетил руководитель краевого братства воинов ОУН-УПА Олесь Гуменюк, который прошел сталинские концлагеря. Знаете, о чем жалею? О том, что когда-то не слишком интересовался своим генеалогическим деревом. Наверное, роль Червоного — это вызов мне, потому что не знаю историю собственного рода.
— Если бы из Киева получили интересное предложение, оставили бы Львов?
— Сейчас — нет. Вот лет шесть назад меня преследовала такая мысль.
— Имеете в виду сложные для Театра имени Леся Курбаса времена, когда актеры получали копеечную зарплату? В 2011-м вы даже организовали несколько акций протеста и повели актеров под стены городского совета.
— В 2007 году театру присвоили статус академического, но положенные надбавки к зарплате актеры не получали. Тогда я еще был не директором, а актером театра. Чаша нашего терпения переполнилась, и театр решил достучаться до местных властей. К нам присоединились коллективы других львовских академических театров, оказавшиеся в таком же жалком положении. Местные власти выполнили все наши требования.
— Академический театр имени Леся Курбаса стал первым лауреатом премии Василя Стуса. В 2006-м он награжден Национальной премией имени Шевченко, не раз получал Гран-при и награды на престижных международных фестивалях. Но в фойе облупленные стены, осыпается штукатурка… Сейчас местные власти помогают театру?
— Должность директора — еще одна моя роль. Наш театр находится на балансе городского совета. Деньги на ремонтно-реставрационные работы в этом году выделены, проектно-сметная документация разработана. Но дело, к сожалению, буксует из-за бюрократических проволочек. Ведь всю документацию надо утверждать в Киеве, провести многочисленные экспертизы. Наш театр размещается в одном здании с Домом народного творчества, который подчинен области. Областное управление культуры жалуется на недостаток финансирования. У Дома народного творчества тоже нет денег. В результате ремонт и реставрация интерьера театра затягиваются. Новая система отопления установлена, а старые ржавые трубы, батареи не заменены. Вот фасад, вероятно, отреставрируют благодаря управлению охраны исторической среды. Оно уже утвердило подрядчика, который будет выполнять ремонтно-реставрационные работы. Ведь здание, в котором размещен наш театр, является памятником архитектуры.
— В прошлом году художественному руководителю театра Владимиру Кучинскому врачи поставили диагноз — острый лейкоз. Почти полгода главный режиссер лечился в Израиле. Как коллектив участвовал в его спасении?
— Чтобы собрать необходимую сумму на лечение Владимира Кучинского, мы делали все, что могли. Прежде всего открыли в банке счет. Через прессу, социальные сети обратились ко всем неравнодушным людям с просьбой о помощи. Деньги перечисляли из многих областей Украины. Курбасовцы давали благотворительные спектакли. Организовали художественный марафон «Кучинский, выздоравливай!», к которому присоединились актеры, певцы, музыканты, художники Львова, Тернополя, Ивано-Франковска, Киева. Сейчас Владимир Степанович с нами. Слава Богу, вернулся к работе, открыл 30-й театральный сезон.
— Николай, по-моему, вы довольно быстро выстраиваете карьеру. Вы — сын влиятельных родителей?
— Никак нет. Мама работала в заводской столовой, отец строитель. Бригада отца, кстати, строила 38-ю львовскую школу, в которой я учился. У меня есть старшие брат и сестра. Я самый младший и поздний ребенок. Мама родила меня в сорок лет. В семье меня все лелеяли, оберегали, я рос таким себе маминым сыночком.
В детстве мечтал стать водителем, как брат. Было счастьем ездить с ним ночью в автобусе по маршруту. Школьником прислуживал в церкви, пел в церковном хоре. И был уверен, что стану священником. Готовился поступать в духовную семинарию за границей. Однако это оказалось не так просто — надо было заручиться поддержкой владыки, найти средства на обучение. Поэтому после окончания школы подал документы на исторический факультет университета имени Франко. Товарищ поступил, а я — нет. На следующий год снова принес документы на исторический, но в холле заинтересовался объявлением: набор абитуриентов на факультет культуры и искусства. «Почему бы не попробовать?» — мелькнула мысль. Подал документы и туда. Пока сдавал экзамены на историческом, на актерском даже на консультации не успевал. Да и к творческому конкурсу не успел как следует подготовиться.
Вместо монолога читал на экзамене отрывок из поэмы Шевченко. Вдруг народный артист Украины Богдан Козак, который был главой экзаменационной комиссии, меня останавливает: «Что это такое?! Вы должны читать монолог из драматического произведения. Разве это монолог?» Я обомлел. «Все, — думаю, — актерский мне не светит». Но хорошо сдал экзамены по всем предметам и набрал необходимое количество баллов. Поступил на курс Владимира Кучинского. Уже на второй год обучения он предложил роли в своем театре. На исторический я все-таки поступил, только на платное отделение, но оставил его.
— Родители были не против актерской профессии?
— У меня активная творческая жизнь, поэтому редко бываю дома. Мама часто жалуется: «Коля, целыми днями где-то пропадаешь. Хотя бы позвони и скажи, где ты».
— Свободно ли сердце 35-летнего актера?
— Сколько времени человеку ни дай, все равно его не хватает. Я не женат, но сердце не свободно. С невестой встречаемся больше года. Она студентка, будущая актриса.
1422Читайте нас в Facebook
