Брат Евгения Мартынова: «Обстоятельства смерти Жени до конца все еще не выяснены» (видео)
— Юрий Григорьевич, как ваш брат праздновал дни рождения?
— Чаще всего отмечал в ресторанах. Собирались друзья, коллеги — человек 20—25. У Жени любимым блюдом был жюльен. Сейчас он есть везде, а тогда считался деликатесом. И когда Женя планировал банкет, первым делом интересовался в ресторане, есть ли у них это блюдо. А еще брат обожал салаты. Особенно ему нравился мой салат из кинзы, петрушки, сельдерея, лука, редиски и яйца. Все это нужно мелко порезать — и в этом вся прелесть, а потом заправить сметаной. Когда брат приходил ко мне в гости, то ел и нахваливал. Еще любил борщ. А вот мучного старался избегать. Женя стремился быть в форме и к своей внешности относился очень щепетильно. Если слышал от кого-то, что неважно выглядит, очень расстраивался. Тренажеры тогда у нас были редкостью. А он привез один из Испании и занимался на нем. Если чувствовал, что немного прибавил в весе, работал на тренажере, как говорится, до седьмого пота.
— Как он ощущал свою славу?
— Она пришла к Жене абсолютно естественно. И он ею не злоупотреблял. Но к нему стало привязываться все больше людей. Многие стремились к Жене в друзья, приятели, угощались за его счет, а он был человеком хлебосольным. В ресторанах брата всегда узнавали. От одного столика передавали бутылку коньяка, от другого — банку икры. И все это тут же съедалось и выпивалось его компанией.
* Юрий Мартынов: «Брат мне все время снится…»
— Наверное, на улице ему проходу не давали?
— Да, именно так и было. На этот случай у брата была такая хитрость. Он вдруг говорил: «Смотрите, кто идет!» И называл имя какого-нибудь знаменитого артиста. Люди поворачивались: «Где?» А Женя в это время успевал вынырнуть из толпы. Если брату что-то нужно было купить в магазине, просил это сделать меня. Самому ему идти туда было нереально.
— Его женой в 1978 году стала киевлянка Эвелина.
— Брату было тридцать, ей — девятнадцать. С подружкой, которая была знакома с Жениным коллегой, Эвелина пришла за кулисы концертного зала Дворца «Украина», где брат впервые исполнил «Аленушку». Он пел ее за фортепиано. Женя и Эвелина сразу приглянулись друг другу. Два года встречались. Все было очень серьезно. А потом, когда Элла закончила музыкальное училище, они поженились.
— Свадьба была красивая?
— Ее сыграли в зеркальном зале московского ресторана «Прага». Было огромное количество гостей. В их числе — поэты, исполнители… Женя сам пел много песен. Как раз в этот период он записывал пластинку. Звучали и «Аленушка», и «Натали»… Эти песни были очень популярны. Затем была «домашняя» свадьба в кругу родных и близких в Киеве. Мы же из Украины, с Донбасса, поэтому нас тянуло в Киев. В школьные годы Женя мечтал поступить в столичную консерваторию имени Чайковского и сделал это, преодолев большой конкурс. Но вскоре из-за того, что вовремя не открылось общежитие, а снимать квартиру было не за что (мы из малообеспеченной семьи, отец и мама были инвалидами войны), пришлось перевестись поближе к дому — в Донецкий музыкально-педагогический институт. В этом вузе Женю сразу назвали «подарок». Закончил он учебу досрочно с отличием — за четыре года, получив профессию кларнетиста и оперно-симфонического дирижера.
— С чего начался его путь на сцену?
— Женя показал в Донецке свои песни популярной в то время певице Майе Кристалинской. Ей они очень понравились, и она пообещала Жене помочь. И свое слово сдержала. Позвонила в концертно-гастрольную организацию, и вскоре Женя поехал на гастроли в одной бригаде с Валентиной Толкуновой, Светланой Моргуновой и другими звездами. Женю везде принимали на ура. Публика его не хотела отпускать. Особенно нравилась зрителям песня «Баллада о матери». А в 1973 году Женя уже участвовал во всесоюзном конкурсе исполнителей в Минске и стал там лауреатом третьей премии. По мнению публики, лучшими тогда оказались Мартынов и «Песняры». Для брата это, конечно, было приятно. «Балладу о матери» он исполнял на бис. К слову, в это время он уже получал не только исполнительскую зарплату, но и авторские гонорары. По три тысячи рублей в месяц!
— И это в то время, когда зарплата инженера была сто с лишним рублей?
— О чем и речь! Авторские отчисления шли за исполнение его песен в филармониях, ресторанах, на танцплощадках… За звучание одной песни полагалось от двух до шести копеек, но если песню пели регулярно во всех ресторанах, на танцплощадках, на теплоходах, то в итоге получалась крупная сумма. В 1975 году у Жени были самые большие в СССР авторские отчисления. Потом его сменили Александр Зацепин, Раймонд Паулс, Юрий Антонов. А в 1975—1976 годы Женя был первым!
* Публика на концертах Евгения Мартынова не хотела отпускать его со сцены
— И на что же такие огромные деньги ваш брат потратил?
— Тогда была такая особенность: ничего на эти деньги купить нельзя было — ни квартиру, ни дачу, ни машину… На все требовалось разрешение сверху. Всюду была очередь. Так что эти деньги можно было прогулять или занять тем, кто стоял в очереди, но средств на покупку чего-либо не имел. А таких людей оказалось немало. Женя был молод и, одалживая огромные суммы в несколько десятков тысяч рублей, не задумывался, как их сможет отдавать человек, у которого зарплата 200 рублей. А когда в конце 1980-х для многих наступили непростые времена, в том числе для Жени, он начал звонить должникам и просить вернуть долг. Но кого-то уже не было в живых, кого-то хватил инфаркт, кто-то оказался без работы. Иные говорили: мол, можешь, Женя, меня расстрелять, но денег у меня нет и я не знаю, где их взять. В результате деньги практически никто не вернул, несмотря на то, что у брата остались расписки. Все это для него, конечно, было ударом.
— А сам он хоть что-то успел купить?
— У него была хорошая четырехкомнатная квартира, которую он приобрел в 1984 году. Ездил на белой «Волге». Несколько раз их менял, но всегда покупал именно белые, так как любил этот цвет. Дачи не имел. Как-то, помню, у них с женой зашел разговор о ее покупке. Но на ней же работать надо, что-то высаживать, а на это не было ни времени, ни сил.
— Мир вашему брату удалось посмотреть? Какая страна его больше всего поразила?
— Да, поездок было немало. И туристические, и по линии Всесоюзного общества дружбы, и по линии олимпийского комитета, который отправлял за рубеж артистов в поддержку спортсменов на чемпионаты мира по хоккею и фигурному катанию, на Олимпийские игры… Особенно нравилась Жене Испания.
— Не было искушения там остаться?
— В перестроечные годы он получал такие предложения, но никуда уезжать не собирался. Даже мыслей таких никогда у него было! А Элла с сыном Сережей сейчас живут в Испании.
— У вашего брата было какое-то хобби?
— Нет, никаких хобби, кроме музыки. Но была одна отдушина. Наш отец и мы с братом болели за донецкую футбольную команду «Шахтер». Мы же из Донецка! Когда донецкий «Шахтер» играл в Москве, Женя всегда приходил на матчи и старался поддержать ребят. Если «Шахтер» выигрывал, для Жени это был праздник. В Донецке прошло наше детство, юные годы. Родился Женя в городе Камышин Волгоградской области, откуда родом наша мама. А спустя два с половиной года переехали на родину отца — в Артемовск. Я уже там родился. Мы росли на украинских песнях…
— Верил ли ваш брат в судьбу и случались ли в ней чудеса?
— Женю полюбил Бог, одарив талантом. Знаете, он жил, полагаясь на то, что сверху все решено. Его любимая фраза: «Что ни делается, все к лучшему».
У него была яркая судьба. Но внезапно жизнь оборвалась. Брата обнаружили лежащим у подъезда. Причиной смерти назвали острую сердечную недостаточность. Но у Жени не было болезни сердца! До сих пор обстоятельства его смерти до конца не выяснены.
— Что вы имеете в виду?
— Экспертиза показала, что в крови у Жени была смертельная доза нашатырного спирта. Откуда она взялась? Возможно, его плеснули больше, чем надо. А это могло привести к отеку слизистой, удушью. Да и кроме этого много вопросов.
— Скажите, а какая песня брата у вас любимая?
— На стихи Роберта Рождественского «Песня, в которой ты». Она не стала популярной, но мне очень нравится. Это песня о любимых женщинах, которые не из разряда красавиц, не выходят на подиум, но они нам очень дороги. В этих женщинах особая красота — неброская, но сокровенная и трогательная. Красота такая, как у многих наших мам. Думаю, эта лучшая Женина песня.
— Что бы вы сказали своему брату, если бы он мог вас услышать?
— Думаю, Женя меня слышит постоянно. Он мне все время снится…
*Фото из альбома Юрия Мартынова
1836Читайте нас в Facebook
