«я не хочу умирать», — шептала 41-летняя женщина-цветовод, получившая сильнейшее отравление не зарегистрированным в украине ядом, который используют в теплицах под киевом
Голос звонившей в редакцию «ФАКТОВ» женщины дрожал от волнения: «Помогите спасти мою сестру! Она работает цветоводом в теплицах, где выращивают розы и обрабатывают их неизвестным ядом-паралитиком. После срезки роз сестра оказалась в реанимации. Не знаю, выживет ли. И она уже не первая жертва этого яда!.. »
Как говорила Вера Ткаченко, каким именно веществом отравилась ее сестра, неизвестно. Поэтому врачи не знают, от чего ее лечить. Женщина просила руководство предприятия, где трудится ее сестра, сообщить название яда. Ей отказали: мол, у нас такового вообще нет! Но Вера Анатольевна сумела уговорить некоторых людей вынести из стен предприятия образцы ядохимикатов и снять на камеру мобильного телефона канистры, в которых они хранились.
Требовалось как можно скорее провести исследование этих веществ.
«Все анализы пациентки были в норме, и это выглядело странно… »
Когда мы посетили 41-летнюю Ларису Беркало, цветовода одного из крупнейших в Украине предприятий по выращиванию роз, в областной больнице, женщину выписывали из реанимации. Хотя с момента отравления прошло уже десять дней, она не могла самостоятельно передвигаться, ее трясло, выкручивало конечности. Бледное, застывшее, словно маска, лицо несчастной искажала боль.
- Сейчас сестре уже лучше, — вытирает слезы Вера Ткаченко. — Видели бы вы, что с ней творилось сразу после отравления…
В тот день Вере Анатольевне позвонили коллеги Ларисы, сказали, что ей стало очень плохо и ее увезли в больницу. С самого утра женщина срезала розы на своем участке теплицы, укладывала их на руку, а затем относила в специальную тачку-контейнер. Этой же работой она занималась и в предыдущий день. Вечером, вернувшись домой, почувствовала слабость и головокружение, но списала это на простуду. Утром ей стало хуже, но Лариса решила идти на работу. Во время срезки роз она пожаловалась сотруднице, что очень плохо себя чувствует. Та предложила передохнуть, выпить чаю. Вместе пошли в столовую, однако по дороге женщина потеряла сознание.
- Врачи районной больницы определили у Ларисы… инсульт(!) и стали его лечить, — рассказывает В. Ткаченко. — На сестру было страшно смотреть: она не могла ни лежать, ни сидеть, ни есть, ни пить. Постоянно отнимались конечности, ее бросало то в жар, то в холод. Постоянно шептала: «Я не хочу умирать». Я поняла, что медики просто не знают, что с ней делать, и перевезла сестру в областную больницу.
В Киевской областной клинической больнице, куда Лариса поступила на четвертый день после отравления, ей поставили другой диагноз: «отравление неизвестным ядом (пестицидами)».
- В районной больнице констатировали кровоизлияние в оболочку головного мозга, — говорит врач отделения реанимации Киевской областной клинической больницы Владимир Власов. — Но даже проведя все необходимые анализы, инсульт мы не нашли. То есть анализы пациентки были в норме, и это было странно… Определить, чем именно отравилась женщина, не смогли, поскольку в больнице нет токсикологической лаборатории. Да и по личному опыту знаю, что через три дня после отравления ядохимикатами обнаружить в крови их следы практически невозможно.
У больной наблюдается токсическое действие на нервные стволы: она не может ходить, у нее смещено зрение, отнимаются конечности, немеет лицо, была нарушена речь, но сейчас почти нормализовалась. Поскольку мы сделали уже все, что могли, для лечения остаточных явлений пациентку направили в неврологическое отделение.
По словам реаниматолога Владимира Власова, лечить последствия подобного отравления придется не один месяц, а то и год. Врач вспомнил похожий случай, когда в отделение поступил работник предприятия, где изготавливают чипсы. После полученного химического отравления мужчина остался инвалидом.
Вера Ткаченко надеялась, что, если она узнает название яда, это поможет найти противоядие и быстрее поставить сестру на ноги. Но на предприятии ей заявили: дескать, используют только биологические препараты.
- Я знала, что они меня обманывают, — продолжает женщина. — Сестра часто рассказывала, что в теплицах проводят «химию» — обрабатывают розы ядохимикатами. После «химии» цветоводам обычно давали два дня выходных, и только на третий женщин допускали в теплицы. За две недели до отравления у Ларисы случился химический ожог лица… После «химии» они в респираторах пасынковали (удаляли боковые побеги) розы, ей стало жарко, и она на минуту сняла маску. Пять дней сестра ходила с красным, опухшим лицом.
«Я уговаривала бывшую сотрудницу, которая тоже стала жертвой яда-паралитика, пойти со мной в прокуратуру, но она боится»
Вера Анатольевна нашла возможность самостоятельно выяснить названия препаратов и даже получила образец одного из веществ, хранившихся на территории предприятия. Она также смогла раздобыть несколько бутонов роз, которые за несколько дней до этого обрабатывались таким веществом. Добрые люди помогли ей сделать снимки пятилитровых канистр с этим веществом, где на этикетке четко видны надписи на голландском языке.
- Один из сотрудников предприятия сообщил, что вещества «Мотто» и «Мильбекнок» являются нейротоксинами, — говорит В. Ткаченко. — Мне рассказали, что после того, как я посетила руководство предприятия, розы в теплицах трижды смывали водой. Убирали следы ядохимикатов, от которых пострадала Лариса?
Как стало нам известно, за последний год на этом предприятии жертвами отравления ядохимикатами стали четыре женщины-цветовода. Симптомы у всех одинаковы: немели конечности, язык, появлялись горечь во рту, тошнота. Некоторые пострадавшие после прохождения курса лечения вернулись на работу. Вера Анатольевна пыталась уговорить их побеседовать с корреспондентом «ФАКТОВ», но они отказались. Объяснили, что боятся потерять работу: в здешних местах не так просто найти зарплату в тысячу гривен. И все же одна из женщин согласилась поговорить с журналистом. Полгода назад она уволилась с этого предприятия, однако просила не называть ее имени, поскольку опасается мести со стороны бывшего руководства.
- Прошлым летом мы проводили срезку роз, и вдруг мне стало плохо: руки, ноги задеревенели, сильно тошнило, перед глазами все поплыло, тело не слушалось, — рассказывает женщина. — В больнице констатировали химическое отравление с симптомами паралитического действия. В тот же день ко мне в больницу приехало руководство предприятия. Уговаривали сказать врачам, что я отравилась дома, обещали оплатить лечение. Но когда я обратилась за помощью, мне отказали: мол, ты отравилась неизвестно где и неизвестно чем, на каком основании мы будем тебе деньги давать? В результате я уволилась по собственному желанию. Хотела обратиться с жалобой в прокуратуру, уговаривала выступить в роли свидетеля еще одну жертву яда-паралитика — свою бывшую сотрудницу, но она отказалась: боится. Я решила, что все равно ничего не добьюсь, и смирилась.
Однако сестра Беркало (Лариса сильнее других пострадала от неизвестного яда-паралитика) не захотела смириться. Вера Анатольевна обратилась в прокуратуру Броварского района с заявлением, в котором указала, что нужно срочно подвергнуть экспертизе хранившиеся у нее образцы ядохимикатов и бутонов роз (остатки яда улетучи-ваются из бутонов примерно через три дня). Когда же женщина через два дня пришла в прокуратуру узнать результаты, ей сказали, что заявление еще не рассмотрено. Мол, по закону заявления граждан рассматриваются в течение пяти дней. После этого Ткаченко в слезах позвонила в редакцию «ФАКТОВ».
Чтобы не терять драгоценного времени, мы подготовили письмо на имя директора Института экогигиены и токсикологии им. Л. И. Медведя. Объяснили, что речь идет не только о помощи пострадавшей женщине, но и об угрозе здоровью жителей Украины. Вскоре женский праздник — тысячи людей покупают выращиваемые на этом предприятии розы. Письмо «ФАКТОВ» передали в канцелярию института. Директор института Николай Проданчук перезвонил в тот же день: «Для проведения экспертизы требуется разрешение главного санитарного врача Украины».
Тут же факсом было отправлено еще одно письмо — в Минздрав — с просьбой разрешить провести срочную экспертизу ядохимикатов. И получили разрешение! В Институте экогигиены и токсикологии им. Л. И. Медведя, куда мы приехали вместе с Верой Анатольевной, нас уже ожидали сам директор и несколько ученых-токсикологов.
- В нашей стране отсутствуют официальные данные о свойствах названных вами препаратов. Это значит, что мы ничего о них не знаем, — развел руками Николай Проданчук. — Насколько нам известно, «Мильбекнок» применяют в Голландии и других странах для работы в теплицах. О «Мотто» в отечественной и мировой литературе вообще никаких данных нет. Может, у вас неточная информация?
Мы показали снимки, где четко видны надписи на этикетке с названием «Мотто», но ученые лишь скептически улыбнулись. Сестра Ларисы отдала им баночку с этим веществом. Но директор… вернул ее обратно вместе со снимками. На вопрос корреспондента «ФАКТОВ», почему он отказывается брать у нас для исследования образцы отравленных растений и самого яда вопреки прямому указанию первого заместителя министра здравоохранения Украины, Николай Проданчук ответил: «Мы все равно ничего не найдем».
- Тогда возьмите у нас яд и исследуйте его!
Директор пояснил: мол, исследование неизвестного яда стоит очень дорого, и в институте нет методик для его анализа. Журналист «ФАКТОВ» сказал, что редакция найдет источники оплаты этого исследования, ведь возможно, что опасности подвергается здоровье тысяч покупателей отравленных роз. Проданчук засомневался: дескать, редакции вряд ли удастся заплатить за это двадцать тысяч гривен. «Вы только выпишите счет», — просил журналист.
На это директор института ответил, что исследование может проводиться только по решению прокуратуры. И то, если прокуратура… заплатит указанную сумму…
Как я поняла, руководитель института не захотел брать на себя ответственность за исследование незарегис-трированного вещества. Надеюсь, Николай Проданчук понимал, что бездействие специалистов его института в такой ситуации может подвергнуть опасности всех, кто будет покупать и приносить в дом обработанные этим химика-том розы. Препарат «Мотто» не зарегистрирован, это значит, что в нашей стране не проводились его клинические исследования. «Мотто» ввозят в Украину контрабандным путем и применяют в теплицах под Киевом (для нейтрализации паутинного клеща, вредителя розы) по своему усмотрению. Фактически наугад! Ученые Института экогигиены и токсикологии признали: если розы обрабатывались неизученным веществом, для которого не разработаны правила применения, здоровье потребителей однозначно подвергается риску!
Согласно существующим правилам обработки растений пестицидами, к потребителю цветы могут попадать не ранее, чем через три дня после обработки. Именно за этот срок улетучиваются остатки химикатов. Однако в какой концентрации применяется в теплицах неизвестный яд и за какой период времени из растения выводятся его остатки, никто сказать не может.
По правилам техники безопасности, цветоводы могут контактировать с обработанными ядохимикатами растениями через один-два дня. По словам Ларисы, она срезала розы по истечении «опасных» двух дней, но при этом получила сильное отравление. Значит, вещество, которое применяли в теплице, настолько токсично, что двух-трех дней для выведения ядохимикатов недостаточно?
Нас поразила позиция чиновников, к которым редакция «ФАКТОВ» обращалась за помощью в расследовании случая Ларисы Беркало. В соответствии с нормативными документами Министерства здравоохранения Украины, если поступает информация об отравлениях на производстве, немедленно создается бригада из работников санитарно-эпидемиологической службы. Специалисты в кратчайшие сроки должны выехать на предприятие, взять пробы грунта, растений, обследовать работников. Неизвестный яд следовало изъять из лаборатории, запретить дальнейшее использование, исследовать его и передать дело в прокуратуру. Самой же пострадавшей женщине должны были предоставить медицинскую помощь квалифицированных токсикологов! Во время посещения Института экогигиены и токсикологии им. Л. И. Медведя мы беседовали с профессором-клиницистом. Специалист сказала, что со слов не может определить, химическое ли отравление у Ларисы. Я предложила научному сотруднику проехать с нами в областную больницу и самой осмотреть больную. Но профессор категорически отказалась: мол, пусть врачи больницы приглашают других токсикологов!
В тот же день мы направили в Министерство здравоохранения новое письмо на имя первого заместителя министра здравоохранения, главного государственного санитарного врача Сергея Бережного. Просили как можно скорее оказать помощь Ларисе Беркало, которая находится в крайне тяжелом состоянии. Также просили разобраться с ситуацией, когда нам по неизвестным причинам отказали в проведении экспертизы ядохимикатов. После этого с журналистом «ФАКТОВ» связался один из заместителей главного санитарного врача Украины.
- Мы по такому письму работать не можем, — заявил по телефону мужчина. — Что вы жареные факты выискиваете? Может, вам статью… заказали конкуренты предприятия, где, как вы утверждаете, было отравление?
С такими же подозрениями встретили корреспондентов «ФАКТОВ» и на самом предприятии. По виду огромных теплиц, оснащенных по последнему слову техники, ясно, что в производство вложены немалые деньги. Как рассказали нам на предприятии, розы здесь выращивают уже седьмой год, цветы реализуются по всей Украине.
Руководители меня заверили, что впервые слышат названия препаратов «Мотто» и «Мильбекнок», и этими веществами розы здесь никогда не обрабатывались. Хоть признали, что пестициды используют, но исключительно сертифицированные! Как утверждает главный инженер предприятия, никто из работников от этих препаратов не пострадал, а о химических отравлениях сотрудников здесь и не слышали. Случай с Ларисой прокомментировали так: «Женщина могла отравиться дома… селедкой или чем-то еще».
С позволения руководства я побеседовала с женщиной, которая работает вместе с Ларисой. Она подтвердила, что самочувствие Ларисы ухудшилось именно на работе. А жалобы на слабость и тошноту от нее слышали за день до случившегося. По словам Валентины, никто, кроме Ларисы, на ухудшение здоровья не жаловался. Этот довод приводило и руководство: мол, если бы розы действительно обрабатывались «страшными» ядами, то пострадали бы все двенадцать цветоводов, трудившихся в этой теплице.
Однако, как объясняют специалисты-токсикологи, организм каждого человека реагирует на ядохимикаты индивидуально. Возможно, сильное отравление Ларисы объясняется тем, что незадолго до этого она получила химический ожог лица. То есть ее организм уже был ослаблен ядами.
После наших писем с просьбами помочь женщине специалисты Министерства здравоохранения Украины таки посетили Ларису в областной больнице. По прогнозам врачей, через пять-шесть месяцев она, возможно, станет на ноги…
Меня потрясла сцена, когда Ларису перевозили в неврологическое отделение Киевской клинической областной больницы. Нянечка с лечащим врачом вывели ее под руки из отделения реанимации и попытались уложить на каталку, чтобы перевезти в другой корпус — в неврологическое отделение. Женщина жутко кричала — так сильно болел пораженный позвоночник. «У меня лицо немое: я его не чувствую», — пожаловалась Лариса. Вера Анатольевна прижала к себе беспомощное, измученное тело сестры и, всхлипывая, спросила:
- Ты сможешь простить их за то, что они с тобой сделали?
- Если смогу ходить — прощу, — ответила непослушными губами Лариса. Каждое слово давалось ей с таким трудом, что на лбу выступили капли пота…
ОТ «ОБЩЕНИЯ» С БУКЕТОМ МОГУТ СЛУЧИТЬСЯ ТОКСИКОЗ, ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ И ДРУГИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Не вредны ли розы и другие растения для нашего здоровья и как обходиться со срезанными цветами? С такими вопросами «ФАКТЫ» обратились к старшему научному сотруднику отдела дендрологии и парковедения Национального ботанического сада имени Николая Гришко Надежде Трофименко.
- Конечно, неизвестно, как и чем обрабатывались купленные или подаренные вам цветы, каким путем они вообще попали в продажу, — ведь то и дело слышишь о случаях недобросовестной торговли некачественными продуктами, отравлений ими, — говорит Надежда Михайловна. — На первый взгляд кажется: какая от цветов может исходить опасность, ведь они доставляют нам столько радости? Конечно, все зависит от добросовестности производителей, и хочется надеяться на их честность. Всякое может случиться от общения человека с букетом — не исключая, к примеру, и токсикоз, и головокружение, и другие последствия… Поэтому мой совет: какие бы вы цветы ни взяли в руки, устройте дома им душ под сильной струей воды. А уколовшись шипом, выдавите каплю крови, промойте место укола — обязательно с хозяйственным мылом, обработайте ранку любым спиртовым настоем, который найдется в домашней аптечке.
Порой на листьях цветов виднеются белые пятна. Возможно, это следы недавней химобработки или болезни растения. Жизнедеятельность срезанного цветка постепенно угасает, и даже если он впитал какие-то химические вещества, то держит их «в себе». И контакт с ним не навредит здоровью, если, конечно, листья и остальные его части не употреблять в пищу. В теплицах в большинстве случаев обрабатывать цветы рекомендуется за двое суток до того, как к ним приблизятся люди, и только разрешенными химпрепаратами.
3172Читайте нас в Facebook
