«Идти на войну меня уже никто не отговаривал»: вдова атошника оставила работу учителя и стала сержантом в части любимого
Через три месяца после гибели мужа в АТО на службу в его часть пришла жена — Анна Оцабера из Винницкой области. Каждый день, спеша на работу, она видит его портрет на памятной доске, установленной на территории учебно-штурмовых войск в Житомире. Уже пять лет, как Анна дала присягу служить Украине и не скрывает — ни разу о том, что променяла школу на военный берет, не пожалела…
«Муж сделал мне предложение прямо во время пар»
— Александр — это первая и единственная любовь всей моей жизни, — рассказала «ФАКТАМ» Анна Оцабера. — Мы познакомились еще школьниками, он пришел к нам учиться из соседнего села Панасовка. Да, чувства вспыхнули сразу. Сильный, мужественный, высокий, а какая у него красивая улыбка… Саша в школе пользовался авторитетом среди всех. И я не устояла. И он тоже. Учительница, заметив, что между нами зарождаются чувства, даже за отдельные парты посадила. Потому что думала, что нам точно будет не до уроков. Но оценки мы получали хорошие.
После школы я училась в педагогическом училище на учительницу музыки, Саша отслужил, получил звание младшего сержанта. До сих пор перед глазами золотая осень 2008 года. Александр сразу после демобилизации приехал ко мне в училище. Как раз идут пары, и тут открывается дверь. Вошел любимый в военной форме, в руках — огромный букет роз. И при всех одногруппниках он сделал мне предложение. Вместе со всеми мы плакали от счастья.
Весной поженились, а вскоре родился наш первенец Женя. Муж работал в исправительной колонии, я устроилась учительницей музыки и художественной культуры в Гуровцах. Вскоре родился младший — Владик…
«Я не могла не отпустить его на войну»
Александр Оцабера повестку получил во время третьей волны мобилизации. Стал разведчиком 128-й горно-пехотной бригады.
— Он нес службу в Никишино, что за Дебальцевом, — вспоминает Анна. — Постоянные обстрелы, нехватка продуктов и воды. Доехать могли до них единицы из волонтеров. Однажды боевики открыли шквальный огонь, и мой муж накрыл товарища собой. Осколками ему посекло спину и плечо.
После лечения в госпитале несколько недель любимый провел в деревне, о войне мы не говорили. В Сочельник Александр узнал ужасное известие — побратима Петра с Хмельнитчины застрелил снайпер. Трудно все это любимый переживал. Постоянно рассматривал общие фото. А вскоре заявил, что выздоровел и едет воевать, потому что побратимов подвести не может. Я понимала: если не поддержу и не отпущу мужа на восток, ему будет еще труднее морально. А когда он уехал, то начался захват Дебальцево.
Читайте также: «Моя рука осталась в БТРе под Дебальцевом»: выйдя из госпиталя, Вадим Довгорук продолжает служить в ВСУ
Я так нервничала, практически не спала. При выходе из окружения Александр спрятался на заправке в подвале, где были хранилища бензина. Сепаратисты били по ним постоянно. И как внутрь ничего не попало — один Бог знает… Потому что погибли бы все.
Когда муж вернулся, я его не узнала. Весь грязный, форма пахнет дымом, а руки все черные. Первые дни Александр плохо спал, вскакивал с постели. Осенью 2016 года демобилизовался. Но он не мог без армии. Поэтому вскоре подписал контракт со 199-м учебным центром десантно-штурмовых войск и стал инструктором.
«В школе, где мы познакомились, я узнала о его смерти»
— Я тогда успокоилась, потому что наконец-то он был дома, — рассказывает Анна. — Но потом Александру и побратимам предложили командировку на восток, охранять определенные объекты. И обманули. Бросили в Авдеевку, затем в Торецк. И этот город стал последним для моего любимого.
Утром 11 ноября 2016 года Александр и другие воины пошли в разведку. Он шел впереди. Вдруг наступил на вражескую растяжку. Взрывом оторвало нижние конечности, но он был в сознании. Бойцы пронесли его еще два километра в машину и отвезли в больницу. На операционном столе Александр умер…
Читайте также: «Иногда приходилось проводить ампутации посреди поля»: шокирующий рассказ подполковника медслужбы о войне на Донбассе
Я как раз вела уроки. И тут пришли из военкомата. Подумала, что, наверное, медаль хотят вручить или грамоту какую-нибудь. А когда увидела в кабинете людей с грустными глазами, все поняла.
Что переживала дальше — не помню… Все оборвалось в мгновение ока. В той же школе, где мы познакомились, влюбились, я узнала, что Саши уже нет… После похорон я не смогла в той школе больше работать. Я постоянно заходила в класс, где мы учились, сидела на тех же местах. Я не могла больше быть веселой, а вела же музыку, была должна… Однажды подошла к директору, он меня выслушал и отпустил.
Изгоревавшаяся вдова поехала в 199-й учебный центр в Житомир, где служил ее муж.
— Захотела быть там, где он, — говорит Анна. — Родителям не рассказала ничего. Командованию части я сразу заявила: если не возьмете меня служить, в школу все равно не вернусь. Через несколько дней перезвонили и дали приглашение.
Я прошла медицинскую комиссию, собрала документы. Поначалу было сложно. Особенно когда вошла в казарму — а там 59 мужчин. Все растеряны или удивлены. Точно думали: что эта маленькая и хрупкая девушка будет делать в армии. Но я смогла и пересилила себя! Дальше последовал разговор с мамой, которая плакала и всячески отговаривала меня. И все же приняла мой выбор.
Обучение на полигоне было как морально, так и физически сложным. Около 5 утра я вставала и бежала на автобус, а возвращалась поздно вечером. Все это длилось полтора месяца. А перед первым прыжком с парашютом перестала бояться, когда вспомнила, как это делал мой муж. Недаром же у него была татуировка на груди «Veni, vidi, vici» — «Пришел, увидел, победил». Он жил по такому принципу.
«Сыновей успокаивала, что не буду в горячих точках, как папа»
В настоящее время Анна служит менеджером отделения персонала и строевого штаба. На средства, полученные от государства, жена погибшего воина купила квартиру в Житомире. Так что добираться до места работы ей стало значительно легче.
— В 2020 году после боевой подготовки на полигоне поехала в зону ООС… — продолжает она. — Могла ли отказаться? Да. Но это не про меня. Мне предложили — я не пряталась. Сейчас такое время, что это должны пройти все, кто приносил присягу украинскому народу. Конечно, я обсудила с родителями, как быть с детьми. Родители поддержали и согласились помочь. В зоне боевых действий я прослужила все лето, оружие в руки не пришлось брать. Это была кадровая работа с документацией при штабе. На передовую не отправляли, ведь я мама двоих маленьких детей.
Когда я приехала на полигон, а затем в зону ООС, как раз начался карантин. Школы перешли на дистанционную учебу, сыновей я отвезла родителям в деревню. К счастью, работал интернет, ноутбук, там они и учились.
Мы все время были на связи. Сыновья переживали, но я успокаивала, что не буду в горячих точках, как папа. Хотя мы ездили на стрельбы. Я видела в Лисичанске обстрелянные дома, блокпосты, было очень страшно видеть. Нас вообще старались не отпускать в город, особенно женщин. Еще и в форме. Если шли в магазин, то одевались как гражданские. Чтобы не привлекать к себе внимания.
После ротации получила удостоверение участницы боевых действий. А месяц назад мне дали звание сержанта. Думаю, будь муж жив, обязательно мной гордился бы. А я, в свою очередь, хочу осуществить его мечту — стать офицером… Девушек сейчас очень много на службе, и что заметила — они иногда смелее ребят, стараются выполнить свою работу качественно всегда.
Женщина признается — от детей не скрывала гибель отца, всегда была с ними честной.
— После похорон я отвезла их на могилку и все рассказала. Плакали все мы… Но я убедила детей, что папа наш на небе и он нас всегда оберегает, — говорит Анна. — Мы чувствуем эту поддержку. Евгению уже 12 лет, Владиславу — 9. Старший догоняет меня по росту, примеряет военный берет, но мечтает быть программистом. Он внешне копия отца, даже волосы такие же, глаза… Младший вообще фанат военной техники, увлекается танками и мечтает стать танкистом. Но характер у обоих, как у отца. Возможно, и разбитные они, но ребятам это и нужно. Они должны быть настоящими мужчинами, решительными. Если сказал — то сделал. И напоминать не нужно. Вот такие дети. Сказала убрать игрушки — все сделано. Стараюсь заменить и маму, и папу. Я очень переживаю, чтобы они выросли достойными мужчинами, потому что с детства были без родительского слова и воспитания.
Но сначала с детьми было ой как непросто. Гиперактивные, только успевай за ними. А ты, мама, хоть разорвись. Поэтому помогала свекровь. Сейчас мне легче, потому что мальчики повзрослели, стали самостоятельными. Им пришлось себя пересилить и приспособиться к таким обстоятельствам. Дети сами могут приехать из школы, ходят в магазин и все, что попрошу, сделают. Убирают, что-нибудь готовят. На старшем — яичница, чай с бутербродами. Я благодарю сынишек за их помощь.
Посмертно Александра Оцаберу наградили орденом «За мужество» III степени, медалью «Авдеевка. Промзона. Стояли насмерть». На фасаде школы в Гуровцах, а также на территории 199-го учебного центра ВДВ в Житомире установили памятные доски. А в родной Панасовке переименовали в честь Александра улицу.
— В ноябре было 5 лет, как мужа нет, — говорит Анна. — Мы ездим часто на могилу, вспоминаем его. Так получилось, что в 2021 году скончались его родители. Утрата сына их сильно подкосила. Мама серьезно заболела и буквально через месяц ее не стало, через полгода за ней последовал и муж. И практически одни и те же симптомы. Похоронили родителей рядом с Александром, теперь они все вместе там, на небесах.
Я всегда пела, голос унаследовала от бабушки. Раньше выступала, возила детей на конкурсы и занимала призовые места. Мне музыка напоминает Александра. После его утраты больше не брала микрофон в руки. Не могу себя пересилить. Это все произошло, когда я была в школе, когда преподавала музыку и пела. И в какой-то момент — как отрезало. У меня боль в груди — и все…
Фото предоставлены Анной Оцаберой
2511Читайте нас в Facebook
