«Бабушка просила меда: «В комнате четыре дня лежит мой покойный муж, хочу сладкого, чтобы тот запах перебить»: рассказ известного актера о волонтерстве
— Дмитрий, почему вы решили примкнуть к волонтерскому движению?
— Когда все началось, многие сразу взяли в руки оружие. Однако кто-то с этим оружием постоянно фотографируется, находясь в тылу, кичится крутой «снарягой» и выкладывает фотографии в соцсетях. А кто-то сидит в окопах только с автоматами. И им там не до фотографирования. Да и не затем они взяли оружие, чтобы потом делать крутые селфи.
Я тоже хотел пойти на фронт, но один командир, который меня узнал, сказал: «Прости, но что ты сможешь сделать без подготовки? Рыть окопы или героически погибнуть? Ну, может, убьешь какого-нибудь россиянина, а может, нет. И все! Таких у нас здесь много. Лучше собирай деньги, помогай армии и людям. Это тебе проще сделать, потому что тебя знают как актера».
Читайте также: «Стрелять в человека очень сложно», — актер Александр Охрицкий об особенностях фронтовой жизни
Мне иногда бывает немного стыдно, что я не с ребятами на передовой, но когда отключаю эмоции и рационально оцениваю ситуацию, то понимаю, что командир был прав. Я уже тысячам людей помог, в том числе военным.
Самое главное сейчас, чтобы каждый человек дал в первую очередь сам себе честный ответ, действительно ли он делает что-то настоящее и полезное. Я не хочу, чтобы люди, которые выпекают хлеб, работают на заправках и заводах, собирают волонтерку, возрождают бизнес, пишут патриотические песни, сомневались в том, что все это нужно для того, чтобы те же солдаты могли воевать, чтобы у них были оружие, еда и горючее.
Главное, чтобы у всех нас была единственная цель — все для Победы, а не для какой-то своей пользы и наживы. Сейчас развелось очень много благотворительных псевдофондов, как грибов в Карпатах после дождя. Раздражает, что часто люди начинают заниматься волонтерством для личного пиара, чтобы поддерживать интерес своей многомиллионной аудитории поклонников. Купили несколько пайков, а фото в соцсетях выкладывают десятками. Это очень досадно. Мне уже несколько раз предлагали открыть благотворительный фонд. Отвечаю, что попросту нет времени. Есть команда, с которой мы работаем. Но открывать фонд не считаю нужным.
— С чего началось ваше волонтерство?
— После освобождения Бучи, Гостомеля, Ирпеня, Демидова, Катюжанки помогал местным жителям, затем жителям двух сел под Черниговом, которые тоже были в оккупации. Мы находим спонсоров, закупаем необходимое и везем им. Недавно привезли планшеты, одежду, тарелки, ложки. Россияне, когда оттуда выходили, даже консервацию у людей забрали. Я понимаю, что сейчас лето, можно переночевать даже на улице, а что будет, когда начнутся холода? Никто разрушенные дома не восстанавливает. Их и не успеют отстроить, если даже сейчас этим заняться.
Я понимаю, что нужно жить сегодняшним днем, учитывая, что у нас с 24 февраля каждый день как год. Но все равно нужно думать немного дальше. Боюсь, что совсем скоро может наступить просто апокалипсис. Десятки тысяч семей остались без жилья, работы нет, продуктов нет. Мне их жалко! Вожу им еду. Беру по 100−150 пайков (мне церковь покрывает эти расходы) и везу гречку, рис, сахар, муку, масло, шоколад, вафли, тушенку, шпроты, хлебцы, соль, сгущенку, лекарства. За такой паек раньше в самом дешевом магазине нужно было выложить 800−1000 гривен. Сейчас это просто невероятные деньги для людей.
Параллельно помогаю еще военным, ребятам из «Свободы», своим пацанам из театра. Но преимущественно опекаю именно гражданских. Возможно, этого в общем объеме помощи никто не заметит, но делаем, что можем.
Никогда не забуду, как в Буче какой-то дед обнимал меня, а от него воняло будто от бомжа. Шептал на ухо: «Спасибо тебе, сынок, сегодня первый день, когда я не обос… ся». Он все время сидел где-то в подвале без света, без еды, даже в туалет не мог выйти. Слышать такие рассказы очень тяжело. Но для меня благодарность этих людей важна.
Ко мне часто обращаются журналисты: «Вы знаете много жутких историй, может, расскажете?» Я отказываюсь, потому что считаю, что это сейчас неуместно. Люди хотят услышать какую-то хорошую песню, посмотреть какой-то спектакль, потому что на горе, на трупы они уже насмотрелись.
Никогда не смогу забыть одну женщину в Буче. Она ходила за мной и постоянно просила: «Дайте мед, дайте мед». Я отвечал, что мед везу детям: «Давайте я лучше вам чего-нибудь другого дам». У нас были тушенка, готовые вареники, салаты. А она ходит за мной, трясется, держит за руку и повторяет одно и то же. А потом: «Сынок, дай меду, у меня в соседней комнате четыре дня покойный муж лежит. Хочу сладкого чая, чтобы этот запах перебить». И меня как током ударило: «Твою мать, я же думал, что это какая-то жадная бабушка». Хотя отдаю себе отчет, что людям, которые покупали хлеб за 300 гривен и литр молока за 300 гривен, всегда не будет хватать еды. А это всего 10−15 километров от Киева.
— Приходилось выполнять какие-то необычные запросы и просьбы знакомых с фронта?
— Для меня поначалу было очень важно хотя бы понять военную терминологию: «разгрузки», «броники», тепловизоры, кевлар, прошивки
А больше всего меня озадачила, пожалуй, первая заявка на тепловизор. Что за тепловизор? Какой модели? Для ближнего боя или дальнего? Для распознавания техники или людей? Но постепенно ты начинаешь в этом «раздупляться» и становишься почти настоящим экспертом. А потом друг пишет: «Братан, очень срочно!» — «Что надо?» — «Передай нам шоколадок!» Пошел на оптовый рынок, накупил, передал. Пишут в ответ: «Спасибо, вот „ништячков“ нам хотелось». Еще пацанам на передовую слал свежие фрукты — персики, клубнику, черешню.
— У вас до войны было необычное хобби — любили побродить по полям с металлоискателем в поисках каких-то исторических вещей. Даже в шутку называли себя историк-любитель. Не отдали свой металлоискатель саперам?
— Нет. Но хотел его продать, когда собирал деньги на тепловизор. Думал так: я его когда-то покупал за тысячу долларов (были заработки — мог себе позволить), если сейчас продам, как раз хватит на тепловизор. Но тогда нашелся спонсор, и металлоискатель так и не продал.
Пацаны действительно просили у меня металлоискатели для поиска мин. Но мой приспособлен для немного других вещей. А для поиска мин есть дешевле и более эффективные. Я бросил эту информацию в группу в соцсетях и люди начали писать, что у них есть подобные, хотя не новые, но вполне подходящие для поиска металла. Они их просто отдавали. А мой еще лежит.
— По актерской профессии скучаете?
— Конечно. Хочется людям подарить какой-то луч надежды, света. Я, например, очень хочу, чтобы у нас снимали комедии. Да, нужно снимать и документалку, фиксировать преступления, которые здесь россияне натворили. Но, на мой взгляд, простым людям сейчас нужны положительные эмоции. Они на войну и так уже насмотрелись.
Волонтерство достаточно прочно вошло в мою жизнь, сейчас я этим занимаюсь, можно сказать, автоматически. То есть знаю все схемы — где достать, куда и чем везти. Но все это очень сильно изнуряет физически и эмоционально. Со страхом ощущаю, что внутри я «пуст» и ничего не могу сделать в творческом плане.
Недавно Марина Кошкина пригласила меня на одно творческое мероприятие, где актеры выступали перед зрителями, продавали с аукциона личные вещи и таким образом собирали деньги на помощь ВСУ и пострадавшим от войны. Марина попросила меня там спеть, исполнить мои коронные номера. Когда вышел на сцену, адреналинчик как-то «бахнул», и все, что наработано годами, вспомнилось и проявилось само по себе. Особо приятно, что со стороны зрителей была отдача. Но все равно не нужно забывать, что там пацаны воюют и отдают свою жизнь за нашу свободу. Поэтому нужно делать все возможное, чтобы им было легче сражаться.
— Мне очень досадно, что не было премьеры фильма «Довбуш», в котором вы сыграли одну из ролей. Как известно, он был уже почти готов.
— Да, фильм готов, но я его не видел. Его фактически закончили уже во время войны. Через месяц после полномасштабного нападения россиян режиссер Олесь Санин пригласил меня во Франковск, чтобы мы дотачивали ленту. Он собирался что-то удалять, потому что снято очень много материала — все просто физически невозможно поставить в картину. Но я верю, что это будет очень хорошее кино.
Кстати, у нас есть еще несколько готовых мощных проектов, в которых я участвовал. Например, прошедший осенью сериал «Полкан» попал в перечень свежих мировых трендов каннского телерынка Fresh TV. Его снимала Юлия Павлова, а оператором был Сергей Ревуцкий, работавший на сериале «Казаки. Совершенно лживая история». Должен был выйти в этом году и сериал «Волшебник большого города» режиссера Мирослава Латика, снявшего фильм «Халепа на 5 baksiv». Он офигенный чувак, как оголенный провод, люблю с такими работать. То есть было снято действительно много классных проектов, премьера которых не состоялась из-за войны.
«Довбуша» очень жду. Три года жизни вложено в этот проект. Но оно того стоит. Да и персонаж у меня там прикольный — играю мольфара в отряде Довбуша. Мой герой занимает достаточно ответственное место в банде Довбуша и один из немногих остающихся с ним до конца. Там было много классных сцен с переодеваниями и потасовками.
Читайте также: «Хотелось бы дойти до Урала»: поэт-песенник Петр Мага стал командиром взвода
— Уместно ли будет спросить о творческих планах?
— Очень жду хоть каких-то съемок, но знаю, что на каналах никаких заказов до конца года нет. Это грустно. В театре будет «Моцарт». Я очень его полюбил, хотя мы сыграли всего семь или восемь спектаклей. Это очень тяжелая, но крутая постановка, которая вызывает у меня творческий «оргазм». Выкладываюсь на ней так, что потом два-три дня могу вообще ни с кем не разговаривать. Это, думаю, мой самый пиковый на сегодняшний день спектакль. Хотя главных ролей в театре много.
Если честно, недавно поймал себя на мысли, что не знаю, что будет завтра. А я как человек творческий чувствую себя очень некомфортно, когда у меня что-то не распланировано: репетиции, спектакли, съемки, пробы, отдых, семейные дела. А сейчас ты живешь прямо сегодняшним днем. Каждый день приходят сообщения: «помогите», «можете ли вы достать такое»… У меня за эти месяцы войны появилось столько новых знакомых, которых даже посчитать не могу — от подполковников-полковников до женщины, у которой нечем кормить ребенка. Одни обращаются за помощью, другие, напротив, предлагают чем-то людям помочь. То есть я постоянно в движении, постоянно с кем-то общаюсь, куда-то иду. Иногда планы меняются несколько раз в день. Другой жизни сейчас просто не представляю.
114606Читайте также: «Снаряд попал в стену нашей спальни»: Вадим Карпьяк восстанавливает свой дом в Буче
Читайте нас в Facebook
