«После того как нас заставили вырыть себе могилы, но все же оставили в живых, я думал, что ад позади. Ошибся», — узник Еленовки
«Фээсбэшникам было трудно поверить, что мы рискуем своими жизнями, чтобы помочь людям»
— В Мариуполе у меня родные и друзья, но, когда началась война, я жил в другом городе, — рассказал «ФАКТАМ» Сергей Лебедев. — В первые дни войны мобильная связь с Мариуполем еще была. Я звонил близким, просил, чтобы немедленно уезжали. Но не все из них смогли эвакуироваться. И я решил ехать за ними. Нашел объявление волонтерского проекта «Хелп Пипл» о том, что нужны добровольцы-водители для доставки гуманитарной помощи в Мариуполь, и эвакуации оттуда людей. Организаторы познакомили меня с волонтером, который уже якобы ездил в Мариуполь. Ему предстояло быть старшим в предстоящей поездке. В Днепре в мой микроавтобус загрузили очень дорогими медикаментами, в Запорожье догрузили продуктами. Микроавтобус старшего водителя тоже был заполнен гуманитаркой. В обед 26 марта мы отправились в путь.
Украинские блокпосты проехали без проблем, а на российских и дээнэровских начались тщательные досмотры — чуть ли не на каждом посту приходилось выгружать, а затем загружать почти все, что находилось в наших микроавтобусах. Часть гуманитарки забирали солдаты.
— Как вы попали в плен?
— Как раз к этому подхожу. Я был уверен, что нам следует ехать прямо, не сворачивая по трассе Пологи — Мариуполь. Но старший водитель почему-то повернул перед Пологами в сторону Токмака. Он затем говорил, что ехать этим путем ему якобы сказали военные. Хотя остальные водители ехали прямо на Мариуполь.
Читайте также: Кто должен ответить за убийства в Еленовке, где работают и содержатся российские военнопленные, — рассказывает Денис Малюська
Перед наступлением комендантского часа на одном из блокпостов нам сказали устроиться на ночлег у кого-нибудь из местных — ради собственной безопасности. Нас приютил один человек. Часа через два среди ночи нагрянули военные. Забрали телефоны, документы, велели сесть в наши же микроавтобусы и под конвоем доставили на их базу. Говорили, что в автобусах может быть двойное дно, а в нем — оружие для «Азова». Нас посадили в какой-то сельский дом, сказали, что взяли наши документы для проверки. Остаток ночи снаружи доносился грохот близких взрывов, так что поволноваться пришлось и российским солдатам, которые нас стерегли.
Утром нас перевезли в другое место, бросили в подвал. Там мы просидели сутки. А затем нам объявили: «В ходе проверки установлено, что вы из «Айдара».
— Вы имеете к этому добробату какое-либо отношение?
— Нет. Но нас вывели за дом в поле, вручили лопаты, велели копать себе могилы. На том поле уже были два свежих могильных холмика. Мы сказали, что копать не станем. В ответ солдаты передернули затворы, пригрозили пристрелить немедленно. Когда мы закончили работу, они осмотрели ямы, спросили, поместимся ли мы в них. Я был уверены, что тот день станет в моей жизни последним. На самом деле, над нами издевались.
— Россияне проверили ваши персональные данные?
— В конце концов да. Но, как оказалось, проверка еще предстояла — в Токмаке в комендатуре, куда нас привезли после имитации расстрела. Вначале допрашивали чеченцы.
— Били?
— Да, причем сильно. А ночью за нас взялись фээсбэшники (они, к счастью, не били). Тщательно проверили наши телефоны, все подробно расспрашивали. Им трудно было поверить, что мы рискуем своими жизнями, чтобы помочь людям. Но все же удостоверились, что мы не военные. Вернули документы, микроавтобусы и гуманитарку.
Отпуская нас, россияне даже сказали, что мы молодцы, дали номер телефона, по которому можно было позвонить в случае каких-либо осложнений в пути. В сопровождении российских военных мы добрались до Полог, а затем поехали сами.
«В Еленовке в камеру, рассчитанную на шестерых, загнали 50 человек. Спать там приходилось по очереди»
— Как я понимаю, вас затем арестовали повторно?
— К сожалению, да. Это произошло при въезде в Мариуполь. Нас там остановили дээнэровцы. Мы говорили им, что прошли проверку, просили удостовериться в этом, позвонив по номеру, который дали россияне. Дээнэровцы проигнорировали наши слова, побили нас, отвезли в Донецк в УБОП.
Знаете, после того, как российские солдаты заставили нас вырыть себе могилы, я думал, что «ад» позади, но ошибся. Из Донецка нас отправили в колонию в Еленовку, где мы провели долгие очень тяжелые 90 дней.
— Если вас проверила ФСБ, почему дээнэровцы посадили в Еленовку?
— Оказалось, что 24 марта дээнэровцы развернули операцию по массовому задержанию на дорогах. Мы попались им в первые дни ее поведения. Когда раззнакомились с остальными задержанными, узнали, что людей хватали просто за то, что куда-то ехали по своим делам. У них отнимали все — машины, документы, деньги, вещи. Им присваивали статус военнопленных (хотя эти люди гражданские) и везли в Еленовку. Среди них были, например, таксисты. Скажем, увидел таксист из Запорожья заказ поехать в Мариуполь, вывезти оттуда людей за большие деньги. Молодежь 18−20 лет часто клевала на это и попадала в передряги.
Читайте также: «На моих глазах россияне забили до смерти украинского военнопленного»: рассказывает бывший узник Еленовки
— Что представляет собой колония в Еленовке?
— Она долгое время была закрыта. Ее вновь отрыли примерно за месяц перед тем, как нас туда привезли. Условия там были — «жесть». Здания колонии целые, но внутри — разруха.
Вначале нас посадили в ДИЗО (это тюрьма внутри тюрьмы) в камеру, рассчитанную на шестерых, но туда затолкали около полусотни человек. Представьте, 15 квадратных метров и там 50 заключенных. Спать приходилось по очереди: половина стояли, половина спали на полу. Чтобы сходить в туалет, нужно было звать конвоиров. Получалось так, что, скажем, утром мы просились в туалет, а выводили нас вечером. И это в лучшем случае. В худшем — выводили ночью. Если мы пользовались уборной в камере, получали тумаков.
— Чем кормили?
— Кашами — пшеничной, ячневой или перловкой. Катастрофически не хватало ложек: представьте, дают 50 порций и всего лишь 3 ложки. Приходилось зачерпывать кашу хлебом. Готовили на сомнительного качества воде. Поэтому все поначалу страдали сильным расстройством желудка.
Так называемую, питьевую воду просто брали из речки. Пить ее можно, но кипяченой. Техническую воду (она на редкость мерзкая) добывали из скважины.
— Как долго вас содержали в переполненной камере?
— Целых 2 недели. Потом нам предложили лучшие условия, но мы сами должны были их создать — в бараках, которые нам следовало отремонтировать своими руками и за свой счет.
Одному из нас дали телефон. Мы назвали ему номера наших родных, а также «кодовые» слова или фразы, по которым они поймут, что звонок не от мошенника. Под наблюдением представителей администрации заключенный обзвонил наших родных. Они перечислили средства, на которые закупили строительные сериалы. Мы приступили к ремонту.
В бараках у каждого была своя койка с металлической сеткой. Вокруг бараков — огороженный двор. Разрешалось выходить на свежий воздух. Уличным туалетом можно было пользоваться, когда захочешь.
Открылась столовая, нас стали туда водить (до этого готовили на полевой кухне). В столовой выдавали относительно чистые миски и ложки.
Мы очень надеялись, что через 30 дней после того, как нас привезли в Еленовку, выйдем на свободу. Ведь представители администрации говорили, что в течение этого срока нас проверят и, если мы «чистые», то отпустят. Но получилось иначе: нас образно говоря, «перезапустили».
— Как это?
— Вызвали в кабинет начальника, объявили, что формально отпускают (мы подписали бумажку, что свободны и не имеем претензий к колонии), но тут же снова посадили. То есть будто мы не проходили проверку и она еще предстоит в течение ближайшего месяца. Мы были шокированы.
— До того, как в Еленовку привезли «азовцев», там уже были украинские военнопленные?
— Да. Когда военнопленных привозили в колонию, возле автобусов выстраивались охранники с резиновыми дубинками. Пленных прогоняли сквозь строй — безжалостно лупили дубинками. Бывало, что ломали руки, ноги. И в дальнейшем их тоже били. Особенно сильно доставалось артиллеристам, гранатометчикам, снайперам. Были случаи, когда пленных забивали до смерти.
— Что изменилось в Еленовке, когда туда привезли «азовцев»?
— За день до этого дээнэровские флаги в колонии поменяли на российские. Прибыло много российских охранников, ОМОНовцев. Вначале с «азовцами» обращались лояльно. Их поселили в те бараки, в которых мы сделали ремонт, а нас перевели в тюрьму внутри тюрьмы — камеры усиленного контроля. «Азовцам» выдали новые матрасы, постельное белье. Это была показуха — для представителей международных организаций и СМИ. Недели через 2 «азовцев» стали жестко прессовать. Начались допросы «с пристрастием». Я точно знаю об одном случае, когда после избиений на допросах один из «азовцев» вскрыл себе ночью вены.
— Сколько пленных бойцов «Азова» находилось в колонии Еленовки?
— Около 800 человек. Вначале их водили в столовую. Потом им стали приносить пищу в бараки. Дело в том, что колония рассчитана на 1,2 тысячи заключенных. А вместе с «азовцами» стало 2,5 тысячи.
Читайте также: «Я во что бы то ни стало вернусь домой»: рашисты четыре месяца удерживают в плену беременную военного врача
— Вы имели возможность общаться с «азовцами»?
— Да, но только один раз. Когда их привезли, нам поручили под присмотром российской охраны записывать на бумагу ответы «азовцев» на стандартный перечень анкетных вопросов.
Затем нам довелось неоднократно слышать крики из камер в дисциплинарном изоляторе, где их допрашивали. Собственно, каждое утро начиналось с того, что туда приводили «азовцев», и начиналось — избиения, крики.
— Среди них есть женщины. В колонии они подвергаются сексуальному насилию?
— Мы такого не видели и не слышали. Женщин из «Азова» (в основном, это молодые девушки — медики, связистки, повара) там около 90. Их держали человек по 30 в камерах, рассчитанных на 12 человек. Они имели возможность купаться раз в 2 недели — под холодной водой. Их привлекали к работам по прополке грядок (при зоне есть большой огород), к уборке территории, выпечке хлеба.
Читайте также: «Верю, что обязательно вернется домой»: мать девушки-парамедика из «Азовстали» рассказала о ее судьбе в Еленовке
— В колонии ходили слухи, что «азовцев» планируют убить?
— Руководство колонии открыто говорило, что их не выпустят, будут судить. Мол, если других военнопленных могут обменять, то «азовцев» — нет.
— После того как вы отсидели 60 дней, вам объявили, что остаетесь еще на 30?
— Да, мы были шокированы этим известием. У нас возникло очень тревожное опасение, как бы нам не инкриминировали статью «терроризм». А это от 10 до 15 лет лишения свободы. Тем более надзиратели, руководство зоны говорили: «Вы „прилипли“ здесь на 15 лет. Будете жить, но в тюрьме».
— Вам предоставили возможности общаться с родными по телефону?
— По телефону, нет. Но через месяц после того, как мы начали делать ремонт бараков, нам разрешили получать посылки. Наши родные нашли друг друга в соцсетях, создали группу, стали переводить деньги на передачи. Они переводили определенные суммы на карточку жены одного из волонтеров, который с нами сидел. Эта женщина местная. Она собирала посылки и привозила их в колонию. Конечно, охранники их переполовинивали, но часть продуктов, вещей мы все же получали. К тому же через посылочника мы передавали и получали записки. Он отдавал наши записки женщине, которая привозила посылки. Так мы поддерживали связь с родными.
Однако, когда наши родные выступили на пресс-конференции, администрация на две недели запретила контакты с ними, уволила посылочника. И все же наши родные и волонтерские организации, от которых мы ехали в Мариуполь, добились с помощью журналистов, чтобы нас отпустили.
— Как вам об этом объявили?
— Обыденно. По истечению третьего 30-дневного срока заключения мы уже и не надеялись на скорое освобождение. Но нас отпустили. Мы тогда пережили счастливый шок.
У ворот колонии нас встречала девушка, которая привозила посылки. На автобусе (в течение суток после освобождения проезд бесплатный) поехали в УБОП в Донецк. Там получили личные вещи, документы, телефоны. Начали созваниваться с родными. Она стали переводить деньги тем из нас, у кого были карточки. Также финансово поддержала наша волонтерская организация. Плюс мне помогло Украинское государство — предоставило на дорогу 400 евро. Одни из нас отравились на подконтрольную Украине территорию. Другие через россию выехали на реабилитацию в Европу.
Как сообщалось ранее, по данным украинской разведки, оккупанты могут устроить Еленовку-2 в Мариуполе — нанесут удар по зданию, где планируют «судить» сдавшихся в плен «азовцев».
4216Читайте нас в Facebook
